Сватовство на Руси

Обряд сватовства - видоизмененный обряд «купли» невесты, бытовавший у многих, в том числе у славянских, народов в древности. Об этом обычае сегодня напоминают сватовские формулы, например, «у вас товар, у нас купец», "У вас - курочка, у нас -петушок, сведем их в один хлевушок". Более того, в некоторых областях сваты начинают свою речь с вопросов: не продается ли в доме отца невесты зерно, бычок, поросенок, а затем уже переходят к девушке.

Обычай устроения браков при помощи сватов относится к самым старым свадебным обрядам. Этим обычаем пользовались все сословия: от крестьян до князей. В летописях сохранились указания на использование этого обряда, например, при заключении брака древлянского князя Мала с княгиней Ольгой, к невесте от древлян отправлялись сваты, которые звались «людьми добрыми», «гостями добрыми». В другой летописи о свадьбе дочери великого князя Всеволода III Верхуславы с Ростиславом, сыном Рюрика Белгородского, говорится, что «князь Рюрик... Якова-свата и бояр отпустил к Всеволоду в Суздаль с великой честью, одаривши их богато».

Изначально в роли сватов выступали старосты, выбираемые из почетных людей села или деревни, т.к. невеста «покупалась» не столько для жениха, сколько для рода. Поэтому количество сватов могло быть любым, как например в уже упомянутом случае сватовства к княгине Ольге. Позднее, когда на первый план в заключении браков вышли родители молодых, количество сватов сократилось до двух: представителей отца и матери.

В Псковской губернии в роли сватов выступали священники. После того, как родители жениха принимали решение о свадьбе, отец жениха шел к священнику, а тот уже отправлялся к родителям невесты.
Для удачного сватовства и счастливого брака важно было найти хорошего свата или сваху. Народная поговорка гласит: «Не выбирай, жених, невесты, выбери сваху». Сваты и свахи выбирались из людей женатых и замужних, холостых сватами не посылали. Сваты всегда являлись людьми расторопными, умеющими красиво и складно говорить. В одной из русских былин описывается сват князя Владимира по имени Дунай Иванович: «Говорить гораздъ-ужъ кому, какъ не ему бѣ и посвататься". В Украине сватов называли людьми «балакучими», т.е. красиво говорящими. В России традиционно прибегали к услугам свахи, а не свата, как например в Украине и Беларуси.

Ловкость, обходительность с людьми, умение завлечь их своими речами - вот необходимые черты, которыми народ обычно наделяет хорошую сваху, что отразилось в поговорке: «на свашенькиных речах, как на санях, - хоть садись, да катись», «Никто против свахи не соврет.». А старание свахи преувеличить достоинства жениха и невесты и умолчать о каких-то их недостатках, выражено в поговорках: «Сваха чужие грехи на душу принимает», «Одна только сваха за чужую душу божится».

Перед началом сватовства у наших предков сваха нередко прибегала к суеверным действиям. Так, например, в Архангельской губернии она в любое время года подходила к печи и прикладывала к ней руки. Это действие, по представлению народа, служило залогом успеха в сватовстве. Также, являясь к родителям невесты с предложением, сваха садилась на лавку таким образом, чтобы половица из-под ее ноги направлялась прямо к двери, что означало скорое оставление невестой родительского дома.

Как устроительница свадьбы, сваха считалась необходимым свадебным чином, занимавшим почетное место среди поезжан. В свадебных церемониях сваха играла значимую роль. Помимо непосредственно сватовства, она причесывала новобрачным головы, кормила их курицей, когда они приходили в спальню, осыпала молодых в спальне и церкви хмелем и житом в знак благополучия и плодородия в супружеской жизни. В древних служебниках сваха носит название «кумы» или «венчальной матери».

Сам обряд сватовства проходил следующим образом.

Самым благоприятным временем для сватовства считались вечера субботы, воскресенья, вторника и четверга. Сватам полагалось надеть на себя «добрую одежду» и подъехать к дому девушки на лошадях, запряженных в выездные сани, с колокольчиками под дугой. В некоторых селах, наоборот, сваты отправлялись в путь втайне от посторонних лиц, чтобы «не изурочили» (не сглазили) и чтобы в случае отказа «не зазорно» было возвращаться назад.

Обряд сватовства невесты сопровождался множеством магических действий, способствующих успешному разрешению дела. Сватать отправлялись после захода солнца (в этом тоже прослеживается связь с древней традицией «умыкания невесты»). Перед выездом из дома связывали кушаком ножки стола (чтобы свадьба лучше "вязалась"). В Курской губернии связывали вместе кочергу и метлу. В некоторых местностях свата перед отъездом хлестали или забрасывали головными уборами. Летом сват, одевшись в лучшие одежды, добирался до дома невесты верхом, а зимой в хороших выходных санях, непременно покрытых рогожей. Выезжал сват через задний двор, к дому невесты ехал огородами и задворками, стараясь по дороге не останавливаться, и ни с кем не разговаривать.

Со времен похищения невест в некоторых областях (Тульской, Костромской, Вологодской и пр.) сохранился обычай запирать ворота перед сватами.

В невестиной избе свата узнавали по обрядовым действиям, различным в разных областях. Входя в дом, сват либо подходил к печи, гремел печной заслонкой, либо шатал стол, либо садился в определенном месте: под матицу - балку, связывающую стены. Матица в обрядах сватовства имела очень большое значение как связующее начало, как граница между внешним и внутренним миром. Верили, что сватовство пройдет удачно, если сват, ожидая приглашения хозяев пройти в дом, встанет под матицей или дотянется до нее рукой, сказав про себя: «Хата не наша и потолок не наш, а верх наш». Под красными окнами (лицом к двери), около двери возле кадки с питьевой водой (с приговором «Вода ваша, воля наша») или на лавку, стоящую вдоль половиц (см.выше). Уже по тому, куда сел незваный гость, можно было догадаться о его намерениях.

Переговоры велись с отцом невесты. Если у девушки не было отца, то со сватом беседовали старший брат или мать невесты. Явившись в дом невесты, сваты заводили с родителями разговоры о посторонних делах, а затем уже переходили непосредственно к сватовству. Улучив момент, сват или сваха обращались к хозяевам: «Пришли в гости, не гостить, а пир подымать. У вас есть товар, у нас есть купец - станем родство заводить».

Родители невесты благодарили свата за честь, ставили самовар и угощали чаем, что тоже имело свое значение, потому что напиток разливала сама невеста. В это время сват внимательно осматривал ее. (В Вологодской губернии этот момент со времен «купли невест» выглядел так: невесту осматривали, словно товар: со свечой в руках осматривали руки, шею, предлагали пройтись по комнате, чтоб оценить походку).
Впрочем иногда девушку засватывали и в ее отсутствие, особенно если сваты хорошо знали невесту. Ее согласие на брак не требовалось, родители все решали сами.

После угощения сват приступал к самой ответственной части переговоров, в которой он славил жениха, как можно лучше рассказывая о его доме и хозяйстве, чтоб выторговать большее приданное, и старался побольше выведать о невесте.

Если жених не устраивал родителей невесты, то они отговаривались молодостью девушки («У нас - товар непродажный, не поспел еще", «Рано, девка-то молода еще: не из кута, в кут глядит.»), ее физическими недостатками, неготовностью к свадьбе, недостаточным приданным или просто недосугом. Грубо отказывать сватам не полагалось. Но иногда отец невесты отвечал сватам: «Запрягайте дровни, да поезжайте свататься к своей ровне». Разгневанный сват закрывал за собой дверь спиной, чтобы помешать девушке выйти замуж (у белорусов в таких случаях о ворота невесты разбивалась бутылка вина, принесенного сватами, на случай удачного сговора с родителями).

В с. Новая Усмань если сватам отказывали, то сваты старались украсть в доме веник или какую-нибудь тряпочку. Считалось, что после этого девушку все же им отдадут.

Дурным тоном считалось, если сваты начинали уговаривать родителей («Христа ради невест не выдают»). Если родители невесты сомневались, то просили свата прийти в другой раз, чтобы иметь время получить больше информации о женихе и его семье. Но даже, если родителей девушки кандидатура жениха во всем устраивала, они не спешили дать свое согласие, так как считалось неприличным в одночасье отдавать дочь в чужую семью. В этом случае родители отговаривались необходимостью посоветоваться со всей родней и назначали день решительного ответа. Кроме того, существовало поверье, что, прослышав о сватовстве, может "клюнуть" жених получше ("Худой жених хорошему дорогу покажет"). Поэтому первый визит свата в народе называли "неофициальным сватовством", "запросом". Покидая дом невесты, некоторые сваты выбирали мох, которым были проконопачены стены избы, и приносили его родителям жениха, чтобы "привлечь сердце невесты".

На вторые переговоры - "официальное сватовство" - в дом невесты отправлялись другие сваты или сами родители жениха (иногда вместе с самим женихом). На этот раз родители невесты готовили стол и зажигали свечи и лампады.

Если родители невесты давали окончательное согласие на замужество дочери, родители с обеих сторон сговаривались о сроках свадьбы, долях в расходах на нее, обязательно выговаривали взнос с жениха «на стол». В него могла входить одежда для невесты или определенная сумма, которую требовали «с запросом» родители невесты с родителей жениха. Начинался торг, после которого обычно достигалось соглашение сторон. Договор скреплялся богомольем: ставили на полку свечку и молились. Если невеста была не согласна с выбором родителей, она могла сломать свечку, впрочем, особого значения это не имело - родители могли удалить невесту и помолиться без нее, скрепив договор сватовства.

В отдельных случаях (чаще всего в семьях дворян) составлялась рядная запись или роспись (опись приданого с актом о передаче его). Писал рядную запись специально приглашенный подьячий. Расторгнуть рядную запись можно было уплатой неустойки (заряда) или через суд, но по серьезным причинам. На практике простые люди рядную запись не составляли.

Приданое невесты всегда было важным условием традиционной русской свадьбы. Оно не входило в общий котел и было личной собственностью молодой жены, дававшей ей имущественную независимость. Богатое приданое обеспечивало хорошее положение в доме мужа. В случае смерти молодой жены ее приданое отходило по наследству детям или, если не было детей, возвращалось родителям. Не всякое имущество, подаренное дочери при выходе ее замуж, рассматривается как приданое, а только такое, которое послужило предметом рядной записи.

Именно поэтому приданое начинали готовить с самого рождения дочери. На Руси приданое состояло из постели, домашней утвари, украшений, платьев и денег. Была еще разновидность приданого - «наделок». Так называлась недвижимость, отдаваемая в приданое (чаще в дворянских семьях).

По окончанию официального сватовства невеста давала залог согласия. Обычно это был платок, который сваты передавали жениху. Удачное сватовство завершалось угощением, сопровождавшимся застольными песнями.

В Псковской губернии священник, придя на официальное сватовство и получив согласие родителей невесты на свадьбу, отправлял в дом жениха дьячка, которому невеста лично говорит о своем согласии, а тот сообщал жениху о благополучном решении, после чего в домах невесты и жениха начиналась «попойка», т.е. угощение священников. Дьячку родители невесты при выходе из дома дарили белый шелковый платок и материю на жилет. В доме невесты угощают подруг и родственников «богомольщиной» - сухофруктами, вареньями, конфетами. Богомольщину дают и священнику, когда он покидает дом невесты, вместе с подарками: как правило, отрезом сукна или бархата. Священник ехал в дом жениха, где его снова угощали.

Если сватовство невесты оканчивалось согласием, то назначали день, чтоб «место смотреть» - осматривать дом и хозяйство жениха.

Подружки невесты, как правило, гостили у невесты со сговора до самой свадьбы, помогая шить приданое, плести и расшивать подарочные пояса и т.п.