Октября 3056 г. — Кто это восхитительное создание с толстяком?

 

— Кто это восхитительное создание с толстяком? — спросил достопочтенный Персиваль Филлингтон, граф Хатиманский, своего верного слугу Гупту Ёримото.

Не поворачивая круглой головы, с выбритыми висками и копной каштановых волос, тщательно собранных на макушке в «конский хвост», стоящий рядом с правителем планеты человек низенького роста поглядел через прекрасно обставленное помещение пентхауза цитадели на хозяина вечера. Одетый в обычный; кричаще красный халат, дядюшка Чэнди одной рукой сжимал огромный бокал из шринагарского хрусталя, наполненный бренди, а другой вел прекрасную женщину.

— Полагаю, это новая игрушка, милорд, — прошептал Ёримото тщательно рассчитанным голосом, чтобы выделиться на фоне обычного коктейльного общего разговора и достичь ушей графа, но никого более. Поколения его семьи служили личными слугами графам Хатиманским; как и все они, Ёримото готовился занять предназначенный ему пост, учился этому высокому ремеслу с самого рождения. — Одна из многих, но с ней я не знаком.

Перси усмехнулся с нескрываемым энтузиазмом.

— А с ней стоило бы познакомиться, запомни мои слова. — Строгая невозмутимость самурая не была присуща молодому правителю Хатимана. Такое качество не вырабатывалось долгими и упорными упражнениями, хотя граф и приберегал ее для официальных церемоний.

Все знали, что Перси — простофиля. Недалекость графа, однако, рассматривалась как преимущество для государства. Помимо главного центра управления Синдикатом Драконов, расположенного на Люсьене, который появился в результате неизвестных широким массам реформ Теодора Куриты, отдельные правители планет Империи все еще пользовались достаточной автономией. И если глава такой важной планеты, как Хатиман, оказался простофилей, то это служило на благо интересам Дракона.

Однако и не такой простак, как молодой граф, мог согласиться с заключением Перси. Женщина была немного выше обычного для Синдиката Драконов женского роста, примерно 165 сантиметров, по-мальчишески стройна в отличие от длинноногих и грудастых блондинок, которых традиционно любили сановники Куриты. Острые высокие туфли на шпильках делали ноги незнакомки еще длиннее, хотя они и без того выглядели достаточно длинными для небольшого роста и безупречно вылепленной фигурки. Великолепные округлости форм подчеркивались тесно облегающим платьем из несравненного изумрудного цвета шелка, вытканного в Хатиманском городе Кураносукэ. Бесстыдно рыжие волосы с металлическим отливом дисгармонировали с халатом ее спутника, но изумительно сочетались с платьем. Нежную смуглую, выдававшую азиатское происхождение кожу девушки и прелестные черты лица даже Перси нашел очаровательными.

Незнакомка заметила, что он смотрит на нее, и оглянулась на своего спутника. Дядюшка Чэнди обменивался неискренними выражениями вежливости с местными сановниками более мелкого ранга, полностью забыв о ней: ведь Кэсси была всего-навсего женщиной. Даже удивительно, что этот самоуверенный Чандрасехар демонстрирует такую типичную для Куриты добродетель, и Персиваль почувствовал легкий укол зависти к тому, что этот мужчина может проявлять явное равнодушие к подобной женщине.

Она снова посмотрела на Перси и улыбнулась. От этой улыбки сердце его забилось с перебоями. Граф с трудом подавил волнение.

— Если ваше сиятельство позволит, я наведу о ней с справки, — предложил Ёримото.

Перси отмахнулся от него:

— Не сейчас, не стоит вести нескромные расспросы в самом сердце владений нашего хозяина. — Он с сожалением покачал головой. — Ужасна сама мысль, что такая прелестная девушка связана с огромным боровом Чандрасехаром.

— Разумеется, лорд. — Ёримото коротко улыбнулся.

Перси опять подавил вздох. Этот личный слуга был предан Курите до мозга костей, его огорчала мысль, что прелестный кусок мяса пропадает зря, и вовсе не волновала глубокая трагедия прекрасной души, которую, как думал граф, он увидел в едва уловимой искорке, мелькнувшей во взгляде незнакомки, в глазах, зеленых, как дикие леса в мае на холмах Тримурти, — трагедию души, захваченной в плен Чандрасехаром.

Мысленно на мгновение правитель планеты преобразился в рыцаря, облаченного в доспехи, но не в самурая в крикливо расписанной лакированной стальной броне, сидящего на приземистом островном пони. Нет, он представил себя в средневековых европейских доспехах, в шлеме с забралом, на могучем белом коне. Всплыл из тайников памяти один из романтических образов его юности, очень быстро преодоленных. Во владениях Дракона не оставалось места сражающимся с Драконом всадникам. И все же его учителя, которые оказались образованными людьми, как это было принято на такой космополитической планете, как Хатиман, уверились, что он прочел книгу Мигеля де Сервантеса о древнем идеале рыцарства.

Почувствовав легкий голод, правитель планеты направился к буфету, который представлял собой, разумеется, нечто экстравагантное, с исключительным выбором еды, причем сервировка отличалась самым безупречным вкусом. Хотя в основе культа Дракона лежал аскетизм, предполагалось, что знать должна жить вволю, выставляя такой образ жизни напоказ, чтобы продемонстрировать массам, как они наслаждаются своим высоким положением в обществе. В этом заключалась еще одна обязанность, сопутствующая высокому родовому имени, от чего не уклонялся Чандрасехар Курита.

О вечеринках толстяка Чэнди шли толки по всему Хатиману. Праздник в честь победы над сектантами «Слова Блейка» директор ХТЭ отпраздновал, как полагалось, на полную катушку.

Воспользовавшись украшенными изящным орнаментом серебряными щипцами в виде журавлиных крыльев, Перси положил себе золотой ломтик дыни рядом с маринованным морским скорпионом, и в это мгновение до него, словно песнь соловья, донеслось благоухание духов, заставив молодого человека внезапно оглянуться.

Рядом с ним стояла прелестная гостья Чандрасехара Куриты.

— Что за удивительный фрукт? — сказала она. — Его вкус столь же прекрасен, как и вид?

— Это и в самом деле так, — произнес граф, чувствуя, как сердце забилось сильнее. — Это дыня Тамерлана, привезенная из Нового Самарканда. Очень изысканный вкус.

Перси искоса посмотрел на женщину. У него захватывало дух, когда он стоял рядом с ней.

— Однако если уж говорить о прекрасном, то следовало бы начать с вас. И на этом закончить.

Она улыбнулась, потупив глаза. Длинные черные ресницы слегка испуганно трепетали.

— Ваша светлость чересчур снисходительны, — произнесла девушка.

— Моя светлость лишь говорит правду, — ответил Перси. — Во всяком случае, сейчас. — Он схватил ее руку и поднес к губам.

Девушка бросила осторожный взгляд назад поверх обнаженного плеча. Сопровождающие ее люди все еще стояли в углу комнаты.

— Мое имя — Персиваль Филлингтон, — представился он. — Я имею честь служить Дракону, выполняя обязанности правителя планеты на Хатимане.

— Я узнала вашу светлость, — сказала она, почтительно опустив глаза. — Только на самом деле вы намного красивее, чем по головидению.

И действительно, Перси считал, что он прекрасно выглядит, его угловатые острые формы скрыты темно-пурпурным халатом, соответствующим его положению, под ним виднелись гофрированная белая рубашка и бутылочного цвета бриджи; волнистые, хорошо ухоженные рыжие волосы были заплетены в косичку на затылке. Он понимал, что совершенно нелепо так волноваться. «Успокойся, парень, — говорил ему внутренний голос, — не поддавайся чувствам. Она всего лишь женщина».

Тут же граф одернул себя:такая красавица не может быть чем-то всего лишь

— Разрешите помочь вам, — сказал Перси и положил ломтик дыни на ее тарелку, вырезанную из кварца.

Девушка округлила губы в немом изумлении. Это движение даже невозможно было описать, настолько оно показалось Перси очаровательным.

— Дитя, скажите мне, как вас зовут? — вежливо спросил Филлингтон.

— Жасмин, милорд, — ответила она, — Жасмин Мехта, к вашим услугам. Я приехала из города Шринагара.

— Много прелестных вешиц прибывает к нам из Шринагара, — прошептал он с таким видом, словно цитировал древнюю мудрость. — Присядьте рядом со мной и расскажите о себе.

Ее лицо просияло и столь же быстро вновь омрачилось, на нем появилось выражение тревоги и страха, Перси почувствовал, что за его правым плечом кто-то стоит, и обернулся.

Он увидел двух гайдзин из полка наемников дядюшки Чэнди. Один белый, бандитской наружности, с неухоженными темными волосами и полуоткрытым ртом, словно у него был заложен нос. Другой оказался чернокожим великаном добрых двух метров ростом и около метра в плечах. Лысая голова великана сверкала, словно полированное красное дерево в свете хрустального» канделябра. Вьющаяся черная бородка обрамляла луноподобное лицо.

— Босс приказал нам глаз не спускать с мисс Жасмин, — заорал чернокожий гигант громоподобным голосом.

— Ага, — подтвердил костлявый, кивнув головой и хихикнув, словно его товарищ пошутил.

Перси показалось, что он слабоумный.

— Пойдем туда, маленькая леди, — приказал толстый наемник. Он схватил девушку за руку огромной черной лапой.

Она повиновалась, но взгляд, брошенный на правителя планеты поверх обнаженного плеча, сказал ему о многом.

— Ваша светлость выглядит расстроенным.

Перси подпрыгнул и оглянулся. У его локтя, неизвестно откуда появившись, стоял слуга.

— Клянусь кровью Дракона, никогда больше не пугай меня так!

— Как вашей светлости будет угодно, — прошептал Ёримото, который всегда так появлялся и, должно быть, собирался поступать так и впредь. — Ваша светлость что-либо желает?

Перси посмотрел туда, где стояла Жасмин, сбоку от Куриты, несчастная и прекрасная спутница жирного и обрюзгшего кабана. Она снова умоляюще взглянула на него.

Граф заставил себя разжать кулаки.

— Моя светлость желает, Гупта, — произнес он. — Но есть вещи, недоступные даже правителю планеты.

На пути от лифта до собственного вертолета, припаркованного на крыше цитадели, Перси на мгновение задержался, поставил лакированный ботинок на парапет и бросил взгляд на сверкающий огнями фабричный комплекс ХТЭ. Это был настоящий город, пересеченный массой цепочек света, его бронзовые башни маячили вдали над всем этим, словно горы, инкрустированные лампочками. Перси вздохнул.

Действительно, величественное зрелище, подумал он. Жалко, что такое богатство принадлежит Чэнди, который позорит свое имя и оскверняет все, к чему прикасается.

— Милорд, — позвал Ёримото из-за спины.

— Ты ведь знаешь, я не брошусь вниз не оборачиваясь, — откликнулся Перси.

— Даже высокое положение вашей светлости не дает иммунитета к законам гравитации.

Перси усмехнулся ночному ветру, насыщенному речной влажностью и остро пахнущим озоном от работающих сварочных аппаратов. Разговаривать прямо, порой дерзко, с хозяевами — это была наследственная привилегия мажордомов в Синдикате Драконов. Однако они расплачивались за эту привилегию собственными головами, стоило им ошибиться. Перси Филлингтона всегда восхищала хорошо рассчитанная грубоватость его доверенного слуги. В этой игре Ёримото уже давно стал мастером.

Граф снова вздохнул и переставил ботинок с парапета на посыпанную гравием поверхность крыши.

— Древний король Кнуд15, еще в старой Англии, на Земле, часто доходил до смешного в своей мании величия: он сидел в тронном кресле на пляже и запрещал набегающим волнам прилива касаться его ног.

— Могу представить, как он промок, — заметил Ёримото.

— Разумеется, он промок насквозь. Но насмешники не обращают внимания на тот факт, что короля при дворе окружали льстецы, чья профессиональная обязанность заключалась в слепой вере во всемогущество его величества. Поэтому они считали, что даже волны послушаются приказов короля. Это привело к великому множеству оскорбительных толков. А теперь подумай, чем это кончилось.

— Смертью, — сказал Ёримото, — много тысячелетий назад.

Перси рассмеялся, слегка удивленный.

— Конечно, ты прав, — ответил он. — Но думаю, что будет правильно, если меня станут вспоминать через два тысячелетия даже из-за того, что я сморозил какую-то глупость.

Не успел он закончить эту мысль, как ночную тишину разорвал отчаянный женский крик, заставив графа оглянуться.

Из кабины лифта выскочила сопровождающая дядюшку Чэнди красавица Жасмин. Рыжие волосы ее были растрепаны, расстегнутое платье разорвано, а из носа на губы и подбородок стекала кровь. Она сбросила туфли на высоких шпильках и побежала изо всей силы прочь.

Краем глаза она заметила Перси и бросилась к нему. Двое вооруженных телохранителей дома Филлингтона немедленно прекратили наблюдение за вертолетом и кинулись за женщиной, чтобы перехватить ее.

Перси шагнул вперед. Ёримото схватил его за руку.

С потрясенным лицом правитель вырвался. Хотя дело касалось всего лишь слуги, это было серьезным нарушением этикета.

— Не связывайтесь, ваша светлость, — предупредил Ёримото. — Он все же Курита.

Охранники схватили обезумевшую молодую женщину за прекрасные обнаженные руки. Она вырывалась, как фурия.

— Он убьет меня! — громко крикнула она. — Он уже пытался меня убить!

— Толстая гротесковая пародия на Куриту, к тому же давно впавшая в немилость при дворе, — тоном, не допускающим возражений, сказал Перси. Он не добавил, что Курита подозревается в самом черном предательстве Службой национальной безопасности. Слуга достаточно хорошо знал об этом; не было нужды дискредитировать себя, произнося это вслух.

— А я правитель планеты, — добавил граф, убирая с рукава руку Ёримото.

Ведущая на лестницу дверь рядом с лифтом распахнулась. Двое гайдзинских бандитов выскочили оттуда оглядываясь. Тощий схватил огромного за руку и показал:

— Вот она!

— Они бросились к девушке, издавшей крик отчаяния.

Быстрым движением мангуста ее рука метнулась к кобуре одного из охранников, державших ее, и выхватила пистолет. Прежде чем мужчины успели что-либо предпринять, она прицелилась в приближавшихся наемников.

— Вы никогда не вернете меня назад, к этому чудовищу! — крикнула девушка и нажала на курок.

Огромный чернокожий гайдзин зашатался, когда пули ударили его в живот. Темные пятна крови расцвели на рубашке. Он обхватил себя руками, качнулся назад и сдавленно застонал, а охранники тем временем боролись на крыше с девушкой и наконец отобрали у нее оружие.

Охранник, вновь завладев своим оружием, приставил его к затылку плачущей женщины.

— Остановитесь! — крикнул Перси и шагнул вперед. Он слышал, как за спиной протестует мажордом, но пропустил его советы мимо ушей. — Отпустите ее. Эта женщина находится под моей защитой!

Охранники недоуменно уставились на него.

— Но, ваша светлость, она застрелила этого человека!

— Он напал на нее. — Телохранители смущенно смотрели на него: право на самооборону не было гарантировано законом гражданам Синдиката Драконов. — Он был гайдзином, напавшим на хатиманскую женщину, — добавил граф.

Это привело телохранителей в чувство. Чужакам следовало показать их место, если они переходили границы. Охранники отпустили Жасмин и развернулись лицом к наемникам.

Тощий гайдзин склонился над телом товарища, лежавшего без движения. Когда он разогнулся, его лицо было искажено гневом.

— Ты убила его, ты, сучка! — завопил он с ненавистью. Перси даже показалось, что сейчас из глотки наемника хлынет кровь. — Ты заплатишь за это! Не важно, куда ты скроешься, от нас не спрятаться! Мы выследим тебя, куда бы ты ни скрылась, и прежде, чем позволим тебе умереть...

Если у графа Хатиманского и оставались какие-то сомнения, то истерический поток ругательств развеял их.

— Помоги отнести мне девушку в вертолет, — приказал он Ёримото тоном, не допускающим возражений. Гупта закатил глаза к небу, но сделал то, что ему приказали.

Войска охраны ХТЭ в бледно-голубых комбинезонах начали выбегать из лифта. Некоторые уже приближались быстрой походкой, на ходу вытаскивая оружие.

— Ваша светлость! — окликнул один из них. — Вы должны отдать нам эту женщину. Она совершила преступление против Дома Куриты!

Перси противостоял охранникам, а за его спиной Ёримото заталкивал Жасмин в вертолет.

— Отныне она находится под моим покровительством. Любой человек, попытающийся дотронуться до нее или помешать мне, будет считаться изменником!

Гвардейцы ХТЭ в страхе и замешательстве переглянулись. Перси вошел в вертолет. Телохранители заслонили его, по-прежнему сжимая в руках оружие.

— Уноси нас отсюда, — приказал Перси пилоту, — пока дядюшка Чэнди не решил проверить, спасет ли хозяина ХТЭ знаменитое имя в случае убийства правителя планеты.

Пилоту не потребовалось повторять дважды. Мотор взревел, вертолет оторвался от крыши и улетел в ночь.

— Ладно, ладно, дитя мое, — повторял граф Хатиманский плачущей девушке, похлопывая ее по плечам, заботливо закутав ее плащом. — Все будет хорошо.

Сидевшая рядом с ним в разорванном платье, с прижатым к лицу носовым платком младший лейтенант разведки Семнадцатого полка Кассиопея Садорн не думала о том, каковы ее шансы уцелеть во время этой безрассудной операции, и даже о том, сколько на самом деле продержится якобы водоустойчивая краска на волосах, тон на коже и контактные линзы длительного ношения в глазах. Кэсси думала только об одном: добраться до Ковбоя и еще раз сломать ему нос.

Небольшая группа людей, собравшихся на крыше, наблюдала за тем, как вертолет правителя растворялся в ночи, пока от него не остались только огоньки, а затем исчезли и они, и даже рев двигателя растаял, заглушенный звуками города.

Главной неудачей всей своей жизни младший лейтенант граф Вилли Картер по прозвищу Человек Гора считал поразительное сходство с бородатым черным патриархом, изображенным на фабричной марке сети ресторанчиков, специализировавшихся на приготовлении барбекю, охватившей сначала юго-западные планеты, а затем раскинувшейся через всю территорию Дома Марика до владений Домов Штайнера и Дэвиона. Сам Картер терпеть не мог барбекю. Он любил французскую кухню; большую часть денег, заработанных в качестве водителя «Locust» в роте «Авангард», Человек Гора потратил на то, чтобы выписать видео-курс «Искусная повариха», точно следуя которому он и учился готовить, пока бесшабашная команда Семнадцатого полка транжирила заработанные денежки на Новом Авалоне.

Однако сегодня ночью его внешность послужила тому, что Вилли выбрали из всех воинов Семнадцатого полка как человека, чей вид наверняка напугает Драконов.

Со стоном встав на ноги, Картер ощупал огромный живот, словно желая убедиться, что красные пятна на рубашке всего лишь результат взрывов пиропатронов, положенных в мешочки с кровью, и ни одна из трех поразивших его пуль не проникла сквозь пуленепробиваемый жилет.

— Если бы это был кто-нибудь другой, а не девчушка Кэсси, — буркнул Картер, — я бы никогда не согласился. Думаю, она сломала мне несколько ребер.

Ковбой Пейсон помахал в воздухе левой рукой и покачал головой. Чандрасехар Курита категорически запретил бить Кэсси, поэтому обязанность внести заключительную нотку правдоподобия пала на ее товарища из роты «Авангард». Младший лейтенант Пейсон был счастлив оказать такого рода услугу.

— Знаешь, что на самом деле дерьмово во всей этой истории? — спросил он печально, потирая костяшки на натруженной праведным трудом руке. — Я выложил этой тощей девчонке все, что наболело, а она проглотила и далее глазом не моргнула.

 

XXIX