Если и существовало место, где можно было увидеть всё это, тогда оно должно быть эпицентром всех конфликтов - внутри того, что было всему этому свидетелем.
…Нет, правдой ли было всё это? - Почему ты плачешь, мама? До того как она поняла это, Ирисфиль обнаружила, что оказалась в комнате своей дочери, защищенной теплом камина. Ледяной ветер и снег кружили за окном, там ревела буря. Пара крошечных ручек сжимала руки матери, словно ища защиты. Мама, у меня был страшный сон. Мне приснилось, что я стала чашей для вина. Хоть она и была напугана, красные глаза Илиясфиль с верой смотрели на Ирисфиль. Хоть её лицо и было похоже на лицо её матери и всех её сестёр, этот ребёнок был другим, и был прекрасней, чем кто-либо.
Ирисфиль крепко обняла свою дочь. Её белоснежные волосы коснулись лица девочки, которое было мокрым от слёз. Всё хорошо… всё хорошо… этого не будет… ты этого не увидишь, Илия. Было одно грустное желание, которое в отличие от несчётных сестёр несла в себе Ирисфиль… и им было её материнская любовь «Матери». Среди всех поколений гомункулов, ей первой предоставили возможность родить ребёнка из своего чрева. Среди всех подобных ей, лишь ей дали возможность любить своего ребенка. Но, так или иначе, судьба, которая его ждала, также была незавидна. Илиясфиль фон Айнцберн была следующим Сосудом для Грааля, и также частью механизма, которую вставят в тысячелетнюю шестерню иллюзий и упрямства.
Святой Грааль… Пожалуйста, дай мне в руки Святой Грааль… Где-то в глубине леса, в месте, куда выбрасывали использованных гомункулов, гора из трупов, созданная из тел её родни – взывала. Прогнившие, изъеденные червями лица, которые издавали пугающие звуки, чередовались с юным и крохотным лицом Илии. - Всё хорошо… Полными любви объятиями Ирисфиль покрепче прижала к себе дочь.
В это мгновение, внезапно в её разуме возник вопрос. Если этот сон был показан Святым Граалем… так как она могла видеть «Сосуд» внутри него так чётко и если он уже обрёл свою форму… то как выглядит сейчас сама Ирисфиль, которая была внешней оболочкой? Это было, как если бы скорлупа могла видеть внутренности цыплёнка. Если так, то тут на лицо огромное противоречие. Скорлупа должна быть разбита, когда цыплёнок вылупляется. Тогда… кем была видевшая сны Ирисфиль?
Снег за окном внезапно перестал идти. Теперь во тьме ночи волнами шла вязкая чёрная жижа. Она не была испугана, и не была удивлена; она просто спокойно постигала жижу, созерцая её взглядом. Жижа стала сочиться изо всех углов комнаты, капала из дымохода, и медленно заполняла пол под её ногами. Да, вопрос, «кто же я?» был слишком незначителен. Она изначально была никем. Даже сейчас она была кем-то, кто использовал личность Ирисфиль, словно маску женщины, которая уже исчезла. Даже если и так, желание, спрятанное внутри её сердца, продолжало жить. Это было желанием матери, которая думала о своей любимой дочери и оплакивала её будущее, даже если она была на последнем издыхании и готова была умереть. Она унаследовала желание этой матери. Поэтому, именно она должна выполнить это желание. Она была существом, на которое молились и от которого ждали, что оно исполнит все желания, поскольку её таковой сделали.
|
