Базовые материалы: Loftus E. F. (1975). Leading questions and the eyewitness report. Cognitive Psychology, 7, 560—572.

ПЕРРИ МЕЙСОН: Гамильтон, я думаю, моя клиентка говорит правду, когда рассказывает, что не находилась вблизи от места преступления. ГАМИЛЬТОН БЁДЖЕР: Перри, почему вы не хотите предоставить присяжным самим прини­мать решение?

ПЕРРИ МЕЙСОН: Потому что я не думаю, что будет судебное разбирательство. Вы ведь не имеете фактов. Все, что у вас есть, это косвен­ные улики.

ГАМИЛЬТОН БЁДЖЕР: Ну что ж, хорошо, Перри. Полагаю, самое время вам кое-что сказать. У нас есть человек, который видел все, Перри. Мы имеем свидетеля!

И словно под воздействием таинственного музыкального крещендо, мы знаем, что Перри Мейсону предстоит еще одно трудное дело. И хотя мы не без оснований уверены, что в конце концов Мейсон будет торжествовать, все же наличие даже един­ственного свидетеля преступления превращает слабое в фак­тическом отношении дело в почти неопровержимое для окруж­ного прокурора. Почему показания свидетеля являются на-

столько сильным доказательством в криминальных делах? При­чина состоит в том, что прокуроры, судьи, присяжные и обыч­ная публика верят, что на самом деле человек вспоминает со­бытие именно так, как оно реально происходило. Другими сло­вами, считается, что память восстанавливает процесс события. Обычно мы уверены в достоверности человеческих воспоми­наний. Психологи же, которые изучают память (когнитивные психологи), ставят это под сомнение.

Одна из ведущих исследователей в области памяти — Эли­забет Лофтус (Elizabeth Loftus) из Вашингтонского универси­тета — установила, что событие, воскрешаемое в памяти, вос­станавливается неточно. В самом деле, то, что называется па­мятью, есть реконструкция реального события. Исследования Лофтус продемонстрировали, что при воспроизведении память использует новую и уже существовавшую информацию для за­полнения пробелов в ваших воспоминаниях. Автор утвержда­ла, что воспоминания не столь стабильны, как мы обычно по­лагаем, а неустойчивы и могут изменяться со временем. И ко­гда вы рассказываете кому-нибудь о своем отпуске пятилетней давности, думая, что восстанавливаете в памяти события так, как они происходили, в действительности все было не совсем так. Вместо реального прошлого вы реконструируете воспоми­нания, используя информацию из многих источников, таких как ваши предыдущие многократные воспоминания об этом отпуске, другие случаи из того же или более поздних отпусков или из фильма, который вы смотрели в прошлом году (и кото­рый снимался в том же месте, где вы отдыхали), и т. д. Вы уве­рены, что все это правда, тем более если рассказывали этот слу­чай в присутствии кого-то другого, кто был вместе с вами в то время. Просто удивительно, как сильно ваши истории могут расходиться с реальным событием, свидетелями которого были вы оба (в одно и то же время)!

Обычно такие изменения воспоминаний безобидны. Однако в судопроизводстве, где решение судьбы подсудимого может опи­раться на показания свидетелей, реконструкция воспоминаний может быть решающей. По этой причине большинство исследо­ваний Лофтус в области памяти связаны с судебными показани­ями свидетелей. В своей ранней работе она обнаружила очень коварное влияние той словесной формы, в которую облечены задаваемые вопросы, на изменение воспоминаний людей. На-

пример, если свидетеля автомобильной катастрофы спрашива­ют: «Вы видели разбитую переднюю фару?» или «Вы видели, что эта передняя фара были разбита?», то вопрос, содержащий опре­деленное указание именно на эту фару, вызывает намного боль­ше положительных ответов, чем неопределенный вопрос, даже если передняя фара вообще не была разбита. Придание опреде­ленности вопросу создало впечатление наличия разбитой фары, а это, в свою очередь, заставило свидетеля добавить новые черты к своим воспоминаниям о событии.

Обсуждаемая статья Э. Лофтус является одной из наиболее часто цитируемых, поскольку в ней сообщается о четырех вза­имосвязанных исследованиях, благодаря которым был сделан очень существенный шаг вперед. В этих работах автор проде­монстрировала, как словесная формулировка задаваемых сви­детелям вопросов может изменять их воспоминания о событи­ях, когда им задают другие вопросы о тех же событиях некото­рое время спустя. Обратите внимание, что эти исследования повлияли и на теорию конструирования воспоминаний, и на криминальное право.

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ

Это исследование демонстрирует силу содержащихся в са­мом вопросе исходных посылок в деле изменения воспомина­ний человека о событии. Лофтус определяет исходную посыл­ку как условие, которое должно соответствовать истине, для того чтобы вопрос имел смысл. Например, предположим, вы стали свидетелем автомобильной катастрофы, и я спрашиваю вас: «Сколько людей было в ехавшей машине?» Вопрос предпола­гает, что машина ехала. А что, если на самом деле машина не двигалась? Хорошо, на этот вопрос вы можете ответить как угод­но, поскольку он не касался скорости движения машины. Од­нако Лофтус утверждает, что словесная формулировка вопроса может добавить в ваши воспоминания информацию о движе­нии машины. В результате, если позднее вам будут задавать дру­гие вопросы, скорее всего вы упомянете, что машина ехала. Лофтус выдвинула гипотезу: если очевидцам происшествия за­дают вопросы, содержащие ложную исходную посылку о про­исшествии, эта новая ошибочная информация может появить­ся впоследствии в более поздних ответах очевидцев. Посколь-

ку три из четырех включенных в эту статью исследования со­держали задание вспомнить событие через неделю после его возникновения, Лофтус с уверенностью утверждала, что рекон­струированные воспоминания с ошибочной информацией бу­дут упорно существовать какое-то время.