Передача эстафеты.

 

– Думаете ли вы, что паркур может научить хорошим вещам молодежь с улиц?

 

– Мы уже организовывали занятия по обучению тренеров Паркура, которые работают со сложными подростками. Паркур несомненно может помочь им понять кое-какие вещи, править некоторые хорошие ценности. Он так же может помочь им направить свою энергию в позитивное русло, но всего этого все равно будет недостаточно. Когда окружение остается прежним, подростки тоже не будут меняться. Если взгляд со стороны других людей не будет меняться, то и ситуация никак не изменится. Мы говорим «пацаны с района», но о чем это на самом деле говорит? Для меня это некая форма расизма, неприятие в слове «район». Когда некоторые говорят «эти парни с района», а эти с «пригорода», это другой способ говорить «это арабы, а это черные», но в более приемлемых терминах. Люди – расисты, но прячут свою ненависть, свою нетерпимость за словом «район», и это их устраивает. Есть пригороды, где все спокойно, несмотря на некоторых персонажей, которые мутят воду, потому что они не уважают ничего и никого. Но большинство – хорошие парни – они используют жаргон из пригородов, имеют особый дресс-код, но это не значит, что они жулики. Они уважают окружающих, уважают общественную собственность, они помогают друг другу независимо от своих культурных корней. Медиа и общественность смешивают этих парней, которых большинство, с теми немногими, которые любят наделать шуму, сделать какую-то неприятность.

Очень часто молодежь просто дегенерирует потому что у них нет другого выхода, потому что их не существует в глазах других людей. Им необходимо выразить себя, а мы не даем им для этого возможностей. Потому они поджигают машины, потому что они только это и могут сделать, и только на это обратят внимание. Или они могут сломать какую-то вещь, чтобы наделать много шума и таким образом быть услышанными. Пока мы не найдем правильных решений, чтобы их услышать, чтобы открыть для них новый мир, мы останемся с теми же нерешенными проблемами районов. Даже прежде, чем человек рождается в таком районе, мы уже знаем, что он вырастет бунтарем. Когда вы живете в куриных клетках, когда полосы многоэтажек скрывают от вас горизонт, вы не можете принять свою ситуацию. В идеале было бы все стереть и перестроить. Мы с самого начала помещены в архитектуру районов. И это не молодежь построила все эти блоки зданий, они просто тут всегда находились, или их сюда поселили. Если бы архитекторы, политики, люди, считающие себя умными, подумали прежде, чем строить эту свалку из зданий: «А согласился бы я сам жить в таком районе?» Может быть тогда их не было бы. Я уверен, что если мы сейчас возьмем и заменим детей с районов на детей из 16-го округа Парижа, чтобы они жили в таких же условиях, с замусоренными клетками лифтов, с лестничными переходами, от которых несет мочей, с соседями, которые начинают орать в три часа утра, я думаю, они обзавелись бы той же злобой, они так же стали бы «пацанами с района». Все говорят: «мы должны учить молодежь с районов уважению...» Но было ли какое-то уважение у нас, когда мы сконструировали все эти районы? Нет. Что вы хотите, чтобы молодежь уважала? Само место не было сделано для уважения. Куриные клетки... Что заставляет людей заниматься плохими вещами? Если у тебя есть энергия, тебе хочется сломать эти куриные клетки. Это не на уровне мыслей, это на уровне инстинктов. Когда подросток говорит мне «я веду себя как придурок», мне хочется ответить ему «это не ты ведешь себя как придурок, это место заставляет тебя так делать».

 

 

– Что происходит, когда новички приходят к вам, чтобы обучиться Паркуру?

– Первая вещь, которую я делаю, это пытаюсь понять, почему новичок пришел ко мне, почему он хочет, чтобы я обучил его Паркуру. Я хочу понять его истинную мотивацию, что заставляет его заниматься. Если он хочет научиться делать винты, сальто, я советую ему записаться в зал, заняться фрираном, но только не Паркуром. Если он пришел, чтобы научиться снимать видео, фильмы, то он может возвращаться обратно. Когда я обучаю новичков, я не хочу знать, что они потом будут делать с Паркуром. Они могут стать актерами, акробатами, какими-нибудь артистами или даже пожарными, спасателями в горах, не важно. Мне не нужно этого знать. Они пришли, чтобы выучить базу. И точка. Если под Паркуром они скрывают какие-то другие свои цели, это плохо. Некоторые грезят о такой же карьере, как моя, даже не зная подходит ли этот путь для них. Я прошел сквозь огонь и воду, чтобы понять, какое состояние мое. Есть и такие, которые надеются, что я подам им руку помощи и продвину в киноиндустрию, но я всегда отказываю. Я не агенство по трудоустройству. Единственное, что я могу дать им, это то, что передал мне мой отец. Люди во всем видят выгоду: «Я занимаюсь этой деятельностью потому что она приносит мне деньги, я занимаюсь этим для того, чтобы получить то, и т.п.» В то время как Паркуром мы должны заниматься только для себя, мы не должны думать обо всем том, что он может принести с собой. Такое отношение разрушает дух дисциплины. Мой отец никогда не действовал так, он всегда говорил: «Лучше иметь хорошее имя, чем быть богатым». Я не хочу обучать Паркуру тех, кто хочет благодаря этому заработать кучу денег или стать круче своих друзей.

Паркур это способ стать лучше, а не лучшим. Когда я имею дело с талантливыми спортсменами, заранее зная, что они занимались Паркуром 2 или 3 года, после чего они перешли к другим интересам, скейтбордингу, лыжам... Паркур остается для них досугом, но они так и не поймут его важности. Когда новички-практикующие приходят ко мне со своими видео и говорят: «Дэвид, посмотри, как я умею!», я просто беру это видео и выбрасываю в мусорку. Меня интересует только то, что у парня в мыслях: обладает ли он уверенностью, хорошо ли он знает технику, понял ли он принципы Паркура. Я не хочу иметь дело с теми, кто занимается Паркуром потому что нашел какие-то видео в интернете, посчитал их впечатляющими и захотел делать еще лучше. Если новичок приходит ко мне со словами: «Я хочу просто тренироваться, работать над своим телом...» Тогда да, он начинает меня интересовать. Принцип Паркура заключается в том, чтобы понимать, на что мы способны, развивать уверенность в себе, а не сорвеноваться с другими. Для меня в этом спорте есть только те люди, которые начинают с нуля, которые благодаря борьбе учатся чему-то, которые в состоянии понять все этапы, все звенья Паркура.

– Есть ли какие-то физические критерии отбора?

 

– В плане базового медицинского опроса нет. Когда новичок приходит на тренировку, мы проверяем только его предшествующее состояние здоровья, нет ли у него проблем со спиной, позвоночником, бедрами, сердцем и т.п. Каждый может начать обучаться Паркуру. Главное – достичь цели тренировки, не обязательно за определенное время, не обязательно определенным способом, но каждый должен дойти до конца. Когда приходит новичок, я стараюсь проверить его базовые физические данные, я прошу его постоять на одной ноге или пройти по невысокой стенке, это дает мне понимание его ощущения баланса, манеру его движения. Иногда я могу толкнуть его, чтобы понять, как он реагирует, как ловит равновесие, его рефлексы. Я делаю диагностику, как врач с больным. Благодаря разной морфологии каждый человек тренируется по-своему. Но мы не можем заранее сказать, одарен он или нет. Высокий парень может чувствовать себя уверенно потому что его рост позволяет ему с легкостью достигать верхушки стены, но более низкий парень должен развить настоящую технику Паркура, чтобы достигать таких же высот, и сможет более эффективно использовать свой импульс, чем парень, которому достаточно просто поднять руки. Физические данные – ничто по сравнению с Паркуром, только он на самом деле берется в счет. Я знаю очень маленького парня, который прыгает просто невероятно. Когда он идет по улице, люди оборачиваются и говорят «ох, бедняга!», но когда они видят его во время Паркура, их взгляды полностью меняются. Он чувствует себя отлично, он знает, что хорош в том, чем занимается, и это видно на его лице. Он избавился от своей неполноценности, занимаясь этим спортом.

 

 

– Много ли советов вы даете другим?

 

– Я могу давать базовые советы, но люди должны научиться развивать свою собственную технику, как делал я в самом начале. Я не ожидаю, что они будут делать в точности то, что делал я. Я предпочитаю, чтобы они двигались по-своему, чтобы они показали мне свой собственный путь. Это обмен, который существует между нами, я не собираюсь говорить «делай именно так, делай именно это». Люди не должны говорить ко мне, чтобы потом говорить всем, что они тренировались с Дэвидом Беллем. Они должны приходить в поисках того, что мой отец мне передал. Если новичок спросит меня: «Ты можешь показать мне, как правильно делать?», я ему отвечу «Нет, я тебе покажу, как я это делаю, ты же должен научиться это делать со своей техникой, со своей манерой двигаться. Со своим стилем, своими возможностями, своими лимитами, ты станешь самим собой, а не кем-то другим». Единственный настоящий совет, который я могу дать, это тренироваться, тренироваться и тренироваться. Каждый раз возвращайтесь к своей работе. В Паркуре я часто говорю себе «один раз ничего не значит», другими словами, каждый может однажды сделать какой-то прыжок, но это ни о чем не говорит, это могло выйти случайно, по удаче. Когда ты делаешь прыжок, ты должен сделать его как минимум три раза, чтобы убедиться, что ты умеешь его делать. Это обязательное правило. Временами оно раздражало некоторых парней, которые приходили со мной тренироваться, но только так можно развиваться, на своем горьком опыте, прекратив врать себе. Если мы пришли тренироваться, то мы пришли тренироваться, если нужно, то мы должны сделать пятьдесят или сто прыжков подряд. Нет никакого магического средства: ты должен искать средства, но не оправдания. Когда парень с хрипом говорит мне: «Ох, мои ноги болят, я не хочу делать прыжок!» Я отвечаю: «Давай мне свою обувь – ты увидишь, смогу ли я сделать прыжок». Когда у практикующего есть все: скорость, выпрыг, техника, он может сделать прыжок. Иногда его может сдержать лень, но часто это просто страх.

 

 

– Какую технику необходимо использовать, если боишься высоты или сделать сложный прыжок?

– Мы побеждаем страх придумывая чрезвычайную ситуацию. Находя достаточно весомую причину, чтобы сделать прыжок. Чтобы мотивировать практикующего, я могу сказать ему: «Мы уже час находимся здесь и разговариваем об этом прыжке, но если однажды за тобой будут гнаться пять питбуллей, у тебя не будет и десяти секунд для раздумий». В жизни мотивация именно так и работает. Если однажды мне придется драться с громилой без какой-либо важной причины, я отступлюсь, но если моя мать будет находиться в опасности, я брошусь на него, и пусть он будет самым сильным в мире, я набью ему морду. Для меня это так работает. Когда я занимался Паркуром, я придумывал миллионы сценариев, чтобы преодолеть сложные препятствия. Это мог быть пожар, опасность взрыва какого-то вещества, близкий, которого нужно спасти, ребенок, который застрял где-то. Чрезвычайные ситуации помогают мне разблокировать определенные механизмы в голове, и в один момент мое видение окружения меняется. Я начинаю быстрее соображать, начинаю видеть пути, которых не видят другие, и во мне больше не т страха. Моя сила увеличивается десятикратно, как у матерей, которые спасают своих детей от пасти крокодила. Они не думают, когда делают это, они не задаются вопросом, могут ли они это сделать, достаточно ли у них силы, и не убьет ли их крокодил... Их единственная мысль – это необходимость спасти ребенка. В таком порыве соединяются сразу их воля, энергия и действие, которое должно совершиться. В Паркуре так же, тренировки должны привить естественный подход: когда кто-то остается задаваться кучей вопросов по поводу постановки стоп или рук, я уже преодолел препятствие.

 

 

– Наверняка начинающие с самого начала не делают очень больших прыжков?

 

– Нет, мы не заставляем никого прыгать с 10-ти метров с самого начала. Даже если он говорит нам, что не боится этого. Я сам решаю, что ему делать. Я могу сказать ему делать прыжок на точность на высоте 30 сантиметров, он должен повторить его 20 раз подряд. Я аккуратно отношусь к случайностям. Все могут попасть мячем в корзину или ножем в цель один раз. Но если парень повторяет движение 20 раз, тогда он реально его умеет. Не стоит забывать, что Паркур предлагает разные уровни, уровень, доступный каждому, и тот, что достижим для экспертов, тех, кто тренируется как я в течении 10 или 20 лет. Важно развиваться шаг за шагом. Мы не начинаем с подтягиваний на высоте 50-ти метров, нет. Потому что если ты сорвешься на двенадцатом подтягивании, это конец. Ты умрешь или останешься парализован. Нет ни чудес ни магии в Паркуре, нужно работать, закаляться. Может случиться так, что мы окажемся висящими на одной руке во время тренировки, так что необходимо тренироваться, но мы начинаем висеть на одной руке на высоте двух метров и когда мы можем удержаться 3-4 минуты, мы понемногу добавляем высоты. В Паркуре мы вынуждены так тренироваться, никогда не стоит говорить, что ты готов к более сложному уровню, если у тебя не получается повторить прыжок или движение, справляясь со всеми физическими аспектами и внешними факторами как ветер, дождь или даже с маслом, разлитым на бетоне. В итоге ты должен быть способен принимать все эти факторы без сложностей, не склоняясь к многочасовым размышлениям.

 

 

– Могут ли практикующие тренироваться сами?

 

– Настоящий Паркур тренировать в одиночестве очень опасно, лучше, чтобы кто-то составил тебе компанию. Сейчас я отдаю себе в этом отчет. Когда я был начинающим, я следовал советам отца, он был моим духовным проводником в каком-то плане. Практикующие должны наблюдать друг за другом, замечать, если у друга неправильный выпрыг, достаточно ли у него опыта, чтобы сделать прыжок. В противном случае он должен его отговорить. Нет ничего страшного в том, чтобы не сделать прыжок, который получается у твоих друзей. Это не соревнование. У сегодняшней молодежи есть большая проблема, которую нужно решать, это проблема эго, стиля «я хромаю, но все-равно сделаю это»: единственное, чего можно добиться в таком случае, это месяц гипса или еще хуже. Нужно прислушиваться к своему телу, нельзя позволять другим влиять на себя, особенно когда они заставляют тебя сделать прыжок, который ты не чувствуешь. Я видел парней, которые никогда не занимались Паркуром, они брали в руки камеру и говорили другим детям: «Давай, прыгай, я снимаю! Ты увидишь, я сделаю тебе крутой монтаж, давай, че, прыгай!» Это идиотизм, это безответственность.

 

 

– Система обучения Паркуру еще не очень развита во Франции. Пытаетесь ли вы способствовать этому?

 

– Это сложно, так как требует координации многих вещей, многих контактов с общественными организациями, мэриями, регионами, добровольцами и т.п. Нужно так же попытаться найти правильную структуру тренировки для обучения азам Паркура, но сегодня многое еще не готово к этому. Но лично я не буду делать массовое обучение. Это не интересует меня. Мы с моим братом Жаном-Франсуа и другими адептами Паркура пытались правильно все организовать, но это требовало времени и в первую очередь много денег. Я хотел сделать огромный тренировочный центр. Я надеялся на помощь меценатов, так как сегодня только эти люди имеют средства для помощи развития такого спорта как Паркур. В киноиндустрии мне повезло встретить несколько таких. Люк Бессон, например предложил использовать его площадку в Сан-Дени, чтобы установить там конструкции для Паркура. Они могли бы служить для национальных или интернациональных стажировок или же для кино, чтобы, например, обучать там каскадеров технике Паркура.

 

 

– Один из способов заявить о Паркуре это доказать его полезность. К вам достаточно часто обращаются пожарные...

 

– Да, я навещаю Пожарных Парижа, чтобы поделиться советами с молодыми Солдатами Огня. Ко мне недавно обращались даже из Нацгвардии Бельгии. Естественно я хочу, чтобы это развивалось все больше и больше в профессиях, связанных с большим риском. Когда я прихожу к Пожарным Парижа, я отношусь к ним с глубоким уважением, когда я говорю о своей работе, потому что хоть молодой пожарный может прыгать и хуже меня, зато почти каждый день он спасает чью-то жизнь. Вообще я отношусь с намного более сильным уважением к профессиям, связанным со спасением жизней, чем к тем, где люди получают удовольствие от напыщенного костюма и галстуга. Когда у шефа есть огромный офис с двумя сотнями работников и с огромным денежным оборотом, он может этим хвастаться, но если этот офис сгорит, он будет плакать как и все. Пожарный, который преодолевает высоту, чтобы спасти маленькую девочку из пожара, ничего за это не получает, никакой дополнительной премии, он просто выполняет свою работу. Мой опыт в Паркуре может помочь пожарным быть еще более эффективными в их деятельности, но больше я ничего не могу им дать. Я не люблю хвастаться. Для меня важно лишь то, что я могу утверждать, что благодаря обучению Паркуру пожарный наверняка сможет найти выход из сложной ситуации, вовремя схватиться за что-то, если он поскользнётся на лестнице. Лейтенант как-то сказал мне: «Если эти тренировки помогут нам спасти одного или двоих людей, это уже победа». Это приносит им больше уверенности, легкости, возможно так же помогает избавиться от стресса и быть более оперативными. Когда мне звонят для того, чтобы попросить об обучении Паркуру, я говорю себе, что все, что я делаю, то, чему меня обучил мой отец, имеет смысл.

 

 

– Вас никогда не привлекала работа пожарного или военного?

 

– Нет, у меня для этого не было мотивации. Во время моей обязательной службы в армии солдаты были более склонны к тому, чтобы пойти в бар на углу, чем пойти в спортзал, чтобы поработать над собой. Я помню, как вечером включал свет в огромном зале и тренировался забираться по канату в абсолютной уединенности. По сравнению с моими тренировками в Паркуре армия просто выглядела парком развлечений Астерикс. Я не мог получать удовольствия от ползания по канализации под дорогой потому что то, чем я занимался во время Паркура, не шло с этим всем ни в какое сравнение. Когда парень хвастался тем, что он прошел полосу препятствий, я говорил ему: «Это ничто. Если ты столкнешься с подобным в реальной жизни, то после первого же большого прыжка ты сломаешь шею. У тебя не будет всех этих систем безопасности, всех этих канатов, которые тебя страхуют в командном центре, и ты просто разобьешься насмерть». Чтобы подготовить кого-то к прыжкам на высоте, без страховки, необходимо время, нужно пройти все этапы, но обычно в армии нет на это времени. Если парень прыгнет хотя бы раз на высоте без страховки, он поймет, что у него есть сила сделать это. Даже если он слабее других солдат, которые часами делают отжимания, он будет более сильным в своей голове, и это то, что берется в счет в конечном итоге. Это такая же разница, как между боксером, который всегда боксировал в перчатках, и тем, кто уже когда-то дрался на улице голыми руками. Приближаясь к пожарным, я говорил себе, что мой отец уже делал все это. Когда я ступаю по его шагам, например когда бил рекорд по забиранию по канату, я не чувствовал никакой славы. Я думаю, что внутреннее я не желал пережить историю моего отца: он уже исполнил свое предназначение в армии и среди пожарных, и даже лучше меня, так что мне стоит найти свой собственный профессиональный путь.