Новый день принес только бесконечную череду мыслей и синяки под глазами, которые явно демонстрировали бессонную ночь. Я лениво спускалась по лестнице, не обращая внимания на снующих по коридорам студентов. Сегодня Алисе удалось с большим трудом разбудить меня.
Полночи я металась в своих мыслях, обдумывая все свои проблемы, ища возможные пути их решения. Я вспоминала родителей и едва не молилась, чтобы с ними все было хорошо. А еще думала о Поттере…
Я понимала, что чем больше времени мы с ним проводим вместе, тем сложнее становятся наши отношения… По правде сказать, мне стоило прекратить наши занятия, но я знала, что мне необходимо овладеть заклинанием патронуса, ведь тогда я смогу защищать других.
В завершении ночи, когда я, наконец, уснула, мне приснился сон - тот самый, что и на истории магии. Зеленая вспышка, шум шагов… Но теперь сквозь туман я видела очертания мужчины, которого убили… И его голос не выходил у меня из головы. Я была уверена, что знаю этого человека, знаю этот голос… Теперь, когда я его слышала дважды, он уже более четко звучал у меня в ушах.
Я хотела сегодня обязательно поговорить с Алисой и рассказать ей о наших занятиях с Поттером.
Неторопливо открыв дверь Большого зала, я прошла на свое место рядом с Алисой. Та громко смеялась над тем, как Фрэнк наколдованной соломинкой для коктейлей булькает в стакане тыквенного сока, а оттуда вырываются большие цветные пузыри, похожие на мыльные.
Я глянула на стол Гриффиндора и недалеко от нас увидела знакомую растрепанную макушку – Поттер, как ни в чем не бывало, жевал тост с маслом, не обращая внимания на остальных Мародеров. Блэк и Петтигрю о чем-то шептались и иногда поглядывали на стол Слизерина. Ремус же сидел понуро, безразлично ковыряя вилкой в омлете. Он был бледен и изнурен.
«Бедный Ремус, сегодня же было полнолуние...» - с горечью подумала я.
- Лили, ты что-то сама не своя, - обратился ко мне Фрэнк. – Что-то случилось?
- Нет, все хорошо, - соврала я, - просто не выспалась…
Алиса повернулась ко мне, окинула меня оценивающим взглядом и покачала головой. Я лишь недовольно фыркнула и принялась накладывать на блинчик яблочный джем.
- Лил, слышала новость? – Алиса хихикнула, затем бросила взгляд на Фрэнка и снова повернулась ко мне. Я отрицательно покачала головой. – Об этом уже весь Хогвартс говорит! Сегодня утром в душевых Слизерина случился настоящий потоп! Как только они открыли кран, вода полилась отовсюду, откуда только было можно! - она снова рассмеялась и взяла Фрэнка за руку. – Представляешь, ни одно заклинание не помогало! Пришлось звать профессора Флитвика, чтобы он смог остановить эту воду!
- А что именно случилось с кранами? – насторожено проговорила я, уже начиная чувствовать что-то неладное.
- На них наложили какое-то заклинание - как только открывается один кран, все остальные начинаю течь, и их невозможно остановить! Вспомни, нечто подобное Мародеры устраивали в уборных подземелья на третьем курсе! – Алиса искренне рассмеялась.
- Так что слизеринцы у нас теперь не пресмыкающиеся, а водоплавающие! - пошутил Фрэнк.
Мне не нужно было много времени, чтобы сложить картинку в единое целое. Поттер! Так вот, значит, какое у него было вчера дело! Я злобно уставилась на него в надежде, что он на меня посмотрит и даст повод прямо здесь убить его же собственной метлой. Но он все так же продолжал молча поглощать свой завтрак. Я вздохнула, пытаясь расслабиться.
Главный староста! Необыкновенно одаренный молодой волшебник! Как же! Он же просто смешон! Я не понимала, как можно так нарушать правила и быть при этом главным старостой. А еще больше я не понимала мотивов Дамблдора, который его назначил на эту должность.
«Как он мог так поступить!? Мы же отвечаем за все, что происходит в Хогвартсе! Неужели он не понимает, что за это его могут снять, а уж о потере баллов я и не говорю! Репутация Гриффиндора будет испорчена…» – моему негодованию не было предела. Я действительно не могла поверить, что он настолько безответственный. Мне казалось…Да нет же, всем казалось, что Мародеры повзрослели, стали серьезнее… Но тогда как объяснить этот потоп?!
Я решила непременно поговорить с ним до начала трансфигурации, потому что была уверена, что МакГонагалл только и ждет возможности выяснить у Поттера, кто был зачинщиком этой шутки.
Однако сделать это было не так-то просто. Во-первых, Поттера не часто можно было застать в одиночестве, а, во-вторых, совсем не хотелось на глазах у всего Большого зала о чем-то шептаться с Джеймсом. Я пыталась что-то придумать, мне нужна была причина, по которой я могу его отозвать на несколько минут, но в голову ничего не приходило. Я злилась так сильно, что все мои мысли были сосредоточены исключительно на самом факте того, что Поттер так легкомысленно бросается доверием, которое ему оказал Дамблдор. За всю историю Хогвартса не было случаев, когда отнимали значок старосты, и я даже не хотела допускать мысли, что зачинщиков этого глупого розыгрыша найдут. Потому что тогда скандал на всю школу гарантирован. Меня охватывала паника из-за того, что мне так или иначе придется отчитываться перед МакГонагалл, а я даже не знала, какую позицию занять, что говорить и как себя вести. Я прекрасно понимала, что Поттер будет ей врать, пытаться выкрутиться, придумывая какие-нибудь небылицы – уж на это он мастер!
«Безмозглый идиот! Он считает, что все ему будет всегда сходить с рук! Да когда в Хогвартсе что-то случается, он первый в этом замешан – это же всем известно! О чем он вообще думал!» – злобно размышляла я, поглядывая в его сторону.
Чтобы хоть как-то отвлечься, я взяла газету, которую мне заботливо принесла моя сова Кнопка. Быстро пробежав взглядом по заголовкам статей, я поняла, что хороших новостей сегодня явно не предвидится: в «Ежедневном пророке» писали о новом исчезновении работника министерства, а также об очередном разрушении дома волшебников, в котором по счастливой случайности никого не было. Министерство направо и налево кричало, что они все держат под контролем, что ситуация скоро изменится в лучшую сторону, однако предусмотрительно советовали всем усилить защитные чары своих жилищ. Я уже прекрасно понимала, что наше дражайшее министерство делает жалкие попытки хоть как-то отвлечь людей от Темного мага и немного стабилизировать обстановку, потому что все больше людей с каждым днем начинало критиковать политику министра, считая недостаточными те меры, что предпринимаются для защиты населения. Тучи сгущались – это чувствовалось по необъяснимым исчезновениям людей, по тихому шепоту о Волан-де-Морте, чье имя уже в газетах боялись печатать, придумывая различные вариации, типа «Тот-кого-нельзя-называть». Как же это глупо! Он же именно этого и добивается – всеобщего страха, отсутствия доверия друг к другу, ослабления магического сообщества. Это и делает его сильнее.
Я отложила газету в сторону, понимая, что сейчас не самое подходящее время для столь неприятного чтения. Тут я заметила, что Мародеры встали из-за стола и пошли к выходу, злобно смотря на слизеринцев, те же в свою очередь провожали их мрачным взглядом, полным неприязни. Мои глаза остановились на Северусе: он, в отличие от других, еле заметно ухмылялся, презрительно косясь на Поттера и предвкушая, что Джеймса лишат значка…
Я залпом допила свой сок, быстро схватила сумку и поспешила вслед за Мародерами, заметив, что Алиса удивленно посмотрела на меня, глазами спрашивая, в чем дело. Однако так ничего ей не ответила – времени для объяснений не было, да и при Фрэнке говорить совсем не хотелось.
Я вышла из Большого зала: толпа студентов не давала мне быстро нагнать Мародеров, и мне приходилось ловко обходить учащихся, попеременно извиняясь, если я кого-то задевала. Догнать я их смогла лишь в коридоре трансфигурации, и то благодаря тому, что Сириус остановился для приветствия своей новой подружки Киры – девушки с шестого курса Рейвенкло. Пока Блэк с ней болтал, расплываясь в улыбке, остальные его друзья сбавили шаг, ожидая возвращения друга. Я прошла мимо Сириуса, не обращая внимания на остальных Мародеров, взяла Поттера за руку и потащила в сторону небольшой комнаты, в которой, я знала, была свалена старая школьная мебель, и поэтому кабинет всегда пустовал. Там мы сможем спокойно поговорить, не боясь быть подслушанными.
Я почти затолкала растерявшегося Поттера в кабинет и с грохотом захлопнула дверь, от чего поднялась вверх многолетняя пыль. В пустом и мрачном классе стояла тишина, воздух был сухой и затхлый. Пыль мгновенно защекотала мне нос, и я, не сдержавшись, чихнула. Джеймс уже открыл, было, рот, чтобы что-то сказать, но я не дала ему это сделать:
- Поттер, ты хотя бы соображаешь, что делаешь?! – тихим, но полным злости голосом начала я.
- Это ты сейчас о чем? – он сурово смотрел мне в глаза.
- О чем? Ты еще спрашиваешь? Да весь Хогвартс обсуждает очередную шалость твоей шайки! – я уже не старалась себя сдерживать – эмоции меня переполнили через край, и мне жутко хотелось отдать Джеймса на растерзание мантикоре. – Как ты мог? Должно же в тебе быть хоть что…
- Слушай, Эванс, избавь меня от своих нравоучений! – перебил меня Поттер. В его глазах явно читалась такая же злость, что терзала и меня. – Интересно получается, как только что-то происходит, то в этом обязательно виноваты мы! А ты не думала, что в этот раз замешен кто-то еще? Ясно же, что это сами слизеринцы устроили весь этот цирк, чтобы меня сняли, а наш факультет…
- Прибереги свои сказки для МакГонагалл, Поттер! – я гордо вскинула голову, снизу вверх смотря на Джеймса. – А я сыта твоими историями по горло! Теперь мне понятно, какое у тебя вчера было дело! Как ты можешь так поступать? Дамблдор доверил тебе…
- То есть ты считаешь, что это сделали мы?! – он снова перебил меня и подошел ко мне вплотную. Затем спокойным, твердым голосом заговорил. – Я знаю, что у тебя есть основания так думать. Но поверь мне, что это не так. Никто из Мародеров в этом не замешан.
Мы смотрели друг другу в глаза, стоя в грязной и пыльной комнате, похожей на захламленный чулан. Я видела, что он пытается сдержать себя, но нервно пульсирующая вена на шее выдавала его чувства: он был так же зол, как и я. Этого хватило, чтобы зародить во мне сомнение…
- Хорошо, предположим, ты говоришь правду, - я немного отступила от него и прислонилась к дверному косяку. – Тогда ответь, где ты был вчера вечером после того, как проводил меня? Пойми, МакГонагалл будет спрашивать…
Он со вздохом отвернулся и отошел от меня, а я мрачным взглядом провожала его. Я уже совсем запуталась и хотела, чтобы этот разговор быстрее закончился.
- Я не могу тебе этого рассказать, - он сказал это твердым голосом.
- Тогда как же я смогу тебе…
Я не договорила, потому что Джеймс резко развернулся и уже через мгновение был рядом со мной. Он оперся вытянутой рукой о дверь и, склонившись ко мне, тихо сказал:
- Послушай, дело не в том, что все обстоятельства играют против меня. Дело в доверии, – он замолчал, вглядываясь мне в глаза. Его близость меня почему-то успокаивала, и я уже от всей души хотела ему верить. – Я даю тебе слово, что никто из Мародеров не принимал в этом участия. А дальше тебе решать, как поступать и что говорить МакГонагалл.
С этими словами он открыл дверь и стремительно вышел из кабинета. Я понимала, что оказалась в трудном положении, разрываясь между долгом старосты, чувствами к Поттеру и страхом перед разговором с МакГонагалл.
* * *
На уроке трансфигурации я сидела точно на иголках. Мне все время казалось, что МакГонагалл сурово поглядывает на Мародеров, которые, кстати, выглядели притихшими. Я так сильно нервничала, что смогла превратить книгу в шкатулку для драгоценностей лишь с четвертого раза. Я понимала, что мне нужно было принять какое-либо решение и что оно, так или иначе, окажет влияние на мои отношения с Джеймсом и остальными Мародерами. Мне действительно хотелось верить, что Поттер не стал бы так рисковать репутацией нашего факультета. В конце концов, он хоть и сорвиголова, но все же находится не в том положении, чтобы позволять себе такие шалости. Это уже не салют в школьном коридоре, за который он получил нагоняй от МакГонагалл и предупреждение. Тогда, на первом собрании старост, ему и так здорово досталось, и он дал слово, что впредь не будет вести себя столь опрометчиво. Поразмыслив немного, я поняла, почему Дамблдор назначил его старостой – он знал, что значок Поттера будет сдерживающим фактором для всех Мародеров. Они бы не стали так подводить своего друга. Но факт остается фактом – Поттер нарушал правила вчера вечером, его и всех остальных Мародеров не было в гостиной. А значит – им нечем оправдаться. Следовательно, их, так или иначе, назовут виновными, памятуя о похожем инциденте с их участием. И если все остальные получат очередную отработку и с них снимут баллы, то у Поттера отберут значок за поведение, не соответствующее званию главного старосты школы…
Раздался звонок, заставив меня вздрогнуть. Я целый урок провела в размышлениях, но так ничего и не решила. Собирая сумку, я краем глаза заметила, что МакГонагалл идет в нашу с Джеймсом сторону:
- Мисс Эванс, Мистер Поттер, зайдите ко мне в кабинет после уроков, - она строго смотрела на нас сквозь очки. Я лишь кивнула, а Джеймс вовсе промолчал, затем, не удостоив меня даже взглядом, быстро вышел из кабинета.
Весь день я металась, терялась в своих размышлениях, не в силах занять какую-либо позицию. Я никогда не думала, что так сложно принимать решение, которое тебя не касается, но окажет большое влияние на другого человека.
За обедом я нехотя поковырялась в еде, но так ничего и не съела. Алиса постоянно вопросительно поглядывала на меня, но не задавала вопросов – она знала, что я сама ей все расскажу.
- Слушай, давай вечером после моего собрания сходим в совятню? - задумчиво сказала я, допивая сок. – Мне нужно письмо домой отправить.
- Конечно, я сама как раз хотела тебе это предложить, - с готовностью согласилась она. Алиса поняла, что это лишь повод, чтобы спокойно поговорить.
Время тянулось мучительно долго, и я с трудом досидела последние минуты на уроке заклинаний – нервы были на пределе. Собрав сумку, я поспешила в кабинет МакГонагалл, и уже на полпути меня нагнал Поттер. Он просто шел рядом, не глядя на меня, не говоря ни слова. Я украдкой взглянула на него: он был хмурый и непривычно серьезный… А еще такой трогательный, словно обиженный ребенок. Я непроизвольно вздохнула. Джеймс в ответ посмотрел на меня – в его глазах явно читалась решительность и что-то еще, едва уловимое… Я прищурилась, вглядываясь в шоколадные глаза и пытаясь поймать необъяснимую нотку его чувств, но она упорно ускользала от меня. Я чувствовала его напряжение, и мне захотелось, чтобы он заговорил, но он снова отвернулся. Мы молча шли по коридору, вокруг были студенты, расходившиеся после уроков по своим делам, но сейчас я никого и ничего не замечала – новое и такое острое чувство пронзало меня, оставляя в душе желание защитить Джеймса вопреки своим принципам и всем обстоятельствам. Я пыталась понять природу этого ощущения, давая волю разыгравшейся чувствительности, но мы пришли слишком быстро, и я не успела окончательно ухватиться за ускользающую суть…
Джеймс, даже не дав мне секунды передохнуть и собраться с мыслями, открыл настежь дверь, пропуская меня вперед. Я несмело вошла в кабинет и вздрогнула от негромкого щелчка замка захлопнувшейся двери. Я ожидала, что нас ждет разговор с МакГонагалл, но в кабинете она была не одна: на кресле около стола нашего декана сидел профессор Слагхорн, а позади него стояли старосты Слизерина - Роберт Уилкс и Кэрол Экройд. Я судорожно сглотнула, понимая, что начинаю паниковать - разговор примет несколько другие обороты, нежели просто отчет у МакГонагалл. Мы с Джеймсом подошли ближе к столу профессора, и я взглянула на Уилкса – он ехидно ухмылялся, даже не пытаясь скрыть свою радость, что Поттер оказался в таком унизительном положении. Молчание прервала МакГонагалл:
- Мистер Поттер, надеюсь, вы догадываетесь, зачем мы вас позвали? – она сурово смотрела на Джеймса.
- Да, профессор, несложно догадаться, - усмехнулся Джеймс. МакГонагалл в ответ сжала губы, явно злясь на Поттера, и продолжила:
- Замечательно. Как вы знаете, сегодня кто-то наложил заклятие на душевые Слизерина, и эта ситуация схожа с шалостью четырехлетней давности, которую учинили вы и ваши друзья, - она сделала паузу, сверля глазами Поттера. Однако внешне Джеймс казался воплощением спокойствия, смело смотря ей в глаза. – Поэтому вам, мистер Поттер, придется нам ответить на несколько вопросов.
- Мистер Поттер, - начал профессор Слагхорн, вставая с кресла, - нам очень не хотелось подвергать вас допросу так же, как не хочется даже предполагать, что главный староста школы может участвовать в этой истории, но, тем не менее, обстоятельства меня вынуждают, сами понимаете…
Я видела, что Слагхорну совсем не хотелось, чтобы Поттер был замешен в этом, и у меня промелькнула мысль, что он сам очень надеется, что Джеймсу удастся выкрутиться, потому что зельевар всегда хорошо к нему относился, и Поттер был завсегдатаем его вечеринок. Я перевела глаза на Джеймса: он все так же уверенно смотрел на профессоров, и я окончательно убедилась в том, что он действительно не причастен к этому розыгрышу.
- Мистер Поттер, скажите честно, вы имеете отношение к этому инциденту?
- Нет, сэр, - голос твердый, без нотки сомнения.
- Тогда скажите, где вы были прошлым вечером? – это вступила МакГонагалл, которую явно не устроил односложный ответ Джеймса.
- Я был в гостиной Гриффиндора вместе со своими друзьями, профессор, - даже не моргнув глазом, соврал Поттер.
Я посмотрела на Уилкса, который уже без ухмылки, но злобно косился на Джеймса, явно понимая, что тот лжет. В кабинете на несколько секунд повисла тишина, и я слышала, как тикают большие напольные часы. Казалось, что все в раздумьях над тем, как подобраться к Поттеру и раскусить его, потому что его словам из всех присутствующих в кабинете никто не верил.
Никто кроме меня.
- Мисс Эванс, - я вздрогнула от голоса МакГонагалл - вот и моя очередь пришла… - вы, как однокурсница мистера Поттера и как староста школы, можете подтвердить его слова?
Я не размышляла ни секунды. Я заранее знала вопрос, так же как заранее знала на него ответ, поэтому уверено посмотрела в глаза МакГонагалл и громко сказала:
- Да, профессор. Поттер и его друзья весь вечер были в гостиной, - первый раз в жизни я так нагло и так умело врала взрослым людям, да к тому же еще и профессорам. Меня удивило, что голос прозвучал весьма убедительно.
- Что ж, у меня нет оснований не доверять мисс Эванс, - сказал Слагхорн, уже явно намереваясь уходить. Я уже собиралась облегченно вздохнуть, как раздался холодный голос Уилкса:
- Профессор, позвольте мне уточнить кое-какие детали? - Слагхорн удивленно посмотрел на него и одобрительно кивнул. – Скажи, Эванс, все ли, как они себя называют, Мародеры были в гостиной весь вечер?
Я уже открыла рот, чтобы подтвердить его слова, но краем глаза заметила, как Джеймс едва заметно дернулся, а затем тихо вздохнул. Я поняла, что в этом вопросе кроется подвох. Я запаниковала. Что в нем не так? Предположения роились, теряясь в формулировках, путаясь и переплетаясь друг с другом. Они молниеносно проносились у меня в голове, и, казалось, что прошла целая вечность, прежде чем я ухватилась за то самое, что было единственно верным. Я, ехидно сощурившись, ответила:
- Нет, не было Ремуса Люпина, - я гордо вскинула голову. На миг мне показалось, что Уилкс сейчас способен на убийство, но он лишь с лютой ненавистью смотрел на меня, не имея возможности что-либо предпринять. По его реакции я поняла, что теория Поттера о причастности к этому потопу самих слизеринцев имеет право на жизнь. Все было подстроено невероятно грамотно, не к чему было бы придраться: сегодня ночью было полнолуние, а значит Ремуса не могло быть в гостиной. Еще со времен дружбы с Севом я знала, что часто друзья Люпина проводят такие ночи рядом с ним (правда, каким образом они это делают, оставалось для меня загадкой), а это говорит о том, что и этим полнолунием они были с ним. Видимо, Северус поделился своими догадками по поводу Ремуса не только со мной, вот Уилкс на этом и хотел меня поймать, но у него ничего не вышло. Да уж, план у слизеринцев по устранению Поттера с должности был идеальным.
Я заметила, что профессор МакГонагалл внимательно смотрит на меня, но я, уже будучи уверенной в непричастности Поттера, смело взглянула ей в глаза.
- Мисс Эванс говорит правду, - прервала молчание МакГонагалл. – Мистера Люпина, не могло быть в гостиной, потому что он вчера… заболел.
- В таком случае, мистер Поттер, приносим вам свои извинения, - Слагхорн добродушно улыбнулся, явно радуясь такому исходу, и похлопал Джеймса по плечу.
- Можете идти, - МакГонагалл явно смягчилась, это читалось у нее в глазах.
Мы попрощались, и Джеймс открыл дверь, пропуская меня вперед. Только выйдя из кабинета, я испытала облегчение, словно камень упал с души. Я прислонилась к стене и взглянула на Поттера: он смотрел на меня, и его глаза лучились таким теплом, что было невозможно сдержать улыбку.
- А ты оказывается лгунья, - шутливо сказал Джеймс, а я в ответ рассмеялась. Смех прозвучал немного нервно, но вместе с ним выходило напряжение, мучившее меня весь день. Поттер приблизился ко мне и улыбнулся. – Спасибо, что поверила мне.
- Я просто поняла, что ты, наверно, был прав – это дело рук самих слизеринцев, - я пожала плечами. – Теперь они остались ни с чем…
- Это точно, - усмехнувшись, отозвался он и отвел глаза. Я видела, что он колеблется, явно желая меня о чем-то спросить. Я поняла, каким будет его вопрос. – Скажи, а как ты догадалась, что Рема не там не могло быть?
Я не знала, что ему ответить. Сказать, что я уже давно в курсе по поводу болезни Люпина лекантропией, было как-то нелепо, ведь пришлось бы тогда поведать историю о том, что меня на эту мысль натолкнул Северус, что я специально высчитывала лунный календарь, сверяя с ним внешний вид Ремуса, проштудировала более тщательно литературу об оборотнях. Одним словом, я совсем не хотела это все рассказывать Поттеру, поэтому просто молчала, обдумывая возможные варианты, с помощью которых можно банально отмахнуться от прямого ответа.
Дверь кабинета МакГонагалл открылась как раз в нужный момент - профессор Слагхорн в сопровождении старост Слизерина возвращались в свои подземелья. Уилкс презрительным взглядом окинул нас и молча пошел вслед за своим деканом. Я поняла, что это отличный шанс сбежать, и, не теряя времени, отошла от стены и торопливо заговорила:
- Ладно, мне нужно до собрания успеть заскочить в библиотеку, так что я пойду.
- Да, у меня тоже еще дела есть, - он сказал это медленно, растягивая слова и изучающее поглядывая на меня, наклонив голову.
- Неужели завтра мне опять придется лгать преподавателям? - насмешливо сказала я, сдерживая улыбку.
- Ну, если тебя это так развлекает, то могу устроить, - Джеймс смотрел на меня с непонятной смесью лукавства и решительности в глазах, и я не понимала, шутит ли он сейчас или говорит серьезно.
Я пристально на него посмотрела, ловя ту нотку безрассудности и смелости, присущую только ему одному. Я, наконец, увидела в нем эту особенность, которая рождала его магнетизм, делая Поттера таким необычным, загадочным и непредсказуемым… Наверно, я сейчас, как никогда, поняла Джеймса в его непреодолимом желании жить именно в данном моменте, закрывая глаза на то, что будет потом, повинуясь минутным желаниям и порывам. Моя же жизнь была очень скучной – банальные предметы, избитые разговоры, предсказуемые события, приправленные шелестом книжных страниц, скрипом перьев и извечным чувством ответственности. Мне как раз и не хватало этого трепетного ощущения жизни, как цветку ранней весной не достает солнечного тепла…
Не сказав ни слова, я резко отвернулась и быстрыми шагами поспешила прочь.
* * *
Негромкий голос Уилкса, который вещал всем собравшимся о случившемся в душевых Слизерина, убаюкивал меня, и я из последних сил пыталась вникнуть в смысл его тирады. В кабинете старост было душно, окна были плотно закрыты из-за дождя, и все старосты факультетов сонно смотрели на Уилкса. Я мечтала о том, чтобы это жуткое собрание быстрее закончилось, и я смогла, наконец, глотнуть свежего, прохладного воздуха. Вот уже почти два часа мы обсуждали наши школьные проблемы, которые, как мне казалось, можно было решить за полчаса. Мы с Поттером согласовали расписание дежурства всех старост, выслушали предложения по оптимизации свободного времени учащихся от Эрни Купер – старосты Рейвенкло, обсудили поход в Хогсмид на следующих выходных, и, наконец, последней повесткой дня был этот всем надоевший потоп.
Дождь монотонно барабанил по стеклам, оставляя на них водные дорожки, бегущие к оконному карнизу; подвесная потолочная люстра, покрытая множеством завитушек, тускло освещала комнату, отбрасывая причудливые тени на стены; в углу комнаты, под самым потолком, небольшой ярко-желтый пушистый паучок с явным аппетитом поедал попавшуюся в паутину муху – я уже по десятому разу это все изучила, пытаясь хоть как-то себя взбодрить. Не помогало. Тогда я обвела взглядом собравшихся старост – все выглядели устало, никто уже не слушал Уилкса. Я взглянула на Поттера, который сидел почти напротив меня: черные волосы забавно торчали на макушке, из-под мантии криво выглядывал воротничок белой рубашки, а узел галстука немного съехал набок. Эта небрежность придавала Джеймсу особое обаяние, приковывала взгляд и заставляла не одну девушку Хогвартса томно вздыхать.
Перед ним лежал пергамент (в нем он должен делать отметки по важным вопросам собрания), который был наполовину исписан его кривым почерком, однако сейчас Джеймс что-то увлеченно рисовал в уголке. Я уже неоднократно видела, что в свободные минуты на уроках, он часто начинает что-то изображать на пергаменте. Любопытство распирало меня, и я никак не могла его унять. Посмотрев по сторонам и убедившись, что никто не обращает внимания на меня, я медленно наклонилась вперед, положив локти на стол и вытянув вперед шею, пытаясь разглядеть его художества, но ширина стола не позволяла мне этого сделать. Я откинулась обратно на спинку своего стула и раздраженно сложила руки на груди.
И тут я встретилась глазами с Колином Тэйлором – старостой Хаффлпаффа. Это был достаточно высокий парень с русыми волосами и ярко-голубыми глазами. Алиса, когда о нем говорила, всегда называла его «милашка Колин», и это не удивительно, потому что он действительно нравился девушкам. Ко всему прочему он был одним из лучших учеников своего факультета и всегда отличался галантностью, мягким характером и дружелюбием по отношению ко всем, включая даже слизеринцев.
Я внимательно посмотрела на него: волосы с завидной опрятностью лежали на голове и спадали короткой челкой на лоб, аккуратно завязанный галстук выглядывал из-под накрахмаленного воротничка белой рубашки, а глаза поражали небесно-голубым цветом. Неожиданно он улыбнулся мне такой доброй и искренней улыбкой, что я не смогла сдержаться и улыбнулась в ответ. Он покосился на Уилкса, указывая мне на него, а затем возвел глаза к потолку, говоря, что тот уже всех замучил своим нудным рассказом о злосчастном потопе. Я понимающе кивнула в ответ и устало вздохнула. Затем на секунду опустила глаза и исподлобья глянула на него – Колин по-прежнему ласково смотрел на меня. Эта игра в гляделки почему-то меня очень забавляла, и я уже не могла скрыть улыбку. Когда-то, на четвертом курсе, он мне немного нравился, но мы никогда не общались более тесно, чем банальное «привет» и «пока».
Его пристальный взгляд ввел меня в замешательство, и я немного зарделась. Однако на его щеках тоже был едва заметный румянец, что еще больше меня смутило, и я начала нервно накручивать свой локон на палец, опустив глаза и продолжая чувствовать его взгляд.
Наконец, Уилкс закончил свою душераздирающую историю, вернулся на место, а мы все пообещали приложить максимум усилий, чтобы найти виновных. На этом наше собрание было окончено, и старосты стали лениво собирать свои сумки. Уже выходя из кабинета, ко мне подошел Колин:
- Я думал, это уже никогда не кончится, - он устало улыбнулся, закидывая на плечо сумку.
- Да уж, Уилкс сегодня всех утомил, - поддержала его я. Он помолчал немного, словно собираясь с мыслями, и неожиданно сказал:
- Лили, не хочешь завтра вместе поработать над эссе по зельеварению? У меня тема по антидотам ядов, содержащих настойку полыни. Может, ты бы помогла мне… – прозвучало это настолько легко и ненавязчиво, что мне абсолютно не хотелось ему отказывать.
- Да, давай, - я слегка улыбнулась ему. Мы уже вышли из кабинета, и я заметила Алису, которая сидела на подоконнике, положив ногу на ногу, и кусала зеленое яблоко. – Прости, Колин, мне пора - меня Алиса ждет.
- Тогда встретимся завтра в библиотеке после уроков, - его глаза сияли неподдельной радостью. Он снова улыбнулся и торопливо зашагал по коридору, догоняя свою напарницу Руби Джонс.
- Лил, я думала, что вы там все умерли,- сказала Алиса, вставая с подоконника.
- Еще чуть-чуть, и мы бы точно там умерли от занудства Уилкса, - хмуро ответила я, забирая у Алисы протянутое яблоко, которое та припасла для меня с ужина.
Кабинет для собраний старост находился на шестом этаже восточного крыла замка, и нам с Алисой необходимо было преодолеть приличный путь, чтобы дойти до совятни, располагавшейся в Западной башне. Было уже начало девятого вечера, и студенты не сновали по коридорам такими толпами, как днем. Я дышала прохладным воздухом школьных коридоров, наслаждаясь возможностью размять уставшие конечности. Алиса первая нарушила молчание:
- Лили, а о чем это ты болтала с Колином? – она коварно улыбнулась.
- Он предложил завтра вместе эссе по зельям написать, - смутилась я, исподлобья глянув на подругу – она сразу же оживилась:
- О-па! Лили, ты ему определенно нравишься! – она лучезарно улыбалась, радуясь за меня. – Он же такой милый, такой симпатичный и, кстати, очень подходит тебе по характеру. А тебе он нравится?
Я озадачено приподняла брови и смутилась окончательно:
- Да, он очень милый, но…
- Никаких «но»! Надеюсь, ты не отказала ему? – Алиса настороженно смотрела на меня, словно боялась, что я могла сделать самую большую глупость в своей жизни.
- Нет, мы завтра договорились позаниматься после уроков, - я криво улыбнулась и посмотрела на подругу: та от радости сияла, словно начищенное семейное серебро.
- Молодец! Правильно сделала! – она обняла меня за плечи, а затем немного нахмурилась и тихим голосом, чтобы никто не услышал, спросила: - А с Поттером что?
Я почувствовала, что мои щеки мгновенно запылали, и это не укрылось от Алисы. Она с любопытством смотрела на меня, ожидая ответа. Я собралась с духом – это была отличная возможность рассказать о наших занятиях:
- Он учит меня заклинанию патронуса, - голос прозвучал тихо и как-то неуверенно.
- Ничего себе! Он умеет вызывать патронуса? – Алиса ошеломленно смотрела на меня. Я утвердительно кивнула. – Лили, это он сам тебе предложил?
- Да, после того, как мы прочитали статью о нападении дементоров тогда, на уроке истории магии.
- Здорово! – неожиданно она рассмеялась своим звонким смехом. – Лили, это получается у тебя целых два поклонника, прямо-таки ассортимент!
- Не говори ерунды! – я раздраженно осадила подругу. – Поттеру больше дела до меня нет, он просто по-дружески помогает мне. И это ничего не значит.
Я произнесла эти слова вслух и почувствовала неприятный осадок на сердце. Алиса молчала, вероятно, обдумывая мои слова, а я не хотела продолжать говорить о Поттере. Мы вышли на лестничную площадку и стали подниматься по ступенькам. Наш путь лежал на восьмой этаж, где был вход в небольшую башенку, отведенную под жилище для сов.
- Алиса, ты письмо домой отправляешь? – решила я нарушить молчание, задав первый пришедший на ум вопрос.
- Да, моя мама прислала мне гневное письмо, в котором жаловалась на мою безалаберность и безответственность, потому что я до сих пор не определилась с будущей профессией, - последние слова она произнесла с ехидством, специально копируя интонации своей мамы.
- Ты же хотела работать в вашем магазине, разве нет? – я удивленно вскинула брови. Родители Алисы были владельцами магазина в Косом переулке под названием «Пернатая почта» и продавали, соответственно, сов различных видов и мастей. Это у них было семейное дело еще с XVIII века, когда, как рассказывала Алиса, ее пра-пра-прадед нашел в лесу сипуху с перебитым крылом, вылечил ее и, поскольку в доме уже была семейная сова, продал ее своему соседу, у которого сын как раз поступал в Хогвартс. Так он понял, что хочет заниматься совами и, потратив все накопленные предыдущими поколениями деньги, открыл магазин. Такая в семье Ревейн была легенда.
- Да, но я не хочу пока говорить об этом родителям, потому что, если я вдруг поменяю свое решение, они меня потом запилят, - Алиса выразительно закатила глаза. – Лили, а ты по-прежнему хочешь поступать в Высшую академию зельеварения?
- Да, - ответила я. Это была моя мечта, и я очень надеялась, что мой диплом по окончании школы с отличием и знания по зельям помогут мне. – Со следующего семестра начну писать вступительную работу, правда еще тему пока не выбрала…
- Не беда! Ты точно сдашь все экзамены и поступишь туда, я уверена, - она ободряюще улыбнулась мне.
Мы, наконец, пришли на восьмой этаж, и я открыла дверь, ведущую в совятню. Мы неторопливо стали подниматься по каменной винтовой лестнице, усыпанной соломой. Наши совы обитали на последнем, третьем, ярусе этой небольшой башенки, и оттуда сквозь широкие окна без стекол открывался прекрасный вид на окрестности Хогвартса. Сквозняки гуляли в совятне, и я торопливо запахнула полы мантии.
- А Фрэнк чем хочет заниматься после школы? – полюбопытствовала я.
- Не поверишь! - она хихикнула. – Он хочет быть обозревателем по квиддичу, - я удивленно приподняла бровь, и мы с Алисой рассмеялись. – Он же помешан на квиддиче и, как мне кажется, очень завидует Поттеру.
Мы вышли на круглую площадку верхнего этажа: пол, как и ступеньки, был засыпан соломой и опилками, везде валялись косточки от мелких грызунов, которыми питались здешние совы, и все было покрыто птичьим пометом вперемешку с перьями. Стены были изрезаны неглубокими нишами, в которых, как в своей комнате, на жердочке отдыхали совы.
Я подошла к своей Кнопке, которая приветливо поздоровалась со мной, громко ухнув и слегка прикусив палец. Покопавшись в сумке, я достала кусочек жареной колбасы в бумажке, припасенный мной с обеда, и угостила мою пернатую подругу. Вопрос созрел внезапно, и я обернулась к Алисе, которая уже достала письмо из кармана мантии и отдавала его своей пестрой ушастой сове Фионе:
- Алиса, а почему Фрэнк должен завидовать Поттеру?
- Как почему, Лили?! Он же мастерски играет в квиддич, а вот у Фрэнка не очень получается, - она пожала плечами, затем взяла в руки Фиону и понесла ее к окну. – К тому же - это мне по секрету Фрэнк рассказал - летом Поттеру пришло письмо из «Татсхилл Торнадос». Они приглашают его выступать за их команду сразу же после окончания школы, причем в первом составе.
Сказать, что я была удивлена – это ничего не сказать. Было непривычно осознавать, что это его увлечение квиддичем может реально перерасти в профессию. Я никогда даже не могла подумать, что трепетная любовь Поттера к снитчу была действительно его мечтой и более того – востребованной. «Татсхилл Торнадос» является отличной командой, входящей в первую пятерку сильнейших клубов Британии, и меня поразил тот факт, что они обратили внимание на простого школьного ловца, пусть и талантливого. Теперь я понимала, что перед Джеймсом после окончания школы откроются новые горизонты, возможно, он станет новой суперзвездой в квиддиче, и толпа молоденьких девушек будет вешать плакаты с его изображением на стены своих комнат и скандировать его фамилию на многотысячных стадионах. Уже второй раз за день я будто чувствовала его жизнь, бьющую, словно из фонтана, источник которого находится на далекой от меня планете. Я поняла, что ничего не знаю о Джеймсе. Он был книгой из запретной секции библиотеки, которую невыносимо хотелось прочитать, но на которой стоял штамп вето.
Я взяла Кнопку в руки, аккуратно сжав ее крылья, и отнесла на подоконник. Затем достала письмо, которое написала еще вчера, и разгладила загнувшийся уголок. Я не знаю почему, но в этот момент меня охватило гнетущее чувство одиночества, которое заставляло сердце болезненно сжиматься: я вспомнила маму, которая наверняка сейчас вяжет теплый шарф для папы, а отец рядом смотрит телевизор, попивая сладкий чай; Петунью с ее чопорностью и порой несносным характером; свою комнату с окном в сад, заставленную мягкими игрушками и фотографиями… Мой мир был таким понятным, таким уютным и привычным… Но в нем катастрофически не хватало одухотворенности, он был точно искусственным – он не дышал безудержным желанием жизни, тягой ко всему новому и неизведанному. Я чувствовала, что невыносимо устала от учебы, но продолжала прилежно заниматься, чтобы не разочаровать преподавателей, которые во мне привыкли видеть блестящую ученицу. Мне надоело постоянно быть ответственной за себя, за других, за целый факультет, а теперь и за всю школу. Наскучило быть для всех привычно правильной и принципиальной, от которой никто не ждет ничего, выходящего за рамки принятых норм и положений. Что-то надломилось во мне, чего-то словно не стало, и именно это отравляло меня, точно медленный яд.
Осенний воздух приятно холодил кожу на лице, ветер тихонько шевелил мои длинные волосы, а Кнопка нетерпеливо ухала, предвкушая возможность поразмять крылья. Я протянула ей письмо, и она крепко зажала его в клюве, готовая к дальнему полету. Я на прощанье нежно потрепала ее по пернатой макушке, и она стремительно взмыла в темное небо.
Впервые я никак не могла себя понять.
