Глава 3. Небесные танцы.

— Малфой, посмотри на Забини…

— Поттер, что я не видел у Забини?— скучающе откликнулся Скорпиус, с пятой попытки притягивая к себе подушку.

— О, мерси,— хмыкнул Джеймс, забрал подушку себе и улегся на нее, сладко зевая.— Вот этого мне явно не хватало…

— Так что там с Присциллой?— слизеринец повернулся к удобно устроившемуся на парте другу, уголком глаза следя за тем, как Флитвик пролетает в сторону Эммы Томас.— Бедный Коротышка, ему надо было прятаться или привязывать себя к столу… Еще ведь и МакЛаген не проявила себя полностью…

Джеймс хмыкнул, приоткрыв глаза, но голову поднять поленился: что он, Флитвика не видел? Ну, да, летающего не видел, но какая в сущности разница?

— У нее появилась грудь…

— Поттер,— Скорпиус снисходительно похлопал друга по плечу,— я уже давно думал подарить тебе очки…

— Ага, и шрам тогда уж нарисуй,— хмыкнул гриффиндорец.— А то картина какой-то неполной получится…

— Так что там с грудью Забини?— Малфой поднял глаза и оценивающе посмотрел на Присциллу.— Не вижу разницы…

— Ну, конечно, после Луизы-то разве ты теперь оценишь однокурсниц,— хмыкнул Джеймс, за что тут же получил больно по ноге.

— Ай!

— Мальчики, мальчики, побольше серьезности,— рядом прошагал профессор Флитвик, потирая ушибленный при приземлении локоть.

Малфой специально для преподавателя притянул к себе еще одну подушку, чем заслужил довольное выражение на лице Флитвика. Когда профессор прошел мимо, Малфой бухнул подушкой сверху на Джеймса и чуть придавил.

— Так удобнее,— мило улыбнулся он, когда гриффиндорец смог выбраться из-под пресса.

— Сейчас я тебе дам, удобнее,— пробурчал Джеймс, поправляя волосы, хотя это больше выглядело, как еще больше взлохмачивая их.— На бал пойдешь одноглазым…

— Поттер, тогда тебе придется пару месяц еще покопить злость,— хмыкнул Малфой, поигрывая палочкой.— Кстати, ты не хочешь продемонстрировать нам искусство призывания к себе предметов? Можешь потренироваться на Флитвике… Или на груди Забини…

— Остряк, гиппогриф тебя…— фыркнул Джеймс, поднимая голову и доставая из-под подушки палочку.— Так, кого бы мне польстить своим вниманием?

— Граффа?— предложил Скорпиус, сложив на груди руки.

— Да без проблем,— улыбнулся гриффиндорец.— Вингардиум Левиоса…

В воздух поднялась одна из подушек, пролетела над классом, повинуясь палочке Джеймса, и упала прямо на голову ничего не подозревающему Ричарду. Тот стал оглядываться, чтобы найти того, кто это сделал, но Джеймс уже смотрел в другую сторону, даже сумев не рассмеяться.

— Клоун,— фыркнул Скорпиус.

— Тебе же все равно нравится, я тебя развлекаю…— и Джеймс обвел взглядом класс, где студенты старательно тренировали заклинания. Хм… Номером вторым… Акцио,— отчетливо произнес Джеймс, сосредотачиваясь.

— Ой!— из небрежно отставленной руки Сюзанны Паттерсон вылетела волшебная палочка, устремившаяся прямо на парту к двум друзьям.

Эмма и Сюзанна тут же обернулись, и мальчики одарили их широкими улыбками. Было видно, что девчонки сейчас выскажут все, что думают на их счет, но Джеймс встал и подошел к ним, протягивая Сюзанне ее палочку и все так же улыбаясь.

— Прости, нечаянно.

— Врешь ты все,— фыркнула Паттерсон, забирая палочку.

— Неа,— помотал головой Джеймс и отправился к своему месту, где со снисходительной улыбкой наблюдал за ним Скорпиус.

— Ежик-обольститель, ты бы ей еще ветку пихты подарил…

— Ой, Малфой, отстань, я не виноват, что на твоем факультете нет нормальных девчонок,— Джеймс уселся на свое место.— А мне еще предстоит выбрать ту, которой выпадет честь пойти со мной на бал…

— Сомнительная честь, но я промолчу. И, кстати, на моем факультете полно девчонок, которых я считаю вполне нормальными…— Малфой усмехнулся, глядя на тут же заинтересовавшегося друга.

— Например?

— Например…— Скорпиус задумался.— Черт, а ведь так и не сообразишь… Надо еще определить, что мы подразумеваем под словом «нормальные»…

— Нет, Малфой, только не начинай опять философствовать,— простонал Джеймс, глядя на часы.— И так спать охота…

— А есть не хочешь?

— И есть хочу.

— Вот и весь смысл твоей жалкой лохматой жизни: есть, спать и пакостить…— ухмыльнулся Скорпиус.

— Не занудствуй, тебе не идет,— Джеймсу было даже лень пререкаться и спорить. Ну, можно же хоть на один день позволить Малфою подумать, что он умнее всех? Можно, ведь Джеймс сегодня добрый и милостивый…

По замку разнесся звук колокола.

— Не забудьте сдать сочинения,— напомнил Флитвик, и Скорпиус покорно побрел к столу преподавателя, чтобы отдать ему их с Поттером эссе, что они вчера вымучили в библиотеке. Когда он вернулся, то увидел, как по лицу Джеймса расползается пакостливо-довольная улыбка.

— Что ты опять натворил?— Малфой огляделся и тихо рассмеялся: из класса выходил Графф, на спину которого кто-то (нетрудно было догадаться, кто) наклеил кусок пергамента с незатейливыми словами «Ура! Теперь я знаю, откуда берутся дети».— Мерлин, Поттер, как на первом курсе…

— На первом курсе все никак не успевал,— отпарировал Джеймс, когда они вдвоем покинули класс и пошли к Большому Залу на обед.— Он меня за неделю уже достал своими причитаниями о том, что я, видите ли, посмел не поехать на поезде… Так бы и сказал: почему меня не взяли с собой?

— Поттер, не брюзжи,— попросил Скорпиус.

— Привет, ребята,— к ним подошли третьекурсницы.

— Поттер, официально познакомься,— галантно кивнул девочкам Малфой,— Эмили Дьюлис, Парма Паркинсон и Лиана МакЛаген… Девушки, представляю вам Джеймса Поттера.

— Очень рад,— гриффиндорец поклонился не менее галантно, чем это мог бы сделать Скорпиус, но все испортил игривым смешком и улыбкой.— Очень польщен…

— Ой, Поттер, хватит выпендриваться,— толкнул друга Малфой. Девочки рассмеялись и поспешили в Большой Зал, хихикая и оглядываясь.

— Теперь я знаю, о каких нормальных девчонках ты говорил,— хмыкнул Джеймс, поправляя мантию.

— Эй, Джеймс, Джеймс!

— О, нет,— простонал мальчик, ища глазами, куда бы спрятаться.— Как он меня достал!

К ним подбежал первокурсник с Хаффлпаффа, в руке его были перо и пергамент, глаза с восхищением смотрели на гриффиндорца. Скорпиус сложил на груди руки, пытаясь не рассмеяться.

— Что тебе?— не слишком-то дружелюбно спросил Джеймс, надеясь, что парень поймет и отстанет. Этот хаффлпаффец стал кошмаром для Поттера в этом году. Непроходящим кошмаром.

— Я хотел, чтобы ты мне дал свой автограф,— пролепетал первокурсник, чуть робея под пристально-насмешливым взглядом слизеринца, что стоял рядом.

— С чего бы это? Я тебе, что, звезда, чтобы автографы раздавать?— насупился в который уже раз Джеймс.

— Но… но ты же Поттер… сын Гарри Поттера…— хаффлпаффец все еще протягивал перо и пергамент.— Это же…

— Дай сюда,— не выдержал этой сцены Скорпиус, забрал у чуть испуганного мальчишки свиток, быстро нарисовал что-то и протянул ему обратно.— Вот тебе автограф.

Хаффлпаффец тупо уставился на рисунок, глаза его расширялись от ужаса.

— Ой, прости, забыл подписаться,— Малфой выдернул листок из оцепеневших пальцев мальчишки, размашисто написал «Малфой» и всучил пергамент обратно хаффлпаффцу.

Парнишка взвизнул и кинулся прочь, не оглядываясь.

— И что это ты там ему написал?— с интересом спросил Джеймс, когда они смогли продолжить путь в Зал.

— Тебе не все равно? Я тебя избавил от проблем. Думаю, навсегда.

— Малфой, что ты там написал?— насупился гриффиндорец.

— Я ему Черную Метку нарисовал,— хмыкнул слизеринец.

— Вот идиот,— покрутил пальцем у виска Джеймс.— Ничего умнее не придумал?

— Видишь, Поттер, говорил я тебе: не делай людям добра, все равно не будет благодарности,— усмехнулся Скорпиус, хлопнул друга по плечу и отправился за свой стол.

 

* * *

— Ох, хорошо все-таки тут,— Джеймс расслабленно устроился на пуфе возле столика в самом углу класса Прорицаний. Они с Малфоем первыми пришли на урок, что было для них странным. Но ведь хотя бы иногда они должны поступать не так, как обычно? Ну, чтобы в школе никто не расслаблялся, особенно преподаватели, которые почему-то решили, что начало четвертого курса — самое время подумать о СОВ, завалили домашним заданием, дополнительным чтением и вообще на занятиях выжимали из них почти все, что возможно. Только на уроках многоуважаемой профессора Трелони и можно было отдохнуть и дать волю не только разуму, но и фантазии. Хотя, скорее всего, преимущественно фантазии.

Малфой хмыкнул, вытягивая ноги и складывая на груди руки.

— Может, в Хогсмид смотаемся?

— А ради чего?

— Поттер, ты не голоден?— хмыкнул Скорпиус, провожая глазами двух рейвенкловцев, которые только что поднялись в Башню.

— А, иди ты…

— Чего ты все хмуришься? Переел?

— Малфой, твое чувство юмора, кажется, деградирует…

— Поттер, у меня хоть только чувство юмора, а ты, кажется, весь… Чего ты печальный, как принц Гамлет?

— Как кто?— не понял гриффиндорец, кивнув севшим за соседний столик Сюзанне и Эмме.

— Гамлет, Поттер, это такой датский принц, который убил своего дядю за то, что тот убил его отца и женился на его матери,— терпеливо проговорил Малфой.

— Это ты мне рассказал историю своей семьи?— хмыкнул Джеймс, потирая шею.

— Нет, Поттер, это я тебе свой сон рассказал,— холодно парировал Малфой.— Смотри, Трелони идет… Думаю, тебе стоит пригласить ее на Рождественский бал…

При этих словах Эмма и Сюзанна обернулись и, увидев нахмурившееся лицо Джеймса, рассмеялись. Малфой уже больше рефлекторно, чем расчетливо, подмигнул им. Гриффиндорки тут же отвернулись, уши Томас стали красными.

— Здравствуйте, мои дорогие…— туманный взгляд профессора Трелони из-за стекол очков остановился на Джеймсе, который, как всегда, тут же оживился, готовый покорно принять любую судьбу.— Пришло время нам заняться звёздами, движениями планет и теми таинственными предзнаменованиями, которые они раскрывают лишь тем, кто способен уразуметь рисунок небесного танца…

— Рисунок чего?— Джеймс удивленно посмотрел на Малфоя, который пытался не сползти под стол от разрывающего его смеха.

— Небесного танца…— сдавленно прошипел Скорпиус и все-таки рассмеялся, — такое было лицо у гриффиндорца — но попытался скрыть это за кашлем. Трелони не обратила внимания на Малфоя.

— Перед вами таблицы и карты неба, мои дорогие… Сейчас вы совершите удивительное открытие: высчитайте положение планет на момент вашего рождения, и они расскажут вам о вашей судьбе…

Малфой медленно оседал, пытаясь утереть с лица слезы, а Поттер, как всегда, включился в игру: он привстал и поднял руку.

— Да, мой дорогой…— загадочно пропела профессор, привлекая внимание класса к Джеймсу.

— Профессор, а какие танцы умеет танцевать небо?— мальчик даже смог остаться серьезным, а Малфой корчился, всеми силами пытаясь сдержать хохот.

— Танцы?— не поняла Трелони, даже забыв о своем вещательном голосе.

— Ну, да, вы же сказали, что «мы должны уразуметь рисунок небесного танца»…

Скорпиус поразился, как это Поттер с первого раза подобное запомнил. Хотя, лохматый мог все, когда ему это было нужно.

— Мой мальчик,— чуть насупившись, проговорила профессор Прорицаний,— это же такое образное выражение…

— Нет, профессор, это я понял,— терпеливо ответил Джеймс, наступая под столом на ногу другу, чтобы тот перестал кашлять,— я хотел узнать, какие же танцы умеет все-таки танцевать небо? Ну, вы понимаете, в этом году у нас рождественский бал, и мне бы хотелось научиться танцевать. Может быть, изучая карты и небо, я бы смог обучиться… вальсу… степу… ну, что там еще…

Весь класс уже не сдерживал смеха, даже обычно серьезный Жорж Пуарэ держался за край стола, чтобы не оказаться там же, где и большинство сокурсников — под столом или на полу.

Трелони, кажется, растеряла все свои слова: она лишь открывала и закрывала рот, хлопая глазами.

— Мой дорогой,— профессор, наконец, собралась и вернулась к своему обычному шепоту, — я вынуждена тебя огорчить, потому что на бал тебе не суждено пойти…

— Вау!— Джеймс опять подался вперед.— Я умру?

— К сожалению, друг мой… Планеты поведали мне о многом…

— О чем?

— Я не могу вам сказать, мой мальчик, это слишком печально…— Трелони развернулась и пошла к своему столу, шурша шалями.— Но это не значит, что вы не должны заниматься, примите свою участь с покорностью… Тогда, возможно, звезды сжалятся над вами, увидев, как вы усердны…

Джеймс, как болванчик, кивал, тут же придвигая к себе карту звездного неба и перо. Скорпиус все еще с трудом чувствовал свою нижнюю челюсть, которую свело при попытках сдержать смех.

— Ну, о чем там говорят тебе звезды?— прошептал слизеринец, тоже делая какие-то глупые, никому ненужные расчеты на пергаменте.

— Что я родился при Венере,— хмыкнул Джеймс, старательно рисуя карту (у Венеры появились руки, ноги и уши),— но рядом бродил Юпитер, представляешь?— на карте появился и Юпитер — с кривыми ножками и щетиной.— Но и это не все. Недалеко был и Сатурн, так что…— мальчик пририсовал рога к Юпитеру,— трудно сказать, кто же больше повлиял на мою судьбу…

— Может, Плутон?— хмыкнул Скорпиус, дорисовывая схему друга еще одной планетой.— То-то у тебя такое идиотское чувство юмора…

— На себя посмотри,— фыркнул Джеймс, палочкой убирая Плутона со своей карты.— Тебе нравится Плутон, себе и рисуй, нечего мою судьбу тут портить… Кстати, чего это у тебя тут такое?

— Это?— Малфой указал на свою схему.— Это Марс в своем третьем доме, ждет Венеру, пока та, побывав в первом доме Юпитера, прибежит к нему. Плутон тем временем перепрыгнет к Марсу, они разопьют бутылочку Огневиски…

— Да, незавидная судьба у Венеры…— сокрушенно произнес Джеймс, поглядывая на часы.

— Ей, может, нравится…

— Ага, поэтому-то мы и должны узреть небесный танец…— фыркнул Джеймс, стараясь не обратить на себя внимания Трелони, что сейчас разговаривала о звездах с рейвенкловцами.

— Так что насчет Хогсмида?

— У меня тренировка,— без всякого сожаления ответил гриффиндорец, медленно собирая вещи.— Ты чем займешься?

— Не знаю,— пожал плечами Скорпиус. Зазвонил колокол, и студенты с удовольствием стали покидать Башню.

— Ладно,— Джеймс спрыгнул с лестницы и дождался друга.— Тогда увидимся на ужине? А то мне еще нужно переодеться…

— Ну, давай…

Поттер свернул в переход, что вел сразу же в коридоры седьмого этажа, а Малфой продолжил спускаться в подземелья.

— Эй, Скорпиус,— на втором этаже его нагнали Парма, Энжи и Лиана.— А где твоя тень?

Малфой даже огляделся:

— А что с моей тенью?— и улыбнулся девчонкам.

— Да ну тебя!— фыркнула Парма, толкая парня в плечо.— Мы о Поттере.

— А вам назначено?— поднял бровь Скорпиус, лукаво улыбаясь.— Тогда не повезло: он меня достал, я его четвертовал и закопал в огороде у Хагрида. Только это секрет…

Парма и Энжи рассмеялись, а Лиана лишь хмыкнула:

— Говорят, что мысли часто материализуются, так что, Скорпиус, будь осторожнее в своих желаниях…

— О,— Малфой даже приостановился на лестнице, и на него налетела идущая за ними Эмма Томас. Та бросила быстрый взгляд на слизеринцев и рейвенкловку, потом поспешно побежала вниз.— Ты уверена, что материализуются?

— Ну, есть много теорий, подтверждающих эту точку зрения,— пожала плечиками Лиана, прижимая к себе учебник и глядя под ноги.— И случаев, подтверждающих их, тоже немало.

— То есть если я сейчас что-то очень сильно захочу, да еще расскажу об этом вслух, это произойдет?— допытывался Малфой, пряча лукавый взгляд.

— Все зависит от степени твоего желания и тех сил, что приложишь для его исполнения,— улыбнулась Лиана.— Хотя мы все-таки говорили не о желаниях, а о словах, брошенных в шутку или случайно, которые вдруг могут стать реальностью, хотим мы этого или нет…

— То есть если Трелони уже тысячу раз пророчила Поттеру смерть, то он, в конце концов, помрет?— Малфой уже с трудом сохранял серьезность.

— Все мы, в конце концов, умрем,— хмыкнула младшая МакЛаген.— А Трелони уже, думаю, исчерпала весь лимит мыслей, которые могли бы материализоваться…

— Ой, Ли, будь другом, хватит,— попросила Парма, вставая между рейвенкловкой и Скорпиусом.— Малфой, а почему ты этим так заинтересовался?

Скорпиус попытался сдержать победную улыбку: он давно ждал подобного вопроса. Попались, дамы…

— Ну, если я вдруг скажу, что хочу с одной из вас поговорить… наедине…— при этом Скорпиус поочередно посмотрел на всех трех,— как думаете, моя мысль материализуется?

— Вряд ли,— пожала плечами Лиана, дернув уголком губ. Парма и Энжи переглянулись, но Малфой смотрел на младшую МакЛаген, чуть подняв бровь.

— Почему это?

— Потому что, к сожалению, практика показывает, что материализуются мысли очень и очень редко,— девочка откинула назад волну светлых волос, развернулась и побежала вниз по ступеням, окликнув кого-то из рейвенкловцев.

— Ну, Скорпиус, не слушай ее,— фыркнула Энжи, спускаясь рядом с однокурсником по ступеням.— Она постоянно городит всякую чушь.

— Значит, вы тоже считаете, что мои мысли не достойны того, чтобы стать реальностью?— серьезно спросил Малфой, подходя к большому Залу, где уже было много студентов, а сногсшибательные запахи так и манили переступить порог.

Слизеринки рассмеялись и поспешили к столу, пока Скорпиус стоял в холле, улыбаясь пустоте. Тут появился по всем признакам злой Поттер — в обычной мантии, без метлы, зато с явным желанием кого-нибудь убить.

— Ну, и что случилось такого в мире, что мирные ежики решили выйти на тропу войны?— окликнул друга Скорпиус.

— Трелони,— буркнул Джеймс, ударив кулаком по каменной стене, но этим добился лишь дополнительной боли в руке.— Мой любимый декан,— произнес он таким тоном, будто говорил о противном флоббер-черве,— довел до моего сведения, что я сегодня не иду на тренировку, поскольку буду отбывать наказание за недостойное гриффиндорца поведение на Прорицании…

— Люблю я Фауста за его изящные формулировки,— фыркнул Малфой.— Чем заниматься будешь?

— Помогать Невиллу чистить какую-то грядку,— буркнул Джеймс, направляясь вместе с другом в Зал.— Ненавижу их всех, никакого чувства юмора…

— Не отчаивайся, Поттер. Радуйся, что у тебя самого оно хоть в зачатках, но присутствует…— хмыкнул Малфой.

Джеймс плюхнулся на скамью между Кэтлин и Шелли (Скорпиус даже предложил переименовать Гриффиндор в Уизлоттерский, когда узнал о новых Уизли на этом факультете) и потянулся за пудингом, игнорируя взгляд Лили, что сидела напротив, приложив к кубку какой-то учебник.

— Джим…— Шелли толкнула кузена в бок.— От твоего лица может скиснуть даже капуста…

— А вам жалко?— огрызнулся мальчик.

— О, какой он сердитый,— фыркнула Кэтлин, толкая кузена с другой стороны.— Отвергла дама сердца?

— Кэт, ты поела?— осведомился Джеймс, сурово глядя на кузину. Она кивнула, улыбаясь.— Тогда дай поесть другим!

— Да пожалуйста,— Кэтлин подмигнула Шелли, взяла вилку и насадила на нее колбаску.

— Что это?— Джеймс все больше сердился, глядя на приставленную к его лицу вилку, тогда как кузины, да и Лили, забавлялись.

— Ну, ты же сам попросил дать тебе поесть,— ухмыльнулась Шелли, протягивая ему тост, намазанный маслом.— Кушай, Джим…

— Очень смешно,— фыркнул Джеймс, отталкивая руку Кэтлин. Обе кузины заливисто рассмеялись.

— Джим, поторопись, тренировка,— рядом возник чуть возбужденный, уже с метлой, Хьюго, которого в этом году взяли в команду Защитником.

— Это у тебя тренировка, а я занят,— отмахнулся мальчик к изумлению кузена.

— Чем?— нахмурился Хьюго.

— Спроси у Фауста…

— Джим, тебя опять наказали?— Лили растерянно посмотрела на брата.— Что ты опять натворил?

— Приставал к племяннице Фауста,— горько усмехнулся мальчик, заметив, как сразу повеселели кузины.— И он хочет нас поженить, так что простите, сегодня я никак не могу…

— Болтун,— фыркнула Шелли.

— Ты правда не идешь на тренировку?— Хьюго все еще думал, что кузен шутит.

— Хью, еще раз спросишь — и будешь шафером на свадьбе,— пообещал Джеймс.— Дадут мне здесь поесть или нет?!

Тут же возле его рта оказалось сразу две вилки.

— Вы совершенно невозможны!— вспылил мальчик, вскакивая и одаривая Шелли и Кэтлин гневным взглядом. Потом он схватил пару тостов и пошел прочь под звонкий смех кузин и их веселое «есть, у кого поучиться».

На выходе он столкнулся с Малфоем — того веселое настроение тоже, видимо, покинуло.

— Что?

— Вот, Поттер, объясни мне: почему всякий раз спасая твою шкуру, я оказываюсь крайним?— слизеринец сложил на груди руки, гневно сверкнув ледяными глазами, но Джеймс понял, что гнев этот обращен не на него.

— Что опять случилось?— покорно спросил мальчик, совершенно не торопясь на отбывание повинности.

— Твой пылкий обожатель с Хаффлпаффа накапал Фаусту, что гадкий мальчик со Слизерина рисует Черную Метку, так что найти гадкого слизеринца оказалось не так уж и сложно,— Скорпиус повел острым подбородком, словно ему была противна сама мысль о подобном поведении.

— Дааа,— протянул Джеймс, почесывая голову.— И чем ты будешь заниматься?

— Угадай?— голос Малфоя стал насмешливым.

— Я не Трелони…

— Я буду читать «Новейшую историю магического мира» в присутствии Пуделя, а потом писать эссе на тему «Черная метка как символ зла» в два фута длиной…

Джеймс рассмеялся, похлопав друга по плечу.

— Радуйся: ты можешь это написать, даже ничего не читая…

— От этого два фута меньше не окажутся,— недовольно ответил Малфой.— И меня бесит, что я должен буду писать, какие плохие были Пожиратели, в том числе мой дед и отец, какой гад подпаленный был Волан-де-Морт, и какими замечательными ангелами с крылышками и рыльцами были Дамблдор, члены Ордена и твой отец с его друзьями-героями…

Джеймс сочувственно посмотрел на друга, а потом улыбнулся.

— У тебя Оборотное зелье еще есть?

Малфой кивнул, подняв бровь:

— Ты хочешь, чтобы я пошел копаться в грядках?

— Ну, ты всегда можешь позвать домового эльфа, вряд ли Невилл будет следить за мной,— пожал плечами гриффиндорец.— А я пока напишу этот великий Манифест, и мне от этого не будет ни холодно, ни жарко…

Скорпиус хмыкнул, и они вместе направились в подземелья.