Карний розшук: .

Дата добавления: 2015-10-01; просмотров: 720

Ожерелье исчезло, и теперь я не чувствовала себя так, будто просыпаюсь. Теперь я проснулась.

И потрясенно оглянулась. Комната Дмитрия. Мы обнажены. Постель в беспорядке.

Однако все это было ничто по сравнению с тем, что произошло дальше.

— Лисса! — воскликнула я.

Все вернулось — воспоминания и чувства более того, ее долго сдерживаемые чем-то эмоции нахлынули на меня с потрясающей силой. Ужас. Невероятный ужас. Эмоции были настолько сильны, что так и притягивали меня в ее голову, но этого я не могла допустить. Не сейчас. Я боролась с нею, потому что должна оставаться здесь. Торопясь и сбиваясь, я рассказала Дмитрию обо всем, что произошло.

Я еще не закончила, а он уже начал одеваться и выглядел при этом как могущественный бог. Велел мне одеться и бросил хлопчатобумажную рубашку с надписью на кириллице, чтобы надеть ее поверх мало что прикрывающего платья.

Спускаться по лестнице было нелегко; на этот раз Дмитрий не замедлил шага ради меня. Оказавшись внизу, он вызвал кого надо и прокричал приказы. Вскоре после этого мы с ним оказались в главном офисе стражей. Там уже собрались Кирова, другие учителя и большинство стражей кампуса, которые, казалось, говорили все сразу. И все это время я ощущала страх Лиссы, чувствовала, что она удаляется все дальше и дальше.

Я закричала, чтобы они поторопились и предприняли что-нибудь, но, за исключением Дмитрия, никто не верил моему рассказу о ее похищении, пока кто-то не привел из церкви Кристиана и выяснилось, что на территории кампуса Лиссы нет.

Кристиан пошатывался, его поддерживали два стража. Вскоре появилась доктор Олендзки, осмотрела его и смыла с затылка кровь.

«Ну наконец-то дело сдвинется с мертвой точки», — подумала я.

— Сколько там было стригоев? — спросил меня какой-то страж.

— Как, черт побери, они сюда проникли? — пробормотал другой.

Я вытаращилась на них.

— Что? Это были не стригои.

Все уставились на меня.

— Кто же еще мог забрать ее? — Госпожа Кирова поджала губы. — Наверно, вы видели все это искаженно.

— Нет. Я уверена. Это были… были… стражи.

— Она права, — невнятно произнес Кристиан. Пока доктор обрабатывала его затылок, он время от времени вздрагивал.

— Стражи. Немыслимо! — воскликнут кто-то.

— Не школьные стражи. — Я потерла лоб, стараясь удержаться от того, чтобы ускользнуть в Лиссу. Мое раздражение нарастало. — Вы собираетесь шевелиться? Ее увозят все дальше!

— Вы утверждаете, что ее похитили нанятые кем-то стражи?

Судя по тону Кировой, она считала, что я шучу!

— Да, — ответила я сквозь стиснутые зубы. — Они…

Медленно, осторожно я мысленно перестала сдерживать себя и проскользнула в тело Лиссы. Я сидела в машине, дорогой машине с затемненными стеклами, пропускающими совсем мало света. Может, в Академии сейчас и «ночь», но для всего света белый день. Машину вел один из стражей, которых я видела в церкви, другой сидел впереди, рядом с ним… и я его узнала. Спиридон. Лисса сидела сзади со связанными руками, рядом с ней еще один страж, а с другой стороны…

— Они работают на Виктора Дашкова, — задыхаясь, сказала я, снова сфокусировав внимание на Кировой и остальных. — Это его стражи.

— Принц Виктор Дашков? — фыркнул один из стражей.

Можно подумать, существовал какой-то другой чертов Виктор Дашков.

— Пожалуйста, — простонала я, стиснув руками голову. Делайте что-нибудь. Они уже далеко Они на… В моем сознании на мгновение вспыхнул вид из окна машины. — Они на восемьдесят третьем. Едут на юг.

— Уже на восемьдесят третьем? В таком случае, как же давно они уехали? Почему вы не пришли раньше?

Мой взгляд с тревогой метнулся к Дмитрию.

— Заклинание принуждения — медленно сказал Дмитрий. — Заклинание принуждения в ожерелье с кулоном, которое он подарил ей. Оно заставило ее напасть на меня.

— Никто не может использовать принуждение такого рода! — воскликнула Кирова — Этого не происходило века.

— Ну, кто-то может. К тому моменту, когда я одолел его и в конце концов снял ожерелье, было потеряно много времени.

Дмитрий произнес все это с совершенно бесстрастным лицом; никто не поставил его слова под сомнение. И наконец-то все завертелось. Брать меня с собой они не хотели, но Дмитрий настоял, понимая, что я могу привести их к Лиссе. Три команды стражей уселись в зловещие черные внедорожники. Я ехала в первом, рядом с Дмитрием, который правил. Минута проходила за минутой. Заговорили мы только раз, когда я сообщила очередные новости:

— Они все еще на восемьдесят третьем… но скоро свернут. Едут не очень быстро. Не хотят, чтобы их задержали за превышение скорости.

Он кивнул, не отрывая взгляда от дороги. Он-то определенно ехал очень быстро.

Искоса глядя на него, я проиграла в уме недавние события, внутренним взором снова увидев все — как он смотрел на меня, как целовал.

Что это было? Иллюзия? Трюк? Когда мы шли к машине, он сказал мне, что в ожерелье действительно было заклинание принуждения, — принуждения к страсти. Я никогда не слышала ни о чем подобном и попросила объяснить подробнее. Он просто ответил, что это тип магии земли, которую практиковали когда-то, но потом перестали.

— Они поворачивают, — сказала я. — Не вижу названия дороги, но узнаю ее, когда мы окажемся рядом.

Дмитрий проворчал, что понял, а я откинулась на сиденье.

Значило ли произошедшее что-то для него? Для меня — определенно значило, и много.

— Вот, — сказала я двадцать минут спустя, кивнув на ухабистую дорогу, куда свернула машина Виктора, немощеную, покрытую гравием.

В этих условиях внедорожники имели преимущество перед его роскошным автомобилем. Мы ехали в молчании, только гравий хрустел под шинами. За окнами вздымались клубы пыли, вихрем кружась вокруг нас.

— Они снова поворачивают.

Они уезжали все дальше и дальше от автострад, и мы, следуя моим инструкциям, ехали за ними. В конце концов я почувствовала, что машина Виктора остановилась.

Рядом небольшая хижина, — сказала я. — Они ведут ее…

— Зачем вы делаете все это? Что происходит?

Лисса. Съежившаяся от страха. Выброс эмоций снова втянул меня в нее.

— Пошли, дитя, — сказал Виктор и направился к хижине, опираясь на трость.

Один из его стражей распахнул дверь. Второй втолкнул Лиссу внутрь и усадил в кресло рядом с маленьким столиком. Там было холодно, в особенности если учесть что на ней лишь розовое платье. Виктор уселся напротив. Она начала подниматься, но страж бросил на нее предостерегающий взгляд.

— Неужели ты думаешь, что я причиню тебе серьезный вред?

— Что вы сделали с Кристианом? — воскликнула она, игнорируя его вопрос. — Он умер?

— Мальчик Озера? То, что произошло, не входило в мои намерения. У нас и в мыслях не было, что он окажется там. Мы рассчитывали застать тебя одну, а потом убедить всех, что ты снова сбежала. И даже уже начал и распускать об этом слухи.

Мы? Я вспомнила, о чем на этой неделе рассказывала мне… Наталья.

— И что теперь? — Он вздохнул, жестом беспомощности разведя руки. — Не знаю. Не думаю, что твое исчезновение свяжут с нами, даже если они не поверят, что ты сбежала. Роза — вот самая большая помеха. Мы намеревались… избавиться от нее. Тогда все подумали бы, что она тоже сбежала. Однако спектакль, который она устроила на танцах, сделал такой ход невозможным, но на всякий случай у меня был разработан другой план, который всерьез должен отвлечь ее на некоторое время… скорее всего, до завтрашнего утра. Придется разобраться с ней чуть позже.

Он не рассчитывал, что Дмитрий догадается о заклинании. Думал, для этого мы будем слишком заняты. Всю ночь.

— Зачем? — спросила Лисса. — Зачем вы все это затеяли?

Его зеленые глаза, так похожие на глаза ее отца, широко распахнулись. Может, они и дальние родственники, но этот зеленый цвет с оттенком нефрита присущ и Драгомирам, и Дашковым.

— Удивительно, что ты задаешь этот вопрос, дитя. Ты нужна мне. Ты должна исцелить меня.

ДВАДЦАТЬ ДВА

— Исцелить вас?

«Исцелить его?» — эхом откликнулось в моем сознании.

— Ты — единственная возможность, — настойчиво продолжал он. Единственная возможность справиться с моей болезнью. Я годами наблюдал за тобой, пока наконец не обрел уверенность.

Лисса покачала головой.

— Не могу. Не умею делать ничего такого.

— Ты обладаешь невероятной исцеляющей силой. Никто даже не представляет, насколько она велика.

— Не понимаю, о чем вы.

— Перестань, Василиса. Мне известно о вороне… Наталья видела, как ты сделала это. Она кралась за вами. И я знаю, ты исцелила Розу.

Она поняла, что отрицать бесполезно.

— Это… Это совсем другое. Роза пострадала не так уж сильно. Но вы… Мне не по силам справиться с синдромом Сандовского.

— Не так уж сильно? — рассмеялся он. — Я говорю не о щиколотке, хотя и это было очень впечатляюще. Я говорю об автомобильной аварии. Потому что, знаешь ли, ты права Роза «пострадала не так уж сильно». Она просто умерла.

Слова повисли в воздухе, последовало молчание.

— Н-н-нет. Она выжила, — в конце концов удалось произнести Лиссе.

— Нет. Ну да, выжила. Однако я прочел все медицинские отчеты. Она не должна была выжить — учитывая, как сильно пострадала. Ты исцелила ее. Вернула к жизни. — Он вздохнул тоскливо и устало. — Я уже давно заподозрил, что ты умеешь делать такие вещи, и пытался создать условия для повторения… эксперимента… чтобы оценить твои возможности.

Лисса потрясенно ахнула — до нее дошло, о чем он.

— Животные. Это ваших рук дело.

— С помощью Натальи.

— Как вы могли?

— Потому что должен был точно знать. Мне осталось жить всего несколько недель, Василиса. Если ты в состоянии вернуть к жизни покойника, то сможешь излечить и синдром Сандовского. Прежде чем увезти тебя, я должен был убедиться, что ты способна исцелять по доброй воле, а не только в состоянии паники.

— Зачем вы вообще увезли меня? — В душе Лиссы вспыхнул гнев. — Вы почти мой дядя. — Если вы хотели, чтобы я сделала это, и действительно думаете, что я могу… — Судя по звучанию ее голоса и эмоциям, сама она не была уверена, что может исцелить его. — Тогда зачем понадобилось похищать меня? Почему бы просто не попросить?

— Ведь здесь одним разом не обойдешься. Я потратил много времени на выяснение того, кто ты такая, и, в частности, мне удалось приобрести некоторые старые хроники… свитки, не попавшие в моройские музеи. Когда я читал о том, на что способны обладающие духом…

— Обладающие чем?

— Духом. Это и есть твоя специализация.

— У меня нет никакой специализации! Вы сошли с ума.

— А откуда, по-твоему, исходит эта твоя сила? Дух — просто еще одна стихия, и сейчас она есть у очень немногих.

Лисса еще не пришла в себя от самого факта похищения и идеи того, что, возможно, после аварии она вернула меня из мертвых.

— Это не имеет смысла. Даже если такая стихия встречается редко, я все равно должна была бы услышать о ней! Или о ком-то, у кого она есть.

— Теперь практически никто не знает о духе. Все забыто. Если кто-то специализируется в ней, окружающие не осознают этого. Думают, будто у человека просто нет никакой специализации.

— Послушайте, если вы просто хотите заставить меня почувствовать…

Она резко оборвала себя. Сердитая, испуганная, она тем не менее была достаточно разумна, чтобы внезапно осознать суть его идеи о духе и специализации.

— О бог мой! Владимир и госпожа Карп.

Виктор бросил на нее понимающий взгляд.

— Ты все время знала это.

— Нет! Клянусь. Роза пыталась разобраться в этом… и сказала, что они похожи на меня…

Новости были шокирующие, и Лисса пугалась все больше.

— Они действительно похожи на тебя. В книгах так и сказано что Владимир был «исполнен духа».

Виктор, похоже, находил это забавным. При виде его улыбки мне захотелось дать ему пощечину.

— Я думала… — Лиссе все еще очень хотелось, чтобы он ошибался. Идея не иметь никакой специализации казалась безопаснее идеи специализироваться в какой-то необычной стихии. — Я думала, оно означает что-то вроде Духа Святого.

— Все так думают, но нет. Здесь нечто совсем иное. Стихия, которая внутри всех нас. Главная стихия, способная косвенным путем дать контроль над остальными.

По-видимому, моя теория, будто она специализируется во всех стихиях, была не так уж далека от истины. Лисса прикладывала неимоверные усилия, чтобы воспринять новости и взять себя в руки.

— Это не ответ на мой вопрос. Разве это важно, обладаю я духом или нет? Вам не следовало похищать меня.

— Дух, как ты убедилась на опыте, может исцелять физические раны. К несчастью, он хорош только в острых случаях. Так сказать, в одноразовых ситуациях. Щиколотка Розы. Раны, полученные в результате аварии. Когда же речь идет о хронических заболеваниях — скажем, генетических, типа синдрома Сандовского, требуется исцеление на постоянной основе. В противном случае болезнь вернется. Ты нужна мне, Василиса. Нужна, чтобы помогать сражаться с болезнью, держать ее на расстоянии. Только так я смогу жить.

— Все равно непонятно, зачем вы захватили меня, — возразила она. — Я помогала бы вам, если бы вы просто попросили.

— Они никогда не позволили бы тебе этого. Школа. Совет. Как только пройдет шок от понимания того, что есть те, кто может использовать силу духа, они тут же вспомнят об этике. Им же якобы лучше знать, кого исцелять, а кого нет. Они закричат о несправедливости. Все равно что разыгрывать из себя Бога. И еще они, конечно, обеспокоятся тем, как ты расплатишься за это.

Она вздрогнула, зная совершенно точно, какой будет расплата. Он заметил выражение ее лица.

— Да. Не стану обманывать тебя. Трудности есть. Процесс изнурит тебя, душевно и физически. Но я должен пойти на это. Прости. «Кормильцы» и все, что пожелаешь, к твоим услугам.

Она вскочила, но Бен тут же сделал шаг вперед и толкнул ее обратно.

— И что потом? Вы собираетесь держать меня в плену? Как свою личную сиделку?

Он снова развел руками.

— Очень жаль. У меня нет выбора.

Овладевшая Лиссой ярость была настолько сильна, что развеяла весь ее страх.

— Да, — понизив голоc сказала она. — у вас нет выбора, но ведь речь идет обо мне.

— Так для тебя будет лучше. Ты же знаешь, как закончили остальные. Последние дни Владимира прошли в совершеннейшем бредовом безумии. Соню Карп пришлось убрать. Травма, пережитая тобой после аварии, объясняется не только потерей семьи, но и тем, что ты прибегла к помощи духа. Авария пробудила его в тебе, а ужас при виде мертвой Розы заставил его вырваться на свободу, чтобы помочь исцелить ее. Он же создал вашу связь. А стоит ему пробудиться и обратно ты его не загонишь. Могущественная стихия — но опасная. Специализирующиеся в сфере земли получают силу от земли, специализирующиеся в сфере воздуха — от воздуха. Но дух? Откуда, по-твоему, исходит эта сила?

Она лишь сердито смотрела на него.

— Она исходит от тебя, от самой твоей сущности. Чтобы исцелить другого, ты должна вложить часть себя. Чем больше исцеляешь, тем сильнее разрушаешься. Ты наверняка уже заметила это. Я видел, как сильно тебя расстраивают некоторые вещи, насколько хрупкой ты стала.

— Я не хрупкая! — взорвалась Лисса. И не собираюсь сходить с ума. Просто перестану использовать дух, прежде чем ситуация всерьез ухудшится.

Виктор улыбнулся.

— Перестанешь использовать дух? Это все равно что перестать дышать. У духа свои собственные намерения и планы. Ты всегда будешь испытывать настоятельную потребность помогать и исцелять. Это неотъемлемая часть тебя. Ты пыталась удержаться, когда дело касалось животных, но едва речь зашла о Розе, действовала, не задумываясь. Ты не можешь даже отказаться от принуждения — кстати, тоже дар духа. И так будет всегда. От духа не спрячешься. Лучше оставайся здесь в изоляции, подальше от добавочных источников стресса. В Академии ты либо станешь более неуравновешенной, либо тебя посадят на таблетки, от которых ты почувствуешь себя лучше, но утратишь свою силу.

Внутри ее сформировался центр уверенности и спокойствия, ничего подобного я не наблюдала на протяжении двух последних лет.

— Я люблю вас, дядя Виктор, но только я должна решать, что делать, а что нет. Не вы. Вы хотите заставить меня отдать свою жизнь в обмен на вашу. Это несправедливо.

— Это проблема того, чья жизнь имеет большее значение. Я тоже люблю тебя, очень люблю. Однако мороев с каждым днем становится все меньше — стригои охотятся на нас. Раньше мы активно разыскивали их, но теперь Татьяна и остальные лидеры предпочитают прятаться. Держат молодое поколение в изоляции. В прежние дни вас наряду с вашими стражами обучали бы сражаться! Обучали бы использовать магию как оружие. Теперь нет. Мы выжидаем. Мы жертвы. — По тому, как он говорил, и я, и Лисса почувствовали, насколько он одержим своими идеями, — Я изменю это, если стану королем. Осуществлю переворот, подобного какому никогда не видели ни морои, ни стригои. Я должен был унаследовать трон Татьяны. Она собиралась назвать мое имя но потом обнаружилась страшная болезнь, и она этого не сделала. Если я поправлюсь… Если я поправлюсь, то займу свое законное место.

Его размышления о судьбах моройского государства не оставили Лиссу равнодушной. Она никогда не задумывалась о том, что все могло быть совсем иначе, если бы морои сражались бок о бок со своими стражами, очищая мир от стригоев и зла, которое те несли. Она припомнила и то, что говорил Кристиан об использовании магии как оружия. Но, даже разделяя убеждения Виктора, она — и я тоже не считала, что во имя их стоит выполнить его желание.

— Мне очень жаль, — еле слышно сказала она. — Мне очень жаль вас. Но, пожалуйста, не заставляйте меня делать это.

— Я вынужден.

Она посмотрела ему в глаза.

— Я не стану.

Он наклонил голову, и кто-то вышел из темного угла. Еще один морой. Я его не узнала. Обойдя Лиссу, он развязал ей руки.

— Это Кеннет. — Виктор протянул к Лиссе руки. — Пожалуйста, Василиса. Возьми их. Пропусти через меня свою магию, как ты делала с Розой.

Она покачала головой.

— Нет.

Когда он заговорил снова, его голос звучал гораздо менее дружественно.

— Пожалуйста. Так или иначе ты будешь исцелять меня. Я предпочел бы, чтобы это происходило на твоих условиях, не на наших.

Она снова покачала головой Он сделал еле заметный жест в сторону Кеннета. И тут пришла боль. Лисса вскрикнула. Я вскрикнула.

Дмитрий удивленно дернулся, и внедорожник слегка вильнул. Бросив на меня встревоженный взгляд, Дмитрий начал съезжать на обочину, чтобы остановиться.

— Нет, нет! Вперед! — Я прижала ладони к вискам. — Нужно как можно быстрее добраться туда!

Сидящая сзади Альберта коснулась моего плеча.

— Роза, что случилось?

Я сморгнула слезы.

— Они пытают ее… с помощью воздуха. Этот парень… Кеннет… заставляет воздух давить на нее, накачивает ей в голову. Давление безумное. Ощущение такое, будто моя… ее… голова вот-вот взорвется.

Я разрыдалась.

Дмитрий глянул на меня уголком глаза и еще сильнее вдавил педаль газа.

Кеннету показалось мало использовать просто физическую силу воздуха, он также воздействовал на ее дыхание. То она буквально задыхалась, то он отпускал ее, и она начинала жадно хватать ртом воздух. Если бы я испытала такие мучения на себе — а это было достаточно тяжело даже из вторых рук, — то, без сомнения, сделала бы все чего от меня добивались. В конце концов и она уступила.

Измученная, с затуманенным взором, Лисса взяла руки Виктора. Я никогда не находилась в ее голове в моменты использования магии и не знала, чего ожидать. Поначалу я не почувствовала ничего. Просто сосредоточенность. Потом… это было похоже… не знаю, какими словами описать. Цвет, и свет, и музыка, и жизнь, и радость и любовь… все то удивительное и прекрасное, ради чего стоит жить в этом мире.

Лисса призывала все эти вещи и посылала их в Виктора. Магия текла через них обоих, сверкающая и милосердная. Живая. И ускользала жизнь Лиссы. Несмотря на прелесть и очарование всего этого, Лисса слабела, а Виктор, наоборот, становился сильнее, когда стихии, подчиняясь таинственной стихии духа, вливались в него.

С ним происходили поразительные изменения. Кожа разглаживалась, исчезали морщины и отметины. Седые, истончившиеся волосы становились такими же темными и блестящими, как раньше. В зеленых глазах засверкала жизнь.

Он превращался в того Виктора, которого она помнила с детства.

Измотанная, Лисса в конце концов потеряла сознание.

Во внедорожнике я торопливо пересказывала, что произошло. Лицо Дмитрия становилось все мрачнее, он выругался по-русски — смысл этих слов он мне все еще не объяснил.

Когда до хижины оставалось четверть мили, Альберта позвонила по сотовому телефону и все наши машины съехали на обочину. Стражи — их собралось больше дюжины — выбрались из внедорожников и сгрудились, обсуждая стратегию. Кто-то отправился вперед на разведку и, вернувшись, доложил, сколько человек внутри и снаружи. Когда все было готово, я тоже начала вылезать из машины, но Дмитрий остановил меня:

— Нет, Роза. Ты остаешься здесь.

— Черта с два! Я должна помочь ей.

Он приподнял рукой мой подбородок и пристально посмотрел мне в глаза.

— Ты уже помогла ей. Сделала свое дело — и сделала его хорошо. Но там тебе не место. И ей, и мне нужно, чтобы ты оставалась в безопасности.

Только понимание того, что дальнейший спор лишь отсрочит избавление Лиссы, заставило меня проглотить возражения, и я кивнула. Он отошел к остальным, и все они растворились среди деревьев.

Вздохнув я откинула спинку пассажирского сиденья и легла. Я безумно устала. Хотя в окно светило солнце, для меня это была ночь. И большую часть ее я не спала, и много чего произошло за это время. Адреналин в крови… боль, которую я разделила с Лиссой… всего этого хватило бы, чтобы я тоже потеряла сознание.

Вот только сейчас она уже пришла в себя. Медленно ее восприятие еще раз подчинило себе мое. Она лежала на кушетке в хижине. Видимо, один из прихвостней Виктора перенес ее туда, когда она потеряла сознание. Сам Виктор — сейчас полный жизни ценой того, что так жестоко обошелся с ней, стоял на кухне с остальными, они негромко обсуждали дальнейшие планы. Около Лиссы остался лишь один караульный. С ним не составит труда справиться, когда Дмитрий и команда захвата ворвутся внутрь.

Лисса посмотрела на одинокого стража, перевела взгляд на окно рядом с кушеткой. Сумела сесть, хотя все еще испытывала головокружение после исцеления. Страж повернулся, не спуская с нее взгляда. Она посмотрела ему в глаза и улыбнулась.

— Вы не станете поднимать шума, что бы я ни делала, — сказала она. — Не будете звать на помощь, видя, что я ухожу, и никому ничего не расскажете.

Принуждение накрыло его, подчиняя себе. Он кивнул в знак согласия.

Лисса подошла к окну, отперла его и подняла. Она чувствовала слабость, не знала, на каком расстоянии находится от Академии, да и вообще от чего угодно. Не представляла себе, далеко ли сумеет уйти, прежде чем ее заметят.

Однако одновременно она понимала, что другого шанса сбежать может не быть. В ее намерения не входило провести всю оставшуюся жизнь в этой затерянной в лесу хижине.

В любом другом случае я приветствовала бы ее мужество; но не сейчас, когда наши стражи должны были вот-вот спасти ее. Ей следовало оставаться на месте. К несчастью, услышать мой совет она не могла. Лисса вылезла в окно, и я громко выругалась.

— Что? Что ты видишь? — произнес голос у меня за спиной.

Я так резко выпрямилась, что стукнулась головой о потолок. Оглянулась и увидела Кристиана, глядевшего на меня из грузового отсека внедорожника позади самых дальних сидений.

— Что ты тут делаешь? — спросила я.

— А ты как думаешь? Я «заяц».

— У тебя нет сотрясения мозга?

Он пожал плечами с таким видом, будто это не имело значения. Какая удивительная пара — он и Лисса. Готовы совершать безумные подвиги, несмотря ни на какие повреждения. И еще — раз Кирова не пустила меня вместе с остальными, это хорошо, что Кристиан сейчас рядом.

— Что произошло? — спросил он — Ты увидела что-то новое?

Торопливо рассказывая ему я выбралась из машины, и он тоже.

— Она не знает, что наши уже идут освобождать ее. Хочу перехватить ее до того, как она умрет от истощения.

— А нашим стражам не нужно сообщить, что она сбежала?

Я покачала головой.

— Они, скорее всего, уже ворвались внутрь. Я иду за ней.

Сейчас она была где-то справа от хижины. Точнее я смогу определить, только оказавшись ближе к ней. Ладно, неважно. Я должна найти ее. Бросив взгляд на лицо Кристиана, я не удержалась от холодной улыбки.

— Да, понимаю. Ты идешь со мной.

ДВАДЦАТЬ ТРИ

Никогда прежде мне не было так трудно не позволять Лиссе втягивать меня в себя, но, с другой стороны, мы никогда не переживали ничего подобного тому, что происходило сейчас. Ее мысли и эмоции с ужасающей силой засасывали меня, пока я в сопровождении Кристиана бежала через лес.

Господи, как жаль, что Лисса не осталась на месте! Мне бы так хотелось увидеть захват ее глазами. Однако что теперь об этом думать? Я бежала, и наконец-то усилия Дмитрия заставляющего меня на тренировках бесконечно описывать круги, окупили себя. Она двигалась очень быстро, но я чувствовала, что расстояние между нами сокращается, и все лучше представляла себе ее местонахождение. Кристиан не мог угнаться за мной. Ради него я побежала чуть медленнее, но вскоре поняла, что это глупо.

Он тоже понял это и крикнул, махнув мне рукой.

— Беги!

Наконец возникло ощущение, что она уже может меня услышать, и я окликнула ее надеясь, что она остановится или хотя бы обернется. Вместо этого мне ответили завывания и собачий лай.

Пси-гончие. Конечно. Виктор говорил, что охотился с ними, он умел управлять этими животными. Внезапно до меня дошло, почему никто в школе не мог припомнить, чтобы в Чикаго они посылали пси-гончих выслеживать нас с Лиссой. В Академии их просто не было, зато они имелись у Виктора.

Спустя минуту я добежала до поляны, где у подножия дерева съежилась Лисса. Судя по ее виду и доходящим до меня эмоциям, она уже давно должна была свалиться в обмороке. Только сила воли позволила ей так долго продержаться. Бледная, с широко распахнутыми глазами, она в ужасе смотрела на четырех окруживших ее пси-гончих. К тому же день разгорелся вовсю. Значит, солнечный свет также станет помехой для Лиссы и Кристиана.

— Эй! — крикнула я, пытаясь отвлечь гончих на себя.

Виктор наверняка отправил их охотиться конкретно на нее, но я надеялась, что, повинуясь здравому смыслу, они среагируют на новую опасность — в особенности в лице дампира. Пси-гончие любят нас не больше, чем другие животные.

Действительно они повернулись ко мне, обнажив зубы, с раскрытых пастей капала слюна. Они сильно смахивали на волков, только с коричневым мехом и глазами, в которых мерцал оранжевый огонь. Виктор, скорее всего, приказал им не причинять вреда Лиссе, а вот относительно меня таких инструкций они не получили.

Волки. Прямо как на уроке. Что там госпожа Мейснер рассказывала? Кажется, очень часто исход столкновения у них зависит от силы воли? Помня об этом, я попыталась проникнуться мыслью, что я вожак, и вести себя соответственно, но не думаю, будто они попались на эту удочку. Любой из них превосходил меня в весе. И еще они превосходили меня численно. Нет, в данном случае бояться им было нечего.

Делая вид, что это просто обычное состязание с Дмитрием, я подняла с земли ветку примерно того же размера и веса, что бейсбольная бита. И только успела как следует ухватить ее, как двое гончих прыгнули на меня. Челюсти и зубы вонзились в тело, но я удивительно хорошо сохранила позицию, стараясь вспомнить все, чему за последние два месяца научилась касательно борьбы с более крупными и сильными противниками. Мне не хотелось причинять им вред — слишком уж они напоминали собак. Однако вопрос стоял так: либо я, либо они, и инстинкт самосохранения победил. Одну из них я сумела ударом свалить на землю, мертвую или без сознания, не знаю. Вторая все еще быстро, яростно набрасывалась на меня. Судя по виду оставшихся, они были готовы присоединиться к ней, но тут на поляну выскочил новый противник… ну, типа того. Кристиан.

— Катись отсюда! — закричала я на него, стряхивая гончую, когтями процарапавшую мое голое бедро и едва не свалившую меня на землю.

На мне все еще было платье, хотя туфли на высоких каблуках я давно сбросила.

Однако Кристиан, как любой одержимый любовью парень, не послушался. Он тоже схватил ветку и замахнулся ею на одну из гончих. Из ветки вырвалось пламя. Гончая отскочила назад, все еще не осмеливаясь нарушить приказ Виктора, но явно опасаясь огня.

Четвертая гончая, увертываясь от огня, забежала за спину Кристиану. Умная бестия. И прыгнула на него, свалив на землю. Ветка вылетела из его рук, огонь тут же погас. Обе гончие бросились на него. Я покончила со своей противницей — снова испытав тошнотворное чувство оттого, что пришлось сделать, — и переключилась на двух оставшихся. Интересно, хватит у меня сил разделаться и с ними?

Однако обошлось без этого. Спасение явилось в виде вынырнувшей из леса Альберты.

Она без малейших колебаний застрелила гончих. Против стригоев пистолеты бесполезны, но против других тварей — старое, испытанное оружие. Гончие рухнули радом с Кристианом. Точнее, рядом с телом Кристиана…