Створення сприятливих умов праці

Дата добавления: 2015-10-01; просмотров: 602

— И еще кое-что, о чем он говорил, продолжала она. Что я не смогу отказаться от этого. Он был прав. Это больно — не иметь возможности использовать магию. Временами я очень сильно скучаю по ней.

— Понимаю.

Я чувствала ее душевную боль. Таблетки притупляли ее магические возможности, но не нашу связь.

— Я все думаю и думаю о том, что могла бы делать. Обо всех людях, которым могла бы помочь.

В ее словах ощущались сожаление и печаль.

— Прежде всего ты должна помочь себе самой, — жестко сказала я — Не хочу, чтобы ты снова страдала. И не допущу этого.

— Знаю. Кристиан говорит то же самое — Она чуть глуповато улыбнулась — как всегда, когда упоминала о нем.

Знай я, что любовь сделает с этими идиотами, я, может, и не так уж старалась бы снова свести их.

— И думаю, вы оба правы. Лучше тосковать по магии и быть в здравом уме, чем владеть ею и быть сумасшедшей. Золотой середины не сущеcтвует. Нет. Во всяком случае в этом вопросе.

И потом, словно бы ниоткуда, в сознании всплыла мысль: существует золотая середина. Припомнились слова Натальи: «Оно того стоит. Стоит ради этого отказаться от солнца и магии».

Магия.

Госпожа Карп стала стригоем не потому, что сошла с ума. Oнa стала стригоем, чтобы не сойти с ума. Тот, кто становится стригоем, полностью отрекается от магии. Утрачивает возможность использовать ее. Перестает чувствовать ее. Не хочет ее больше. Глядя на Лиссу, я почувствовала внутри нарастающее беспокойство. Что, если она тоже поймет это? Что, если захочет сделать то же самое? Нет, тут же решила я. Лисса никогда так не поступит. Она слишком сильна как личность, слишком порядочна. Пока она принимает таблетки и не утрачивает способности рассуждать, радикальных мер ей не потребуется.

Тем не менее вся эта концепция noбуждала меня выяснить еще одну, последнюю вещь. На следующее утро я пошла в церковь, уселась на скамью и дождалась прихода священника.

— Здравствуй, Роза. — сказал он, явно удивленный моим появлением — Я могу тебе чем-то помочь?

Я встала.

Мне нужно узнать кое-что о святом Владимире. Я прочла ту книгу, что вы дали мне, и еще несколько других. — Лучше не говорить ему о тех, которые были украдены с чердака. — Но нигде не упоминается, как он умер. Как окончил свою жизнь. Он был мучеником?

Священник вскинул кустистые брови.

— Нет. Он умер в преклонном возрасте. Почил с миром.

— Вы уверены? Он не стал стригоем и не покончил с собой?

— Нет, конечно нет. Откуда у тебя такие мысли?

— Ну… он был святым и все такое, но в то же время немного… сумасшедшим. Я читала об этом. Ну и подумала, что в конце концов безумие могло взять над ним верх.

Его лицо приняло серьезное выражение.

— Это правда, он всю свою жизнь сражался с демонами безумия. Борьба была тяжкая и временами ему хотелось умереть. Но он преодолевал эти порывы, не позволял им одержать над собой победу.

Я удивленно смотрела на него. Владимир не принимал таблеток и тем не меиее не отказывался от использования магии.

— Как? Как ему это удавалось?

— Сила воли, надо полагать. Ну и… — Он помолчал. — Анна.

— «Поцелованная тьмой» Анна, — пробормотала я, — Его страж.

Священник кивнул.

— Она всегда была рядом и поддерживала его в минуты слабости, помогая не поддаваться безумию.

Я уходила из церкви ошеломленная. Значит Анна. Анна помогла Владимиру удержаться на золотой середине, то есть творить чудеса, но без саморазрушения, которое привело бы к ужасному концу. Госпоже Карп не повезло. У нее не было связанного с ней стража, и поддержать ее сказалось некому. Зато у Лиссы такой страж есть.

Улыбаясь, я пересекала внутренний двор, направляясь к столовой. И чувствовала себя, больше чем когда-либо за последнее время, исполненной оптимизма. Мы сможем сделать это, Лисса и я. Сможем сделать это вместе.

И тут уголком глаза я заметила темную фигурку, пронесшуюся мимо и опустившуюся на соседнее дерево. Я остановилась. Это был ворон, крупный, сильный, с блестящим черным оперением.

И лишь спустя мгновеню до меня дошло, что это не просто ворон, а тот самый ворон, которого исцелила Лисса. Никакая другая птица не села бы так близко к дампиру. И никакая другая птица не смотрела бы на меня таким умным, таким узнаваемым взглядом. Это просто чудо — что он до сих пор в наших краях. Xолодок пробежал по спине, я невольно оступила. И тут до меня дошло.

— Ты тоже связан с ней? — с просила я, пpeкрасно понимая, что если бы кто-нибудь увидел меня в этот момент, то решил бы, что я не в своем уме. — Она и тебя вернула оттуда. Ты тоже — «поцелованный тьмой».

Это было по-настоящему круто. Я протянула к ворону руку, отчасти надеясь, что он сядет на нее — в духе фильма ужасов. Он, однако, лишь поглядел на меня, точно на идиотку, расправил крылья и улетел.

Я провожала его взглядом, пока он не растворился в сумерках. А потом развернулась и отправилась на поиски Лиссы. Издалека до меня донеслось лишь карканье, больше похожее на смех.

Левицкий А., Жаков Л.