Поведение терапевта как модель

Однако есть и другие точки зрения. Помимо того что терапевт служит для клиента источником подкрепления и знаний, он мо­жет выполнять и ряд других функций, в частности, служить мо­делью для клиента (A. Bandura, 1969) и создавать терапевтическую среду, способствующую редукции страха (Д. Доллард, Н. И. Мил­лер, 2000).

Конечно, поведение терапевта в процессе терапии или тре­нинга является моделью, которой осознанно или (чаще) не­осознанно следуют клиенты. В этом смысле принципиально важ­но, чтобы стиль взаимоотношений с клиентом и стиль разреше­ния трудных ситуаций в отношениях, которые могут возникать между клиентом и терапевтом, соответствовал в общих чертах целевому поведению, определенному на этапе прикладного по­веденческого анализа. Иными словами, сам терапевт должен ве­сти себя в том ключе и по тем правилам, которым он хочет на­учить клиента. Демонстрирование модели болезненного или не­адаптивного поведения в процессе терапии замедляет прогресс терапии.

П р и м е р. На видеозаписи учебного консультирования я как-то увидел, как студент (выполняющий роль терапевта) грызет ногти в момент, когда другой студент (клиент) говорит, что он хотел бы избавиться от той же са­мой привычки. При последующем обсуждении клиент сказал примерно сле­дующее: «Похоже, у меня ничего не получится. Если он сам грызет ногти, то как же он мне сможет помочь...»

Из этого примера видно, что сам терапевт для клиента служит идеальной моделью, или иначе - «моделью мастерства». В ходе тренинга уверенности в себе терапевту часто приходится участво­вать в тех или иных ролевых играх в качестве модели, и здесь ему

просто необходимо самому владеть тренируемым навыком. Даже если терапевт будет избегать участия в ролевых играх, так или иначе в процессе групповой работы он вынужден будет как-то действовать, и если он не сможет сам вести себя гибко и соответ­ствовать тренируемым схемам (например, открытого выражения чувств), то успех тренинга будет снижен.

Помимо «модели мастерства» терапевт может служить «моде­лью совладания», демонстрируя клиенту, как он справляется с трудными ситуациями, в овладении которыми он еще не достиг мастерства.

Пример. Вот, например, что говорит терапевт, столкнувшийся с рукоприкладством и нецензурной бранью между двумя участниками психоте­рапевтической группы: «В моей практике не было еще случая такого неува­жения друг к другу. Мне эта ситуация крайне неприятна, и я пока не знаю, что мы должны сделать, чтобы эта драка не помешала нам дальше рабо­тать. Я думаю, что сейчас мы могли бы все открыто сказать о том, что каж­дый из нас чувствует, и подумать, что мы могли бы сделать - шаг за ша­гом. Наши действия не могут и не должны быть идеальными и приятными для всех. Я начну сам, не потому, что уже знаю, что нужно предпринять, а потому, что хочу это узнать...»

Конечно, в отношении моделей терапевта действуют те же закономерности, что и в отношении обучения на моделях в целом. Модель лучше воспроизводится, если терапевт лично привлека­телен для клиента, похож на него, если он обладает статусом эксперта, и если моделируемое поведение очевидно приводит к подкреплению.

Многие из этих факторов, в свою очередь, зависят от характе­ра терапевтических отношений.