ВЫСШАЯ МАТЕМАТИКА 16 страница

бы* без объекта. Если дух, освобожденный от смысла, попытается подчинить

материю своей воле, известные покойники будут первыми, чтобы объявить о

согласии с порядком и гармонией, но вместо этого имеется только

несвязанная и лихорадочная активность больных и капризных существ. Это

непостоянные магниты, которые расстраивают душу земли, но когда земля

находится в бреду из-за извержения таких недоразвитых существ, это

происходит потому, что проходит через свой собственный кризис и через

кризис, который -закончится бешеным потрясением.

Имеется экстраординарное ребячество для тех, кто идет к серьезному.

Есть, например, маркиз де Мирвиль, который описывает.все необъяснимые

феномены дьявола. Но, сударь мой, если бы дьявол мог вмешаться в

естественный порядок, не захотел ли бы он разрушить все? По гипотезе,

описывающей его характер, сомнения едва ли могли влиять на него. Вы

ответите, что Божья, сила сдерживает, и то, что она делает или не делает

это, вполне ясно; но при первом предположении дьявол становится

бессильным, тогда как при втором он тот, кто является господином. Де

Мирвиль может, сказать далее, что Бог позволяет ему совсем немногое.

Подразумевал ли он достаточно для того, чтобы обмануть бедных людей,

достаточно для того, чтобы озадачить их головы, столь тупые - кто знает?

В этой альтернативе более нет места для.дьявола как господина, это скорее

Бог, который есть - но его нет; никто не осмелится продолжить, идти далее

было бы богохульством.

Мы не понимаем должным образом гармонии бытия, которое следует

установленному порядку, как хорошо сказал знаменитый маньяк Фурье.

Дух действует против духов посредством Слова; материя получает

отпечатки духа и сообщается с ним посредством совершенного организма.

Гармония форм связана с гармонией идей и свет есть общий посредник. Свет

- это дух и жизнь; это синтез цветов, аккорд теней, гармония форм; и его

вибрации есть живая математика. Но тьма и ее фантастические иллюзии,

фосфоресцирующие ошибки снов и слов, сказанных в бреду - все это не

создает ничего и в слове не существует. Такие вещи принадлежат к краю

жизни, являются химерами астрального отравления и заблуждением усталых

глаз. Следовать этим блуждающим огонькам означает идти по темной аллее;

верить в их откровение означает поклоняться смерти; таково свидетельство

Природы.

Несвязанность и злоупотребление суть единственные сообщения

столоверчения; они являются эхом низин мысли, абсурдом и анархическими

грезами, словами, которые подонки общества используют, чтобы выразить

полное пренебрежение. Есть книга барона Гульденштуббе, который претендует

на связь с иным миром. Он получал ответы -непристойные отрывки,

загадочные иероглифы и греческие слова луеицос eavatog, которые можно

перевести как " дух смерти". Таково последнее слово феноменального

откровения согласно американской доктрине; сама эта доктрина состоит в

отделении от священнической власти и в попытке установить независимость

от иерархического контроля. Реальность и важность феноменов, добрую веру

тех, кто верит им, нет смысла отрицать; но мы должны предостеречь всех,

кто выступает против опасности, которая их ожидает, если они не

предпочтут дух мудрости, божественно и иерархически сообщающийся с

церковью, по сравнению со всеми теми беспорядочными и темными посланиями,

в которых флюидическая душа земли автоматически отражает мираж сознания и

сны спящего разума.

.

КНИГА V АДЕПТЫ И СВЯЩЕННИЧЕСТВО

 

ГЛАВА I СВЯЩЕННИКИ И ПАПЫ, ОБВИНЯВШИЕСЯ В МАГИИ

 

Мы объясняли, что из-за осквернений и неверия гностиков, Церковь

запретила Магию. Осуждение рыцарей Храма вызвало разрыв, и с того времени

принужденная искать убежища и вынашивающая тайную месть, Магия в свою

очередь отвергла Церковь. Более ученые, чем те архиеретики, которые

противопоставляли алтарь алтарю в прежние дни, и тем навлекали на себя

обвинения и топоры вождей племен, адепты симулировали и их негодование, и

их доктрины. Они связывали себя воедино смертельными клятвами и,

сознавая, что их безопасность зависит в первую очередь от благосклонности

общественного мнения, обратили против своих обвинителей и судей зловещие

слухи, согласно которым те их преследовали и обвинили перед народом

священничество в Черной Магии. Пока их обвинения и уверения не

основывались на непоколебимых устоях разума, человек равнодушно

воспринимал и правду и ложь, с другой стороны была очевидна жестокая

реакция. Кто должен положить конец этой войне? Только дух того, кто

сказал: " Не делайте зла ради зла, а обратите зло в добро".

Католическое священничество, проникнутое духом преследования, но

осознающее свою миссию доброго самаритянина, заняло место не вызывающих

сожаление левитов, которые продолжили свой путь без сострадания к тому,

кто погибал среди разбойников. Этим испытанием в гуманности священники

подтвердили свое Божественное посвящение. Следовательно, в высшей степени

несправедливо возлагать на священничество во всем объеме преступления

людей, которые некоторым образом связаны со священничеством.

Потому что человек, как таковой, всегда может быть злым, но истинный

священник, наоборот, всегда милостив. Ложные адепты не смотрели на этот

вопрос с такой точки зрения, для них христианское священничество было

недействительным, а, следовательно, было захватнической силой со времен

запрещения гностиков. Что за иерархия, говорили они, чье достоинство

более не регулируется знанием? То же самое неведение таинств, и та же

слепая вера вели к фанатизму первых вождей и низших служителей святилищ.

Слепые суть вожди слепых. Верховенство среди равных есть ни что иное, как

результат интриг и случая. Пасторы освящают священные элементы с глубокой

и беспорядочной верой; они фокусничают с хлебом и едят человеческое мясо;

они более не маги, а колдуны. Таков был сектантский вердикт- чтобы

поддержать клевету, они сочиняли сказки, утверждая, например, что были

преданы духу тьмы еще с десятого века. Ученый Герберт, коронованный как

Сильвестр II, признался в этом, -*ак они говорили - на смертном ложе.

Гонорий III, который конфирмовал орден св. Доминика и благословил

Крестовые походы, был сам отвратительным некромантом, автором Колдовской

книги, которая носит его имя и распространяется исключительно среди

священников. Такие же ложные адепты комментировали эту книгу, надеясь

таким способом повернуть против Святого престола самое страшное из

предубеждений того времени - смертельную ненависть тех, кто неправильно

или правильно публично следовал за колдунами. Некоторые злонамеренные или

легковерные историки благосклонно относятся к таким лживым выдумкам. Так

Платина, скандальный хронист папства, воспроизводит клевету Мартина

Полония на Сильвестра II. Согласно этой басне, Герберт, весьма сведущий в

математических науках и Каббале, прибегал к вызыванию дьявола и требовал

его помощи, чтобы получить папский престол. Демон не только обещал

выполнить это требование, но и утверждал далее, что он умрет только в

Иерусалиме, до которого, как это должно было пониматься, он никогда не

должен был дойти. Он стал папой, как было обещано, но однажды, когда он

служил мессу в римском храме, он серьезно заболел и, вспомнив, что храм,

в котором он служит, посвящен Святому Кресту Иерусалима, понял, что дело

идет к концу. Он потребовал, чтобы в церковь принесли постель и, собрав

кардиналов, публично признался, что вступил в сделку с демонами. Далее он

объявил, что его тело надлежит положить на колесницу из сырого дерева,

которую должны вести черная и белая девственные лошади, что им следует

идти своим путем без управления и что его останки должны быть преданы

земле там, где лошади остановятся. Колесница проследовала таким способом

через Рим и остановилась перед Латераном. В этот момент послышались

громкие крики и стоны, после чего наступило молчание и состоялись

похороны. Так кончается легенда, место которой в дешевых уличных

книжонках.

Мартин Полоний, веря которому Платина повторяет такие сказки,

заимствовал их у некоего Гальфрида и Жервеза, автора хроник, о котором

Ноде говорил: " Величайший сочинитель сказок и самый известный лгун,

который когда-либо держал перо в руке" Из источников подобной ценности

протестанты вывели скандальный и явно апокрифический рассказ о мнимом

папе Иоанне, которой на самом деле был колдуньей: действительно она одна

из тех, кому приписываются книги Черной Магии. В записках протеетанского

историка об этой женщине-папе можно найти две очень интересных гравюры.

Они считаются портретами героини, но в действительности являются древними

картами Таро, представляющими Исиду, увенчанную тиарой. Хорошо известно^

что иероглифическая фигура на второй карте Таро называется также

женщиной-папой, она представляет собой женщину в тиаре, на которой

обозначены элементы восходящей луны или рога Исиды. Один экземпляр

протестанской книги еще более замечателен: володы фигуры длинны и скудны;

на груди ее солярный крест; она сидит между двумя столпами Геркулеса,

позади ее находится океан с цветком лотоса на поверхности воды. Второй

портрет представляет то же самое божество с атрибутами суверенного

священничества, держащее в руках своего сына Гора. Как Кабалистические

документы, оба изображения имеют единую цену, но они мало дают тому, кто

хотел бы познакомиться с папессой Иоанной.

Чтобы отклонить обвинение в колдовстве в отношении Герберта, если

его, вообще можно было принять всерьез, достаточно отметить, что это был

ученейший человек столетия и, будучи наставником двух государей, своей

ученой степени он был обязан благодарности одного из своих августейших

учеников. Он был выдающимся математиком, а его познания в области физики

превосходили уровень эпохи; одним словом, он был человеком универсальной

эрудиции и великих способностей, как свидетельствуют об этом его письма.

Он не был ниспровергателем королей, как страшный Хильдебранд. Он

предпочитал наставлять владык, а не отлучать их от церкви, и пользуясь

фавором у двух французских королей и трех императоров, он не нуждался,

как справедливо отметил Ноде, в том, чтобы продаться дьяволу ради кафедры

архиепископа Реймса и Равенны, а в последующем и папского престола.

Герберт был не только выдающимся математиком, как мы уже говорили, но и

известным астрономом, он преуспевал и в механике; согласно Уильяму

Малмесбери, он построил в Реймсе чудесную гидравлическую машину, которая

с помощью воды сама исполняла и играла волшебные мелодии. Более того,

согласно Дитмару, он одарил город Магдебург часами, которые отмечали все

движения света и время, когда звезды восходят и заходят. Наконец, по

свидельству Ноде, которого мы с удовольствием цитируем вновь, он сделал

такое изобретательное исследование латуни, что упомянутый выше Уильям

Малмесбеури отнес его к Магии. Далее Онуфрий сообщает, что в библиотеке

Фарнезе он видел книгу по геометрии, составленную тем же Гербертом; что

касается меня, то я полагаю, что, не учитывая мнения Эртофдиенса и

других, кто считал его часовым мастером и арифметиком, которые и сегодня

есть среди нас, все эти свидетельства достаточно серьезны, чтобы

заключить, что те, кто никогда не слышал о кубе, параллелограме,

додекаэдре, альмакантре, вальсаго-ре, альмагриппе, кафальземе и других

понятиях, в те времена считались понимающими математику; они думали, что

все это духи, вызываемые Гербертом, и что такое множестов редких познаний

не может быть свойственно одному человеку без вмешательства чего-то

экстраординарного, и если он владел ими, то он должен был быть

волшебником.

Чтобы показать злонамерность авторов хроник, остается сказать, что

Платина -это эхо всех римских пасквилянтов -утверждает, что могила

Сильвестра II сама стала колдовской: она пророчески покрывается слезами

при приближении заката каждого папы и что кости Герберта дрожат и

сдвигаются, когда один из них должен умереть. Эпитафия, выгравированная

на его могиле, придает цвет этим чудесам -так добавляет библиотекарь

Сикста IV. Таковы доказательства, которые ходят среди историков как

достаточные, чтобы удостоверить существование интересного исторического

документа. Платина был библиотекарем Ватикана; он писал свою историю пап

по приказу Сикста IV; он писал ее в Риме, где не было ничего легче, чем

проверить истинность или ложность таких утверждений, которые, несмотря на

сомнительную эпитафию, никогда не существовали за пределами воображения

авторов, у которых Платина заимствовал весьма неосторожно -

обстоятельство, которое вызывало справедливое возмущение честного Ноде,

чьи дальнейшие замечания выглядят так: " Это чистый обман и явная ложь,

как в отношении событий - мнимых чудес на могиле Сильвестра II - их никто

никогда не видел - так и в отношении приписываемой могиле надписи; эта

надпись- - как она выглядит на самом деле -была составлена Сергием IV и

очень далека • от поддержки высказанных магических басен; она, напротив,

является самым блестящим свидетельством хорошей жизни и чистоты

Сильвестра. Поистине постыдно, что многие католики оказываются

соучасниками клеветы на которую Мариан Скот, Глабер, Дитмар, Хельганд,

Ламберт и Герман Контракт, бывшие его современниками, не обращали

внимания."

Теперь перейдем к Гримуару Гонория, третьему носителю этого имени,

одному из самых рьяных понтификов 13-го столетия, которому приписывается

эта книга. Достоверно, что Гонория III ненавидели сектанты и некроманты,

и весьма возможно, что они пытались обесчестить его, представляя их

сообщником; Ченчио Савелли, возведенный в папы в 1216 году, конфирмовал

орден св. Доминика, который преследовал альбигойцев и вальденсов - этих

детей манихеев и колдунов. Он учредил также ордена францисканцев и

кармелитов, благословил крестовый поход, мудро руководил церковью и

оставил после себя много декреталий. Связать с Черной Магией этого папу,

столь благочестивого католика, означает навлечь подобные подозрения на

великие религиозные ордены, которые он учредил; дьявол вряд ли мог

получить от этого выгоду.

Некоторые старые копии Гримуара Гонория носят, однако, имя Гонория

II, но невозможно считать колдуном этого элегантного кардинала Ламберта,

который после продвижения в суверенные понтифики окружил себя или

поэтами, которым он давал епископство за элегии - как это было с

Хильдебертом, епископом Манса - или учеными теологами подобными Хуго де

Сен-Виктору. Но случилось так, что имя Гонория II для нас является лучом

света, указывающим на подлинного автора страшного Гримуара, о котором

идет речь. В 1061 году, когда империя начала вести борьбу с папством и

надеялась захватить верховенство над священниками, возбуждая волнения и

междуусобицы в священной коллегии, ломбардские епископы, подстрекаемые

Гербертом Пармским, протестовали против избрания Ансельма, епископа

Лукки, который поднялся на папский престол как Александр II. Император

Генрих IV встал на сторону диссидентов и разрешил им избрать другого

папу, обещая свою поддержку. Они выбрали Кадулуса или Каделу-са,

интриговавшего епископа Пармы, человека, способного на все преступления и

публичные скандалы в области симонии и сожительства. Он принял имя

Гонория II и направился к Риму во главе армии, но был низложен и осужден

всеми, прелатами Германии и Италии. Возобновив нападение, он завладел

частью Священного города и вошел в собор св. Петра, откуда был изгнан и

бежал в замок св. Ангела, который соглашался покинуть лишь при получении

крупного выкупа. Тогда Отто, архиепископ Кельна, посланник императора,

осмелился упрекать публично Александра II в захвате Святого Престола.

Однако монах по имени Хильдеб-ранд обосновал законность понтификата столь

красноречиво, что император в смущении отступил и попросил прощения за

свои неправомерные попытки. Хильдебранд был уже отмечен провидением как

гремящий Григорий VII, которому предстояло прийти к власти таким образом,

увенчав труды своей жизни. Антипапа был низложен Советом Мантуи и Генрих

IV принял его извинения. Кадалус вернулся во тьму и тогда, возможно,

решил стать высшим свя-щенником колдунов и отступников и в этом состоянии

под именем Гонория II он составил Гримуар, известный под его именем.

То, что известно о характере антипапы, является убедительным

обвинением: он был смелым в присутствии сильных, мятежным и интригующим,

пренебрегая верой и моралью, не видя в религии ничего, кроме орудия

безнаказанности и грабежа. Для такого человека и вера в духовенство была

затруднением, которое надо было преодолеть; он производил священников,

способных на все преступления и святотатства. Такова, пожалуй, главная

цель Гримуара, им написанного.

Этот труд имеет некоторое значение для тех, кто интересуется наукой.

На первый взгляд он кажется простым сплетением возмутительных абсурдов,

но для того, кто посвящен в знаки и секреты Каббалы, это буквально

памятник человеческой порочности, потому что дьявол появляется там как

орудие силы.

Использовать человеческую доверчивость, направить на выгоды для

адептов пугала, которые наполняют эту книгу, -вот ее основной секрет. Она

надеется темноту сделать темнее, используя факел науки, который в

недобрых руках может стать факелом мясников и поджигателей..

Доктрина этого Гримуара такая же, как у Симона и большинства

гностиков; это подстановка пассивного в активный принцип. Пантакль,

изображенный на фронтисписе книги, дает представление об этой доктрине,

показывая страсти господствующими над разумом, обожествляя чувственность

и превознося женщину над мужчиной, он выражает тенденцию, которая

возвращает ко всем антихристианским мистическим системам. Восходящая луна

Исиды занимает центр фигуры, она окружена тремя треугольниками, один

внутри другого. Треугольник поддерживается crux ansata с двойным

перекрестием. Внутри круга и внутри пространства, образованного тремя

сегментами круга имеются надписи. На одной стороне изображен знак духа и

каббалистическая печать Соломона, на другой -магический нож и начальная

буква алфавита, ниже -опрокинутый крест, образующий фигуру лингама и имя

Бога, так же перевернутое. По кругу идет надпись: " Повинуйся своим вышним

и будь подчинен им, чтобы они могли видеть, что ты делаешь".

Рассматриваемый как символ или исповедание веры, этот пантакль

текстуально выглядит так: " Рок правит с помощью математики, и нет иного

Бога, чем Природа. Догмы

- это помощники священнической власти, они заставляют людей

оправдывать жертвы. Инициация выше любой религии и приносит пользу всем,

но то, что она говорит, есть антитезис тому, во что она верит. Закон

послушания предписан и необъясним; посвященные созданы, чтобы

командовать, профаны - чтобы подчиняться."

Все, кто изучали оккультные науки знают, что старые маги никогда не

выражали свои доктрины текстом, они формулировали их символическими

изображениями пантаклей. На второй странице книги имеются две круглые

магические печати. В первой находится квадрат Тетраграммы с инверсией и

подстановкой имен. Вместо EIEIE, JEHOVAH; ADONAI; AGLA - четыре священных

слова, означающих: Абсолютное существо есть Иегова, Господь в трех лицах,

Бог и иерархия Церкви, автор Гримуара подставляет JEHOVAH; ADNI;, D'RAR;

EIEIE -которые означают: Иегова, Господь, никто иной, как фатальный

принцип вечного перерождения, персонифицированный этим перерождением в

Абсолютном Существе.

Вне квадрата внутри круга находится имя Иеговы в его собственной

форме, но так же перевернутое, слева имя ADONAI и справа три буквы ш,

ACHV, за которыми следуют две точки, полное значение этого таково: небеса

и ад являются отражением одного в другое; то, что вверху есть то, что

внизу; Бог есть человечество - человечество выражено буквами ACHV,

которые являются инициалами Адама и Евы.

На второй печати находится имя КЛЛКПК, ARAFUTA, и ниже шш RASH,

окруженное двадцатью шестью каббалистическими знаками. Ниже печати

находятся десять букв иврита, данные в следующем порядке ТПЧЗЛЗй 3'. В

целом

- это формула материализма и судьбы, которую слишком долго и, может

быть, слишком опасно объяснять здесь. Пролог Гримуара может быть дан

полностью:

" Святому Апостольскому Трону, ключи небесного царства даны такими

словами, которые Иисус Христос сказал св. Петру: " Я даю тебе ключи от

Царства Небесного и тебе одному силу командовать князем тьмы и его

ангелами, кото-рые как рабы своего господина оказывают ему честь, славу и

послушание", - силой других слов Иисуса Христа, сказанных самому Сатане:

" Ты должен поклоняться Господу Богу и только Ему одному служить, потому

что силой этих Ключей Глава Церкви сделан Владыкой ада. " Но имея ввиду,

что да этого подарка один лишь суверенный Понтифик имел власть вызывать

духов и командовать ими, Его Святейшество Гонорий II, движимый своей

пасторской заботой, милостиво пожелал сообщить науку и силу вызывания

духов и господ-ствования над ними своим достопочтенным Братьям во.

Христе, с заклинаниями, которые должны использоваться при этом; они

содержатся в Булле, которая следует далее."

Это во всей истине понтификат ада, того кощунственного 7

священничества антипап, которое Данте заклеймил в хрип-7 лом крике одного

из князей гибели: " Pope Satan, Pope Satan, Allepe." Легитимируем папу как

принца небес, этого достаточно, чтобы антипапа Кадалусбыл владыкой ада.

" Да будет Он Богом добра, так как бог зла - это я: мы разделены, но наши

.силы равны."

Далее следует булла инфернального понтифика, и мистерия темных

вызываний духов излагается со страшными сведениями, принимающими

суеверные и кощунственные формы. Посты, бдения, профанация таинств,

аллегорические церемонии и кровавые жертовоприношенияссо-четаются между

собой самым злонамеренным образом. Вызывания духов недостаточно поэтичны

и вдохновенны и преисполнены страха. Например, автор объявляет, что

оператор должен встать в полночь в четверг в первую неделю вызывания,

опрыскать свою комнату святой водой и зажечь свечку желтого воска,

приготовленную накануне и исполненную в форме креста. При.свете этой

свечи он должен один войти в церковь и читать заупокойную службу низким

голосом, подставляя вместо девятой главы заутрени следующий ритмический

призыв, который здесь приводится в переводе е латыни с сохранением его

странных форм и припева, который напоминает монотонные песнопения древних

колдунов:

О, Господи, избавь меня от адских ужасов,

Очисти дух мой от могильных лярв;

Чтоб найти их я сойду в твой ад не боясь;

Я вручаю мою волю закону над ними.

Я взываю сквозь ночь и тьму, чтобы пришло сияние:

Встань, о, солнце, и Луна, будь светлой и блестящей;

Теням ада я говорю без страха:

Я вручаю свою волю закону над ними.

Страшны они, формы их фантастичны.

Я хочу, чтобы демоны вдруг снова стали ангелами.

Их безымянным искажениям говорю я без страха:

Я вручаю свою волю закону над ними.

Эти тени - иллюзии испуганного зрения.

Я и лишь я могу излечить их,

В глубины ада я погружаюсь бесстрашно:

Я вручаю свою волю закону над ними.

 

После многих подобных церемоний приходит ночное вызывание. В

уединенном месте, при свете огня горящих сломанных крестов, очерчивается

круг углами креста, после чего поют магический гимн, содержащий возгласы

различных псалмов.

" О, Господи, царь обладает Твоей силой; дай мне закончить труд моего

рождения. Пусть тени зла и призраки ночи разлетятся как пыль по ветру...

О, Господи, ад сияет в Твоем присутствии; все Тобой кончается и Тобой

начинается: JEHOVAH, TSABAOTH, ELOHIM, ELOI, HELION, HELIOS, JODHEVAH,

SHADDAI. Лев Иудеи восстает в Его славе; Он приходит, чтобы дать победу

царю Давиду. Я открываю семь печатей страшной книги. Сатана опускается с

небес как дневной свет. Ты сказал мне: да будет далек от тебя ад и его

мучения; они не влекутся к чистым телам. Твои глаза будут противостоять

взгляду василиска; твои ноги будут бесстрашно ступать по крови; ты будешь

брать змей и они будут покорены улыбкой, ты будешь пить яды и они не

отравят тебя. ELOHIM, ELOHAB, TSABAOTH, HELIOS, EHYEH, EIEAZEREIE, О

THEbS, TSEHYROS. Земля Божья и изобилие повсюду; Он установил это над

разломами бездны. Кто может войти в гору Бога? Тот, чьи руки невинны и

сердце чисто; тот, кто не держит истину под спудом и не получает ее,

чтобы оставить в праздной лености, тот, кто сохряняет святое в своей душе

и не клянется лживыми словами. Он получит силу для' его господства, и

отсюда есть бесконечность человеческого рождения, порождение землей и

огнем, божественное производство тех, кто ищет Бога. Князья Природы,

раскройте свои двери; сомкните небеса, я подниму тебя. Приди ко мне,

святое воинство: воззри на царя славы. Он заслужил свое имя: он держит в

своей руке печать Соломона. Хозяин сломал черное рабство Сатаны и сделал

плен пленным. Один Господь есть Бог и Он один есть Царь. Лишь Тебе слава,

о Господи, слава и слава Тебе".

Кажется, что слышишь мрачных пуритан Вальтера Скопа или Виктора

Гюго, сопровождающих с фантастическими псалмопениями безымянную работу

колдунов в " Фаусте" или " Макбете".

В заклинании, адресованном тени гиганта Нимрода, дикого охотника,

который начал строить Вавилонскую башню, адепт Гонория угрожает этому

древнему негодяю тем, что его цепи будут заклепаны и его мучения будут

возрастать ежедневно, если он не подчинится воли оператора немедленно, и

этот антипапа, который понимал, считал высшего священника правителем ада,

кажется стремится получить печальное право вечно мучить мертвых, как бы в

отместку за презрение и отвержение его живыми.

.

ГЛАВА П ПОЯВЛЕНИЕ БОГЕМСКИХ КОЧЕВНИКОВ

 

В начале пятнадцатого века орды смуглых бродяг начали растекаться по

Европе. Их называли богемцами, ибо они заявляли, что пришли из Богемии

(Чехии), или египтянами, поскольку их вождь принял титул Герцога

египетского, и они практиковали искусство гадания, воровство и грабеж.

Это были кочевые племена, живущие в самодельных хижинах, их религия была

неизвестна, они заявляли, что являются христианами, но их правоверность

была более, чем сомнительна. Их характеризовали общность имущества и

промискуитет, а также использование в гаданиях странных

последовательностей знаков, аллегорических по форме, зависящих от

достоинства чисел. Откуда пришли они? Из какого проклятого и исчезнувшего

мира явились эти заблудшие дети? Были ли они, как верил суеверный народ,

порождением колдунов и демонов и умирающий и преданный Спаситель проклял

их навсегда бродить по свету? Было ли это семя Вечного Жида, или остаток

десяти колен Израилевых, забытых в плену и надолго закованных Гогом и

Магогом в неизвестных землях? Такие сомнения сопутствовали этим

таинственным странникам, которые, казалось, сохранили лишь суеверия и

пороки исчезнувшей цивилизации. Враги труда, не уважающие ни

собственности, ни семьи, они влекли за собой своих жен и детей; тревожили

мир честных обывателей своими претенциозными гаданиями. Как это могло

происходить нетрудно понять из описания неким автором появления первого

табора в окрестностях Парижа:

" В 1427 году, в воскресенье 17 августа в окрестности Парижа выехали

двенадцать так называемых кающихся -герцог, граф и десять мужчин, все на