Российской империи в конце XIX — начале XX в

Реформы 60 — 70-х гг. XIX в. открыли для России возможность перехода от традиционного общества к индустриальному, капиталистическому, основанному на частной собственности, рыночной экономике, пар­ламентской демократии. Однако этот процесс проте­кал в огромной евроазиатской стране очень своеоб­разно и противоречиво.

Логика мирового развития неумолимо толкала Российскую империю на путь модернизации, требо­вала системных реформ, т. е. одновременных круп­ных преобразований во всех сферах общественной жизни.

В конце XIX — начале XX в. Россия стояла перед выбором: реформы или революция. Какой выбор сде­лали правители империи, мы знаем. Отказ от назрев­ших реформ неминуемо вел страну к революции. Но для нас сегодня важен другой аспект проблемы. Поче­му события в России развивались именно так, а не иначе?

Цель данной главы как раз и состоит в том, чтобы попытаться дать ответ на этот вопрос и рассмотреть тенденции и особенности исторического развития Рос­сии на рубеже веков в контексте мирового цивилизационного процесса.

Глава VII I

К рубежу XIX —XX вв. государства Западной Ев­ропы и США уже завершили переход от традиционно­го общества к индустриальному, капиталистическому.

Движущими силами цивилизационного процесса в странах Запада выступали революционизм, нацио­нализм и индустриализм. Переход к индустриально­му обществу в этих странах проходил по-разному, но для каждой из них на рубеже веков были характерны:

■ утверждение интенсивного типа развития;

■ минимальные остатки традиционного общества;

■ парламентская демократия;

■ относительная стабильность.

Каковы же основные тенденции социально-эконо­мического развития государств западной цивилиза­ции? Каковы характерные черты проявления интен­сивного типа развития в основных сферах жизни за­падных социумов?

В экономической сфере этих стран происходил бур­ный рост товарно-денежных отношений, частной соб­ственности; развитие рынка неизбежно ограничивало вмешательство государства в экономические отношения.

Во второй половине XIX в. начинается массовая урбанизация западного общества, производство пере­ходит к машинной индустрии на индустриальный уро­вень, совершенствуется управление экономикой на основе монополистических, а с начала XX в. — госу­дарственно-монополистических объединений, появля­ются новые формы собственности. При этом более глубокое общественное разделение труда вело к рез­кой социальной дифференциации, к поискам классо­вых контактов и социальных компромиссов.

Глубокие изменения были характерны и для соци­ально-политической сферы;

■ разделение духовной и светской власти;

■ создание политических партий и утверждение парламентаризма;

■ формирование системы правовой защиты граждан от произвола властей.

 

РОССИЯ НА РУБЕЖЕ XIX-XX ВЕКОВ

В духовной сфере стран западной цивилизации происходил бурный рост светского просвещения, все более широкие слои населения приобщались к культу­ре. Утверждались независимость, рационализм и праг­матизм сознания. Свобода человека все больше воспри­нималась как самостоятельная ценность.

В то же время на рубеже веков все отчетливее проявлялись свидетельства цивилизационного кризи­са западного общества:

■ неравномерность развития индустриальных стран и обострение противоречий между ними;

■ борьба за рынки сбыта, источники сырья и сферы приложения капитала;

■ создание системы военно-политических союзов и блоков;

■ утверждение военной силы в качестве главного ин­струмента разрешения противоречий. Наиболее рельефным проявлением цивилизацион­ного кризиса западного общества стала Первая миро­вая война.

Новые тенденции проявились и в странах, которые относились к цивилизациям восточного типа развития. В конце XIX -— начале XX в. начинается заметная транс­формация традиционных структур в Индии, Китае и других странах. Однако для перехода к классическому капитализму на традиционном Востоке условий не было. Такие условия возникли лишь в Японии, которая смогла соединить европейский вариант развития с традицион­ной конфуцианской культурой и совершила во второй по­ловине XIX в. резкий скачок в своем развитии.

Непросто шли и преобразования в России. Рефор­мы 1860— 1870-х гг. открыли путь нашей стране к ин­дустриальному обществу западного типа, однако про­цесс преобразований протекал достаточно противоре­чиво. Принципиальной особенностью этого пути было внедрение крупнопромышленного капитализма в до­капиталистические структуры, что породило не просто более сложное, зигзагообразное развитие России, а другое развитие исторического процесса, чреватое, как показали последующие события, катастрофами, тупи­ками и сложностью выхода из них.

 

Глава VII I

В результате на рубеже XIX — XX вв. в России сло­жился особый тип развития капитализма, когда его новейшие формы с поразительной быстротой наплас­товывались на ревностно сохраняемые как самодер­жавием, так и особым типом российской ментальности архаические общественно-экономические структуры.

В чем же причины таких особенностей цивилиза-ционного процесса в России?

Одна из главных причин состояла в том, что тра­диционное общество в России было очень специфич­ным и в условиях перемен не только сохраняло устой­чивость и живучесть, но и активно влияло на направ­ленность и темпы цивилизационных изменений.

Рассмотрим эту проблему несколько подробнее.

В своем развитии к началу XX в. Россия прошла те же этапы, что и страны Запада, но в ее историю отчет­ливо вплетались многие черты и элементы восточной цивилизации.

Особую роль в России играло государство, кото­рое пронизывало все структуры общества и активно вмешивалось во все сферы его деятельности. Даже Православная церковь была подчинена государству и с начала XVIII в. включена в общую систему управле­ния. Для России, как и многих государств Востока, характерным было преобладание государственной соб­ственности над частной, экстенсивное экономическое развитие, медленное формирование товарно-денежных отношений.

Реформы 60 — 70-х гг. XIX в. стали попыткой евро­пеизации Российской империи. Социальная база запад­ного уклада в России была чрезвычайно слабой, за чисто европейский тип развития выступала лишь незначи­тельная часть населения. Ориентация на коллективные формы труда и жизни, сохранение в стране крестьян­ской общины, традиции вечевой культуры и непосред­ственной общинной демократии вовсе не способство­вали развитию парламентской демократии, консерви­ровали сложившиеся в обществе отношения. Преобладание крестьянской культуры над городской, православный вариант христианства закрепляли в менталитете россиян иерархичность и мифологизиро-

РОССИЯ НА РУБЕЖЕ XIX-XX ВЕКОВ

ванность восприятия мира, представления об одновариантности развития, учили стойко переносить тяготы повседневной жизни.

Кроме названных черт традиционного общества для России типичными были патриархальность, агрес­сивность и локальность крестьянской цивилизации, империалистичность сознания населе-ния и т. д. Взя­тые вместе, они показывают, что элементы традицио­нализма в российской истории оказались переплетен­ными со всеми политическими, социальными, эконо­мическими и другими процес-сами, что придавало им чрезвычайную устойчивость и особую гибкость.

Как это влияло на цивилизационный процесс?

Устойчивость и особый характер традиционного общества при-вели к тому, что отмеченные для Запада силы цивилизационного процесса в России себя не проявили. Революционизм, этот отли-чительный компо­нент европейской истории Нового времени, был отвер­гнут крестьянской цивилизацией России и до начала XX в. оставался лишь элементом культуры ее образо­ванного меньшинства.

Сравним! XIX в. в Европе был временем революци­онных потря-сений. В России же он был спокойным. Спо­койным настолько, что даже отмена крепостного права (уникальный факт в истории мирового сообщества!) была проведена мирным путем, а сама идея революции практически не затрагивала массовое сознание.

Не стала, да и не могла стать, движущей силой ци­вилизационного процесса в России и идея национально­го самоопределения. Россия никогда не имела полнос­тью оформившихся территорий. Процесс их сокраще­ния, а затем расширения шел постоянно. И если на Западе задача национального самоопределения способ­ствовала становлению моноэтнических (национальных) государств (Германия, Италия), то в России и в XIX в. ре­шались проблемы колонизации (были завоеваны Кавказ, Средняя Азия, Финляндия, присоединены значительные территории на Дальнем Востоке). При этом присоедине­ние чужих территорий считалось благом, а навязывание собственной субкультуры другим нациям проявлением мессианской роли русского народа.

 

Глава VII I

Очень противоречиво как движущая сила эволюционного процесса действовал в России и индустриализм. Индустриальная модернизация в стране происходила иначе, чем в Европе, где роль регулятора брал на себя рынок. В России таким регулятором оставалось государ­ство. Правовая база предпринимательства носила разрешительный, а не регистрационный характер. Суще-ствовали различные национальные, сословные, религиозные и другие ограничения собственности. Промышленники России долгое время о прибыли не заботились, ее гарантом выступало государство. В результате происходила индустриализация отдельных: секторов экономики, обеспеченных государственными; заказами или концентрированным спросом на некоторые! иды промышленной продукции. (Хронически отставала при этом индустриализация аграрного сектора.) Появля­лась возможность решать задачи развития промышленности методами внеэкономического принуждения.

Какое же место занимала Российская империя в шровом сообществе? Общее представление об этом дает так называемая эшелонная теория развития капитализма, предложенная советским историком К.Н. Тарговским в начале 1960-х гг. Согласно этой теории центром мировой истории на рубеже веков был капитализм,: которому осуществляли переход все традиционные об­щества. Но их движение по оси исторического времени было неравномерным, асинхронным. В результате они выстроились эшелонами.

Для стран первого эшелона капитализма (Голландия, Англия, Франция, США и др.) было характерно классическое, последовательное вызревание и развитие капитализма. Фазы развития имели в них такую последовательность:

■ зарождение в недрах феодального общества капи­талистического уклада;

■ устранение путем политической революции старой надстройки;

■ становление новой формации (ранний капитализм);

■ зрелый капитализм;

■ возникновение на почве частнохозяйственного ка­питализма монополистических объединений.

РОССИЯ НА РУБЕЖЕ XIX-XX ВЕКОВ

Одновременно происходило формирование адек­ватных социальной и политической структур, выраба­тывался опыт социального управления.

К странам второго эшелона, или «вторичной моде­ли» капитализма, относились Германия, Испания, Ита­лия, Россия, Япония, а также государства Централь­ной и Юго-Восточной Европы, для которых был харак­терен догоняющий тип развития капитализма с пропуском или перестановкой фаз «классической мо­дели». Специфика стран второго эшелона состояла в том, что они отставали от классической модели, по крайне мере, на одну фазу или более, но вынуждены были во второй половине XIX в. резко ускорить свое развитие. Для этих стран были типичны:

■ незавершенность политической революции и со­хранение абсолютизма;

■ более быстрое за счет заимствования опыта и ин­вестиций других стран формирование и развитие капиталистического уклада;

■ практически полное выпадение фазы зрелого част­нохозяйственного капитализма, переход от ранне­го капитализма сразу к монополиям;

■ относительная слабость внутренних стимулов раз­вития капитализма;

■ высокая социальная конфликтность и другие осо­бенности.

Российскую империю среди этих стран отличало наибольшее своеобразие. Так, на Западе буржуазные революции, как правило, открывали дорогу аграрному перевороту, за которым следовал промышленный. В России же промышленный переворот, начавшийся в 50-х гг. XIX в., предшествовал буржуазной революции, а аграрный переворот так и не был завершен. И это несмотря на то, что с середины XIX в. в центре поли­тической жизни страны находился аграрный вопрос, от способа разрешения которого во многом зависела судьба страны. Но радикальные аграрные преобразо­вания требовали ликвидации остатков крепостничества и демократизации политического строя, на что прави­тели России упорно не соглашались. Вся полнота вла­сти сосредоточивалась в руках монарха, в стране не

 

 

Глава VII I

было правительства, парламента, элементарных поли­тических свобод, легальных партий, профсоюзов.

Экономика огромного государства, как и прежде, развивалась по экстенсивному пути. Промышленность России не ориентировалась на внутренний рынок, а развивалась главным образом за счет государственных заказов, прежде всего военных. Знаменитый промыш­ленный подъем 1990-х г. был обусловлен бурным же­лезнодорожным строительством. В начале XX в. Россий­ская империя по объему промышленного производства вышла на 5-е место в мире, но в стране по сути не было классического капитализма. Это был скорее государ­ственный индустриализм, берущий начало во временах Петра I. Категории «цена», «прибыль» на казенных заводах России не «работали».

Несмотря на бурное развитие промышленности, ведущей сферой экономики оставалось сельское хозяй­ство. Россия давала до 40% мирового экспорта пшеницы, но товарными в стране были только часть помещичьих и крестьянских хозяйств. Господствовала концепция «Не­доедим, но вывезем», поскольку хлеб для казны в то вре­мя был важнейшей статьей доходов. В аграрной сфере преобладал патриархальный уклад с примитивной агро­техникой и докапиталистическими порядками; рыночных отношений в сельском хозяйстве фактически не было.

В социальном плане в России господствовали сослов­ные отношения. Российское общество сохраняло свой корпоративный характер. Адекватная буржуазному об­ществу социальная структура только начинала склады­ваться. В стране по существу не было «среднего класса», а сочетание капиталистической модернизации с сослов­ными отношениями еще более углубляло разрыв между различными социальными слоями. Особой стратой (со­циальным слоем) в государстве стала бюрократия.

В результате, на рубеже XIX — XX вв. в силу запоз­далого, вторичного и догоняющего типа развития ка­питализма в России как бы наложились друг на друга разные исторические эпохи, спрессованные во време­ни и пространстве; противоречия, свойственные фео­дализму и капитализму, тесно переплелись и обостри­лись. Ключевое противоречие между потребностями

РОССИЯ НА РУБЕЖЕ XIX-XX ВЕКОВ

ускоренной модернизации страны и невозможностью реализовать эти задачи в условиях сохранения много­численных остатков традиционного общества ощуща­лось во всех сферах общественной жизни.

В чем оно проявлялось? В экономике развитие то­варно-денежных отношений, свободной конкуренции сдерживалось сохранением помещичьего и общинно­го землевладения, а также вмешательством государства в процессы монополизации.

В политической области наиболее острым было противоречие между потребностями демократизации общества и существующей в России формой правле­ния. На фоне изменений в мире феодально-абсолюти­стская династия Романовых в начале XX в. выглядела политическим анахронизмом.

В области социально-классовых отношений на первый план выдвинулось противоречие между крес­тьянством и помещиками. Развитие капиталистических отношений при отсутствии механизмов защиты инте­ресов рабочих привело к обострению на рубеже веков противоречий между пролетариатом и буржуазией. Повысился уровень социальных ожиданий и требова­ний российской буржуазии и интеллигенции. Соци­альную нестабильность в стране усиливали межнацио­нальные противоречия. Капитализм ускорил процесс формирования наций. В условиях продолжения руси­фикаторской политики самодержавия национальные движения ряда народов России становились важным фактором демократических преобразований в стране.

Обострение этих и ряда других противоречий привело Россию в начале XX в. на грань общенацио­нального кризиса. Ввиду этого одновременно нужно было решать и аграрный во-прос, и задачи капитали­стической индустриализации, и проблемы демократи­зации общественно-политической жизни, и националь-ный вопрос, и десятки других больших и малых проблем, как ла-вина, свалившихся вдруг на страну. Иными словами, Россия на рубеже веков должна была резко ускорить капиталистическую модернизацию и в целях выживания в быстро меняющемся мире лик­видировать свое отставание от передовых стран.

 

Глава VII I

А такое отставание практически по всем качествен­ным показателям было весьма значительным. По уров­ню грамотности населения и степени урбанизации Российская империя занимала последнее место среди развитых стран мира. Смертность населения в России была выше, чем в любом из европейских государств, достигая ежегодно 35 человек на одну тысячу жите­лей, тогда как в Англии она составляла 19 человек, во Франции — 22, в Германии — 24 человека.

В 1900 г. годовой доход на душу населения состав­лял в России 63 руб., Германии — 184, в Англии — 273, в США— около 350 руб., что в общем-то объективно отражало уровень экономического развития этих стран. Заметим также, что по всем качественным по­казателям (производительность труда, объем продук­ции на душу населения и др.) Россия в 3 — 10 раз усту­пала Германии, Англии и США.

В то же время упрочение позиций капитализма в России неизбежно вовлекало ее в созданную индустри­альной стадией развития мира систему экономических и геополитических противоречий. С 1878 г. Россия четверть века прожила без войны. Однако она не могла оказаться вне того баланса политических и военных сил, который: тал складываться в Европе, и совместно с Англией и Францией создала военно-политический блок — Антан-га (1907), направленный против аналогичного блока в составе Германии, Австро-Венгрии и Италии — Тройственного союза (1882). Цивилизованный мир медленно, но неуклонно продвигался к большой войне.

 

■ Основные тенденции социально экономического развития Российской империи в конце XIX - начале XX в.

Отмена крепостного права и другие реформы I960— 1970-х гг., как уже говорилось, положили начало переходу России к ин-дустриальному обществу, основанному на частной собствен-ности и рыночной экономике.Главной особенностью этого пере-хода было то, это он осуществлялся в условиях незавершенности процесса первоначального накопления капитала и со-

РОССИЯ НА РУБЕЖЕ XIX-XX ВЕКОВ

хранения в стране многочисленных остатков традици­онного общества.

Каковы же тенденции становления индустриаль­ного общества в России?

В отраслях крупной промышленности осуществлял­ся переход от мануфактур, основанных преимуще­ственно на принудительном труде, к фабричному про­изводству. После отмены крепостного права начал расширяться внутренний рынок, в том числе и рынок рабочей силы, создавались условия для конкуренции между товаропроизводителями. В то же время предпри­ятия, находящиеся в сфере интересов государства, не были включены в систему рыночных отношений и оставались своего рода монополистами.

Процесс накопления капитала внутри страны шел достаточно медленно, и новоявленные российские пред­приниматели стремились вкладывать средства в те от­расли промышленности, которые приносили быструю и устойчивую прибыль. Поэтому в 1870 — начале 1880-х гг. преимущественное развитие получили отрасли легкой промышленности, главным образом текстильная, надолю которой приходилось свыше половины стоимости всей промышленной продукции России. Крупные центры текстильной промышленности были созданы в Москов­ской и Владимирской губерниях, Санкт-Петербурге, Лодзинском районе Польши. При активном участии тек­стильных магнатов Морозовых, Прохоровых, Рябушинс-ких в стране были созданы банки, которые составили ядро финансовых групп, бравших под контроль российскую промышленность.

В 1870-х гг. зарождаются отечественное транспорт­ное маши-ностроение и рельсовое производство, и хотя Россия тогда выплав-ляла около 3% мирового производ­ства чугуна, рельсы на русских заводах делали из им­портного.Основные виды станков, машин, обо-рудования для фабрик и заводов также закупались за границей.

Отставание Российской империи от передовых государств Запа-да становилось угрожающим, поэтому в 1880-х гг. был взят курс на индустриализацию стра­ны. Главной силой организации процесса индустриа­лизации в России выступало государство. Его вмеша-

 

 

Глава VII I

 

тельство в экономическую жизнь проявлялось в при­оритетном и льготном финансировании отдельных от­раслей промышленности, в проведении протекционист­ской таможенной и налоговой политики, в привлече­нии в российскую промышленность иностранного капитала. Внутренние источники накоплений для ин­дустриализации формировались преимущественно за счет экспорта хлеба и сырья.

Экономика огромной страны не могла развиваться без разветвленной транспортной сети. Дороги были (и остаются!) одной из главных бед России. Во второй половине XIX в. страна переживала настоящий «бум» железнодорожного строительства. К 1880 г. в европей­ской части страны частными компаниями был создан костяк железнодорожной сети (19 тыс. км). Это было время, когда в течение нескольких лет железнодорож­ные подрядчики С.С. Поляков, Д. Е. Бернадаки, и другие сколотили миллионные состояния. Чтобы возместить понесенные убытки государство стало выкупать част­ные железные дороги и организовывать их казенную эксплуатацию. Новые железнодорожные пути в стране начали строиться преимущественно государством по схеме, позволяющей связать центр и окраины и дать выход традиционным товарам российского экспорта к морским и речным портам. Протяженность железных дорог в России к началу XX в. увеличилась более чем вдвое и составила около 50 тыс. км.

В ходе железнодорожного строительства в страну с помощью займов были привлечены крупные запад­ные инвестиции, составив-шие около 4 млрд. руб.По­чти половина из них была направлена в горно-метал­лургическую, машиностроительную, химическую и тек-стильную промышленность.Иностранный капитал способствовал и введению в стране золотого денежно­го обращения, созданию бан-ковской сети и рынка ценных бумаг. Внутренние источники индус-триализа­ции в 1890-х гг. пополнялись за счет увеличения нало­гов и введения монополии винной торговли, а также роста экспорта хлеба и сырья.

Железнодорожное строительство во многом сти­мулировало индустриализацию и способствовало бур-

РОССИЯ НА РУБЕЖЕ XIX-XX ВЕКОВ

ному развитию ряда отраслей отечественной промыш­ленности. В России наметился поворот к производству средств производства, хотя производство предметов потребления еще составляло 2/3 валового продукта промышленности. В 1880-х гг. Россия прекратила вво­зить паровозы и вагоны, но растущие потребности в станках и фабрично-заводском оборудовании по-преж­нему удовлетворялись за счет импорта.

В 1880— 1890-х гг. происходят значительные сдви­ги в территориальном размещении промышленности. Наряду с развитием прежних центров (Урал, Петербург, Москва) возникли новые промышленные районы: Юж­ный — угольно-металлургический, Бакинский — по до­быче и переработке нефти. Главным центром добычи угля и производства металла в стране стал Донецко-Криворожский район, в котором к концу XIX в. вы­плавляли более 40% всего чугуна. В стране складыва­лись и районы, специализирующиеся на переработке сельскохозяйственной продукции: сахарной свеклы, молока, картофеля.

В ходе промышленного подъема 1893—1899гг. промышленное производство в стране увеличилось вдвое, а общий рост его объема за 40 пореформенных лет превысил 700%. Однако даже столь быстрые тем­пы развития позволили Российской империи к началу XX в. лишь незначительно сократить свое отставание от развитых государств Запада.

Не было в России и значительного слоя богатых людей. Вначале XXв. из 150 млн. человек, населявших империю, только немногим более 550 тыс. физических и юридических лиц имели годовой доход свыше 1 тыс. руб., а доход свыше 10 тыс. руб. получали около 30 тыс. человек, что вместе с членами их семей составляло 0, 1% населения.

Процесс утверждения капитализма в России отли­чался тяже-лыми формами эксплуатации трудящихся, нищенской зарплатой подавляющего большинства ра­ботников, произволом владельцев предприятий, отсут­ствием охраны труда и элементарных бытовых усло­вий. Поданным статистики (исследование Ф.Ф. Эрисмана), на 1000 человек рабочих на московских ткацких

 

Глава VII I

фабриках приходилось ежегодно от 277 до 303 увечий. Обычными для российских фабрик и заводов были квартиры коечно-каморочного типа, когда большая казарма разделялась легкими, не доходящими до по­толка перегородками на жилые семейные отсеки.

Символами модернизации аграрной страны обычно являются города. По переписи 1897 г. в России насчиты­валось 865 городов, но лишь в 19 из них численность населения превышала 100 тыс. человек, в 37 — 50 тыс. человек, и в 112проживало от20до50тыс. человек. Чис­ленность населения остальных 697 городов составляла от 400 человек до 20 тыс., и никакие признаки цивилиза­ции абсолютно не нарушали патриархальную жизнь многих уездных городов империи. В начале XX в. только в 17 городах страны была канализация и в 35 — трамваи. Среди всех жилых строений в 50 губерниях России насчитывалось лишь 3, 6% каменных зданий.

Об уровне развития страны и ее месте в мире очень красноречиво свидетельствует экспорт товаров. В начале XX в. Российская империя вывозила за гра­ницу всего 6 — 8% производимых товаров, и ее доля в мировом экспорте (4, 2%) была ниже доли в мировом промышленном производстве. В структуре российско­го экспорта до 50% составляло зерно, второе место занимала продукция текстильной промышленности. Россию на мировом рынке не встречали аплодисмен­тами, он уже был поделен. Попытка товарищества «Братья Нобель» пробиться на мировой рынок с ба­кинской нефтью в конкуренции с американской «Стан­дарт Ойл» оказалась безуспешной.

В начале XX в. промышленный подъем сменился в России спадом производства. Он совпал по времени с мировым экономическим кризисом 1900— 1903 гг. и был обусловлен в значительной степени сокращением при­тока иностранных капиталов в российскую промыш­ленность. Спад производства сопровождался банкрот­ством и разорением около 3 тыс. мелких и средних предприятий, ростом безработицы, снижением жиз­ненного уровня населения. Крупные промышленники использовали кризис для расширения своего влияния на рынке товаров, создания монополистических объ-

РОССИЯ НА РУБЕЖЕ XIX-XX ВЕКОВ

единений, контролировавших производство, ценообра­зование и сбыт.

В первое десятилетие нового века монополии превратились в решающий фактор хозяйственно-экономической жизни России. Возникшее в 1902 г. «Общество для продажи изделий русских ме-таллур­гических заводов» вскоре превратилось в крупнейший син-дикат «Продамет», который взял под контроль про­изводство и про-дажу более 80% продукции металлур­гической промышленности. Синдикат «Трубопродажа» монополизировал предприятия трубопрокатного производства. В нефтяной промышленности две фир­мы — товарищество «Братья Нобель» и общество «Мазут» — с 1905 г. контролировали более 77% тор­говли нефтепродуктами. Синдикат «Продуголь» объ­единил под своим влиянием до 75% добычи донецкого угля и политикой цен или резким снижением произ­водства топлива мог влиять не только на потребителя, но и на правительство. В транспортном машиностро­ении два синдиката, «Продвагон» и «Продпаровоз», почти полностью монополизировали производство вагонов и паровозов в стране.

Вместе с тем в ходе концентрации производства в России возникали в основном монополии низших ти­пов — картели и синдикаты, которые, несмотря на серьезные успехи, не могли полностью монополизиро­вать производство. В период промыш-ленного подъема 1909—1913 гг. монополизация вышла на но-вый уро­вень.В стране стали возникать монополии высшего типа — тресты и концерны, крупнейшие комбиниро­ванные предприятия, монополизирующие все стадии производства — от добычи сырья до сбыта готовой про­дукции. Монополизация это-го вида проходила под кон­тролем возникших в стране финансо-во-промышленных групп и при непосредственном участии пра-вительства.Именно так были созданы военно-промышленные кон­церны на базе Путиловско-Невского объединения и Никола-евского судостроительного треста, закрепившие существующую в стране тенденцию к сращиванию государственного аппарата с военно-промышленными монополиями.

 

 

Глава VII I

В годы предвоенного промышленного подъема от­раслевая и региональная структуры промышленности России остались неизменными, общий объем производ­ства вырос на 2/3. В 1913 г. промышленность страны полностью удовлетворяла внутренние потребности в черных металлах и прокате, паровозах, вагонах и реч­ных судах, нефтепродуктах, хлопчатобумажных тканях и сахаре. Однако сложившаяся в прошлом «транспорт­ная» направленность машиностроения ставила Россий­скую империю в зависимость от импорта станков для обработки металлов, фабрично-заводского оборудова­ния, сложных сельхозмашин. Из промышленных про­дуктов Россия экспортировала лес и пиломатериалы, нефтепродукты, ткани, марганцевую руду, сахар, в незначительном количестве паровозы и рельсы.

Несмотря на бурное развитие промышленности, Россия оставалась аграрной страной. Для 3/4 ее насе­ления труд на земле был главным источником суще­ствования.

Крестьянская реформа 1861 г. была подчинена главным образом задачам буржуазной перестройки по­мещичьих хозяйств. Но за четыре пореформенных десятилетия надежды на превращение помещичьих имений в образцовые капиталистические хозяйства не оправдались. Огромные средства (1, 5 млрд. руб.), по­лученные в качестве выкупных платежей, помещики промотали. Попытки стимулировать капитализацию по­мещичьих хозяйств с помощью ссуд созданного в 1885 г. Государственного дворянского земельного бан­ка успеха не имели. Приученное веками к паразитиз­му, «первое сословие» государства так и не смогло организовать капиталистическое хозяйство на земле. Получив от банка ссуды, дворяне сдавали свои земли в аренду и могли продолжать беззаботную жизнь, пога­шая проценты по кредиту за счет арендных платежей.

Лишь незначительная часть помещиков, преиму­щественно в западных губерниях, сумела перестроить свои хозяйства на капиталистический лад. В остальных же регионах помещичьего землевладения в течение десятилетий сохранялась отработочная система, при которой свободные крестьяне своими орудиями обра-

 

РОССИЯ НА РУБЕЖЕ XIX-XX ВЕКОВ

 

батывали помещичью землю. В конце XIX в. из 24 гу­берний черноземной зоны отработки преобладали в 12, смешанная система — в 3 и элементы капиталисти­ческого хозяйства — в 9 губерниях.

Сильнейшее влияние на эволюцию помещичьих хозяйств оказал кризис сбыта сельскохозяйственной продукции в конце XIX в., когда американская кон­куренция почти вдвое снизила цены на хлеб на евро­пейском рынке. Дворянское землевладение стало быстро сокращаться. Земли помещиков скупали зажиточные крестьяне, купцы, предприниматели. Центр тяжести товарности сельскохозяйственного производства стал смещаться. В конце XIX в. в Евро­пейской России под посевами было занято 64, 7 млн. десятин земли, из которых 72, 5% приходилось на долю крестьянских хозяйств.

В пореформенный период усилилась социально-эко­номическая дифференциация крестьянских хозяйств, в ходе которой при общей тенденции деревни к осереднячиванию происходило резкое разделение крестьянства на беднейшее и зажиточное. Зажиточное крестьянство за счет покупки и аренды земли увеличивало производ­ство товарной продукции, беднейшее крестьянство попол­няло ряды наемной рабочей силы в деревне и в городе, превращаясь в социальный слой наемных рабочих с наделом земли. По военно-конской переписи в 1888 г. в 41 губернии Европейской России одну лошадь имели 40, 1% крестьянских хозяйств, 2 лошади— 31, 3%, 3 и бо­лее лошадей — 28, 6%. В этих же губерниях 28% кресть­янских дворов были безлошадными.

Крупным регионом товарного зернового хозяйства стали в на-чале XXв.8 областей степной зоны: Бесса­рабская, Херсонская, Тавр-ическая, Донская, Екатеринодарская, Сратовская, Самарская и Орен-бургская. Здесь имелись благоприятные условия для создания не только индивидуальных хозяйств фермерского типа, но и крупных капиталистических сельскохозяйственных предприятий.В Таври-ческой губернии, например, име­лись капиталистические хозяйства зернового направ­ления, площадь угодий в которых составляла от 10 до 200 тыс. десятин. Так, в частновладельческом хозяйстве

 

 

Глава VII I

 

Фальц-Фейна в период уборки использовалось до 1100 машин (из них около 1000 крестьянских).

Российская деревня, особенно в центральных рай­онах, страдала от аграрного перенаселения. Средний размер надела на мужскую душу за пореформенные годы сократился с 3, 4 до 2, 6 десятин. В результате рас­крестьянивания значительной части сельского населе­ния к 1905 г. из 14, 5 млн. крестьянских хозяйств 2, 2 млн. дворов были безземельными, до 5 десятин имели 2, 9 млн. дворов и от 5 до 10 десятин — 5, 1 млн., т. е. почти 70% крестьянских хозяйств России не имели земли или располагали наделами, которые не позволя­ли организовать товарное производство.

Попытки выбраться из нужды и нищеты удава­лись далеко не всем. Выкупные платежи, прямые и косвенные налоги поглощали до 2/3 крестьянских доходов. Расширить свое землепользование за счет аренды или покупки земли, приобрести улучшенные орудия труда крестьяне просто не могли. Отказаться от скудного надела и выйти из общины — не имели права. В поисках выхода из замкнутого круга кресть­яне занимались отходничеством, местными промыс­лами и все чаще обращали свои взоры в сторону по­мещичьих полей.

По подсчетам экономистов того времени, для ра­циональной организации сельского хозяйства России вполне достаточно было 20 — 25% работников от числа занятых в аграрном секторе экономики. Правда, для этого требовались изменения в землевладении и зем­лепользовании (нужно было что-то делать с помещичь­ими хозяйствами и крестьянской общиной), требова­лось совершенствование агротехники, применение в сельском хозяйстве машин и механизмов. Чтобы обес­печить только эти условия, нужно было решить целый комплекс взаимосвязанных социальных