Учение Кирилла Александрийского

Значительное неудобство при изложении учения Кирилла возникает из того, что он не развивал его положительным методом, по принципу теоретического исследования, а только по требованиям полемическим и формулировал в нужных для цели тезисах. Поэтому-то и в терминологии св. Кирилл не был устойчив, хотя и имеет в данном случае некоторое преимуще­ство пред каппадокийцами, как не допускавший смешения, слияния Божества с человечеством.

Вера св. Кирилла, как и св. Афанасия и Григория Назианзянина, — в противоположность антиохийцам, — исходила не от исторического Христа, а от Θ ε ο ς -Λ ο γ ο ς. Бог-Слово чрез воплощение усвоил Себе, так сказать включил в состав всю человеческую природу и однако остался Тем же Самым, Каким был и до воплощения; ничто в Нем не изменилось; но челове­чество Он воспринял в единство Своего существа, не утративши ничего в нем; напротив, Он возвел его чрез Свое восприятие в Свое существо к высшей чести. Соединившись и с человеческою природою, Иисус Христос остался Тем же самым, Каким был и до воплощения, т.е. одним нераздельным индивидом, который нечто присоединил, приобщил Себе, не изменяя, не претворяя этого в Свое существо. Все, что переносило тело и человеческая душа Бога-Слова, Он Сам переносил, ибо они суть Его тело и Его душа. Такую схему можно подтвердить изречением са­мого Кирилла Александрийского. Слово — по нему — соделалось человеком, но не восприняло человека — γ ε γ ο ν ε ν α ν θ ρ ω π ο ς, ο υ κ α ν θ ρ ω π ο ς α ν ε λ α β ε ν (Epist. 45. Migne. Patr. gr. LXXII, c, 236). Однако, оно человеческое естество сделало Своим — ι δ ι α ν ε π ο ι σ ε τ η ν σ α ρ κ α. Соединившегося с ним κ α τ ο υ σ ι α ν, κ α τ ά φ υ σ ι ν, κ α θ υ π ο σ τ α σ ι ν — Бога родила Святая Дева телесно; поэтому мы говорим, что Она есть Богородица (θ ε ο ν, ε ν ω θ ε ν τ α σ α ρ κ ι κ α θ ’ υ π ο σ τ α σ ι ν η α γ ι α π α ρ θ ε ν ο ς σ α ρ κ ι κ ω ς τ α υ τ η σ ο ι κ α ι Θ ε ο τ ο κ ο ν ε ί ν α ι α υ τ η ν, Epist. 17. Migne. Patr. Gr. LXXII, c. 17). Родившись от Девы, Слово пребывает тем, чем было (μ ε μ ε ν η κ ε ο π ε ρ η ν); Оно только чело­веческую природу восприняло в единство Своего существа и ныне есть Бог и Человек, один из двух естеств — ε κ δ υ ο ι ν τ ε λ ε ι ο ι ν, ε κ δ υ ο ι ν π ρ α γ μ α τ ο ι ν, ε ξ α μ φ ο ι ν. Единое богочеловеческое лицо называется ε ν ε ν π ρ ο σ ω π ο ν, μ ι α υ π ο σ τ α σ ι ς, μ ι α φ υ σ ι ς τ ο υ Θ ε ο υ λ ο γ ο υ σ ε σ α ρ κ ο μ ε ν η (Как уже замечено, выражение собственно Аполлинария; оно находилось в Ps. Athanas. исповедании ad Jovianum. Но св. Кирилл, как и все в его время, считал его подлинно Афанасьевым). Последнее изречение было причиною того, что Кирилла обвиняли в смешении двух природ (Слова или понятия υ π ο σ τ α σ ι ς и φ υ σ ι ς на языке Кирилла строго не разграничиваются). Поэтому Кирилл неоднократно повторял, что две природы соединены во Христе α σ υ ν χ υ τ ω ς, α τ ρ ε π τ ο ς, α μ ε τ α β λ η τ ο ς, без Смешения — (σ υ ν χ υ σ ι ς, σ υ ν κ ρ α σ ι ς, σ υ ν ο υ σ ι ω σ ι ς). — Справедливость требует сказать, что неустановившаяся терминология позволила допустить некое “сплетение” (σ υ μ π λ ο κ η) Логоса с плотью, и некоторое смешение (α ν α μ ι χ θ η τ ρ ο π ο ν τ ι ν α), подобно смешению воды с землею (Сказанным объясняются упреки Кириллу со стороны Гарнака, DG. II. s. 349, в неустойчивости в терминологии. См. свящ. Т. Лященко. Св. Кирилл Алексадрийский 1913, стр. 245). Встречающееся в сочинениях Кирилла выражение — после унии с восточными — что до соединения в нем — Слове, две φ υ σ ε ι ς, а после него, только одна φ υ σ ι ς — возбуждало нарекания на него... Однако, Кирилл этими словами указывает на соединение Логоса с полною — состоящею из души и тела — человеческою природою, которая по соединении существует не в самой себе, а в Логосе.

Кирилл так рассуждает: “Мы говорим, что две природы (δ υ ο φ υ σ ε ι ς) соединены, но после соединения деление на два су­щества не имеет места; посему веруем, что есть одна природа Сына (μ ι α ν ε ι ν α ι π ι σ τ ε υ ο μ ε ν τ η ν υ ι ο ν φ υ σ ι ν), потому что существует один сделавшийся чело­веком и плотью” (Epist. 40. Migne. LXXII, c. 192-193). Как здесь, так и вообще соединение двух природ Кирилл обозначает большею частью словом ε ν ω σ ι ς, которое употреблялось отцами и прежде, например, ε ν ω σ ι ς φ υ σ ι κ η, κ α τ ά φ υ σ ι ν κ α θ ’ υ π ο σ τ α σ ι ν, κ α τ ’ υ ο σ ι α ν Слово ε ν ο ι κ η σ ι ς, которое вместо вочеловечения говорит как бы о простом обитании, Кирилл считал несторианским термином (Гарнак, DG. II. s. 351, признает характерным и останавли­вает внимание на том факте, что Кирилл определенно отвергал тот взгляд, будто во Христе был на лицо индивидуальный человек, хотя он и приписывал Христу все составные части человеческого существа. В заключение изложения Кириллова учения о лице Иисуса Христа Гарнак, DG. II. s. 352, и Лоофс, Leitfaden s. 293, ставят вопрос: не было ли это учение “монофизитским” и отвечают в том смысле, что нужно де отличать существо дела, содержание — от образа выражения; затем, поскольку Кирилл учил, что Логос и после воплощения пребывал μ ι α φ υ σ ι ς он мог быть цитирован и монофизитами. Но, с другой стороны, Кирилл утверждал, что полное совершенное человечество во Христе не смешалось с Божеством. Этот тезис был уже против монофизитов).

Как видно из предшествующего, превосходящий чело­веческое разумение вопрос о соединении в одном лице Бого­человека двух природ — естественно не поддавался усвоению человеческою мыслью, полному уяснению и точному выра­жению. Разности, неясности в понимании данного непости­жимого предмета со стороны богословов Александрийских и Антиохийских отражались на языке, на образе выражений, очень несогласных, иногда противоречивых. Но они сущест­вовали отдавна и не приводили к серьезным разногласиям. Отношение восточных к заблуждениям Аполлинария ясно до­казывает их осторожное отношение к таинственному вопросу. Чтобы возбудить вопрос о страшной ереси, которая будто бы угрожает чистоте и целости христианского учения и для подавления которой требуется вселенский собор, — нужны были многие другие привходящие обстоятельства и индиви­дуальные качества лиц, возглавлявших в 1-ю четверть V-ro века александрийскую и константинопольскую кафедры.