ФАКТОРЫ, ПРЕПЯТСТВУЮЩИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ СБЕРЕЖЕНИЙ В ИНВЕСТИЦИИ

Тезис классиков о неизменном соответствии между сберегаемой и инвестируемой частями ВВП можно признать в целом обоснованным, но только не в пределах одной отдельно взятой страны, а в рамках­ мирового сообщества. Если же рассмотреть страновой разрез данной проблемы, то несравненно более обоснованной представляется кейнсианская точка зрения о возможности масштабного их несоответствия: например, в США, большинстве развивающихся стран — в пользу инвестиций, в Японии, Китае, зоне евро — в сторону сбережений. Что же касается России, то в ней рост предельной склонности к сбере­жению зачастую не сопровождается наращиванием реальных инвестиций в национальную экономику, что наглядно демонстрируют­ данные, характеризующие долю сбережений и инвестиций в ВВП нашей страны.

Соотношение между сбережениями и инвестициями
в российской экономике в 1991—2000 гг., в % к ВВП

Источник: Булатов А. Капиталообразование в России //Вопросы экономики. 2001. № 3. С. 63.

Валовые сбережения в 2005 г. (35, 1% ВВП) в очередной раз превзошли валовое накопление (21, 2% ВВП). Таким образом, данная нега­тивная тенденция стала некоей закономерностью. Столь низкая норма­ валового накопления в России (в целом сохранявшаяся и в первом десятилетии XXI в.) совершенно не соответствует специфике переживаемого нашей страной периода — ведь известно, что в период посткризисного развития эта доля не должна опускаться ниже 30—40%. Именно так обстояло дело в после­военных ФРГ и Японии, в США в 1950—1960-е гг., да и в СССР до самых последних лет его существования. В 2005 г. на инвестиционные цели в нашей стране было направлено лишь 60% валовых национальных сбережений, в то время как во многих успешно развивающихся странах эта цифра близка к 100%. Интенсивный приток иностранных инвестиций способен еще и улучшить значение данного показателя — как это наблюдается, например, в США. Располагая необходимыми финансовыми ресурсами, российская экономика уже два десятилетия подряд оказывается не в состоянии сформировать механизм их концентрации и использования на приоритетных направлениях общенациональной структурной политики. Откровенно низкий уровень капитализации национальных сбережений свидетельствует об очевидном несовершенстве сложившейся в России модели инвестиционной деятельности. Трансформации сбережений домо­хозяйств и инвестиции фирм здесь препятствуют пять факторов:

1) действие парадокса бережливости, который обусловлен неуве­ренностью населения в завтрашнем дне, побуждая его к ослабле­нию текущей потребительской активности, что закономерно ухудшает инвестиционный климат в стране (из-за сокращения ожидаемой инвесторами прибыли);

2) хранение сбережений россиян в домашних условиях в связи с их недоверием к государству и формируемой им кредитной системе (входящим в нее коммерческим банкам, страховым компаниям, пенсионным фондам и т.п.), в то время как послед­няя, как известно, является в мировой практике мощным кана­лом финансирования инвестиционной деятельности. Не секрет, что многие банки и по сей день пополняют свою ликвидность за счет построения разнообразных кредитных и депозитных пирамид. В первом случае они активно занимают средства внутри страны и за границей, погашая ранее взятые ссуды с помощью других. А во втором – выплачивают проценты по ранее открытым депозитам за счет более поздних. Осознание высоких рисков доверия подобным банкам приводит к тому (особенно до 2007 г.[36]), что немалая доля неорганизованных сбережений (наличных денег и запасов валюты) лежит без движения, «мертвым грузом» в различных потайных местах в качестве некоей подстраховки домохозяйств. В результате удельный вес банковских кредитов в обеспечении инвестиционной деятельности российских компаний оценивается сегодня всего в 8% (а средств от эмиссии акций и того меньше – 0, 3%). А значит, ее, безусловно, преобладающим финансовым источником выступают, как и прежде, собственные средства предприятий;

3) неразвитый, пока лишь формирующийся в нашей стране рынок ценных бумаг, который во всем мире обеспечивает межотраслевое перемещение ресурсов из капиталоизбыточных секторов экономики (в России это прежде всего топливно-энерге­тический и химико-металлургический комплексы) в сектора капитало­дефицитные (большинство обрабатывающих отраслей). Однако если общее число акционерных обществ в начале 2001 г. составляло в России 42 400, то на фондовой бирже были представлены лишь 10% этих компаний. Впрочем, если сравнивать сумму акций различных эмитентов, которые котировались здесь накануне финансовых кризисов 1998 г. и 2008 г., то различие окажется десятикратным – примерно 150 и 1500 млрд дол. соответственно. Но хотя российский фондовый рынок вышел за это десятилетие на почетное восьмое место в мире, доминирование зарубежных его участников позволяет утверждать, что формирующийся российский фондовый рынок все более активно перемещается за границу. Во многом именно по этой причине в кризисный период в России наблюдается его подлинный обвал. Так, откровенная слабость российского фондового рынка наглядно проявилась в 2008–2009 гг., когда он резко сдулся до своих минимальных значений (индекс РТС упал с 2500 до 450 пунктов), по сути дела прекратив в этот стагнационный период выполнять свою важнейшую функцию превращения сбережений в инвестиции;

4) дефицит бюджета, сохранявшийся на протяжении практически всех 1990-х гг. и вернувшийся в финансовую систему нашей страны с 2009 г. Тождество национальных счетов, на котором строится эта оценка, имеет следующий вид: Чистые внутренние инвестиции = Сбережения фирм + Сбере­же­ния домохозяйств + Сбережения государства – Чистый отток­ капитала за рубеж.

В середине 1990-х гг. Российско-европейский центр экономической политики оценивал частные сбережения юридических и физических лиц в 26, 5% ВВП, объем капиталовложений — в 16% и соответственно разрыв между ними — в 10, 5% ВВП. Чуть меньше 1/3этого разрыва приходилось на чистый отток капитала за границу и свыше 2/3поглощалось бюджетным дефицитом[37], в результате которого правительство «забирало» себе значительную часть сбережений домохозяйств и фирм и использовало их непроизводительно (на организацию выборов, обслуживание государственного долга, контртеррористические операции или погашение задолженности по зар­плате и пенсиям). В такой обстановке даже хранение населением своих сбережений, например, в Сбербанке России вовсе не гарантировало направление их на инвестиционные цели, поскольку подавляющая доля данных средств направлялась на приобретение правительственных ценных бумаг и финансирование бюджетной несбалансированности. В начале ХХI в. финансовая ситуация в России кардинальным образом изменилась: вместо дефицита бюджета появился бюджетный излишек. Например, федеральный бюджет 2005 г. был исполнен по доходам на 5, 1 трлн руб. (23, 7% ВВП), по расходам — на 3, 5 трлн руб. (16, 2% ВВП) при профиците в 1, 6 трлн руб. (7, 4% ВВП)[38]. Однако и данный компонент валовых сбережений — сбережения госу­дарства — в основном используется не на централизованные инвестиции, а на наращивание Стабилизационного фонда РФ, что целесообразно в условиях инфляционного бума и непозволительно в период выхода из экономического кризиса. В этом случае бюджетный профицит подобно дефициту бюджета опять-таки препятствовал использованию национальных сбережений в интересах преодоления инвестиционного спада, и при такой постановке вопроса Стабилизационный фонд являлся прямым вычетом из сформировавшегося тогда инвестиционного потенциала отечественной экономики;

5) интенсивный прямой вывоз российского капитала за границу, который, будучи обусловленным прежде всего глубинными дефектами инвестиционного климата в Российской Федерации, обескровливает национальную экономику, как бы «съеда­ет» значительную часть сбережений россиян, вкладывая их в эко­номику стран с несравненно более благоприятной инве­стиционной ситуацией. Находясь в финансовом нокдауне, Россия через вывоз капитала и импорт валютной наличности настойчиво удерживает свой статус финансового донора остального мира. За период 1994—2001 гг. среднегодовые масштабы подобной утечки составляли около 18 млрд дол., характеризуя нараставший дисбаланс участия страны в международном движении капитала. Эта негативная тенденция сохраняет свою устойчивость и по сей день. «В 2009 г. ежемесячный чистый приток/отток капитала на российском рынке колебался от +10 до -24 млрд дол., в 2008 г. амплитуда колебаний была еще больше»[39]. При этом если в 2007 г. сальдо прямых иностранных инвестиций в Россию и российских организаций за рубежом составляло плюс 18, 6 (27, 8 – 9, 2) млрд дол., то в 2008 г. оно сократилось до плюс 5, 2 (27, 0 – 21, 8) млрд дол., а в 2009 г. это сальдо и вовсе стало отрицательным: минус 1, 6 (15, 9 – 17, 5) млрд дол[40]. Наиболее типичными схемами вывоза частного капитала фирм являются наряду с обычным «оседанием» значительной части выручки от экспорта на заграничных счетах[41] завышение цен на импортируемые и занижение на экспортируемые российские товары с перечислением соответствующей разницы на зарубежный счет; перевод денег за грани­цу в счет оплаты товара, который в Россию не поступал, оплата фиктивных услуг. В созданный в 2002 г. Комитет по финансовому мониторингу уже к осени 2003 г. поступило около­ 1 млн сообщений кредитных и иных организаций о подозрительных сделках (в том числе связанных с вывозом капитала). Однако полученная от него правоохранительными органами информация побудила их к заведению всего 13 уголовных дел, по которым не было вынесено ни одного приговора[42]. В очередной раз усилившаяся в последние годы в связи с наступлением федеральных властей на позиции российских олигархических кланов такая утечка капитала серьезно препятствует усвоению тех немалых сбережений домохозяйств, которые были оторваны от текущего потребления. Мощным инициатором «бегства» капитала из России и тормозом трансформации национальных сбережений в реальные инвестиции можно признать само российское правительство, которое предпочитало хранить немалую часть средств Стабилизационного фонда РФ в ценных бумагах зарубежных эмитентов. Так что становление открытой экономики в России привело к нарастающему несоответствию между сбережениями и инвестициями в сторону первых. Если бы 12—13 млрд дол., которые в 2009—2010 гг. ежегодно направлялись богатыми россиянами на приобретение зарубежной недвижимости, были инвестированы в жилищное строительство в нашей стране, то, по оценке А. Аганбегяна, оно развивалось бы в этот период темпом 20% в год, а не сокращалось на 5—10%[43]. Конечно, Россия является дале­ко не единственной страной, чьи капиталы активно вывозятся за границу и оседают там на счетах юридических и физических лиц (позволяя зарубежным банкам получать от них немалую прибыль), вкладываются в ценные бумаги, недвижимость, строительство и приобретение промышленных объектов. Аналогичной внешне выглядит ситуация, например, в со­временной Японии и многих государствах ЕС. Однако, оценивая­ последствия данной экспансии, нельзя забывать о принципиальном отличии экономического положения рассматриваемых стран: в то время как инвестиционный сектор России испытывает хронический голод, многие развитые страны мира сталкиваются с явным переизбытком накопленных в них производственных мощностей.

Если учитывать столь богатую «коллекцию» тормозящих наращивание инвестиций факторов, то традиционный постулат классиче­ской школы, что рост сбережений чуть ли не автоматически делает общество богаче, бьет мимо цели — именно из-за острой нехватки потребительских расходов Россия по сей день ощущает острый дефицит инвестиций и развивается гораздо медленнее по сравнению с имеющимися возможностями. Поэтому при ответе на вопрос, что важнее для современной России – стимулирование сбережений или разработка мер по их трансформации в инвестиции, выбор необходимо делать однозначно в пользу второго варианта: сбережения в нашей стране и без того явно избыточны.