Проблема истины. Теперь остановимся на понятии истины в философии и науке

Теперь остановимся на понятии истины в философии и науке. Аристотель говорил: не потому ты бел, что мы правильно считаем тебя белым, а потому, что ты бел, мы, утверждающие это, правы. Здесь мы сталкиваемся с одним из первых в истории теоретического мышления классическим определением истины: истина есть соответствие мысли действительности. То есть содержание мысли истинно, если оно соответствует действительности, и ложно, если не соответствует. При этом в соответствии с канонами теоретического мышления и научной рациональности о действительности говорится здесь в смысле сущности, законов, приведенных в систему теоретического знания и получивших строгое эмпирическое и логическое обоснование в соответствии с критериями научности, принятыми в данной науке в данное время. Но с убеждением, что речь идет об объективном положении вещей, а не о наших мнениях. Понятие истины характеризует здесь не вещь, а знания о ней. Подлинность, «настоящесть» (истинный друг, истинное произведение искусства и т.п.) – лишь метафоры истинности. Это существенно принимать во внимание, когда мы говорим, скажем, о «естественной правоте», столь любезной российскому менталитету: правоту и жизненную правду не следует отождествлять с истинностью, это скорее основанные на традиции социальные характеристики действия. Преувеличение их значимости в социально-гуманитарном знании может вести к подмене истины мнением, произволу, господству в сознании бэконовских «идолов разума».

Для классического идеала рациональности определение истины как соответствия представлялось вполне достаточным. Близкой по смыслу к классической, хотя и несколько более широкой по содержанию является так называемая корреспондентская теория истины, многие варианты которой разработаны на основе идущей из античности идеи отражения. Знание с этой точки зрения есть отражение, копирование действительности в сознании, полученный в результате отражения идеальный образ материального мира, который проверяется, обосновывается, доказывается различными видами практической деятельности человека (человечества). В контексте классического идеала и теории отражения разрабатывалась, в частности, концепция объективной и абсолютной истины в марксистско-ленинской философии. В.И. Ленин считал, что объективная истина – это такое содержание знаний, которое, будучи получено, не зависит ни от человека, ни от человечества. Объективно-истинное знание, согласно этой точке зрения, частично обладает статусом абсолютности, то есть в определенной части собственного содержания (относящегося к общему и необходимому, выражающего сущность, закон) не подвержено влиянию времени (демаркация относительного и абсолютного в истине определяется практикой, предметной деятельностью как критерием истины).

Рассмотрим основные проблемы классической концепции истины. Начнем с «самого простого»: как определить соответствие? Можно вслед за логическими позитивистами ограничиться отношениями изо- (гомо-, поли-) морфизма между протокольными описаниями фактов опыта и предложениями теории; издержки подобного упрощения мы уже видели во второй лекции. Тогда это – процесс называния, как и в еще более простом варианте остенсивного определения (простого указания на вещь, которой присваивается определенное имя). Кроме того, соответствие может трактоваться, как было показано ранее, и в качестве результата отражения, и в качестве продукта уподобления, в этих случаях можно говорить о процессах воспроизведения вещи (точнее, ее свойств и отношений в форме предикатов) в сознании. Возможны и иные трактовки. Далее: соответствие чему? Соответствие устанавливается в утверждении, логической формой которого является предложение. Следовательно, объект представлен в форме понятия, то есть как продукт теоретического мышления! Если я утверждаю, что уравнение Шредингера является линейным, то я говорю истину. Но в этом случае действительность не является элементом внешнего мира, а только тем, что просто имеет место.

Так что неоднозначность ожидает нас при ближайшем знакомстве с понятием действительности (реальности). Последняя дана нам в форме объектов теории даже тогда, когда это эмпирическая реальность. Как верно подчеркивает Э.М. Чудинов: «Факты, которым соответствует истинное знание и которые определяются как то, что имеет место, являются элементами не объективного, а чувственно воспринятого и концептуально осмысленного мира». Но это же рассуждение может быть отнесено и к техническому миру – техника и технологии, хотя и являются реализацией потенций природы, могут наряду с научными теориями рассматриваться как продукт теоретического творчества вплоть до уникального, не имеющего аналогов в природе комбинирования этих потенций.

Наличие в философии различных направлений является следствием принципиальной открытости, пограничности проблемы бытия для теоретического мышления. Поэтому субстанциальная основа реальности остается вопросом мировоззрения. Чему искать соответствие? Физической природе вещей? Или модной сегодня информационной структуре Вселенной? Или же мировому разуму Г. Гегеля, что, как было показано в первой лекции на примере рассуждений В. Хесле, весьма популярно среди некоторой части научного сообщества? Или, быть может, созданному гением человека техническому миру как эмпирической базе науки? Кроме того, при обращении познания на самого человека мы сталкиваемся с логическим парадоксом самореферентности (самоотнесенности). Как оценить, например, истинность или ложность записанной фразы: «Написанное здесь высказывание ложно»? Формально получается, что если оно действительно ложно, то оно истинно; а если истинно – то ложно по определению! Это так называемый «парадокс лжеца», известный еще древним грекам. Однако необходимо обратить ваше внимание, на то что для постнеклассической рациональности, стремящейся ввести в картину наблюдаемого самого наблюдателя, самореферентность высказываний науки приобретает универсальное значение.

Не менее сложной является проблема критерия истины. Ведь он должен убедительным образом связать мир нашей ментальности (сверхчувственный, умопостигаемый, идеальный) с физическим миром. Конечно, практическая подтверждаемость теории – сильный аргумент. Но он не является совершенным ни в логическом, ни в эмпирическом смыслах. Скептики античности указывали на бесконечный регресс критериев: любой критерий распознавания истинных утверждений должен быть доказан на основе другого критерия.

Вот почему вместе с разработкой неклассической, а затем и постнеклассической концепций научной рациональности в ХХ веке получили развитие отличные от классической неклассические концепции истины. Рассмотрим некоторые из них.

1. Истина есть свойство самосогласованности знаний. Это так называемая когерентная теория истины. В ее рамках проблему истины в науке стремятся свести к отношению предложений теории, не затрагивая вопрос об отношении теории к объективному миру вещей.

2. Истину следует определять как полезность, эффективность знания. Это знаменитая прагматическая концепция. Ее сторонники исходят, например, из того, что от проблем классической теории истины следует уйти простым указанием на обеспечение достижения цели.

В научной эпистемологии близким по смыслу является операционализм П. Бриджмена, согласно которому научные теории следует описывать посредством совокупности интеллектуально-логических и эмпирических операций (действий) исследователя. Соратник В.И. Ленина А.А. Богданов, предлагая марксистам придерживаться этого направления, называл истину организующей формой человеческого опыта. Здесь вопрос об объективности знания обходится указанием на эффективность его использования как на необходимое и достаточное основание науки. Такое понимание коррелирует с житейским прагматизмом обыденного сознания и по-своему доказалосвою эффективность в истории американского общества ХХ века. Слабость этой концепции – в интерпретации истинности как веры (вместо «истинно, что…», мы должны ограничиваться утверждением «полезно верить, что…»), в ослаблении прочности наших убеждений относительно объективности научных знаний.

3. Истина, понимаемая как соглашения (конвенции), с помощью которых ученые выбирают конкретное теоретическое описание физических явлений среди ряда различных и одинаково возможных описаний. Данный подход разработал известный математик, и специалист по механике начала ХХ века А. Пуанкаре. Это направление в трактовке теоретических истин науки получило название конвенционализма.

4. Подход, связанный с именем логика А. Тарского, попытавшегося усовершенствовать, рационализировать классическую концепцию истины. Его основная идея – добиться ясности в соотношении содержания мыслей и бытия как того, о чем эти мысли (в разграничении объектного и метаязыка). Например, утверждение «Снег бел» в науке должно, по мнению Тарского, звучать так: ««Снег бел» истинно, если и только если снег бел». Результаты, полученные Тарским, имеют смысл и используются при логической формализации научно-теоретического знания для достижения большей строгости изложения. Хотя, разумеется, этот подход не решает основных онтологических проблем классической концепции, о которых шла речь выше.

Литература:

1. Айдинян Р.М. Система понятий и принципов гносеологии / Р.М. Айдинян. – Л., 1991.

2. Алексеев П.В., Панин А.В. Теория познания и диалектика. – М.: Выс­шая школа, 1991.

3. Дубровский Д.И. Информация. Сознание. Мозг. – М., 1980.

4. Ильин В.В. Теория познания. Введение. Общие проблемы. – М., 1993.

5. Петров Ю.А. Теория познания: научно-практическое значение. – М., 1988.

6. Спиркин А.Г. Сознание и самосознание. – М., 1972.

7. Теория познания. В 4-х томах / Под редакцией В.А. Лекторского, Т.И. Ойзермана. – М., 1991-1995.

8. Чудинов Э.М. Природа научной истины. – М., 1977.

 

 

Раздел XV-XVI. Научное познание. Философские проблемы науки и техники. Будущее человечества в контексте глобальных проблем современности

1.1. Что такое наука?

Сформулировать логически удовлетворительный и философски обоснованный ответ на этот «детский», казалось бы, вопрос отнюдь не легко, поскольку за ним скрываются многочисленные проблемы, не имеющие окончательных решений.

Какие же проблемы скрываются за вопросом «Что такое наука?». Прежде всего проблема происхождения науки. Подвергнем её анализу, т.е. мысленно разделим на составляющие и выделим главные затруднения.

· Где и когда впервые возникает наука? Здесь недостаточно ограничиться «школярскими» ответами, т.е. назвать страну или цивилизацию (например, Шумер, Древний Египет или Греция) и век. Главная трудность в том, чтобы объяснить и обосновать любой из предлагаемых ответов: «Почему именно в этой цивилизации и культуре именно в данное время, а не раньше и не позже?». Далее, нельзя отождествлять понятия «знание» и «наука»; первое из них – родовое, второе – видовое. Не всякое знание является научным! Кроме того, наука не может существовать в культуре, не имеющей письменности. Кроме того, необходимо учитывать научные достижения древнегреческих мыслителей. К ним относятся: три великие научные программы Античности – 1) математическая (пифагорейско-платоновская), в рамках которой был сформулирован закон консонансов – первый в истории науки закон природы, выраженный в математической форме, а также идеи симметрии и мировой гармонии, геометрия Евклида, арифметика Диофанта, астрономия Птолемея и т.д.; 2) атомистическая программа – попытка создания целостной материалистической картины мира на основе идей о движении и взаимодействии атомов (Левкипп, Демокрит, Эпикур, Лукреций и др.); 3) программа Аристотеля – учение о материи и форме, учение о движении, идеи непрерывности, актуальной и потенциальной бесконечности, труды по зоологии, психологии, поэтике, XV-XVIриторике и т.д. Всё это – исторические аргументы.

Следующая группа – аргументы логические и методологические. Аристотель впервые разработал логику – науку о мышлении, о доказательстве. Центральная проблема логики Аристотеля – вопрос о том, как должно строиться правильное дедуктивное рассуждение (силлогизм). Термины «научное доказательство» и «доказывающий силлогизм» он употребляет как синонимы. Ответ Аристотеля на первый вопрос гласит:

· Наука есть вид бытия, способный доказывать.

Следовательно, первая черта научного знания – его доказательность. Далее, опираясь на идеи Платона, Аристотель сформулировал классическую концепцию истины: «Истина – это соответствие знаний действительности» [18, с. 11]. При этом подразумевается, что знания выражены в форме суждений, высказываний (например, «Трава зелёная», «Мёд сладкий» и т.д., логическая форма: S есть P), а действительность – это чувственно-воспринимаемый мир (реальность, мир вещей). В своих трудах по логике Аристотель разработал также методологию – учение о методах познания в эмпирических (опытных) и теоретических науках.

Все эти аргументы доказывают обоснованность ещё одного ответа на ранее поставленные вопросы:

· Наука – это познание мира по способу древних греков (Дж. Барнет).

Возвращаясь к проблеме происхождения науки, укажем другую её компоненту.

· Из чего (из каких форм культуры) возникает наука?

Отвечая на этот вопрос, исследователи указывают разные истоки: технику эпохи неолита, повседневное (обыденное) знание, миф, магию и т.д. Весьма обоснованной является такая версия:

· «Наука возникает в материнском лоне философии» (П.П. Гайденко).

Очевидно, что решение этой проблемы «упирается» в понимание природы самой науки (см.: [10, с.48-49]), в частности – в адекватное понимание специфики научного знания, его структуры, функций и закономерностей развития.

 

1.2. Наука – это организованное знание

Этот тезис, служащий очередным вариантом ответа на вопрос «Что такое наука?», сформулировал английский философ-позитивист Герберт Спенсер (1820-1903). Такой ответ направляет любого вопрошающего на поиски основных существенных признаков – или атрибутов – научного знания. Три таких атрибута впервые указал Аристотель.

1. Первый атрибут научного знания – его доказательность. Повторим ещё раз, что по определению самого Аристотеля, наука есть вид бытия, способный доказывать. Само же доказательство может быть доказательством только о том, что не может происходить иначе, т.е. о необходимом, а также об общем. Таким образом, научные утверждения – законы, аксиомы, теоремы и т.д. – характеризуются необходимостью своего содержания и всеобщностью своего применения. Лучшая иллюстрация этому тезису – закон всемирного тяготения.

2. Второй атрибут – способность объяснения: научное знание успешно выполняет объяснительную функцию. Например, объясняет, почему происходят затмения Луны и Солнца, почему небо голубое, а деревья зелёные, почему происходят экономические кризисы и т.д.

3. Третий атрибут – системность, системная организация научного знания, т.е. его единство в сочетании с подчинением одних знаний другим [2, с. 37-39]. Системность научного знания имеет множество аспектов. Рассмотрим важнейший из них.