В чем причина того, что марксистская философия оказалась в изоляции? Оказалась ли она в изоляции на самом деле?

Противоположность мировоззренческих и методологических позиций, различие социально-политических систем привели к идеологической конфронтации западной философии и философии марксизма, представляющей собой официальную идеологию в странах социалистической ориентации. Идеологическая целесообразность определяла и характер отношения марксизма ко всей мировой философии, которое сводилось к непримиримой борьбе с этой философией, к «разоблачению» ее политической и идеологической сущности. Это приводило к принципиальному неприятию каких-либо идей западных философов как ненаучных и враждебных не только марксизму, но и всей классической философии. В чем же причина столь примитивного отношения «философского» официоза к современной мировой философии.

Причин этих несколько. Во-первых, грубое метафизические разделение философии на научную и ненаучную или антинаучную. Единственно научной, развивающейся на собственной основе, провозглашалась марксистская диалектико-материалистическая философия. Антинаучной же считалась вся западная философия, идеологически называемая буржуазной. Даже идеи зарубежных философов-марксистов, в которых содержались те или иные отклонения от официально канонизированного понимания марксизма, начисто отвергались и становились объектом критики, а их авторы обвинялись в ренегатстве.

Во-вторых, упрощенное идеологизированное понимание основных положений марксистской философии. Философия превращалась в «науку», призванную комментировать общепринятые стереотипы. Часто одни и те же цитаты использовались для доказательства противоположных по своей сути положений. Сомнения, новации, ошибки расценивались как отступление от устоев марксизма. Естественно, эти авторы подвергались (именно авторы, а не их идеи) тотальной критике, за которой следовали оргвыводы.

В-третьих, авторитарность в разработке основных проблем философии, когда право определения актуальности проблем философии отдавалось одному «великому философу», который находился у руля власти (от кафедры до государственного Олимпа), и в силу этого только он «постиг» не только «азбучные истины», но и весь марксизм в целом.

В-четвертых, сведение философии к схоластической апологетике желаемого, часто мифологизированного, надуманного образа «реальной действительности». Для этого достаточным основанием «научности» было знание свода догм, требующих только веры, но ни в коей мере не сомнения.

Вера в исключительность собственной (отечественной) философии сформировала одностороннее отношение к современной мировой философии. А именно, единственной реакцией на нее может и должна быть разоблачающая критика, а любые попытки конструктивной критики в свою очередь подвергались критике. Трудно понять содержательность такой критики, если она не выходила за собственные пределы и не достигала того, кто критиковался, так как работы советских философов мало переводились и издавались за рубежом. Критика западной философии принималась на веру, так как источники критики были недоступны большинству философов-профессионалов. В результате советская марксистская философия оказалась в самоизоляции от мировой философии, уподобившись бегуну-марафонцу, сошедшему с дистанции и оказавшемуся сторонним наблюдателем событий, разворачивающихся на дистанции, именуемой мировой философией.

Поэтому, чем скорее философская наука выйдет из «идеологической зоны» сиюминутных политических пристрастий, тем шире будут возможности ее интеграции в современную мировую философию, а также постановки, разработки, обоснования философских проблем современности, не замутненных различного рода идеологически-конъюнктурными поветриями.

Однако, необходимо отметить, что снятие идеологических ограничений привело, с одной стороны, к метафизическому отрицанию всего позитивного, что нашло отражение в марксистской философии и, с другой – «слепому» некритическому восприятию всего наследия новейшей философии Запада как лишь новаторское достижение философской мысли. При этом упускается из виду, что наряду с философскими новациями возникали и умирали величайшие заблуждения, само существование которых, естественно, способствовало дальнейшему развитию философии. Об этом свидетельствует многообразие философских направлений и школ и их недолгое существование и замена новыми.