В принадлежности и любви

После того» как потребности физиологического уровня и потребности уровня безопасности достаточно удовлетворены, актуализируется потребность в любви, привязанности, принадлежности, и мотивационная спираль начинает новый виток. Человек как никогда остро начинает ощущать нехватку друзей, отсутствие любимого, жены или детей. Он жаждет теплых, дружеских отноше­ний, ему нужна социальная группа, которая обеспечила бы его такими отноше­ниями, семья, которая приняла бы его как своего. Именно эта цель становится

484 Тема 6. Строение индивидуальной деятельности человека

самой значимой и самой важной для человека, он может уже не помнить о том, что когда-то, когда он терпел нужду и был постоянно голоден, само понятие «любовь» не вызывало у него ничего, кроме презрительной усмешки. Теперь же он терзаем чувством одиночества, болезненно переживает свою отвержен­ность, ищет свои корни, родственную душу, друга.

Приходится признать, что у нас очень мало научных данных об этой по­требности, хотя именно она выступает в качестве центральной темы романов, автобиографических очерков, поэзии, драматургии, а также новейшей социоло­гической литературы. Эти источники дают нам самое общее представление о деструктивном влиянии на детскую психику таких факторов, как частые пе­реезды семьи с одного места жительства на другое; индустриализация и выз­ванная ею общая гипермобильность населения; отсутствие корней или утрата корней; утрата чувства дома, разлука с семьей, друзьями, соседями; постоянное ощущение себя в роли приезжего, пришельца, чужака. Мы еще не привыкли к мысли, что человеку крайне важно знать, что он живет на родине, у себя дома, рядом с близкими и понятными ему людьми, что его окружают «свои», что он принадлежит определенному клану, группе, коллективу, классу. Я рекомендую прочитать одну книгу, в которой этот вопрос раскрывается достаточно резко и убедительно¹; она поможет вам понять, что наша тяга к единению, к принад­лежности имеет глубоко животную природу, что в основе ее лежит древнее стадное чувство. Работа Ардри Territorial Imperative² также может помочь лучше осознать важность этой проблемы, несмотря на категоричность суж­дений и поспешность выводов автора. По крайней мере, я нашел в этой книге много полезного для себя, она заставила меня всерьез задуматься о тех вещах, которым я прежде не придавал особого значения. Может быть, и другие чита­тели найдут в ней нечто ценное для себя.

Мне думается, что стремительное развитие так называемых групп встреч и прочих групп личностного роста, а также клубов по интересам, в ка­кой-то мере продиктовано неутоленной жаждой общения, потребностью в бли­зости, в принадлежности, стремлением преодолеть чувство одиночества, ощу­щение изоляции, чувство, которое вызвано ростом мобильности американской нации, разрывом родственных связей, углублением пропасти между поколе­ниями, стремительной урбанизацией, разрушением традиционного деревенско­го уклада жизни, утратой глубины понятия «дружба». У меня складывается впечатление, что цементирующим составом какой-то части подростковых банд — я не знаю, сколько их и какой процент они составляют от общего числа — стали неутоленная жажда общения, стремление к единению перед лицом врага, причем врага неважно какого. Само существование образа вра­га, сама угроза, которую содержит в себе этот образ, способствуют сплочению группы. На тех же принципах основывается и феномен солдатской дружбы. Внешняя опасность объединяет солдат неразрывными узами кровного род­ства, которые не может порвать даже испытание мирной жизнью. Потреб-

¹ См. Hoggart R. The Uses of Literacy. Boston: Beacon, 1961.

² Ardrey R. The Territorial Imperative. N. Y.: Atheneum, 1966.

МаслоуА.Г. Базовые потребности 485

ностъ бывшего солдата в братском единении столь настоятельна, что хорошее общество, стремящееся к здоровью, хотя бы в целях самосохранения, обязано предоставить ему возможности для ее удовлетворения.

Невозможность удовлетворить потребность в любви и принадлежности, как правило, приводит к дезадаптации, а порой и к более серьезной патологии. В нашем обществе сложилось амбивалентное отношение к любви и нежности, и особенно к сексуальным способам выражения этих чувств; почти всегда проявление любви и нежности наталкивается на то или иное табу или огра­ничение. Практически все теоретики психопатологии сходятся во мнении, что в основе нарушений адаптации лежит неудовлетворенная потребность в люб­ви и привязанности. Этой теме посвящены многочисленные клинические ис­следования, в результате которых мы знаем об этой потребности больше, чем о любой другой, за исключением разве что потребностей физиологического уровня. Рекомендую прочесть великолепную работу Сатти¹, представляющую собой блестящий образец анализа «запрета на нежность».

Вынужден оговориться, что в нашем понимании «любовь» не являет­ся синонимом «секса». Сексуальное влечение как таковое мы анализируем при рассмотрении физиологических позывов. Однако, когда речь идет о сек­суальном поведении, мы обязаны подчеркнуть, что его определяет не одно лишь сексуальное влечение, но и ряд других потребностей, и первой в их ряду стоит потребность в любви и привязанности. Кроме того, не следует забывать, что потребность в любви имеет две стороны: человек хочет и лю­бить, и быть любимым.