Новый взгляд науки на славян

 

Историк Л. В. Алексеев в книге «Полоцкая земля» (Москва, 1966) писал:

«Современные данные археологии и топонимики показывают, что в эпоху раннего железа Восточную Европу населяло три крупных группы племен.

Первая, ирано‑ язычная, занимала Крымский полуостров, Кубань, Нижний Дон, Нижний Днепр и доходила на севере до водораздела Сейма, Десны и Оки…

Вторая, финно‑ язычная группа, охватывала все Верхнее Поволжье, бассейн Средней и Нижней Оки, на западе доходила до озера Эзель и оставила так называемую Дьяковскую культуру.

Третья, балто‑ язычная, охватывала все Верхнее Поднепровье (включая Киев, правобережье Сейма, верхнюю Оку) и уходила на запад в Прибалтику».

«Топонимика это полностью подтверждает» – констатирует российский историк Алексей Бычков в книге «Киевская Русь. Страна, которой никогда не было?» (Москва, 2005).

Обратите внимание на важное обстоятельство: если бы не последующая славянизация этих земель, то здесь неизбежно возникли бы три этнически разных государства: страна балтов, страна финнов и страна сарматов (этнических иранцев).

В тот период, когда славяне колонизировали эти земли, они были несравненно цивилизованнее и мощнее местных туземных народов. Потому и стала возможной на некоторое время «Единая Русь» (в виде Киевского государства), где туземный фактор мало что значил по сравнению со славянским.

Но с развитием самосознания туземных масс (пусть уже частично славянизированных), на первое место вышло именно неславянское содержание – как этнический стержень. По этой причине и возникли три разных государства – Литва (Беларусь) на основе этнических балтов, Московия (Россия) на основе этнических финнов и Сарматия (Украина) на основе этнических иранцев.

Странно, почему Л. В. Алексеев не обратил внимания на тот факт, что границы расселения этносов нынешних беларусов, украинцев и русских почти совпадают с границами этносов наших пращуров эпохи «раннего железа». До прихода сюда славян это были три разных этноса, образованных удаленными друг от друга этническими группами. В будущем они обязаны были реализовать себя в разных государствах. Что они и сделали, когда роль колонисто‑ вславян как «стержня единого государства» со временем исчезла (при одновременой славянизации туземного населения).

Иначе и быть не могло: беларусы – это балты и индоевропейцы. Русские – это финны (с последующим значительным добавлением тюрок), они не индоевропейцы, а смесь народов северного типа, во многом похожих на индоевропейцев. Украинцы – тоже не индоевропейцы, но народ южного типа, еще меньше похожий на индоевропейцев. (А. А. Бычков уточняет: украинцы этнически – это сарматские племена – аланы или ясы, говорившие на языках иранской группы, на древнеосетинском диалекте). Исследования генофонда украинцев показали, что в восточной части страны они имеют финские гены, как и русские, в западной части – гены сарматские.

Эти огромные этнические различия гораздо важнее недолгого по историческим меркам (200–250 лет) существования конгломерата княжеств под общим названием «Древняя Русь», где наши предки (балты, финны, сарматы) были туземцами, угнетенными пришлыми славянами‑ колонизаторами. То есть Древняя Русь – это период оккупации.

 

* * *

Откуда взялись эти чужеземные славяне?

«Каким образом славяне одновременно появляются на громадной территории и притом без каких‑ либо признаков массового переселения в эти территории нового для них народа?» – спрашивает, имея в виду Россию, историк М. И. Артамонов (КСИИМК. № 6, с. 4).

Другой российский историк, цитировавшийся ранее Алексей Бычков, отвечает ему:

«А и не было никакого массового переселения. Местные племена просто постепенно перешли на язык «администрации» и торговцев, ибо начальники (князья и дружинники) были чужаками, выходцами из Центральной Европы и Южной Прибалтики, их разговорным койне стал славянский».Далее Бычков пишет:

«Как мы уже знаем, на территории нынешнего СНГ в VI‑ VII веках жили балты, угро‑ финны и иранцы. Ни одного русского или белоруса еще не было. Нигде. Так что топонимику славянскую здесь искать бесполезно. Западнее балтов – у Одера, топонимика кельтская. «Неман» – имя кельтской богини. Висла – «текущая» (по‑ кельтски). Дубна – «глубокая» (по‑ кельтски). Морава и Богемия – это тоже кельтские наименования.

Южнее Дуная – иллирийская и фракийская топонимика.

Территория антов – Буг, Днестр, Тибр – иранская топонимика. Славянской же вообще нет. Славянам нет места на карте.

Но не с небес же славяне свалились? Оказывается, после нашествия гуннов большая часть иранцев вынуждена была выселиться из милых их сердцу степей в зоны лесостепи и заселить венгерские, чешские, польские и восточногерманские земли. Здесь они вынуждены были перейти с отгонного животноводства на содержание в стойлах. Меняется уклад их жизни. Многим навыкам пришлось обучаться у местного населения, с которым пришлые племена начали интегрироваться в единый этнос, и постепенно на основе венедов‑ балтов и иранцев‑ сарматов образуется племенное единство: венедские сарматы – саки‑ винды – склавины.

Они‑ то и послужили той основой, которая дала позднее славянский народ, образовавшийся из конгломерата балтов, иранцев, кельтов, германцев и иллирийцев. Языком у них был сильно испорченный иранцами балтский, с примесью германской лексики. Этот общепонятный жаргон и стал основой великого и могучего русского языка, а заодно белорусского, украинского и польского».

Здесь я должен возразить Бычкову, как и всем тем россиянам, которые, ни одного славянского языка не зная, ставят русский язык на одну ступень с ними. Русский язык лишь условно можно называть «славянским», ибо он имеет огромную часть неславянской лексики (тюркской и финской), а его базовая лексика только на 25–30% совпадает с лексикой других славянских языков. Например, в XIX веке базовая лексика русского языка в сфере торговли, одежды и обуви состояла из татарских слов («артель», «деньги», «товар», «товарищ», «хозяин», «ярлык» и т. п.). Этого факта большинство россиян просто не знают (типичный пример: сатирик Михаил Задорнов называет эти слова «древнерусскими», хотя «деньги» произошли от «тэньге», а «хозяин» – от «ходжа»).

Еще менее известный факт: грамматика русского языка не славянского, а финского типа. Ей присуще образование новых падежей (у индоевропейцев всего 6 падежей, у финно‑ угров от 14 до 22). Существенное отличие русского языка от других славянских и индоевропейских заключается в использовании финской конструкции «у меня есть» – вместо индоевропейской и славянской «я имею», так как в финно‑ угорских языках отсутствует глагол «иметь» (его функцию выполняет конструкция с глаголом «быть»).

Весьма показательно то, что все славяноязычные соседи русских (беларусы, украинцы, поляки, чехи, словаки, лужицкие сорбы) в знак согласия говорят «Так!», а русские говорят «Да!». Кроме них, «Да!» говорят балканские народы (боснийцы, болгары, македонцы, молдаване, румыны, хорваты, сербы, словенцы). Они переняли «Да!» от турок во времена Османского ига. Но русские никогда не жили под турками. «Загадка» решается просто: они учили «славянский язык» по книгам болгарских попов, оттуда и переняли.

А вот беларуский язык имеет до 70–75% общей базовой лексики с польским, украинским, словацким, чешским языками. Остальные 25–30 % лексики беларуского языка – древнебалтские. Согласитесь, это существенное отличие.

Но вернемся к теме. Бычков пишет, что в 70‑ е годы IV века в донские степи пришли гунны и тюркские племена. Сарматам‑ аланам пришлось уходить от них в Центральную Европу, где они сменили кочевой уклад жизни на оседлый и стали активно смешиваться с кельтами, фракийцами, германцами, балтами, иллирийцами.

В результате этого смешения сложился «новый пограничный этнос, язык которого вырабатывался на основе балтского, но под сильным влиянием древнеосетинского. Именно этот новый этнос впоследствии получил название «славяне»». И далее: «Неизвестно, сколько времени занял этот процесс, но уже к V веку, как считают, в Центральной Европе славяне выделились из балтской и иранской группы племен. Однако никаких доказательств существования славян до VII века мне неизвестно. Многие считают, что термин «сакалиба» или «скловене», встречающийся у восточных и западных писателей, относится именно к славянам. Может быть, да, а может быть, и нет…Безусловно лишь то, что в IX веке славянский язык уже существовал – примеры этому приводит Константин Багрянородный. Это уже факт. Итак, в какой‑ то период времени с V по VIII век произошло важное (для нас) событие – на земле появился славянский язык[7]».

У меня несколько иная версия происхождения славян, которую изложу в следующей главе, хотя я во многом согласен с Бычковым. (Кстати, вот наглядный пример тому, о чем я говорил выше: если бы я писал эту книгу на славянском языке, то употребил бы выражение «я имею несколько иную версию…» вместо «у меня есть несколько иная версия…»).

Вряд ли основой славянского этноса явились иранцы Дона (то есть, сарматы), изменившие свой облик в Центральной Европе. Скорее, славяне – промежуточное звено между балтами и германцами, и славянская лексика не содержит сарматских элементов.

Бычков упустил из виду то важное обстоятельство, что в процессе появления славян решающую роль играли не просто балты, а именно западные балты – которые сегодня полностью исчезли, «записавшись в славяне» (остались только восточные балты – аукштайты, жемойты и латыши). Язык западных балтов был наиболее близок к славянскому, мало отличался от него.

Почему же Бычков говорит о сарматах как прародителях славян? Ответ, думаю, прост: признание того факта, что никаких своих славян на территории России никогда не было, вызывает там огромное разочарование. А поскольку национал‑ патриотизм призывает видеть Россию «родиной всего» (авиации, радио, славян…), то и тут хочется хоть как‑ то пристроить ее к процессу появления славян. Отсюда ненаучная фантастика на тему «создания славянского этноса древними осетинами».