Португальский за три месяца 13 страница

 

Другой подход к проблеме идеального представлен наиболее полно работами Д. И. Дубровского (см.: Дубровский Д. И. «О природе социального» // «Вопросы философии». 1971. № 4; его же. «Информация, сознание, мозг». М., 1980; его же. «Проблема идеального». М., 1983; его же. «Категория идеального и ее соотношение с понятиями индивидуального и общественного сознания» // «Вопросы философии». 1988. № 1). Существо этого направления — в неразрывной связи идеального с индивидным уровнем субъекта, с психикой человека.

 

Д. И. Дубровский считает неверным положение, будто идеальное есть принципиально внеличностное и надличностное отношение, реализуемое не в человеческой голове, а в самой социальной предметности. Несостоятельно представление, будто идеальное абсолютно независимо от мозга, от его состояний. Необоснованным является, с его точки зрения, и отождествление идеального с мыслительным, с рациональными схемами, нормативами, исключительно с теми духовными явлениями, которые обладают достоинством всеобщности и необходимости; неверно, будто идеальное несовместимо со случайным, единичным (он обращает при этом внимание на внезапные интуитивные поэтические или теоретические озарения, являющиеся «случайными», сугубо индивидуальными). С его точки зрения, неувязка получается, когда идеальное связывается главным образом с опредмеченными результатами деятельности (здесь Д. И. Дубровский прав, имея в виду некоторые примеры, приводимые Э. В. Ильенковым в качестве идеального: форму стоимости, икону, формы государственно-политической организации жизни; но несправедливо считать, что раз у Э. В. Ильенкова идеальное имеет статус объективной реальности, значит, происходит редукция идеального к материальному: оно объективно лишь по отношению к сознанию индивида, оставаясь субъективным в социуме по отношению к природе). У Э. В. Ильенкова идеальность предстает как закон, управляющий сознанием и волей человека, как объективно-принудительная схема сознательно-волевой деятельности. Это положение, считает Д.И.Дубровский, несовместимо с творческой активностью сознания; живая творческая личность тут лишается какой-либо автономии, становится марионеткой, функциональным органом «объективно-принудительной схемы».

 

По его мнению, из того, что идеальное есть общественный продукт и необходимый компонент социальной самоорганизации, еще не следует, что оно должно быть теоретически «локализовано» в пределах общественной системы в целом, а не в пределах общественного индивида, отдельных личностей. Идеальное не существует само по себе, оно необходимо связано с материальными мозговыми процессами. Оно есть не что иное, как субъективное проявление некоторых мозговых нейро-динамических процессов. В этом смысле идеальное непреложно объективировано, ибо иначе оно не существует. Идеальность есть сугубо личностное явление, реализуемое мозговым нейродинамическим процессом определенного типа. Этот особого типа процесс актуализирует информацию для личности в форме текущих субъективных переживаний. Подобно тому как неактуализированная для личности информация, хранящаяся в нейронных, субнейронных и молекулярных структурах головного мозга, есть лишь возможность идеального, а не идеальное как таковое, точно так же информация, фиксированная в памяти общества (в книгах, чертежах, машинах, произведениях искусства, иконах и других материальных системах), не есть идеальное, не будучи актуализируемой в сознании личности.

 

Идеальное — это психическое явление; оно представлено всегда только в сознательных состояниях отдельных личностей; записанная на бумаге или на магнитофонной ленте фраза может расцениваться как продукт психической деятельности, однако подобный продукт не содержит в себе идеального. Идеальное является исключительно субъективной реальностью и существует только в голове общественного индивида, не выходя за ее пределы, хотя это качество и связано с воздействиями внешнего мира, с активной деятельностью человека, обусловлено органической включенностью индивида в функционирование общественной системы. Категория идеального обозначает специфическое для человека отображение и действие в субъективном плане в отличие от объективных действий, непосредственно производящих изменения в материальных объектах. Эта категория обозначает такое свойство деятельности нашего головного мозга, благодаря которому нам непосредственно дано содержание объекта, динамическая модель объекта, свободная от всех реальных физических качеств объекта, от его материальной «весомости», а потому допускающая свободное оперирование ею во времени. Но субъективный образ отделен не только от субстрата отображаемой вещи, но и от нейродинамического кода, с которым он связан. Он отделен также и от сигналов, сопряженных с информацией. Информация не существует отдельно от сигнала, она необходимо воплощена только в сигнале; однако информация независима от энергетической характеристики сигнала, она независима от конкретных физико-химических свойств своего носителя; одна и та же информация может быть воплощена и передана разными сигналами. Иначе говоря, информация инвариантна по отношению к формам сигналов. Д.И.Дубровский приходит к выводу, что идеальное есть способность личности иметь информацию в «чистом» виде и оперировать ею во времени. Реализация данной способности, отмечает он, и обеспечивает самоорганизующейся системе (личности, коллективу, обществу), по существу, безграничное расширение диапазона возможностей отображения действительности и управления ею (в том числе — отображения себя и управления собой), так как моделирование в идеальном плане не сковано обычными для всех материальных процессов физическими ограничениями.

 

Д. И. Дубровский подчеркивает базисный, основополагающий характер индивидуального сознания по отношению к общественному сознанию. Единственным источником новообразований в общественном сознании, считает он, служит именно индивидуальное сознание. «Содержание» общественного сознания существует лишь в форме субъективной реальности множества людей, составляет ядро «содержания» множества индивидуальных сознаний. Именно в этом смысле общественное сознание идеально.

 

Содержание общественного сознания гораздо шире содержания сознания индивидуального. В то же время данное индивидуальное сознание может быть в ряде отношений богаче общественного сознания. В содержании индивидуального сознания всегда остается нечто такое, что не объективируется во внеличностных формах культуры, полностью не опредмечивается или вообще не может быть опредмечено на данном этапе исторического развития, т. е. неотчуждаемо от живой личности, существует только в ней исключительно в форме субъективной реальности данной личности. Надличностное нельзя истолковывать как абсолютно внеличностное, как совершенно независимое от реальных личностей (ныне существующих или живших прежде). Сложившиеся структуры духовной деятельности, нормативы и т.п. выступают для меня и моих современников как надличностные образования, формирующие индивидуальное сознание. Но сами эти образования были сформированы, конечно, не сверхличным существом, а живыми людьми, творившими до нас.

 

Итак, идеальное охватывает весь круг явлений субъективной реальности; это всякое знание, существующее в форме субъективной реальности.

 

Такова одна из точек зрения на проблему идеального.

 

Представление о сущности идеального как субъективной реальности, как относящейся ко всем элементам сознания человека является, по-видимому, доминирующим в частных науках — психологии, физиологии высшей нервной деятельности, медицине и др. Возможно, оно и пришло в философию из естествознания. В этом, между прочим, нет ничего предосудительного. В то же время имеется и солидная философская традиция такого понимания проблемы идеального. В русле этой традиции, которую можно назвать сенсуалистической, находятся концепции Дж. Локка, Дж. Беркли и др. Д.Юм отмечал, что слово «идея» (т.е. идеальное) обыкновенно понимается и Локком, и другими в широком смысле; оно обозначает все наши перцепции: и ощущения, и аффекты, и мысли (см.: Юм Д. Соч.: В 2 т. М., 1966. Т. 2. С. 25). Но при таком подходе к идеальному в значительной мере упускается из виду основная проблема философии — соотношение «идеи» («духа») и природы, проблема, кстати, сама родившая понятие идеи. Сведение основного вопроса философии к вопросу о соотношении материального объекта и сознания индивида (и в этом смысле «идеального») подменяет собственно философскую проблему физиолого-психологической проблемой и по сути дела приводит к недооценке или снятию основной проблемы.

 

По нашему мнению, более глубокие основания имеет другая традиция, уходящая своими корнями в античность, в истоки поляризации философии на идеалистическое и материалистическое направления. Родоначальником этой традиции является Платон (см. его трактовку идей и идеального на с. 99 — 102).

 

Идеальное по самому своему существу конструктивно. Оно стремится преодолеть наличное бытие, и в этом отношении оно критично к существующим его формам. Оно способно проникать в тенденции развития предметов, видеть их способность быть более развитыми, более совершенными. Идеальное толкает к этому, более совершенному, оно заключает в себе импульс такого движения и развития.

 

Преобразующий характер идеального заложен в самой его сути, и этот характер, к сожалению, затушевывается или теряется при узкоэм-пиристском к нему подходе.

 

И.Кант, как отмечал Гегель, считал идею чем-то необходимым, целью, которую следует ставить себе как прообраз для некоего максимума, стремясь как можно больше приблизить к ней состояние действительности.

 

Гегель идет дальше. Он полагает, что идею следует рассматривать не только как цель, а так, что все действительное есть лишь постольку, поскольку оно имеет внутри себя идею и выражает ее. Гегель подчеркивает, что предмет, объективный и субъективный мир только должны вообще совпадать с идеей, но сами суть совпадение понятия и реальности; реальность, не соответствующая понятию, есть просто явление, нечто субъективное, случайное и произвольное. Такие целостности, как государство, церковь, перестают существовать, когда разрушается единство их понятия и их реальности.

 

В отличие от объективно-идеалистического или материалистическо-гилозоистического подхода современный научный материализм не рассматривает всю предметную действительность как сферу реализации идеального; он ограничивает идеальное только областью человеческой культуры, человеческой деятельности. Неорганическая и органическая природа выводятся за пределы прерогатив идеального. Как отмечал К. Маркс, идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней. Ценно в данном положении прежде всего ограничение идеального человеческой головой (это значит также, что вне пределов этой головы, т.е. в каких-либо товарах, иконах и т.п. идеальное существовать не может).

 

Каков же характер «преобразования» материального в голове? В приведенном положении нет ответа на данный вопрос, что позволяет трактовать это «преобразование» у Маркса как в психолого-гносеологическом, так и в узкосоциологическом планах. Существо же ответа — в другом положении: «Самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека, т. е. идеально» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 189). Эта мысль, как и некоторые другие, касающиеся проблемы идеального, не является чем-то новым в философии, но она поясняет точку зрения К. Маркса на характер идеального. Связывая идеальное только с человеком, как существом социальным, общественным, мы должны ассоциировать идеальное не с любым субъективным в нем, не с любым психическим и не со всяким субъективным образом, а только с таким, который оказывается соотнесенным с будущим результатом его деятельности. Из всего многообразного содержания сознания выделяется тот тип чувственных и понятийных образов, в которых закладывается результат, то, что должно быть достигнуто, произведено, осуществление. Идеальным может быть идеал общественного устройства, общий характер жизненного поведения человека, ориентированный на осуществление добра и справедливости, замысел художественного произведения, та или иная идея решения научной проблемы, замысел решения какой-либо технической задачи (создание определенного прибора, машины и т п.), план строительства дома и т.п. Диапазон идеального весьма широк — от идеала общества и идеала всей жизни индивида до текущих житейских, «мимолетных» целей и решений. При этом проекты, идеи ближайшего и отдаленного будущего схватываются в представлении и мысли, в основном структурно, в их внутренней форме, в определенном порядке частей, компонентов, элементов. Процесс реализации же идеи (идеального) как раз и будет означать его (идеального) «угасание», «умирание» и становление нового материального (или, если это научная гипотеза, теория, художественный образ — объективирование идеального в духовном), причем результат осуществления идеального будет, конечно же, отличаться от самого идеального своей конкретностью, уникальностью.

 

Подчеркивание проективной сущности идеального «снимает» психолого-гносеологический подход к решению проблемы идеального, оставляя только то, что относится к целеполаганию, причем такому, которое связано с решением общественно и индивидуально значимых задач. Одно дело — пассивно отражать в формах психической реальности груду кирпичей, стальных балок и т.п., и другое дело создать образ (сформировать замысел, план, т.е. идею) конкретного дома. В первом случае не будет никакого идеального, хотя и при этом складываются психические образы существующего, хотя и будет иметь место «информация в чистом виде». Во втором же случае тоже появляется «информация в чистом виде», но она уже оказывается отвлеченной, помимо прочего, от будущего результата деятельности (заметим, между прочим, что эта «пассивность» у человека не абсолютна, а относительна), а посредствующим звеном, предпосылкой выступает творчество человека. Без творчества, пусть едва уловимого, не может быть никакого идеального.

 

Подход к проблеме идеального должен быть, прежде всего, фило-софско-конструктивистским. Философским он является постольку, поскольку выведен на философский уровень, где главным оказываются отношения человека и мира, рассматриваемые в онтологическом, гносеологическом, аксиологическом и праксеологическом аспектах. Вместе с тем этот подход выступает как конструктивистский, поскольку неразрывно связан с творчеством человека, с его творческой деятельностью.

 

Проблема творческой деятельности субъекта была ведущей в немецкой классической философии (И.Кант, И.Г.Фихте, Ф.В.Шеллинг, Г.В.Ф. Гегель). С творческой деятельностью и связывалось непосредственно представление об идеальном.

 

«Объективность «идеальной формы», — как отмечает Э. В. Ильенков, — это, увы, не горячечный бред Платона и Гегеля, а совершенно бесспорный, очевиднейший и даже каждому обывателю знакомый упрямый факт... «Идеализм» не следствие элементарной ошибки наивного школьника, вообразившего грозное приведение там, где на самом деле ничего нет. Идеализм — это совершенно трезвая констатация объективности идеальной формы, т.е. факта ее независимого от воли и сознания индивидов существования в пространстве человеческой культуры, оставленная, однако, без соответствующего трезвого научного объяснения этого факта. Констатация факта без научно-материалистического объяснения и есть идеализм» (Ильенков Э.В. «Проблема идеального» // «Вопросы философии». 1979- № 7. С. 150) (здесь примем во внимание особенность позиции Э. В. Ильенкова, его стремление ограничить идеальное лишь сферой общественного сознания; в целом же его утверждение об идеализме верно).

 

В отличие от социологического подхода к идеальному философский подход не означает какой-либо недооценки человека в его индивиду-' ально-экзистенциальном измерении. Поскольку идеальное связано с творчеством, а творчество немыслимо без субъективности индивида, его эмоционально-чувственной стороны, постольку идеальное не исключает, но предполагает соучастие чувств, эмоций, интуиции, «мимолетности» и «случайности», т.е. всего богатства и уникальности проявлений живой жизни. Само идеальное, на каком бы уровне оно ни реализовалось, всегда порождается индивидуальным сознанием. С точки зрения этого фил ософско-конструктивистского подхода напрасны опасения, что «мои чувственные образы», «гениальные поэтические или теоретические озарения» и т.п. не смогут определяться посредством категории идеального. Но эта позиция по отношению к только что отмеченным двум есть позиция синтетическая. Оба подхода «снимаются» в синтетической фил ософско-конструктивистской концепции идеального. На этой основе возможно, как мы полагаем, их гармоничное объединение.

 

Источником недоразумений и расхождений в проблеме идеального является не только вопрос о сущности, содержании и функциях идеального, но и вопрос о типах (подтипах) и видах идеального.

 

Идеальные образования отнюдь не единообразны и не равноценны по своему характеру и назначению.

 

Идеальные феномены в зависимости от уровня сознания могут быть разделены на два типа: индивидуализированное идеальное и общественное идеальное.

 

Идеальное может быть когнитивным (или гносеологическим) и аксиологическим. Пример тому — идеалы теории, гипотезы и, с другой стороны, идеалы добра, справедливости, прекрасного.

 

В историко-философской литературе нередко встречается градация идеальных явлений на теоретические и практические.

 

В зависимости от того, какие возможности отражены в идеальном — конкретные или абстрактные, реальные или формальные, — сами идеальные образования получают соответствующие определения (с этой точки зрения, по-видимому, можно говорить об идеях-утопиях, абстрактных идеях и т.п.).

 

Спрашивается, а как квалифицировать фантазии, нереальные мечты и т.п.? Являются ли они в полном смысле идеальным или же обладают только формальным с ним сходством? Нам кажется, что в предыдущем изложении имеется основа для формулирования ответа на этот вопрос. Приведем дополнительно одно высказывание Гегеля. Он писал, что следует «отвергнуть ту оценку идеи, согласно которой ее принимают за нечто лишь недействительное, и об истинных мыслях говорят, что они 'только идеи. Если мысли суть нечто чисто субъективное и случайное, то они, разумеется, не имеют никакой иной ценности, но в этом отношении они стоят не ниже преходящих и случайных действитель-ностей (Wirklichkeiten), которые равным образом не имеют никакой другой ценности, кроме ценности случайностей и явлений» (Гегель. «Наука логики». Т. 3. М., 1972. С. 210).

 

Еще один аспект проблемы идеального: соотношение «материального» и «идеального» в терминах «первичное» и «вторичное». Основной вопрос философии, на что обращаем внимание еще раз, связан с отношением «человек и мир», т.е. с «материальным», поднятым на уровень понятия «природа», и «сознанием», понимаемым не как индивидуальное сознание, а как «сознание человечества» (дух вообще). Материализм связан с утверждением примата природы над духом. Что касается идеального, то оно двуполюсно: опирается на материальное (в этом отношении оно вторично) и устремлено на новое материальное (в этом плане оно первично). Будучи вторичными, психические образы материальных объектов заключают в себе также возможности для перекомбинаций, для конструирования на базе реальных возможностей новых гносеологических образов, способных осуществляться в деятельности субъекта, в том числе в его предметно-практической деятельности. Отношение материального и идеального не сводимо к схеме М —> С (материя —> сознание) или Ml —> ОМ1 (материальный объект —> гносеологический образ этого же предмета). Двуполюсность означает неравенство самих полюсов и, помимо того, неравенство двух посредствующих звеньев: Ml —> ОМ1 —> ОМ2 —> М2. В этой схеме Ml — исходный материальный объект, или какое-то множество материальных объектов: ОМ1 — гносеологический образ (чувственный или понятийный) этого же объекта; ОМ2 — гносеологический образ нового объекта (ситуации, поведения и т.п.), т.е. такого, которого ранее не было, но который может быть создан в предметной деятельности; М2 — материальный предмет, создаваемый на основе этого нового образа (образа-конструкции). В схеме наглядно представлена первичность идеального по отношению к материальному (М2). В самих по себе образах уже имеющихся природных объектов нет никакого идеального, как нет и проблемы вторичности идеального, вопрос об этом встает лишь с включением творческого процесса в структуру гносеологических образов, т.е. процесса преобразования ОМ1 в ОМ2. Идеальное лишь в известном отношении вторично по отношению к материальным предметам (как в своей предпосылке), но оно первично в плане своего отношения к опредмеченному (или объективированному духовному) результату.

 

Необходимо теперь, в качестве общего итога рассмотренной проблемы, попытаться дать определение понятию «идеальное». Одно из определений, которое можно взять для продумывания, следующее: идеальное — это гносеологические образы (образы будущих предметов или ситуаций, программы, модели) и высшие ценности бытия человека (добро, правда, справедливость, красота и т.п.), которые подлежат реализации в деятельности человека.

 

Глава XVI. Познавательные способности человека

 

В недалеком прошлом считалось, что познание имеет две ступени: чувственное отражение действительности и рациональное отражение. Затем, когда все больше прояснялось, что у человека чувственное в ряде моментов пронизывается рациональным, стали приходить к мнению, что ступенями (или уровнями, этапами) познания являются эмпирическое и теоретическое, а чувственное и рациональное — это способности, на базе которых формируются эмпирическое и теоретическое. С нашей точки зрения, такое представление более адекватно реальной структуре познавательной деятельности, однако оно нуждается в дальнейшей конкретизации и терминологическом уточнении. При таком подходе не замечается еще один, притом исходный уровень познания — «живое созерцание»; этот этап познания оказывается не выделенным из эмпирического. Между тем живое созерцание имеет место при обыденном и художественном познании, в то время как эмпирический уровень характерен только для особого вида познавательной деятельности — научного познания. Да и научное познание невозможно без опоры на живое созерцание. Онтологическим коррелятом живого созерцания выступает сфера явлений (как проявлений сущности), а коррелятом эмпирического и теоретического соответственно фрагменты сущности и целостная сущность познаваемых предметов.

 

 

Живое созерцание — это скорее не познавательная способность, а результат реализации этих способностей или сам процесс познания указанной стороны объектов.

 

Познавательные способности человека связаны прежде всего с органами чувств. Человеческий организм имеет экстерорецептивную систему, направленную на внешнюю среду (зрение, слух, вкус, обоняние, кожная чувствительность; кожа обладет способностью чувствовать холод, тепло, боль, давление), и интерорецептивную систему, связанную с сигналами о внутреннем физиологическом состоянии организма.

 

Основания объединять все эти способности в одну группу и называть все это способностью к чувственному отражению действительности, или «чувственным», имеются: эти способности заключены в органах чувств человека.

 

Однако термин «чувственный» многозначен: он ассоциируется не только с ощущениями как формой отражения действительности. Мы говорим о «чувственном» как о «сентиментальном», «чувствительном», «сладострастном», «интуитивном» и т.п. Но дело не столько в многозначности, сколько в том, что под одним термином «чувство» нередко объединяются эмоции и сенситивная способность человека. По-видимому, более правильным будет подразделять чувственное на чувственно-эмоциональное и чувственно-сенситивное.

 

В переводе с латинского «sensitiv» — «воспринимаемый чувствами». Да и в истории философии мы встречаемся с особым направлением в теории познания — сенсуализмом, представители которого стремились вывести все содержание познания из данных органов чувств. Будем называть способность человека получать информацию об объектах при помощи органов чувств чувственно-сенситивной способностью, или чувственным (конкретно-чувственным) познанием.

 

 

§ 1. Чувственное познание

 

Развитие органов чувств человека является результатом, с одной стороны, эволюции органического мира, с другой — социального развития.

 

Если иметь в виду сугубо физиологические механизмы отражения внешнего мира, то вряд ли можно считать органы чувств человека самыми развитыми. Термиты, например, непосредственно ощущают магнитное поле, гремучая змея воспринимает инфракрасные лучи в широком диапазоне, и т.п. Многие животные обладают способностями, которым бы мог позавидовать человек. И слабым утешением является факт акселерации человека, вроде бы свидетельствующий о его продолжающейся биологической эволюции: сколько-нибудь заметного изменения в отражательной способности человека при этом не установлено.

 

Вместе с тем имеются факты, показывающие большие возможности Человеческого организма к чувственно-сенситивному отражению. Изучающиеся в последние десятилетия феномены кожно-оптической чувствительности и биомагнитных полей говорят о способностях, которые могут быть развиты у многих людей. Но сколько бы ни был важен этот путь усиления познавательной способности человека, он все же ограничен; в данном отношении надо признать неконкурентоспособность человека с рядом других существ.

 

Деятельностный подход к трактовке познавательных способностей обнаруживает важную роль практики в их развитии. Практика обусловливает расширение сферы чувственного отражения действительности. Пример — сталевары, обретающие в практике (в процессе варки стали) способность различать десятки оттенков красного цвета. Аналогично у мастеров, изготавливающих изделия из драгоценных металлов и камней, у специалистов, оценивающих качества какого-либо продукта, например, чая, по вкусу, запаху и т.п. Все это позволяет сделать вывод о том, что чувственных впечатлений человек получает и сознательно удерживает тем больше, чем выше развита его производительная сила и чем больше, следовательно, сторон, свойств и отношений предметов природы человек затрагивает в процессе производства.

 

Данное положение верно в принципе, поскольку улавливает тенденцию применительно к человеку как человеческой цивилизации. Но и здесь следует быть реалистами. Известно, например, что такая «практика», как чтение литературы, умственный труд или, допустим, проверка зрением поверхностей шарикоподшипников на шарикоподшипниковых заводах, ведет не к улучшению зрения, а, наоборот, к его ухудшению; статистика говорит о резком росте близорукости у людей, занимающихся таким трудом. Сформулированное общее положение не принимает во внимание индивидный уровень, конкретных носителей чувственного отражения, а они в подавляющем своем числе оказываются развитыми односторонне. В отношении индивидов бесспорно, что чувственных впечатлений личность получает тем больше (в пределах своей узкой специальности), чем больше у нее профессионааьного опыта. В общем, практика выступает одним из факторов, способных позитивно или негативно влиять на развитие способности к чувственному отражению действительности. Задача состоит, в частности, в том, чтобы содействовать позитивной тенденции.

 

Но давайте подумаем, а так ли уж необходимо стремиться к превосходству над животными или насекомыми в сфере чувственной организации? Что это в конечном итоге даст человеку?

 

В литературе на этот счет высказано такое мнение. Представим себе человека, который видел бы мельчайшие детали предметов, воспринимал бы молекулы и даже атомы. Глаз в этом случае служил бы человеку плохую службу. Наш субъект со сверхсильными органами чувств не смог бы правильно видеть макропредметы, так как у него не было бы возможности различать их границы, ибо последние оказались бы размазанными, не отделяющими одну мелкую деталь от другой. Хорошо замечено: глаз, который бы видел все, не видел бы ничего. Можно представить себе человеческое ухо такой же чувствительности, как у летучих мышей; в этом случае мы слышали бы шум, вызванный движением крови в капиллярах, т. е. практически были бы глухими. Эти примеры говорят о том, что ограниченность органов чувств человека — факт не только отрицательный, но и в целом ряде случаев положительный. Диапазон отражательных способностей органов чувств человека вполне достаточен, чтобы человек мог свободно ориентироваться и действовать в окружающем его, соразмерном ему макромире.

 

Данный вывод является теоретико-познавательным. Что касается жизневоззренческой стороны вопроса, то бесспорно, что чем дифференцированней, многообразней и тоньше будут чувственные ощущения и восприятия у каждого человека, тем больше будет возможностей для его полнокровной духовной жизни.

 

Чувственная односторонность или даже поверхностность в информативном и эмоциональном отношениях граничат с бездуховностью, ведущей к потере человечности в человеке. Органы чувств развиваются больше, вернее, должны развиваться больше в плане своего очеловечивания, гуманизирования. Информация, от них поступающая, неразрывно связана с теми или иными переживаниями. Происходит оценка ощущений, восприятий, представлений, определение их значимости или незначимости для человеческой практической деятельности, для жизни человека. Интересы человека, практики определенным образом окрашивают воспринимаемые предметы, одухотворяют мир.