Чувство вины перед тобой. Мне интересно, я смогу когда-нибудь избавиться от него, Билл?
Сейчас я чувствую себя виноватым в том, что уехал из дома. Пить, веселиться. Ох, бля!
Веселиться. Самому смешно… Напиться и забыться, нах. Мне нелегко, Билл, мне очень нелегко.
Да, я прекрасно понимаю, что тебе не легче. А может и тяжелее. Только нужно как-то продолжать жить. Вот я и пытаюсь.
- Курить можно? - спрашиваю у таксиста, и он кивает. - Спасибо.
Закурить, затянуться на полную и попытаться отвлечься. Спрятать, нет, хотя бы просто отодвинуть немного мысли о тебе. Пообщаться с друзьями, поржать, потанцевать. Ну, как получится…
А вот и клуб, толпа наших придурков, которые уже увидели и машут. Ну, конечно, Том Каулитц - душа компании. Без него будет не в кайф. Ну, что же, понеслись!
Разговоры, смех, стеб, рассказы о практике, о подвигах на сексуальной почве. И коктейли, коктейли, коктейли. Сигареты, чуть танцев и снова смех. Все уже хороши, пьяненькие и расслабленные.
Глаза, ох уж эти глаза. Кул, парень, только ты все видишь и понимаешь, да?
Видишь, что я хоть и веселый, но в душе у меня полный мрак, да? Видишь, чувствуешь? Ну, не надо так, Кул. Все нормально. Мы потанцуем и напьемся сегодня, да? Напьемся? Ну, расслабься, все окей!
И вот уже начинаем понемногу разбиваться на отдельные группы, потом на пары, так сказать, пытаться быть ближе с тем, кто еще не успел надоесть, с кем приятно и хочется быть рядом.
Хочется говорить глупости и слышать смех в ответ.
Ты сидишь через одного от меня. И я ловлю на себе твои почти укоризненные взгляды. Хотя, наверное, не укоризненные, а скорее сочувствующие, что ли.
Да, я буду смеяться, я буду пить. А еще я хочу, что бы ты был рядом со мной.
- Иди сюда, - беру твою руку и выдергиваю ближе к себе.
Садись рядом. Садись. И просто побудь со мной. Из всех тех, кто сейчас рядом, из всей этой толпы, один ты догадываешься, чего мне стоит вот так держаться.
- Сильно хуево? - вдруг спрашиваешь, когда я перестаю смеяться и смотрю затуманенными глазами в бокал.
Ну да… Кого угодно может наебать Том Каулитц, но только не тебя.
Киваю и усмехаюсь.
- Много пьешь.
- Имею право. Мне плохо, - снова усмешка.
- Томми, - на меня почти падает Кристин, - ой, сорри. Пойдем, потанцуем, я сто лет не танцевала с тобой.
Смотришь на меня сочувствующе. Подмигиваю, усмехаюсь и встаю, обнимая девушку за талию.
- Ну, пойдем, красавица.
Встаю, качается пол, но иду и танцую.
Улыбаюсь красивой девушке, наклоняюсь, к ее щебечущим губам ухом, и меня щекочет теплое дыхание.
Что-то говорит, смеется. Ни фига не всасываю, что она там говорит, но делаю вид, что слушаю, что мне тоже весело. Поддакиваю, киваю, что-то отвечаю. Несу какую-то смешную чушь. Господи, я даже шутить не разучился.
На танцполе уже много людей. Почти десять часов, в разгаре субботний вечер. Клубная музыка долбит по ушам, однообразным ритмом, низкими частотами, при этом поднимая в крови уровень адреналина, и рождает чувство эйфории. Бесконечное ритмичное вдалбливание кайфа в мозги. До тошноты, до головокружения.
Я почти пьян. Но мне хочется выпить еще, и поэтому возвращаемся к нашим, Кристи упархивает на другой конец столика, а я плюхаюсь возле Кула. Беру свой бокал, вытаскиваю соломинку, швыряю ее на стол и парой глотков допиваю коктейль. Не смотри же ты так, Кул, не надо так со мной. Я знаю, что ты переживаешь, что у тебя самому не в радость видеть меня вот такого. Но не могу я сейчас по-другому
- Хочешь напиться, - уже не спрашиваешь, констатируешь факт, да, Кул?
- Ща, надо еще заказать, - поднимаюсь, и ты встаешь со мной вместе.
- Пойдем, у меня сигареты кончились.
Выползем вместе. Хотя это я выползаю, а ты нормальный совсем. Смотрю на тебя одним глазом.
- Совсем не пил?
- Просто меньше, чем ты.
Заказываем коктейли, покупаем сигареты и через несколько минут возвращаемся.
Время, время летит незаметно. Круговорот мыслей, эмоций, мерцающего света, музыки. Снова разговоры, смех, случайно опрокинутый бокал. Кто-то матерится.
Иногда мне кажется, что на какие-то минуты я выпадаю из реальности.
Потом шум где-то сзади, звон разбитого стекла, какая-то девка визжит. Явно драка. Меня это не касается, пью очередной коктейль, когда сзади кто-то с грохотом заваливается уже на нашу территорию.
Во, сука, обливаюсь, злюсь, вскакиваю, хватаю за грудки, бью. Шум крик, почти падаю, кто-то хватает мою руку и выкручивает за спину.
- Блядь! Какого… - дергаюсь и получаю коленом в живот, складываюсь пополам, задыхаясь.
- Не дергайся, щенок!
- Сука, отпусти, пидор! - пытаюсь вырваться, с трудом разворачиваюсь и вижу полицейскую форму. Не успеваю ничего добавить – и чувствую удар по лицу. Не очень сильно, зубы целы, но губу он мне разбил.
- А за пидора - ответишь, - внезапно включается свет, и я, уже приходя в себя, вижу в толпе мечущихся пацанов еще несколько полицейских.
- Бля, - это я уже с удивлением. Ну, приехали, Том. Сейчас ты свое получишь.
Все мелькает вокруг, люди, лица. Меня в полусогнутом состоянии, с заломленными за спину руками, пропихивают к выходу. Вот же ебать, вляпался.
А потом - как во сне. Машина с несколькими избитыми кретинами, такими же, как и я. Минут пять езды в закрытом фургоне, мат-перемат, полицейский участок, куда нас волокут, не особенно церемонясь. Приходится жмуриться после темноты в фургоне. Кидают, на какую-то скамью у стены, пара ударов по почкам, лениво, для профилактики, и бросают, почти забывшего как дышать, на эту лавку, предварительно пристегнув наручниками к железной перекладине внизу. Бил тот, кого я обозвал пидором.
Кто-то помогает мне подняться и сесть, шиплю от боли, сплевываю кровью.
- За что он тебя так? – спрашивает меня помятый парень, видать коллега по несчастью.
- Обласкал я эту суку, еще в клубе, я даже и не понял еще, что он полицейский, темно там было.
- Ясно. Живой? - рука чуть сжимает мое плече, после невольно вырвавшегося стона.
- Да вроде, живой.
- Ничего, скоро отпустит...
- Знаток? - пытаюсь усмехнуться.
- Да приходилось. Они ж, падлы, в самое незащищенное бьют. По ключицам или в живот.
- И что теперь? - морщусь - Долго нам тут сидеть?
- Да обычно - до утра. Если некому тебя отмазать.
Я затыкаюсь, радуясь такой "замечательной" перспективе: провести здесь всю ночь, пристегнутым к скамейке, в компании таких же неудачников…
Минут через десять начинаю постепенно приходить в себя. Узнаю собеседника, он тоже был в клубе, значит, сгребли тех, кто на рожу не понравился, а не тех, кто на самом деле драку затеял.
Все как всегда.
Покурили, помолчали, я попытался даже вздремнуть, но так неудобно было с пристегнутой рукой. Она уже болела.
Вспомнил, что мобила лежала на столе, когда эта заваруха началась. Вот же бля, одно к одному.
Ладно, чего уж теперь…
Часы на стене показывали почти час ночи, когда распахнулась дверь, и в коридор зашел полицейский.
- Кто Каулитц?
- Я, - поднимаю голову и смотрю, как он подходит и снимает с меня наручники.
- За тобой пришли.
- Кто? - не понимаю.
- Давай, шагай, - кивает на выход.
Прощаюсь с соседом и иду прочь из этого места. Все тело еще побаливает, но с этим уже можно жить.
Иду и боюсь, что увижу маму, но появляется Кул, и я выдыхаю с облегчением.
- Все, забирай своего дружка, и пусть больше не нарывается, - полицейский кивает, и я чувствую, как Кул хватает меня за руку и вытаскивает за собой на улицу, подальше от участка.
Я и спросить ничего не успеваю, Кул останавливает такси.
- Подожди, - дергаюсь и только сейчас заставляю друга обернуться к себе. - Куда ты ехать собрался?
- Отвезу тебя домой.
Замираю и, качнувшись, вцепляюсь в его плечо, чтобы удержаться на ногах.
- Ко мне? Не н-надо, нет. Кул, пожалуйста. Я не хочу в таком виде. Мать с ума сойдет…
Знаю, что в крови, в грязи, помятый и вообще никакой.
Глаза в глаза.
- Поедем ко мне? - прищуренный, взволнованный взгляд и я согласно киваю.
- Да.
Кул открывает дверь, и садимся на заднее сидение. Называет свой адрес.
Расслабляюсь, и потираю свой живот.
- Избили? - тихий голос рядом, и я киваю.
- Суки.
Лезет в карман и протягивает мне мою мобилу.
- О! Спасибо, парень! Я уж не надеялся его увидеть! - правда, радуюсь, что не потерял телефон.
- Не за что. Ты бы позвонил домой, что ли?
Киваю, понимая, как он прав. Знаю, что мама не вернулась еще, а вот тот, кто дома сейчас, будет не просто переживать, он с ума сходить будет.
- Мда. - включаю трубу и ищу нужный номер, сжимаясь невольно.
Я никогда не смогу быть спокойным, общаясь с тобой.
- Да! - Ответ почти сразу, и мурашки по коже.
- Привет, хочу предупредить, что со мной все нормально. Приду утром. - И стискиваю зубы, понимая, как это звучит для тебя.
Блядь, какая же я скотина!
- Окей. Я понял. Удачи. - Щелчок отключения, и несколько секунд я не в силах оторвать трубу от уха, слушаю эти гудки.
Взгляд голубых глаз. Кул....Ох, Кул.
- Я сейчас наберу воды в ванну. - Кул сбросил свои туфли, оглянулся на меня, пока я вешал куртку в шкаф.
- Спасибо.
- Вали на кухню пока, в холодильнике есть что выпить и перекусить. Бери все что хочешь, я сейчас.
Иду на кухню, открываю холодильник, чувствуя себя верблюдом, пить хочется ужасно.
Нахожу сок в бутылке, присасываюсь к горлышку и падаю на стул. Несколько минут сижу, и чувствую, как меня снова развозит.
Черт! А еще хочется выпить. Мало мне, да? Может, после ванны выклянчу что-нибудь покрепче сока.
Ломает всего. Ох, вечер удался. Чуть забываюсь и вздрагиваю от голоса Кула.
- Том, ты давай, иди, пока разденешься, воды будет уже нормально.
Открываю глаза, протянутая рука, улыбаюсь, берусь за нее и не спеша, встаю.
- Все что нужно - найдешь. Халат, полотенце - все там есть.
- Окей, я понял.
- Я буду наверху у себя.
Не знаю, сколько я в ванне отмокаю уже, полчаса точно. Хорошо, что не забыл подобрать дреды, сушить не придется. Классно так, согрелся, расслабился, стало легче. А вот выпить все еще хочется. Очень. А значит, пора вылезать, тем более что вода остывать начинает.
Так, осторожненько, без резких движений. Вытираюсь, натягиваю на влажное тело боксеры и джинсы, носки и футболку - нах. Потом.
Так и выхожу с полотенцем на шее, босиком, не спеша, поднимаюсь наверх в комнату Кулара.
Приоткрытая дверь, повернутая в мою сторону голова. Расстегнутая рубашка, хоть и запахнутая на груди. Стакан в руке, бутылка "Чинзано" на столе.
- Пьешь? - невольно отмечаю, как взгляд скользит по моей груди и животу.
- Пью, захотелось, - усмешка, - будешь?
- Буду, - сажусь рядом, Кул сидит, повернувшись ко мне, поджав ногу, откинув руку на спинку дивана.
Плескает розовой жидкости в стакан и протягивает.
- Спасибо, - делаю пару жадных глотков. Выдыхаю.
- Ты как меня вытащил из участка? - почему-то вдруг понимаю, что это нельзя было провернуть за просто так.
Кул хитро улыбается, уткнувшись взглядом в бокал, лаская его пальцами.
- Уметь надо.
- Я серьезно. Заплатил? - неспешный кивок в ответ.
- Много?
- Перестань, Том! Может, в другой раз ты меня вытащишь.
Усмешка. Обоюдная. Смотрим друг другу в глаза несколько секунд, а потом начинаем смеяться, до слез, до колик. Скорее это нервное, чем от веселья.
- Бля. Я пересрал, когда этот гад тебя скрутил, а ты ему: "Отпусти, пидор!". Думал, что он тебя прямо там при всех и натянет.
- Да, я же и не понял сразу, что за хуйня. И подумать не мог, что уже полиция принеслась.
- Они как-то появились быстро. И обычно свет сразу врубают и орать начинают, а тут…
- Из наших никого больше не забрали? – делаю глоток из стакана.
- Неа. Это ты у нас один такой счастливчик оказался. Я испугался за тебя, реально. Он еще, сука пообещал тебе... - Кул покачал головой.
А ведь ты и, правда, испугался за меня, парень.
- Наши тоже были в шоке. Это Гард подсказал поехать заплатить за тебя. Без всяких оформлений, заявлений и квитанций, иначе бы потом тебя начали вызывать, таскать по делу и без.
- А, ну этот – знаток, - улыбаюсь, прекрасно зная, что наш одногруппник-драчун Гардиан, не раз попадал в подобные переделки.
- Да, это точно. Неугомонный, бля.
- Мда, не пойму, как он не вляпался сюда же?
- Да он просто бухой уже был настолько, что встать не мог. А так бы с удовольствием присоединился, - отпиваешь тоже и улыбаешься.
Молчим, прокручиваю все, что случилась со мной в клубе и за его пределами. И еще бы продолжалось, если бы не Кул.
- Кул, - нет слов для благодарности, качаю головой. - Ты прости, что так тебя напряг. Я тебе компенсирую. Не думал, что хуйня такая получится, вообще.
- Все нормально. Забудь.
Забыть, бля. Выдох.
Теперь я смотрю на свои пальцы, чувствуя на себе взгляд.
Пристальный, изучающих взгляд голубых глаз. Что сейчас у тебя в голове, Кул?
Имей его нежно,
держи-губы в губы-
раскрытый подснежник
выбрасывать глупо.
ритмично-за плечи,
чуть жестче на входе,
план действий начерчен-
план сердца не моден.
владей каждой клеткой,
вливай чувства в губы-
с рассветом исчезнет
надежда на чудо.
и счастья не будет
с утра в этом доме-
один был не принят,
другой был не понят.
Неизвестный автор
POV Avt
Кулар смотрел на тело Тома. На его, выделяющиеся кубики мышц на животе, на грудь, где чуть поблескивали капельки воды, не успевшие высохнуть. Сердце стучало в висках. Голова кружилась, то ли от вина, то ли от близости Тома. Вот такого – расслабленного, только что из ванны. Кончики пальцев покалывало. Безумно хотелось прикоснуться к телу, по которому так бесконечно скучал Кул. По которому тосковал. Всегда, чтобы ни происходило в его жизни. Он хотел, он безумно хотел Тома. А Том знал об этом. Прекрасно знал. Чувствовал. Желание, распаленное вчера Биллом, но так и не реализованное, начало давать о себе знать. И Том поделать с этим ничего не мог. Он понимал, что начинает происходить. И когда Кул посмотрел прямо в глаза Тому, его откинуло от того, что он увидел, от этой черноты в глазах, где, казалось, было сконцентрировано такое безумное желание, страсть, тоска, что стало страшно.
Том неосознанно удержал Кула ладонью, когда тот отшатнулся.
- Эй, ну ты чего? - шепнули губы. - Я напугал тебя?
- Ты хочешь… - Кул сглотнул.
- Я хочу. Просто заткнись. И выключи свет.
Дрогнувшие губы и взгляд на руку, медленно стаскивающую с шеи полотенце.
Кул оторвался, смог, поставил на стол стакан, повернулся, вытаскивая ногу из-под себя, и медленно встал.
Том смотрел на него, на его слегка нетвердую походку. Щелчок выключателя - и темнота, окутывающая все вокруг на несколько секунд.
Потом становится видно, как от окна льется мягкий свет уличного фонаря, и фигуру в этом свете, возвращающуюся к дивану.
Том встал навстречу приблизившемуся Кулу. Впритык, чувствуя тепло тел друг друга. Дыхание. И гул сердец. Пальцы, заскользившие вверх по руке, сминая по пути ткань рубашки, огладившие плечо и прикоснувшиеся к обнаженной шее.
Кул выдохнул и откинул голову. Губы были приоткрыты, Кул дышал ртом, и Том это слышал, когда притянул к себе голову мальчишки, у которого начали дрожать колени. Руки легли на грудь, где были капельки воды и пальцы пробежались по коже. Том легонько коснулся своими губами, приоткрытых, жаждущих губ и невольный стон вырвался из них. Как же Кул хотел того, что происходило сейчас. И так же сильно этого боялся, прекрасно понимая, КОГО на самом деле хочет Том.
Но, плевать, не думать об этом - лишь бы вот так целовал, лишь бы вот так сжимали шею, нежные и такие сильные пальцы. Лишь бы чувствовать влагу жадного рта, язык, от прикосновений которого сходишь с ума. Кул чувствовал на внутренней стороне нижней губы Тома небольшую рану, так хотелось ее зализать, впрочем, что он и делал.
Том, целуясь с Кулом, не спеша, положил руки ему на плечи под рубашку, сжал пальцами, а потом сдвинул ткань с них, и она свободно соскользнула вниз, по опущенным рукам, и с тихим шелестом упала на пол, под ноги.
Ладони легли на теплую, обнаженную кожу спины и сильно сжали ее, снова вызвав тихий стон. Отпущенные губы, заскользили по шершавому уже подбородку, вниз по шее, и вверх, по скуле, к уху, к мочке. Пальцы, отодвинули дреды, и теплый язык лизнул ухо, оставив после себя прохладу влаги. Теплые губы, дыхание, перемежающееся тихими стонами от плавящей его нежности. Чуть раздвинутые ноги, и пах, вжатый в бедро Кула. Улыбка, коснувшаяся влажных губ.
Адреналин, волнами по венам. Пальцы по кубикам сокращающихся мышц на животе. И рука, расстегивающая ремень на джинсах. И нет сил сказать: "Остановись!", - и никогда не будет.
Для него - для того, кто был первым и первым останется. Навсегда.
Том расстегнул пояс джинсов Кула, опустил вниз молнию ширинки, и рука в ее проеме легла на возбужденный член блондина, сжала его и погладила сверху вниз.
Кул замычал и сам наклонил к себе голову Тома, впился в его губы, лаская их языком, задевая пирсинг, чувствуя тянущую негу внизу живота, и пальцы, ласкающие его член. Рука прошлась по влажной спине Тома, вжимаясь пальцами в выступающие позвонки, до самого пояса и ниже, под него, на упругие мышцы ягодиц.
А потом быстрый рывок, и к груди Тома уже прижата спина Кула, голова повернута так, что можно целовать в губы со спины, и при этом, так удобно гладить низ живота, лаская пальцами член, уже чувствуя влагу смазки на ткани белья.
Кул шипит сквозь зубы и вырывается. Становится на колени перед Томом и судорожно расстегивает его джинсы.
Том, тяжело дыша, смотрит на Кула, лаская короткие светлые волосы одной рукой, и положив другую руку себе на шею под дреды. Мысли - пьяные, ленивые мысли, но на удивление ясные. Том сознательно шел на этот секс. Знал, понимал, что ему нужно научиться быть НЕ с Биллом.
Научиться хотеть НЕ его. Хотя, даже сейчас, он слишком четко понимал, чего хочет. Вернее КОГО. Не того, кто был сейчас перед ним на коленях. Том хотел того, перед кем сам на колени встал бы с удовольствием.
Расстегнутый пояс, и ширинка, стянутые вниз джинсы. И прижатые губы к члену сквозь ткань боксеров, потом Кул его касается зубами и сжимает, как и пальцы на бедрах Тома. Отпускает и проводит по возбужденному члену пальцами, шумно дыша ртом, ощущая под тонкой тканью вены, и чувствуя, как рука на затылке судорожно сжимает его волосы. Пальцы цепляют резинку боксеров и осторожно сдвигают ее вниз, открывая головку члена. Том на секунду закусывает губу, отпускает и выдыхает, когда горячий язык касается его возбужденной плоти.
- Бля, - шепот и чуть крепче сжимают пальцы светлые волосы.
Немного подрагивают колени Тома, это чувствует Кул, сдирает полностью джинсы и боксеры, Том отшвыривает их, а Кул берет его за руку и отступает к постели.
- Ляг, тебе же трудно стоять, - тихий голос, и Том опускается спиной на постель, с которой секундой ранее было сброшено покрывало.
Кул, глядя на Тома, на его стройное тело, не спеша, снимает джинсы, и тоже остается обнаженным. Садится рядом, касается пальцами члена Тома, опускается лицом к его груди. Лаская член рукой, целует сосок, захватывает зубами, отпускает. Том откидывает голову, когда горячий язык проходит вверх по шее и кадыку. А губы опять возвращаются вниз. По животу, еще ниже, и полностью вбирают в себя набухшую, пульсирующую головку. Медленно обводит вкруговую языком, отпускает и несколько раз, до упора опускает нежную кожу на члене. Том стискивает зубы и вдыхает сквозь них воздух, начиная двигать бедрами навстречу сжатым пальцам. Рука Тома ложится на спину Кула влажную от желания, от возбуждения. Пальцы скользят вниз, к ягодицам, оглаживают упругие мышцы, чуть сжимают их пальцами.
Потом скользят между ними, и Кул выгибает спину, почувствовав это, отрывается от Тома, смотрит в его глаза. Том видел лицо Кула в свете от окна, видел приоткрытые влажные губы.
- Скажи, чего ты хочешь? - шевельнулись они, и пальцы Тома вернулись на влажную спину Кулара.
- Я скажу, чего я не хочу. Я не хочу причинить тебе боль, как в прошлый раз. Смазка есть?
Кул молча, наклоняется к тумбочке и через пару секунд в его руке оказывается тюбик.
- Все нормально, - Кул склонился к Тому, губы прошлись по плечу, по ключице, поднялись на шею.
- Малыш, только без засосов, - пальцы легли на затылок парня и зарылись в короткие волосы.
- Договорились, - усмехнулся невесело Кул и слегка прикусил мочку уха.
Том застонал и, перекатившись, сам наклонился над Кулом. Молча взял тюбик и откинул крышку. Кул подрагивая от возбуждения, дыша ртом, смотрел за его действиями. Пальцы зачерпнули крем, и через пару секунд тюбик был отброшен. Том прикоснулся к ноге Кула, лежащего на спине, и тот, согнув ее в колене, подтянул к себе.
Пальцы скользнули вниз, к паху, и Кул охнул от ощущения прохлады. Он попытался максимально расслабиться, когда пальцы Тома, один за другим осторожно и нежно входили в него, растягивая, заставляя расслабиться еще больше. Кул закрыл глаза, закусил губу, привыкая к вторжению, а через минуту застонал. Но уже не от боли - Том коснулся простаты, и тело Кула пронзило наслаждение. Он невольно сжал пальцами свой член и двигал бедрами, в такт с движениями пальцев Тома.
А Том смотрел на Кулара и удивлялся, вспоминая, как этот мальчишка краснел раньше от подобных ласк и готов был провалиться сквозь землю. Сейчас от этого не осталось и следа.
- Я хочу сесть на тебя, - простонал Кул, оттолкнул руку Тома и перевернул его на спину.
Том смотрел на блондина снизу, потом притянул его к себе за шею и прильнул к губам, чувствуя, как пальцы касаются его плоти, ласкают ее. Язык Кула прошелся по разбитой губе, по пирсингу, зубы нежно закусили нижнюю губу, потом по ней снова прошелся язык.
- Можно? Я хочу... - шепот в губы, и ответ:
- Конечно, - улыбка в благодарность.
Отпустил губы и, положив руки на грудь Тома, перекинул ногу через его бедра, так и глядя в темные, почти черные, сейчас глаза любовника.
Том ласкал пальцы, лежащие на его груди, а потом одна рука Кула опустилась вниз к паху, и Том почувствовал, как Кулар взял его член, и стал потихоньку насаживаться на него. Закусил губу... Так узко, что было немного больно сначала, а потом головка прошла вовнутрь, и чувство наслаждения накрыло Тома. Он откинул голову сильнее и просто отдался тем ощущениям, которые дарил ему Кул. А тот, опустившись почти до самого основания, начал медленно двигаться вверх, следя за реакцией Тома, сжимавшего руку Кула, а потом опустил ее, вцепившись в простыни.
Кул двигался все увереннее, все быстрее. Том, не в силах сдерживаться, двигался навстречу Кулу, в такт ему. Их стоны, срываясь с губ, растворялись в пространстве, отдаваясь эхом в ночной тишине. Крышу рвало конкретно, казалось, что экстаз был просто разлит в густом воздухе вокруг них. Будь они трезвее, уже кончили бы давно, но алкоголь притормозил их, давая возможность не сделать этого сразу.
Том начал терять ощущение реальности, он уже почти не помнил, где он и с кем, его тело требовало еще – еще быстрее, еще сильнее, не останавливаясь ни на секунду, до самого конца.
И в одно мгновение Кул оказался под ним, лежащим на спине. И теперь вот так, поддерживая Кула под колени, Том знал, что скоро кончит.
Кулар кончил первый, вскрикнув и забился под Томом от волн оргазма, проходящих по телу. Том увеличил ритм и амплитуду, понимая, что еще чуть-чуть - и взрыв. В теле, в мозгу, везде. Разносящий мир на миллионы искр. Почти лишающий сознания оргазм, наслаждение, такое сильное, что граничит с болью. Громкий вскрик, хрип, стон. Стон, сквозь нереальность
происходящего.
- Биииилл. Билл!
И только тогда, когда отпустило, Том вдруг понял, ЧТО он только что простонал. И КОМУ он это простонал.
И захотелось сдохнуть.
Прямо сейчас.
Не вставая с этой постели.
Потому, что просто не представлял, КАК он сможет после этого смотреть в голубые глаза.
- Прости… - прошептал он, рухнув рядом с замершим Кулом, у которого только что разбилось сердце. – Прости меня, малыш. Я такой ублюдок.
Ты позабудь, о чем думал.
Это не жизнь - мрак и холод.
Разве так важно, кто я?
Разве так важен довод,
Что ты привык к другому?
Лучше замерзнуть, не сдаться?
Быть одному, но святому
С отчаяньем в скрюченных пальцах?
автор Анеле
POV Avt
По еще спящему, почти пустынному Гамбургу, ранним воскресным утром, в полшестого утра неслось такси, которое несколько минут назад, по вызову, забрало странного парня из восточного спального района, что бы отвезти в юго-западный, такой же спальный. Молодой человек был очень странный. С дредами, в помятой, хотя и дорогой, одежде и явно очень уставший. А может это была и не усталость, а душевная опустошенность?
Водитель изредка поглядывал в зеркало заднего вида, на парня, безвольно откинувшегося головой на спинку сидения. Нет, он не спал, его глаза были открыты, но было ясно, что вряд ли он что-то видел перед собой. В его глазах была тоска, непроглядная, очень глубокая и тяжелая. Водитель думал, что этот парень поссорился с девушкой, раз вот так рано едет домой, и в таком состоянии. Губы припухшие, это было очень заметно, а вот с кем целовался и, что произошло на самом деле - это знал только тот, кто так отрешенно сидел сейчас на заднем сидении такси.
Он смотрел внутрь себя, в свою душу, которая стонала, не находила покоя, металась, ударяясь об острые углы действительности, но так и не находя выхода, и от этого было еще больнее. Не было выхода. Никакого. Том понял, что загнал сам себя в угол. Такой темный угол, что стало страшно и невыносимо больно.
- Прости меня, - Том уткнулся лицом в подушку, слыша биение своего сердца, где-то в горле и прерывистое дыхание Кулара. Хотелось удавиться. Хотелось исчезнуть, не думать, не понимать, не чувствовать того, что только что произошло.
Он прекрасно понял, ЧТО сотворил с сердцем, которое билось рядом.
- Я такой ублюдок, Кул, - стон, его не было возможности заглушить в себе.
И тишина. Несколько секунд, тягостной, давящей, как груз, на сознание, на нервы, на плечи тишины.
- Зачем ты делаешь это? - вопрос, разрывающий эту тишину и мозг.
- Что? - прошептал Том.
- Зачем спишь с одним, а любишь другого? - Том стиснул зубы и сжал веки, скомкав пальцами подушку. Кул ударил по самому больному. Ударил наотмашь, со всей силы. Безжалостно. Туда, где была открытая, кровоточащая рана. И не было сил этот удар отразить, закрывшись рукой. Он это заслужил.
- Пытаюсь… научиться… Не любить его, - выдохнул он рвано.
- Посмотри на меня, - снова шепот, как ножом по нервам, и Том смог оторваться, поднять голову и посмотреть в глаза тому, кого только что ранил, почти смертельно. - Ты не сможешь. Не сможешь, слышишь? Ты не научишься, - влажные голубые глаза с глубокой тоской смотрели в черную глубину, туда, где плескалась любовь. Но чужая любовь. Не к нему.
- Уходи.
«Уходи», - пронеслось в сознании, и Том наконец-то закрыл глаза.
Он ушел. Больше ни слова не услышав от Кула. А потом, стоя на улице в ожидании вызванного такси и ежась от холода, выкурил несколько сигарет подряд, чувствуя головокружение и тошноту, пытаясь придти в себя после всего, что произошло за последние двенадцать часов его жизни.
Зашел в квартиру, не включая света, как можно тише, чтобы не разбудить никого. Никого.
ЕГО чтобы не разбудить. Того, кто прекрасно понял, почему эту ночь он провел не дома. Том даже не сомневался, что все это не пройдет для него даром. Но только не сейчас. Когда сил нет совсем. Когда раскалывалась голова, хотелось пить и спать. И убаюкать ноющую душу - это желание было сильнее всех остальных.
Он снял курточку, скинул ботинки, встал с тумбочки и, потирая пальцами ноющий висок, свободной рукой нащупал выключатель на кухне. Зажегся свет – и Том замер, чувствуя, как воздух застрял в легких.
На подоконнике, поджав ноги и обняв колени, сидел Билл, поднимающий голову, и эта секунда была для Тома, как в замедленной съемке. Волосы постепенно сдвигались с лица Билла по мере того, как он поднимал голову, открывая сощурившиеся от света глаза – усталые, воспаленные. Билл прошелся взглядом по его, приоткрытым от неожиданности губам, и при этом вздрогнул, как от удара, а взгляд его полыхнул темным огнем. Не предвещающим ничего хорошего.
От такого взгляда Том почувствовал, как слабеют колени, как леденеет все внутри.
Глаза в глаза.
И так хочется провалиться сквозь землю, понимая, насколько измучен тот, кто сидел на этом подоконнике всю ночь, провожая взглядом каждую проезжающую машину, с замирающим сердцем, с надеждой в нем.
- На хуя ж ты так сидишь? - Том не помнил, сколько простоял в ступоре, прежде чем смог из себя выдавить слова. - Что ты тут делаешь?
Он сдвинулся с места и прошел на негнущихся ногах к холодильнику, когда так хотелось рвануть отсюда, упасть в постель, зарыться в одеяло, засунуть раскалывающуюся голову под подушку и там тихонько скончаться, чтобы не мучить больше ни себя, ни других.
- Живу я тут, помнишь? - ответ и мурашки по телу.
Отвернувшись, Том достал минералку, спиной чувствуя пристальный взгляд, отвинтил крышку и начал осторожно глотать жгучую от пузырьков газа жидкость, боясь поперхнуться. Смог, не подавился.
- Помню, - морщась от боли, вытер губы. Прекрасно понимая, КАК они сейчас выглядят и на какие мысли наводят.
Том оглянулся. Билл не смотрел на него, отвернувшись к окну.
- Хорошо посидели?
Усмешка? Или показалось?
Мурашки по спине, от понимания, что имеется в виду. Хоть с усмешкой, хоть без.
- Нормально. Устал, я пойду, лягу, - промямлил невнятно, понимая, что сейчас лучше уйти – иначе неизвестно чем закончится этот разговор. Забрал с собой бутылку воды, побрел из кухни, так и чувствуя взгляд в спину. Тяжелый, почти прожигающий взгляд, и от этого хотелось не просто идти быстрее, а бежать, не оглядываясь.
