Обсуждение результатов.

ВСР у небеременных женщин. Результаты исследования показывают, что значения временных показателей ВСР небеременных женщин согласуются с данными литературы (Михайлов В.Н.; 2000; Leicht A. et al., 2003; Циркин В.И. и соавт., 2004; Березный Е.А. и соавт., 2005; Sato N., Miyake S., 2004; Ryś A et al., 2006; Matsumoto T. et al. 2004; Bai X et al., 2009; Tousignant-Laflamme Y., Marchand S., 2009). Анализируя влияние фазы цикла на параметры ВСР мы не подтвердили данные литературы о том, что эти показатели изменяются на протяжении менструального цикла (Leicht A. et al., 2003; Sato N., Miyake S., 2004; Bai X et al., 2009; Fu Q. et al., 2009; Bai X et al., 2009). В то же время наш вывод о том, что параметры ВСР в лютеиновую фазу цикла такие же, как в фолликулярную согласуются с данными (Matsumoto T. et al., 2007; Tousignant-Laflamme Y., Marchand S., 2009). Это означает, что повышение уровня прогестерона, наблюдаемое в лютеиновую фазу цикла, еще недостаточно для изменения параметров ВСР. Косвенно это говорит о том, что такое повышение содержания прогестерона в лютеиновую фазу МЦ недостаточно для изменения эффективности адрен- и холинергических воздействий на сердечный ритм человека, а следовательно и не достаточно для изменения активности СО и/или ПО ВНС на сегментарном и надсегментарном уровне. Это обстоятельство, как уже отмечалось выше, позволило нам использовать данные о значениях параметров ВСР, полученные при исследовании небеременных женщин (без учета фазы цикла) для оценки изменений параметров ВС, наблюдаемых при беременности. В то же время отметим, что результаты исследования параметров ВСР небеременных женщин в зависимости от фазы цикла не отвергает гипотезу о способности прогестерона повышать активность нейронов надсегментарного и сегментарного отделов СО ВНС, о чем свидетельствуют данные об изменении ВСР при беременности. Мы также не исключаем, что в период овуляции активность СО ВНС может изменяться, как это установлено Leicht A. et al. (2003), а характер реакции ВНС на раздражители может зависеть от фазы МЦ, как это было установлено ранее (Sato N., Miyake S., 2004; Власова О.В. и соавт., 2009; Bai X et al., 2009).

Результаты наших исследований ВСР небеременных женщин продемонстрировали, что значения спектральных показателей весьма существенно зависят от типа МДС, используемой для анализа ВСР. Это связано с тем, что МДС могут отличаться по диапазону анализируемых частот. Как уже отмечалось выше, в МДС «Валента» HF-, LF- и VLF-волны, анализируются соответственно в диапазонах 0,1–0,5Гц, 0,03–0,1Гц и 0,003-0,03Гц, а в МДС «Нейрон-Спектр-3» - соответственно в диапазонах 0,15-0,4Гц, 0,04-0,15 Гц, и 0,003-0,04 Гц. Эти различия проявились и при исследовании беременных женщин. Таким образом, нами впервые показана важность учета типа МДС используемой при регистрации ВСР и необходимость создания нормативных данных по ВСР небеременных и беременных женщин для конкретного типа МДС.

Изменение ВСР у беременных, рожениц и родильниц. Нами подтверждены данные литературы о том, что при беременности, в частности во II триместре, ВСР снижается (Медведев Б.И. и соавт., 1989; Ситарская М.В., Игнатьева Д.П. 1994; Бенедиктов И.И. и соавт., 1998; Blake M. et al., 2000; Yang C. et al., 2000; Гудков Г.В. и др., 2001; Циркин В.И. и соавт., 2004; Voss A. et al., 2006; Хлыбова С.В. и соавт., 2008). Мы также подтвердили данные ряда авторов (Blake M et al. 2000; Kuo C., et al. 2000, Curione M. et al. 2005) о том, что ВСР начинает снижаться уже в I триместре беременности. В то же время нам впервые удалось показать, что максимальное снижение ВСР наблюдается уже во II триместре и оно сохраняется в III триместре (50-30 суток до родов), но за 10-5 суток до родов ВСР частично восстанавливается и сохраняется на этом уровне даже в латентную фазу I периода родов. В послеродовом периоде ВСР постепенно восстанавливается, но даже на 5 сутки после родов не достигает уровня, характерного для небеременных женщин.

ВСР, как известно (Мalik М., 1996; Михайлов В.Н., 2000; Баевский Р.М., 2002; Березный Е.А. и соавт., 2005; Rajendra Acharya U. et al., 2006), характеризуется значениями временных и спектральных показателей. Снижение ВСР принято расценивать как отражение повышения эффективности активации адренергических воздействий на сердечный ритм (или повышение «тонуса» СО ВНС), а повышение ВСР - как противоположный процесс или как отражение повышения эффективности холинергических воздействий на сердечный ритм, или как повышение «тонуса» парасимпатического отдела ВНС. Для оценки изменения ВСР мы предлагаем в дальнейшем использовать термин «уровень ВСР» (в условных единицах), подразумевая под ним совокупность значений показателей ВСР, характерных для данной группы исследуемых, (например, в нашем исследовании – для небеременных женщин). С учетом данных литературы (Мalik М., 1996; Михайлов В.Н., 2000; Баевский Р.М., 2002; Березный Е.А. и соавт., 2005; Rajendra Acharya U. et al., 2006) и наших наблюдений, в качестве таких интегральных показателей можно рассматривать SDNN, ∆Х и TP. На рисунке 9 представлена схема, отражающая изменение уровня ВСР при беременности и в родах в условных единицах. За основу этой схемы взяты данные об изменении значений ТР, выраженные в процентах к значению этого показателя в группе 1 (подгруппа Б).

При беременности (рис. 9), начиная с I триместра, ВСР снижается. Она достигает минимального уровня во II триместре беременности и сохраняется на этом уровне почти до конца III триместра. Этот этап изменения уровня ВСР мы предлагаем называть первичным снижением ВСР. Следует отметить, что об изменении ВСР при беременности свидетельствуют все 16 временных и 10 спектральных показателей. Однако степень изменения значений показателей ВСР относительно уровня небеременных женщин была различной (табл. 5,6,7). В связи с этим предлагается выделить три группы показателей ВСР: 1) показатели с высокой, изменчивостью, снижающиеся при беременности до 4-27% от уровня небеременных (pNN50, RMSSD, D, ТP, HF, HFrel, LF) или возрастающие до 400-600% (ИН, ИВР, LF/HF); 2) показатели со средней изменчивостью, снижающиеся до 40-72% (М, Мо, Ме, ∆Х, SDNN, CV, RRmax, HF norm, VLF) или возрастающие до 225-350% (ПАПР, ВПР, VLFrel); 3) показатели с низкой изменчивостью, снижающиеся до 80-82% (RRmin, LF rel) или повышающиеся до 159-195% (АМо, LFnorm). Однако, несмотря на такое деление показателей, полагаем, что для практического применения ВСР в акушерской практике целесообразно использовать весь комплекс показателей, так как это повышает надежность оценки эффективности адренергических и холинергических воздействий на сердечный ритм, т.е. оценки состояния ВНС.

В литературе до настоящего времени нет единого мнения о природе снижения ВСР при беременности. Многие авторы, рассматривая беременность как состояние стресса, полагают (Медведев Б.И. и соавт., 1989; Ситарская М.В., Игнатьева Д.П. 1994; Бенедиктов И.И. и соавт., 1998; Blake M. et al., 2000; Yang C. et al., 2000; Гудков Г.В. и др., 2001; Pöyhönen-Alho M., 2010), что снижение ВСР при беременности является следствием активации СО ВНС, вызываемой стрессом.

Не отвергая представление о том, что при беременности возрастает активность надсегментарного и сегментарного отделов СО ВНС, мы полагаем, что снижение ВСР косвенно указывает на повышение эффективности бета-адренергических и/или снижение эффективности М-холинергических воздействий на сердечный ритм. Оба этих процесса объясняются нами, как и в работах (Циркини соавт., 2004; Хлыбова С.В. и соавт., 2008), главным образом, повышением содержания в крови под влиянием прогестерона эндогенного сенсибилизатора бета-адренорецепторов (ЭСБАР) и, возможно, эндогенного блокатора М-холинорецепторов (ЭБМХР) и их встраиванием в мембрану кардиомиоцитов. Иначе говоря, мы не разделяем точку зрения указанных выше авторов о том, что снижение ВСР при беременности обусловлено стрессовым состоянием. Действительно, по данным нашей лаборатории (Циркин В.И., Дворянский С.А., 1997; Сизова Е.Н., Циркин В.И., 2006; Хлыбова С.В. и соавт., 2008), содержание ЭСБАР в крови у женщин повышается уже в I триместре беременности и сохраняется на этом уровне во II и III триместрах. В экспериментах на крысах показано, что повышение ЭСБАР при беременности обусловлено влиянием прогестерона (Колчанова О.В., Циркин В.И., 2012). По-видимому, при повышении содержания ЭСБАР в крови у женщин во время беременности его вход в мембраны кардиомиоцитов возрастает, что повышает эффективность активации бета-адренорецепторов (бета-АР) кардиомиоуитов. В нашей лаборатории также установлено, что эффективность активации бета₂-АР эритроцитов женщин возрастает уже в I триместре беременности и сохраняется на этом уровне почти до конца беременности (Крысова А.В. и соавт., 2012). Это объясняется встраиванием ЭСБАР в мембраны эритроцитов, благодаря чему возрастает эффективность активации их бета₂-АР. С этих позиций можно полагать, что снижение ВСР при беременности (как и рост эффективности активации бета₂-АР эритроцитов) отражает повышение содержания ЭСБАР в крови. До настоящего времени нам не удалось выявить повышение содержания в крови ЭБМХР - по данным нашей лаборатории (Циркин В.И., Дворянский С.А., 1997; Сизова Е.Н., Циркин В.И., 2006; Хлыбова С.В. и соавт., 2008) оно сохраняется на протяжении всей беременности на уровне, характерном для небеременных женщин. Однако недавно в было показано (Стрельникова А.В. и соавт., 2012), что при беременности М-холинореактивность эритроцитов, определяемая по изменению скорости агглютинации эритроцитов под влиянием ацетилхолина, снижается, а перед родами - восстанавливается до уровня, характерного для небеременных женщин. Это объясняется повышением в крови содержания ЭБМХР и повышением его встраивания в мембрану эритроцитов, благодаря чему снижается эффективность активации М-ХР у беременных. Очевидно, подобная ситуация, приводящая к снижению эффективности холинергических воздействий на ритм сердца, наблюдается и при встраивании ЭБМХР в кардиомиоциты. При этом мы также не исключаем, что снижение эффективности активации М-ХР кардиомиоцитов при беременности может быть и следствием уменьшения синтеза этих рецепторов. Косвенно об этом свидетельствуют данные (Циркин В.И., Дворянский Е.А., 1997) о том, что при беременности миометрий женщин утрачивает чувствительность к ацетилхолину, т.е. становится рефрактерным к нему, и это состояние сохраняется и у рожениц.

Нами впервые установлено, что за 10-5 суток до родов происходит частичное восстановление ВСР (частичное предродовое восстановление на рис. 9), что рассматривается нами как один из признаков формирования готовности организма матери к родам. Не исключено, что это связано со снижаением эффективности влияния прогестерона на репродуктивную систему, т.к. в этот период происходит замена цитозольных рецепторов типа PR-В на рецепторы типа PR-А и/или PR-C (Merlino A. et al., 2007; Mesiano S., 2007; Mesiano S et al. 2011). Это предродовое частичное восстановление ВСР расценивается нами как отражение снижения эффективности бета-адренергических и повышения эффективности М-холинергических воздействий на ритм сердца, что, вероятно, обусловлено предродовым снижением содержания ЭСБАР и ЭБМХР в крови. По данным нашей лаборатории (Стрельникова А.И. и соавт., 2010, 2012), накануне родов, как отмечалось выше, восстанавливается реакция эритроцитов на АХ, а также реакция на адреналин, которые реализуются соответственно с участием М-ХР и альфа-АР. По данным Крысовой А.В. и соавт. (2012), накануне родов возрастает способность адреналина повышать осмотическую резистентность эритроцитов (ОРЭ), которая реализуется с участием альфа-АР. Эти изменения трактуются авторами как следствие повышения содержания в крови эндогенного сенсибилизатора альфа–АР (ЭСААР), что недавно подтверждено в нашей лаборатории (Самоделкиной Е.О. и соавт., 2010), а также, вероятно, снижением содержания в крови ЭБМХР. Все эти данные указывают на то, что накануне родов за счет встраивания ЭСААР и ЭБМХР в мембрану кардиомиоцитов повышается альфа- и М-холинореактивность миокарда, что может привести к частичному повышению (восстановлению) ВСР, выявленному нами.

Результаты нашего исследования показывают, что в I периоде родов не происходит снижения ВСР. В связи с тем, что мы не исследовали ВСР в активную фазу I периода родов, а так же во II и III периодах родов, нашу схему мы дополнили данными Полянской О.В. (2009), касающимися изменения ВСР в родах. С учетом этих данных можно утверждать, что существенное снижение ВСР происходит в период изгнания плода и, особенно, в последовый период (рис. 9). На нашей схеме это предложено называть вторичным снижением ВСР (на схеме это выделено рамкой).

Полагаем, что это снижение отражает истинную активацию надсегментарного и сегментарного уровней СО ВНС, обусловленную потребностью в обеспечении физической нагрузки, связанной с потужной деятельностью, т.е. с активностью скелетных мышц, а также с развитием стресс-реакции.

Несмотря на завершение родового процесса, ожидаемого восстановления ВСР в первые 4 суток после родов не происходит (рис. 9). И лишь на 5 сутки после родов большнство временных показателей ВСР (10 из 14 в подгруппе А и 14 из 15 в подгруппе Б) достигают значений, характерных для небеременных женщин. Связано ли это с медленным восстановлением содержания в крови эндогенных модуляторов альфа-АР, бета-АР и М-ХР до уровня, характерного для небеременных, остается пока не ясным. Открытым остается вопрос и о сроках полного восстановления ВСР, т.е. о продолжительности 4-го этапа, который мы предлагаем называть как «послеродовое восстановление». Послеродовое восстановление ВСР мы связываем с уменьшением содержания в крови ЭСБАР и со снижением активности симпатического отдела ВНС на надсегментарном и сегментарном уровнях.

В заключении отметим, что результаты более ранних исследований нашей лаборатории (Хлыбова С.В. и соавт., 2008; Дмитриева С.Л. и соавт., 2011), а также данные других авторов (Гудков Г.В. и соавт., 2001; Antonazzo P. et al., 2004; Мравян С.Р. и соавт., 2009; Pöyhönen-Alho M. et al., 2010), указывают на то, что значения отдельных параметров ВСР изменяются при наличии у беременных женщин соматической или акушерской патологии. Например, у женщин, имеющих перед родами более высокий уровень ВСР, повышается риск развития слабости родовой деятельности (Дмитриева С.Л. и соавт., 2011). Это объясняется авторами повышением эффективности холинергических влияния на водитель ритма сердца и на миоциты шейки матки, а сам феномен предлагается использовать для диагностики и прогноза слабости родовой деятельности.. С этих позиций можно говорить о перспективности применения кардиоинтервалографии в акушерстве с целью определения готовности организма матери к родам и для диагностики акушерских осложнений.

3.4. Резюме. Анализ значений 16 временных и 10 спектральных показателей вариабельности сердечного ритма (ВСР) у 377 женщин (небеременных, беременных, рожениц и родильниц) с использованием двух медицинских диагностических систем (МДС) –«Валента» и «Нейрон-Спектр-3», показал, что значения спектральных показателей, в отличие от временных, зависят от типа МДС, т.е. от анализируемых диапазонов HF, LF и VLF.

Значения временных и спектральных показателей ВСР в фолликулярную фазу цикла не отличаются от соответствующих значений в лютеиновую фазу. Это говорит о том, что изменение содержания половых гормонов, возникающее на протяжении менструального цикла, не способно изменить эффективность адренергических и холинергических воздействий на водитель ритма сердца.

Показано, что ВСР, а, следовательно, и эффективность адренергических и холинергических воздействий на сердечный ритм, изменяется при беременности, в родах и послеродовом периоде. Уже в I триместре беременности ВСР снижается, достигает минимума во II триместре и удерживается на этом уровне в III триместре (это предлагается называть этапом первичного снижения ВСР). За 10-5 суток до родов ВСР частично восстанавливается и сохраняется на этом уровне до окончания латентной фазы I периода родов (это предлагается назвать этапом предродового частичного восстановления ВСР). Во II и III периодах родов ВСР, судя по данным Полянской О.В. (2009) вновь снижается (этап вторичного снижения ВСР), а затем в первые пять суток после родов ВСР постепенно восстанавливается, но даже на 5 сутки не достигает уровня, характерного для небеременных (этап полного послеродового восстановления ВСР).

Степень изменения значений показателей ВСР относительно уровня небеременных женщин зависит от вида этого показателя, в связи с чем предлагается выделить три группы показателей: с высокой, средней и низкой изменчивостью.

Первичное снижение ВСР, указывающее на повышение эффективности адренергических и/или снижение холинергических воздействий на водитель ритма, объясняется не столько повышением активности сегментарного и надсегментарного отделов СО ВНС, но и ростом содержания эндогенного сенсибилизатора бета-адренорецепторов (ЭСБАР) и эндогенного блокатора М-холинорецепторов (ЭБМХР) в крови, а предродовое частичное восстановление ВСР - противоположным изменением содержания этих адреномодуляторов, вторичное снижение ВСР - повышением активности надсегментарного и сегментарного отделов симпатической нервной системы, вызванным истинной активацией СО ВНС, связанной с вовлечением в родовой процесс соматической мускулатуры и стресс-реакцией, а послеродовое восстановление ВСР – восстановлением содержания в крови эндогенных модуляторов адренорецепторов и М-ХР и снижением активности надсегментарного и сегментарного отделов симпатической нервной системы.

ГЛАВА 4. ЭЛЕКТРИЧЕСКАЯ АКТИВНОСТЬ ГОЛОВНОГО МОЗГА НЕБЕРЕМЕННЫХ И БЕРЕМЕННЫХ ЖЕНЩИН

 

4.1. ЭЭГ небеременных женщин. Как было отмечено в главе 1, данные литературы о зависимости электрической активности мозга у женщин в состоянии спокойного бодрствования от фаз менструального цикла (МЦ) малочисленные, а их результаты неоднозначны (Deakin J, Exley K., 1979; Leary P, Batho K., 1979; Becker D. et al., 1982; Contreras C. et al., 1989; Solís-Ortiz S. et al., 1994; Ehlers C. et al., 1996; Corsi-Cabrera M. еt al., 1997; Kaneda Y. et al., 1997; Krug R. et al., 2000; Васильева В.В., 2005). Остается неясным и вопрос о наличии функциональной асимметрии мозга в зависимости от фазы МЦ (Solís-Ortiz S. et al, 1994; Васильева В.В., 2005; Accortt E., Allen J., 2006). Поэтому одной из задач работы являлось изучение индекса, амплиутды, частоты и мощности пяти ритмов ЭЭГ у женщин репродуктивного возраста в зависимости от фазы МЦ.

Результаты исследований ЭЭГ небеременных женщин в лютеиновую и фолликулярную фазы МЦ представлены в таблицах 8-13 и на рисунках 11-15.

4.1.1. Дельта-ритм. Сведения о значениях и параметрах дельта-ритма в лютеиновую (ЛФ) и фолликулярную фазу (ФФ) цикла представлены в таблицах в таблицах 8, 13 и на рисунке 11. Они свидетельствуют о том, что индекс амплитуда и частота в лютеиновую фазу выше, чем в фолликулярную фазу, а мощность, не зависит от фазы цикла. Доказательства этому представлены ниже.

Индекс дельта ритма (табл. 8, 13, рис. 11) в фолликулярной фазе цикла варьировал в разных отведениях от 10,6±2,3% (T6) до 35,6±4,3% (Fp1), а в среднем составил 20,5±1,3%. В лютеиновой фазе цикла индекс варьировал в разных отведениях от 16,6±4,0% (T5) до 39,1±7,8% (Fp2), а в среднем составлял 27,3±1,4%.Выявлено, что в лютеиновую фазу цикла статистически значимо выше значения индекса в двух отведениях - C4 (33,3±4,0% против 15,8±3,6%) и O2 (33,9±4,6% против 20,3±3,4%), а так же среднее значение по всем отведениям (27,3±1,4% против 20,5±1,3%), что составляет 133% от значений, характерных для фолликулярной фазы цикла. В остальных 13 отведениях значения индекса дельта-ритма в лютеиновую фазу цикла так же были выше, в 3 отведениях- такими же, а в одном – ниже, хотя эти различия были статистически не значимы. Все это означает, что в лютеиновую фазу цикла индекс дельта-ритма выше, чем в фолликулярную фазу.

Амплитуда дельта-ритма (табл. 8, 13, рис. 11) в фолликулярной фазе цикла варьировала от 10,8±3,5мкВ (T5) до 23,8±3,2мкВ (Fp1, Fp2), а в среднем составила 19,7±0,8мкВ. В лютеиновой фазе цикла амплитуда варьировала от 16,2±3,3мкВ (T4) до 29,1±2,4мкВ (Fp1), а в среднем составила 24,3±0,6мкВ. В лютеиновую фазу цикла были статистически значимо выше значения амплитуды в отведениях Fz (27,5±1,0мкВ против 20,8±2,9мкВ), T3 (20,6±2,0мкВ против 11,1±3,3мкВ), T5 (21,0±2,4мкВ против 10,8±3,5мкВ), а так же среднее значение по всем отведениям (24,3±0,6мкВ против 19,7±0,8мкВ, что составляет 123% от уровня, характерного для фолликулярной фазы цикла). Во всех остальных 16 отведениях эти значения были также выше, но эти различия не были статистически значимы. Все это означает, что в лютеиновой фазе цикла амплитуда дельта-ритма выше, чем в фолликулярную фазу.

Частота дельта-ритма (табл. 8, 13, рис. 11) в фолликулярной фазе цикла варьировала от 0,6±0,1Гц (F8) до 1,4±0,2Гц (O2), а в среднем составляла 1,2±0,1Гц. В лютеиновой фазе цикла частота варьировала от 0,8±0,1Гц (T6) до 1,8±0,1Гц (Fz), а в среднем составляла 1,4±0,1Гц или 117% от уровня, характерного для фолликулярной фазы.В лютеиновую фазу цикла статистически значимо выше значения частоты в отведениях Fz (1,8±0,1Гц против 1,2±0,1Гц), C4 (1,6±0,1Гц против 0,9±0,2Гц), F7 (1,5±0,3Гц против 0,7±0,2Гц), F8 (1,1±0,2Гц против 0,6±0,1Гц). В остальных 13 отведениях эти значения были также выше, а 2 отведениях - такие, но эти различия не были статистически значимы. Все это позволяет считать, что в лютеиновой фазе цикла частота дельта-ритма была выше, чем в фолликулярную фазу.

Мощность дельта-ритма (табл. 8, 13, рис. 11) в фолликулярной фазе цикла варьировала от 27,1±4,1 мкВ²/с² (F8) до 74,8±12,8 мкВ²/с² (Fz), а в среднем составила 58,9±3,5 мкВ²/с². В лютеиновой фазе мощность варьировала от 33,1±6,2 мкВ²/с² (T4) до 95,9±11,2 мкВ²/с² (Fp2), а в среднем составила 63,9±4,0 мкВ²/с², т.е. 108% от значения, характерного для ФФ фолликулярной фазы. Выявлено, что в лютеиновую фазу цикла значения мощности не имели статистически значимых отличий от значений мощности в фолликулярную фазу цикла – ни по отдельным отведениям, ни по среднему значению. В 12 отведениях значения в лютеиновой фазе цикла были выше, чем в фолликулярной фазе, в 6 отведениях – ниже, а в одном отведении такое же, хотя все различия были статистические незначимы. Все это означает, что в лютеиновую фазу цикла мощность дельта-ритма была такой же, как в фолликулярную фазу.

Таким образом, нами установлено, что в лютеиновую фазу цикла по сравнению с фолликулярной фазой возрастает индекс (судя, по средним для всех отведений, до 133%), амплитуда (до 123%) и частота (до 117%) дельта-ритма, в то время как мощность ритма не менялась.

4.1.2. Тета-ритм. Сведения о значениях и параметрах дельта-ритма в лютеиновую (ЛФ) и фолликулярную фазу (ФФ) цикла представлены в таблицах в таблицах 9, 13 и на рисунке 12. Они свидетельствуют о том, что индекс амплитуда, частота и мощность тета-ритма в лютеиновую фазу выше, чем в фолликулярную фазу цикла. Доказательства этому представлены ниже.

Индекс тета-ритма в фолликулярной фазе цикла варьировал от 3,6±2,0% (T4) до 14,1±5,8% (Cz), а в среднем составлял 8,4±0,7% (табл. 10, 14, рис. 12). В лютеиновой фазе цикла индекс варьировал от 5,5±1,5% (F8) до 19,0±5,4% (Pz), а в среднем составил 11,3±0,9%, т.е. 135% от значения, характерного для женщин в фолликулярную фазу цикла. В лютеиновую фазу цикла было статистически значимо выше значение индекса в среднем по всем отведениям (11,3±0,9% против 8,4±0,7%), а также в 16 отведениях, хотя в 1 отведении – оно было таким же, а в 2 отведениях – ниже, хотя эти различия статистически не значимы. Все это позволяет утверждать, что в лютеиновой фазе цикла индекс тета-ритма выше, чем в фолликулярной фазе.

Амплитуда тета-ритма в фолликулярной фазе цикла варьировала от 7,6±2,7мкВ (F8) до 18,2±2,9мкВ (Fz), а в среднем составляла 13,1±0,7мкВ.В лютеиновой фазе цикла амплитуда варьировала от 13,1±3,1мкВ (F7) до 23,5±1,1мкВ (O2), а в среднем составляла 17,8±0,8мкВ или 136% от значения, характерного для фолликулярной фазы цикла. В лютеиновой фазе цикла статистически значимо были выше среднее значение по всем отведениям (17,8±0,8мкВ против 13,1±0,7мкВ), а также значения амплитуды в отведении O2 (23,5±1,1мкВ против 12,1±3,2мкВ). В остальных 17 отведениях амплитуда тета-ритма была выше, а в 1 отведении – такая же, хотя различия не были статистически значимы. Все это означает, что в лютеиновой фазе цикла амплитуда тета-ритма выше, чем в фолликулярную.

Частота тета-ритма в фолликулярной фазе цикла варьировала от 1,7±0,7 Гц (F8) до 3,9±0,8 Гц (Cz), а в среднем составляла 3,0±0,2Гц.В лютеиновой фазе цикла частота варьировала от 3,7±0,8 Гц (T3) до 5,7±0,5 Гц (O2), а в среднем составляла 4,5±0,1Гц или 150% от значения, характерного для фолликулярной фазы цикла. В лютеиновую фазу цикла статистически значимо было выше среднее значения по всем отведениям (4,5±0,1 Гц против 3,0±0,2 Гц) и значения в отведении O2 (5,7±0,5 Гц против 2,9±0,8 Гц). В остальных 18 отведениях эти значения были также выше, хотя они не были статистически значимы. Все это означает, что в лютеиновой фазе цикла частота тета-ритма выше, чем в фолликулярной фазе.

Мощность тета-ритма в фолликулярной фазе цикла варьировала от 13,0±2,5 мкВ²/с² (T3) до 74,8±12,8 мкВ²/с² (Fz), а в среднем составила 22,6±1,5 мкВ²/с² . В лютеиновой фазе цикла мощность варьировала от 14,9±2,2 мкВ²/с² (T4) до 44,3±4,7 мкВ²/с² (Cz), а в среднем составила 28,2±2,1 мкВ²/с² или 125% от значения, характерного для фолликулярной фазы цикла. В эту фазу значения мощности были статистически значимо выше в среднем по всем отведениям (28,2±2,1 мкВ²/с² против 22,6±1,5 мкВ²/с²), а также в отведениях O1 (40,0±4,6 мкВ²/с² против 23,8±3,7 мкВ²/с²) и T3 (20,3±2,5 мкВ²/с² против 13,0±2,5 мкВ²/с²). В остальных 17 отведениях эти значения были также выше, хотя они не были статистически значимы. В целом это означает, что мощность тета-ритма в лютеиновую фазу цикла была выше, чем в фолликулярную.

Таким образом, нами установлено, что в лютеиновую фазу цикла по сравнению с фолликулярной фазой выше индекс (судя, по средним для всех отведений он составляет 135%), амплитуда (136%), частота (150%) и мощность (125%) тета-ритма.

4.1.3. Альфа-ритм. Сведения о значениях и параметрах дельта-ритма в лютеиновую (ЛФ) и фолликулярную фазу (ФФ) цикла представлены в таблицах в таблицах 10, 13 и на рисунке 13. Они свидетельствуют о том, что индекс и мощность альфа-ритма в лютеиновую фазу выше, чем в фолликулярную фазу цикла. Доказательства этому представлены ниже.

Индекс альфа ритма в фолликулярной фазе цикла варьировал от 10,3±1,5% (T4) до 54,6±4,3% (O2), а в среднем составил 32,9±3,3% (табл. 11, 14, рис. 13). В лютеиновой фазе цикла он варьировал от 12,6±3,7% (F8) до 73,3±6,7% (O2), а в среднем составил 38,3±4,1% или 116% от значения, характерного для фолликулярной фазы цикла. В лютеиновую фазу цикла статистически значимо были выше значения индекса в 3 отведениях: в O1 (71,6±6,8% против 51,9±3,5%), в O2 (73,3±6,7% против 54,6±4,3%) и в Pz (66,6±6,5% против 47,4±5,2%). В остальных 14 отведениях также значения индекса альфа-ритма были выше, чем в фолликулярной фазе, в 2 отведениях – такое же, а в 1 ниже, хотя эти различия статистически не значимы. Все это означает, что в лютеиновой фазе цикла, индекс альфа-ритма выше, чем в фоликулярную фазу МЦ.

Амплитуда альфа-ритма в фолликулярной фазе цикла варьировала от 15,0±1,8мкВ (T3) до 24,7±0,8мкВ (O2), а в среднем составляла 19,9±0,7мкВ.В лютеиновой фазе она варьировала от 12,6±2,3мкВ (T4) до 36,4±7,4мкВ (O2), а в среднем составила 20,7±1,4мкВ или 104% от значения, характерного для фолликулярной фазы.Влютеиновую фазу цикла статистически значимо было выше значение амплитуды лишь в отведении Pz (28,4±2,2мкВ против 22,6±1,2мкВ). В остальных 10 отведениях эти значения были также выше, в 3 отведениях – такими же, а 5 отведениях – ниже, чем в фолликулярную фазу цикла, но все эти различия статистически не значимы. С учетом критериев, изложенных в главе 2 («Объекты и методы исследования») эти данные позволяют заключит, что в лютеиновой фазе цикла амплитуда альфа-ритма остается такой же, как в фолликулярной фазе.

Частота альфа-ритма в фолликулярной фазе цикла варьировала от 8,6±1,0Гц (T3) до 10,6±0,2Гц (O1), а в среднем составила 10,0±0,1Гц. В лютеиновой фазе она варьировала от 7,0±1,4Гц (T4) до 10,0±0,1Гц (Fz, Cz, P4, Pz, O1, O2), а в среднем составила 9,8±0,1Гц, т.е. 98% от значения, характерного для фолликулярной фазы цикла. В лютеиновую фазу цикла статистически значимо было ниже значение частоты в отведении O1 (10,0±0,2Гц против 10,6±0,2Гц). В 12 отведениях эти значения также были ниже, в 1 отведении – выше и в 5 отведениях такими же, как в фолликулярную фазу цикла, но эти различия статистически не значимы. Эти данные позволяют заключить, что в лютеиновой фазе цикла частота альфа-ритма остается такой же, как в фолликулярной фазе.

Мощность альфа-ритма в фолликулярной фазе цикла варьировала от 17,2±3,4 мкВ²/с² (F8) до 100,1±15,1 мкВ²/с² (O1), а в среднем составила 46,8±5,8 мкВ²/с². В лютеиновой фазе она варьировала от 21,3±2,9 мкВ²/с² (T4) до 178,1±36,7 мкВ²/с² (O1), а в среднем составила 63,5±10,5 мкВ²/с² или 136% от значения, характерного для фолликулярной фазы цикла. В лютеиновую фазу цикла были статистически значимо выше значения мощности в двух отведениях - в O1 (178,1±36,7 мкВ²/с² против 83,4±10,8 мкВ²/с²) и в T3 (34,1±4,7 мкВ²/с² против 22,9±5,5 мкВ²/с²), а также еще в 16 других отведениях, и лишь в 1 отведении ниже, чем в фолликулярную фазу цикла, но эти различия статистически не значимы. В цэлом это означает, что в лютеиновую фазу цикла мощность альфа-ритма выше, чем в фолликулярную фазу цикла.

Таким образом, нами установлено, что в лютеиновую фазу цикла амплитуда и частота альфа ритма остаются такими же, как в фолликулярную фазу цикла, а индекс и мощность – выше (они составляют соответственно 116% и 136% от значений, характерных для фолликулярной фазы цикла).

4.1.4. Бета₁-ритм. Сведения о значениях и параметрах дельта-ритма в лютеиновую (ЛФ) и фолликулярную фазу (ФФ) цикла представлены в таблицах в таблицах 11, 13 и на рисунке 14. Они свидетельствуют о том, что в лютеиновую фазу цикла индекс, амплитуда сохраняются такими же, как фолликулярную фазу, частота становится выше, а мощность - ниже.

Индекс бета₁-ритма в фолликулярной фазе цикла варьировал от 37,1±9,2% (T5) до 69,9±6,5% (O2), а в среднем составил 53,7±2,5%. В лютеиновой фазе цикла он варьировал от 35,3±3,2% (T4) до 75,5±4,7% (O2), а в среднем составил 56,3±2,6%, т.е. 105% от значения, характерного для фолликулярной фазы цикла. В лютеиновую фазу цикла в 11 отведениях значения индекса бета₁-ритма были выше, в 4 отведениях – такими же, а в 4 отведениях – ниже, чем в фолликулярную, хотя эти различия статистически не значимы. С учетом критериев, изложенных в главе 2 («Объекты и методы исследования») эти данные позволяют заключит, что в лютеиновой фазе цикла индекс бета₁-ритма был такими же, как в фолликулярной фазе.

Амплитуда бета₁-ритма в фолликулярной фазе цикла варьировала от 6,4±0,7мкВ (F8) до 9,8±0,7мкВ (O2), а в среднем составляла 7,8±0,2мкВ. В лютеиновой фазе цикла амплитуда варьировала от 6,4±0,2мкВ (T4) до 10,6±1,4мкВ (O2), а в среднем составила 7,6±0,2мкВ, т.е. 97% от значения, характерного для фолликулярной фазы цикла.В лютеиновую фазу цикла в 18 отведениях значения амплитуды были такими же, как в фолликулярную фазу, а в 1 – выше, но это различие было статистически не значимо. Все это означает, что в лютеиновой фазе цикла амплитуда бета₁-ритма была такой же, как в фолликулярной фазе.

Частота бета₁-ритма в фолликулярной фазе цикла варьировала от 15,7±0,2Гц (F8) до 16,9±0,1Гц (C4), а в среднем составила 16,7±0,1Гц. В лютеиновой фазе она варьировала от 16,6±0,2Гц (T6) до 17,0±0,2Гц (T3, T5), а в среднем составила 16,8±0,1Гц или 101% от значения, характерного для фолликулярной фазы цикла. В лютеиновую фазу цикла статистически значимо были выше значения частоты в 3 отведениях – в F8 (16,8±0,1Гц против 15,7±0,2Гц), в T5 (17,0±0,2Гц против 15,6±0,2Гц) и в T6 (16,6±0,2Гц против 15,9±0,1Гц). В 11 отведениях эти значения были выше, а в 5 отведениях – такими же, но эти различия статистически не значимы. С учетом критериев, изложенных в главе 2 («Объекты и методы исследования») эти данные позволяют заключит, что в лютеиновой фазе цикла частота бета₁-ритма была выше, чем в фолликулярной фазе.

Мощность бета₁-ритма в фолликулярной фазе цикла варьировала от 7,5±1,4 мкВ²/с² (F8) до 25,6±4,1 мкВ²/с² (O2), а в среднем составила 14,2±1,2 мкВ²/с².В лютеиновой фазе цикла она варьировала от 5,3±0,5 мкВ²/с² (T4) до 29,9±9,0 мкВ²/с² (O2), а в среднем составила 12,5±1,6 мкВ²/с² или 88% от значения, характерного для фолликулярной фазы цикла. Выявлено, что в лютеиновую фазу цикла статистически значимо были ниже значения мощности в 2 отведениях – в C4 (9,5±1,6 мкВ²/с² против 16,2±2,2 мкВ²/с²) и в T4 (5,3±0,5 мкВ²/с² против 8,2±1,2 мкВ²/с²), а также в 12 отведениях, хотя в 3 отведениях они были выше, а в 2 отведениях такими же, но эти различия статистически не значимы. Все это означает, что в лютеиновой фазе цикла, вероятнее всего, мощность бета₁-ритма ниже, чем в фолликулярную фазу цикла. С учетом критериев, изложенных в главе 2 («Объекты и методы исследования») эти данные позволяют заключит, что в лютеиновой фазе цикла мощность бета₁-ритма была ниже, чем в фолликулярной фазе.

Таким образом, нами установлено, что в лютеиновую фазу цикла по сравнению с фолликулярной фазой не меняется индекс и амплитуда бета₁-ритма. Но становится выше его частота (101%) и снижается его мощность (до 88%).

4.1.5. Бета₂-ритм. Сведения о значениях и параметрах дельта-ритма в лютеиновую (ЛФ) и фолликулярную фазу (ФФ) цикла представлены в таблицах в таблицах 12, 13 и на рисунке 15. Они свидетельствуют о том, что в лютеиновую фазу цикла индекс бета₂-ритма выше, чем в фолликулярную фазу, а амплитуда, частота и мощность такие же, как в фолликулярную фазу.

Индекс бета₂-ритма в фолликулярной фазе цикла индекс варьировал от 35,5±4,8% (F7) до 64,2±3,5% (Cz), а в среднем составил 53,8±2,4%. В лютеиновой фазе цикла он варьировал от 43,2±2,5% (T4) до 78,0±3,0% (O2), а в среднем составил 56,0±2,3% или 104% от значения, характерного для фолликулярной фазы цикла.В лютеиновую фазу цикла значения индекса бета₂-ритма были статистически значимо выше 1 отведении - в Fp2 (64,0±3,0% против 53,2±4,0%). В 13 отведениях значения индекса были выше, в 3 отведениях – ниже и в 2 отведениях – такими же, хотя эти различия не были статистически значимы. С учетом критериев, изложенных в главе 2 («Объекты и методы исследования») эти данные позволяют заключит, что в лютеиновой фазе цикла индекс бета₂-ритма был выше, чем в фолликулярной фазе.

Амплитуда бета₂-ритма в фолликулярной фазе цикла варьировала от 6,0±0,3мкВ (F8) до 8,5±0,7мкВ (O2), а в среднем составила 7,3±0,2мкВ. В лютеиновой фазе цикла она варьировала от 6,4±0,2мкВ (T4) до 10,0±0,4мкВ (O1), а в среднем составила 7,5±0,2мкВ или 103% от значения, характерного для фолликулярной фазы цикла. В лютеиновую фазу цикла статистически значимо были выше значение в отведении O1 (10,0±0,4 мкВ против 8,2±0,5 мкВ). В 17 отведениях эти значения были такими же, как в фолликулярную фазу, а в 1 отведениии выше, хотя это различие не было статистически значимо. С учетом критериев, изложенных в главе 2 («Объекты и методы исследования») эти данные позволяют заключит, что в лютеиновой фазе цикла амплитуда бета₂-ритма была такой же, как в фолликулярной фазе.

Частота бета₂-ритма в фолликулярной фазе цикла варьировала от 24,0±0,1Гц (Cz, Pz, O1) до 25,0±0,4Гц (F8), а в среднем составила 24,4±0,1Гц. В лютеиновой фазе цикла она варьировала от 23,7±0,2Гц (O2) до 25,0±0,2Гц (C3), а в среднем составила 24,4±0,1Гц, т.е. 100% от значения, характерного для фолликулярной фазы цикла. В лютеиновую фазу цикла статистически значимо было выше значения частоты в отведении C3 (25,0±0,2Гц против 24,3±0,2Гц), а в отведении O2 – наоборот, ниже (23,7±0,2Гц против 24,2±0,1Гц). В 4 отведениях эти значения были выше, в 3 отведениях – ниже, а в 10 отведениях - такими же, как в фолликулярную фазу цикла, но эти различия не были статистически значимы. Все это означает, что в лютеиновой фазе цикла частота бета₁-римта была такой же, как в фолликулярную фазу цикла.

Мощность бета₂-ритма в фолликулярной фазе цикла варьировала от 7,4±0,9 мкВ²/с² (F8) до 21,7±3,0 мкВ²/с² (O2), а в среднем составила 13,6±1,0 мкВ²/с². В лютеиновой фазе цикла она варьировала от 7,1±0,6 мкВ²/с² (T4) до 23,3±2,7 мкВ²/с² (O2), а в среднем составила 12,3±1,1 мкВ²/с². т.е. 90,0% от значения, характерного для фолликулярной фазы цикла.В лютеиновую фазу цикла по сравнению с фолликулярной фазой значения мощности в 11 отведениях были ниже, в 2 отведениях – выше, а в 6 отведениях – таким же, хотя эти различия не были статистически значимы. С учетом критериев, изложенных в главе 2 («Объекты и методы исследования») эти данные позволяют заключит, что в лютеиновой фазе цикла мощность бета₂-ритма была такой же, как в фолликулярную фазу цикла. Таким образом, нами установлено, что в лютеиновую фазу цикла по сравнению с фолликулярной фазой не меняется индекс бета₂-ритмавыше, чем в фолликулярную фазу (104%), в то время как амплитуда, частота и мощность сохраняются такими же.

В целом, согласно нашим данным, в лютеиновую фазу цикла по сравнению с фолликулярной фазой мощность дельта-ритма, амплитуда и частота альфа-ритма, индекс и амплитуда бета₁-ритма, а также амплитуда, частота и мощность бета₂-ритма ЭЭГ сохраняются такими же, как в фолликулярную фазу (ФФ), но возрастают значения индекса (судя по среднему для 19-отведений, до 133% от значений характерных для лютеиновой фазы), амплитуды (до 123%) и частоты (117%) дельта-ритма, индекса (до 135%), амплитуды (до 136%), частоты (до 150%) и мощности (до 125%) тета-ритма, индекса (до 116%) и мощности (до 136%) альфа-ритма, частоты бета₁-ритма (до 101%) и индекса бета₂-ритма (до 104%), но снижаются значения мощности бета₁-ритма (до 88%). Нами также отмечено, что для индекса, амплитуды, частоты и мощности всех основных ритмов ЭЭГ в обе фазы цикла был хорошо выражен внутриполушарный фронтально-окципитальный градиент, а выявленные нами изменения ЭЭГ были характерны, как правило, для всех областей коры.

4.1.6. Анализ межполушарных различий между симметричными отведениями выявил, что в обе фазы цикла, как правило, все различия, наблюдаемые внутри каждой из 8 пар в отношении индекса, амплитуды, частоты и мощности всех пяти ритмов ЭЭГ, т.е. 640 пар отведений, не были статистически значимы. В тоже время в фолликулярную фазу цикла выявлено одно различие (т.е. в 0,3% от 320 пар). Оно касалось частоты бета₁-ритма - межполушарные различия были статистически значимы для пары F7-F8 (16,6±0,2 против 15,7±0,2 Гц), свидетельствующие о том, что частота ритма в левом полушарии выше, чем в правом. В лютеиновую фазу цикла были выявлены три случая различий (т.е. 0,9% от 320 пар). Первый касался мощности альфа-ритма, для которой межполушарные различия выявлены для пары T3-T4 (34,1±4,7 мкВ²/с² против 21,3±2,9 мкВ²/с² соответственно), т.е. мощность альфа-ритма в левом отведении была выше, чем в правом. Подобная зависимость была характерна и еще для четырех пар (Fp1-Fp2, O1-O2, F7-F8 и T5-T6), но различия внутри этих пар не были статистически значимыми. Второй случай касался индекса бета₁-ритма - межполушарные различия выявлены для отведений T3-T4 (48,4±4,5% против 35,3±3,2%), что говорит о более высоком значении индекса в левом полушарии. Третий случай касался частоты бета₂-римта - межполушарные различия частоты выявлены для пары T3-T4 (25,0±0,2Гц против 24,3±0,2Гц), что говорит о более высокой частоте ритма в левом полушарии. Подобная зависимость была характерна и еще для четырех пар (Fp1-Fp2, F3-F4, С3-С4, F7-F8), но различия внутри этих пар не были статистически значимыми. Таким образом, во всех трех случаях статистически значимыми были различия для пары T3-T4, причем все три показателя в Т3, т.е. в левом полушарии, были выше, чем в Т4, т.е. в правом полушарии. Однако, несмотря на выявленные особенности мы считаем возможным заключить, что для небеременных женщин, не зависимо от фазы цикла отсутствуют межполушарные различия между симметричными отведениями.

4.2. Обсуждение результатов исследований ЭЭГ небеременных женщин. Итак, результаты нашего исследования, как и данные других авторов (Leary P., Batho K., 1979; Becker D. et al., 1980; Contreras C. et al., 1989; Solís-Ortiz S. et al., 1994; Kaneda Y. et al., 1997; Васильева В.В., 2005), не позволяют согласиться с мнением Deakin J., Exley K. (1979) и Corsi-Cabrera M. еt al. (1997) о том, что на протяжении менструального цикла ЭЭГ не меняется. Ранее в литературе не было сведений в отношении изменений параметров дельта-ритма. Нами впервые показано, что в лютеиновой фазе цикла по сравнению с фолликулярной фазой возрастает индекс (до 133%), амплитуда (до 123%) и частота (до 117%) дельта-ритма, хотя мощность не изменяется. В отношении тета-ритма было известно, что в лютеиновой фазе снижается его частота (Becker D. et al., 1980) и мощность (Becker D. et al., 1980). Однако нами показано, что в эту фазу по сравнению с фолликулярной фазой возрастает индекс (до 135%), амплитуда (до 136%), частота (до 150%) и мощность (до 125%) тета-ритма. В отношении альфа-ритма было показано, что в предменструальный период, т.е. в позднюю лютеиновую фазу, возрастает амплитуда и частота альфа-ритма (Leary P, Batho K., 1979). Однако по нашим данным, эти показатели не меняется. В то же время мы подтвердили данные о повышении мощности альфа-римта в лютеиновую фазу (Becker D. et al., 1980; Kaneda Y. et al., 1997) и впервые показали, что в эту фазу возрастает также индекс альфа-ритма. В отношении бета-ритма было известно, что в лютеиновую фазу снижается мощность бета-ритма (Kaneda Y. et al., 1997). Мы подтвердили эти данные, уточнив, что в лютеиновую фазу статистически значимо снижается мощность бета₁-ритма (до 88%). Кроме того, мы впервые показали, что в лютеиновую фазу, по сравнению с фолликулярной, возрастает частота (до 101%) бета₁-ритма и индекс (до 104%) бета₂-ритма, а индекс и амплитуда бета₁-ритма, а также амплитуда, частота и мощность бета₂- ритма остаются без изменений.

Таким образом, наши исследования впервые показали, что в лютеиновой фазе цикла по сравнению с фолликулярной фазой возрастает индекс, амплитуда и частота дельта-ритма, но не меняется его мощность, а также возрастают индекс, амплитуда, частота и мощность тета-ритма, индекс альфа-ритма (подтвердив, что возрастает и мощность альфа-ритма), частота бета₁-ритма и индекс бета₂-ритма, но снижается мощность бета₁-ритма, в то время как остальные параметры бета₁- и бета₂-ритмов не меняются.

Итак, каковы возможные причины измененийЭЭГ в лютеиновую фазу цикла? Очевидно, что эти изменения не связны напрямую с изменением психического состояния, например, с формированием эмоций. Известно, что при остром (Украинцева Ю.В., 2005) и хроническом (Seo S-Н., Lee J-T., 2010) эмоциональном стрессе выраженность дельта-ритма не меняется, хотя по данным Беритова И.С. (1969) эмоциональное возбуждение усиливает выраженность дельта-ритма. Известно, что выраженность тета –ритма возрастает при формировании положительных или отрицательных эмоций (Анохин П.К.,1968; Беритов И.С., 1969; Ониани, Т. Н. и соавт., 1970; Ониани, Т. Н., 1972; Белова Н.А. и соавт., 2000), а также при остром эмоциональном стрессе (Украинцева Ю.В., 2005). Данные литературы о влиянии эмоционального стресса на альфа-ритм неоднозначны. Одни авторы считают, что при остром эмоциональном стрессе выраженность альфа-ритма не меняется (Украинцева Ю.В., 2005), а другие авторы полагают, что его выраженность снижается и при остром стрессе (Thompson M., Thompson L., 2007) и при хроническом стрессе (Seo S-Н., Lee J-T., 2010), хотя по данным Accortt E., Allen J. (2006), наоборот, она возрастает, что, в частности наблюдается при предменструальном синдроме, сопровождаемом тревожностью или депрессий. Выраженность бета-ритма возрастает при эмоциях (Беритов И.С., 1969; Ильюченок И.Р., 1996), а также при остром (Украинцева Ю.В., 2005) и хроническом (Thompson M., Thompson L., 2007; Seo S-Н., Lee J-T., 2010) эмоциональном стрессе.

По нашим данным, в лютеиновую фазу цикла возрастают индекс, амплитуда и частота дельта-ритма, что не характерно для развития негативных эмоций. Нами показано, что в лютеиновую фазу возрастает индекс и мощность альфа-ритма, т.е. выраженность этого ритма, что, скорее всего, тоже указывает на отсутствие формирования негативных эмоций в эту фазу цикла, кроме того, по нашим данным, в лютеиновую фазу цикла отсутствовал такой важный признак развития негативного эмоционального состояния, как повышение выраженности бета₁- и бета₂-римтов. Поэтому, несмотря на то, что согласно нашим данным, в лютеиновую фазу цикла возрастает индекс, амплитуда, частота и мощность тета-ритма, т.е. выявляются отдельные ЭЭГ- признаки формирования негативного эмоционального состояния, мы полагаем, что, в целом, обнаруженные нами изменения в ЭЭГ, скорее всего, указывают на то, что в лютеиновую фазу цикла не происходит формирования негативных эмоций. Скорее всего, они отражают изменения функционального состояния коры больших полушарий, обусловленные влиянием прогестерона на её нейроны.

Общеизвестно, что у женщин в лютеиновую фазу цикла повышено содержание прогестерона, в то время как содержание эстрогенов снижено (Айламазян Э.К., и соавт., 2009). Наиболее вероятно, что именно эти изменения могут быть причастны к повышению выраженности дельта-, тета- и альфа-ритма. Как известно, эстрогены (эстрадиол, эстрон, эстриол) и прогестерон могут проходить через гематоэнцефалический барьер (ГЭБ) и тем самым влиять на состояние нейронов и нейроглии (Krause D., 2006; Айламазян Э.К., и соавт., 2009). Кроме того, содержание половых гормонов в мозговой ткани, как известно, зависит не только от скорости их перехода через ГЭБ из крови в мозг, но и от интенсивности их синтеза в головном мозге, так как кора больших полушарий с помощью микросомальных ферментов (ароматазы) способна дополнительно синтезировать эстрогены из андрогенов (MacLusky N., 1986; Schumacher M., 2012). Известно также, что нейроны и глиоциты головного мозга, в том числе неокортекса, имеют цитозольные рецепторы, которые специфически связывают эстрогены и переносят их в ядро клетки, где и осуществляется эффект этих гормонов. В частности, в мозге имеются два типа цитозольных эстрогеновых рецепторов - ЭР-альфа (Gould E. et al., 1990; McEwen B., 2001; Wagner C. et al., 2001; Toran-Allerand C., 2005; Tan X. Et al., 2012) и ЭР-бета (Gould E. Et al., 1990; McEwen B., 2001; Toran-Allerand C., 2005; Blurton-Jones M., 2006; Tan X. Et al., 2012; Wang Y., Kuehl-Kovarik M., 2012; Wolfe A., Wu S., 2012). Аналогично, в структурах мозга имеются и цитозольные прогестероновые рецепторы, в том числе PR-B, PR-A и PR-С (Gould E. et al., 1990; Quadros P. et al., 2007; Wagner C. et al., 2001). При этом эффект взаимодействия половых гормонов с соответствующими цитозольными рецепторами зависит и от наличия ядерных факторов (Tetel M., 2009). Как известно (Сухих Г. и соавт., 2010), эстрогены в клетках-мишенях репродуктивной системы способны модулировать транскрипцию около 600 генов, а прогестерон - около 1800 генов. Каковы потенциальные возможности этих гормонов по отношению к нейронам и глиальным клеткам мозга - пока не ясно. В то же время известно, что за счет активации цитозольных эстрогеновых и прогестероновых рецепторов половые гормоны могут влиять на синтез белков, входящих в состав дендритных шипиков, и тем самым изменять характер синаптических взаимодействий между нейронами (Gould E. et al., 1990; Morrison J., Hof P., 2007; Sachs M., 2007; Tang Y. et al., 2004). Так, Gould E. et al. (1990) установили, что у крыс на протяжении всего 4-5-дневного эстрального цикла плотность дендритных шипиков гипоталамуса существенно меняется, а овариэктомия взрослых самок сопровождалась значительным снижением плотности дендритных шипиков в пирамидных клетках гиппокампа. Введение овариэктомированным крысам эстрадиола, особенно совместно с прогестероном, восстанавливало число дендритных шипиков уже спустя 5 часов после этой процедуры. Все это говорит о том, что половые стероидные гормоны необходимы для нормального функционирования пирамидных клеток гиппокампа. Sachs M. et al. (2007) показали, что эстрогены и просгестерон усиливают синаптическую передачу в коре крыс. По данным Blurton-Jones M., Tuszynski M. (2006), у крыс с участием цитозольных эстрогеновых рецепторов может осуществляться и тормозное влияние эстрогенов на функциональную активность ГАМК-ергических нейронов, благодаря чему снимается тормозное влияние этих нейронов на продукцию мозгового нейротрофического фактора. Согласно данным Tang Y. et al. (2004), у приматов эстрогены влияют на интенсивность образования дендритных шипиков, что доказывает участие эстрогенов в регуляции функциональных возможностей неокортекса.

Помимо цитозольных рецепторов в дендритах, и аксонах нейронов некортекса, а также в глиальных клетках обнаружены нецитозольные рецепторы для эстрогенов (McEwen B., 2001; Toran-Allerand C., 2005; Finocchi C, Ferrari M., 2011) и для прогестерона (Al-Dahan M. et al., 1999; Finocchi C, Ferrari M., 2011). В частности, в поверхностной мембране нейронов головного мозга мужчин и женщин обнаружен один из представителей таких рецепторов - так называемый «ER-X» - рецептор (Toran-Allerand C., 2005). По данным Al-Dahan M. et al. (1999), прогестерон повышает уровень цАМФ в неокортексе у крыс, но не во всех областях, а лишь в затылочных и теменных, т.е. там, где есть внецитозольные рецепторы прогестерона. По изменению уровня цАМФ авторы установили, что прогестерон способен влиять на нейроны коры без активации цитозольных рецепторов прогестерона. Считается, что с участием внецитозольных рецепторов половые гормоны способы быстро изменять функциональное состояние нейронов (McEwen B., 2001; Toran-Allerand C., 2005; Finocchi C, Ferrari M., 2011). Так по мнению McEwen B. (2001), с участием внецитозольных рецепторов половые гормоны регулируют различные процессы в нейронах и в глиальных клетках, а также регулируют продукцию многочисленных транскрипционный факторов, являющихся модуляторами влияния половых гормонов на функциональное состояние нейронов мозга. Согласно данным Finocchi C, Ferrari M. (2011), эстрадиол и прогестерон способны регулировать развитие, пластичность и возбудимость нейронов, работу митохондрий, а так же синтез, выделение и транспорт медиаторов; при этом половые гормоны реализуют свои эффекты с участием и цитозольных, и внецитозольных рецепторов прогестерона или эстрогенов, а также с участием рецепторов, воспринимающих основные медиаторы ЦНС. Так, по данным этих авторов, эстрадиол действует на глутаматергические рецепторы нейронов, а прогестерон - на ГАМК-ергические рецепторы нейронов. Считается, что с участием специфических и неспецифических рецепторов различной локализации эстрогены играют важную роль в постнатальном развитии мозга и в регуляции полового поведении взрослого человека (Toran-Allerand C., 2005). Полагают (Martini M. et al., 2011; Wang Y., Kuehl-Kovarik M., 2012; Wolfe A., Wu S., 2012), что половые гормоны, за счет активации цитозольных и внецитозольных рецепторов нейронов неокортекса определяют половое поведения человека и животных и координируют это поведение с процессом овуляции, т.е. реализуют отрицательные обратные связи путем изменения продукции гонадолиберина в нейронах гипоталамуса и модуляции секреции ФСГ и ЛГ в гипофизе. Так, по данным Martini M. et al. (2011), у мышей эстрадиол и прогестерон регулируют половую активность, в том числе способствуют женской восприимчивости. По данным этих авторов, такое влияние опосредуется за счет за счет изменения синтеза оксида азота в нейронах гипоталамуса. По данным Etgen A. (2003), под влиянием эстрадиола и прогестерона, воздействующих на нейроны гипоталамуса и преоптической области, происходит координация полового поведения самок (усиление рецептивных компонентов их полового поведения, в частности лордоза) и преовуляторный подъем продукции ЛГ. Это действие эстрадиола и прогестерона реализуется с участием норадреналина, активирующего альфа₁-адренорецепторы нейронов гипоталамуса и преоптической области. Именно этот процесс изменяет половое поведения самок, в том сичле индуцирует лордоз и способствует выбросу ЛГ.

Таким образом, можно предположить, что под влиянием прогестерона при его воздействии на цитозольные и внецитозольные рецепторы у женщин в лютеиновую фазу цикла преимущественно повышается выраженность дельта-, тета- и альфа-ритмов, в то время как выраженность бета₁- и бета₂-римтов не меняется, или даже снижается. Заметим, что характер этих изменений подобен изменениям которые, согласно данным литературы (Бочкарев В.К., Панюшкина С.В., 2000), наблюдаются при введении пациентам нейролептиков, блокирующих, как известно, дофаминовые рецепторы Д2 - при этом усиливается выраженность дельта- и тета-ритма, но снижается проявление выраженность альфа- и бета-ритмов В то же время анксиолитики, т.е вещества, снижающие тревожность и страх, наоборот, ослабляют дельта- и тета-ритм и усиливают бета-ритмы, а тимолитики (антидепрессанты) усиливают выраженность дельта-, тета- и бета-ритмов и ослабляют выраженность альфа-ритма. Психостимуляторы, или психоактивные вещества, так же как и ноотропные вещества, снижают выраженность дельта-, тета- и бета₂- ритмов и повышают выраженность альфа-ритма и бета₁-ритма. Исходя из этих данных, мы полагаем, что влияние прогестерона на ЭЭГ-активность мозга, в определенной степени, подобно влиянию нейролептиков на ЭЭГ-ритмы.

Согласно данным Поповой О.В. и соавт. (2010), пероральный прием 2 г. гистидина, являющегося сенсибилизатором бета-адренорецепторов, т.е. аналогом эндогенного сенсибилизатора бета-адренорецепторов (ЭСБАР) вызывает у исследуемых снижение индекса (F1, F7, T3 и Т5), амплитуды (F7) и частоты (Т4, Т5) тета-ритма, не влияя на параметры дельта-, альфа-, бета₁- и бета₂-ритмов. Эти данные показывают, что, скорее всего, влияние прогестерона на тета-ритм и другие ритмы ЭЭГ происходит без участия ЭСБАР, продукция которого, как предполагается (Циркин В.И., Дворянский С.А., 1997; Колчанова О.В., Циркин В.И., 2012), возрастает под влиянием этого гормона. Иначе говоря, рост изменения ритмов ЭЭГ, выявленные нами в лютеиновую фазу цикла, не связаны с изменением содержания в мозге ЭСБАР.

Относительно конкретных механизмов, лежащих в основе изменения ритмов ЭЭГ в лютеиновую фазу цикла, по сравнению с фолликулярной фазой цикла, отметим, что природа всех ритмов ЭЭГ до настоящего времени остается недостаточно ясной. По мнению ряда современных исследователей (Hobson J., Pace-Schott E., 2002; Lee J. et al 2004; Murphy M. et al, 2009; Csercsa R. et al., 2010), все ритмы ЭЭГ возникают за счет активности нейронов супрагранулярного, или I, слоя коры (преимущественно в ее фронтальных и париетальных областях). Считается (Csercsa R. et al., 2010), что при относительно низкой возбудимости этих нейронов они генерируют дельта-ритм, а при более высокой возбудимости - тета- или альфа-ритм, а при еще более высокой возбудимости - бета-ритм или гамма–ритм. При этом истинным пейсмекером всех видов ритмов являются так называемые калретинин-иммунопозитивные тормозные интернейроны (КИН) коры. Именно они за счет положительной обратной связи активируют нейроны супрагранулярного слоя. Кроме КИН к генерации ритмов ЭЭГ имеют прямое отношение ГАМК-ергические нейроны коры (Hobson, J., Pace-Schott, E., 2002; Csercsa R. et al., 2010). Считается, что с ростом тормозного влияния ГАМК-ергических нейронов на нейроны супрагранулярного слоя коры увеличивается выраженность дельта-ритма и, в определенной степени, тета–ритма, но снижается выраженность альфа- и бета-ритмов, а при снижении тормозного влияния ГАМК-ергических нейронов коры возникает противоположенный процесс (Hobson, J., Pace-Schott, E. (2002). Исходя из этих представлений мы предполагаем, что рост выраженности дельта-, тета- и альфа-ритмов и снижение мощности бета₁-римта обусловлены повышением активности ГАМК-ерегических нейронов под влиянием прогестерона. В этом отношении результаты наших исследований согласуются с данными Ehlers C. et al. (1997), согласно которым выраженность дельта-ритма у женщин выше, чем у мужчин.

Согласно представлениям ряда авторов (Беритов И.С., 1969, Вейн А.М., Соловьева А.Д., 1973; Кирой В.Н.и соавт., 2002; Батуев А.С.. Ивлева Н.Н, 2003; Данько С.Г. и соавт., 2005; Greenberg D. et al., 2004; Русалов В.М. и соавт., 2005; Овсянкина Г.И. и соавт., 2006) о происхождении ритмов ЭЭГ, на функциональное состояние нейронов коры больших полушарий, а следовательно, и на выраженность соответствующих ритмов ЭЭГ, ключевое влияние оказывают две активирующие системы – ретикуло-кортикальная (мезэнцефальная, А-1) и лимбико-кортикальная (А-2), а также две синхронизирующие системы - ретикуло-кортикальная (С-1) и таламо-кортикальная (С-2). Исходя из этих представлений, полагаем, что рост индекса, амплитуды и частоты дельта-ритма в лютиеновую фазу цикла обусловлен усилением влияния синхронизирующих систем С-1 и С-2; рост индекса, амплитуды, частоты и мощности тета-ритма - усилением влияния активирующей системы А-2 и синхронизирующей системы С-1; рост индекса и мощности альфа-ритма - повышением влияния синхронизирующей системы С-2; а рост частоты бета₁-ритма и снижение его мощности - уменьшением влияния активирующей системы А-1.

Иначе говоря, мы предполагаем, что прогестерон, помимо влияния на состояние ГАМК-эргических нейронов коры и калретинин-иммунопозитивных тормозных интернейронов (КИН) коры, модулирует ритмы ЭЭГ также за счет изменения состояний модулирующих систем мозга, что в конечном итоге меняет возбудимость нейронов супрагранулярного слоя коры.

Таким образом, мы приходим к выводу о том, что изменение параметров ЭЭГ, возникающих в лютеиновую фазу цикла, в том числе повышение индекса, амплитуды и частоты дельта -ритма, повышение индекса, амплитуду, частоты и мощности тета-ритма, повышение индекса и мощности альфа-ритма, повышение частоты бета₁-ритма и снижение его мощности, а такжеповышение индекса бета₂-ритма обусловлено повышением в крови и мозговой ткани прогестерона, благодаря которому повышается активность тормозных ГАМК-ергических нейронов, снижающих возбудимость нейронов супрагранулярного слоя коры больших полушарий, а также изменяется состояние модулирующих систем мозга (А-1, А-2, С-1 и С2).

Связь с изменением ВСР. Нами (глава 3) показано, что в лютеиновую фазу цикла вариабельность сердечного ритма (ВСР) остается такой же, как в фолликулярную фазу. Косвенно это говорит о том, что в лютеиновую фазу цикла эффективность активации бета-адренорецепторов миокарда сохраняется такой же, как и в фолликулярную фазу цикла. Это означает, что в эту фазу сохраняется и активность симпатического отдела (СО), и парасимптического отдела (ПО) ВНС. Наш вывод согласуется и с данными других авторов (Lawrence J. et al., 2008; Carter J. et al., 2009; Fu Q et al., 2009). В то же время, как показали результаты наших исследований, электрическая активность мозга зависит от фазы цикла. Очевидно, что те изменения в содержании половых гормонов, которые происходят на протяжении менструального цикла, в большей степени влияют на активность нейронов мозга, определяющих половое поведение, эмоциональное состояние, мотивации, чем на состояние ВНС. В этой связи важно подчеркнуть, что в литературе появились сведения о том, что ЭЭГ-коррелятом повышения активности СО ВНС при остром эмоциональном стрессе (Украинцева Ю.В., 2005) и при хроническом эмоциональном стрессе (Seo S-Н., Lee J-T., 2010) является рост выраженности бета-ритмов - чем выше рост активности СО ВНС, тем выше рост мощности бета-ритмов. Тот факт, что в лютеиновой фазе цикла мощность бета₁- и бета₂- ритмов не возрастает, а даже снижается (судя по бета₁-ритму), и при этом не меняется ВСР, позволяет нам согласиться с мнением Украинцевой Ю.В. (2005) и Seo S-Н., Lee J-T. (2010) о том, что ЭЭГ- коррелятом роста повышения эффективности активации бета-адренорецепторов (а, следовательно, и повышение активности СО ВНС) является повышение мощности бета-ритмов. Ниже, мы еще раз продемонстрируем эту взаимосвязь на примере изменения ВСР и ЭЭГ у женщин при беременности.

Функциональная асимметрия мозга (ФАМ). Данные литературы в отношении зависимости ЭЭГ признаков функциональной асимметрии мозга от фазы МЦ малочисленные и неоднозначны ( Solís-Ortiz S. et al., 1994; Accortt E., Allen J., 2006). Так, Solís-Ortiz S. et al. (1994) не смогли выявить различий между симметричными отведениями. Однако Accortt E., Allen J., (2006), показали, что у женщин с предменструальным синдромом электрическая активность префронтальной коры в левом полушарии была ниже, чем в правом полушарии, т.е. для таких женщин характерно появление в этот период межполушарной ЭЭГ-асимметрии. Нами установлено, что в обе фазы цикла, как правило, все различия, наблюдаемые в парах симметричных отведений в отношении индекса, амплитуды, частоты и мощности всех пяти ритмов ЭЭГ, не были статистически значимы (в ФФ они наблюдались лишь у 0,3% пар, а в ЛФ – у 0,9%). Таким образом, нами не получено доказательств наличия доминирования одного из полушарий у женщин как в фолликулярную, так и в лютеиновую фазу цикла.

Практическое применение результатов исследования. Для того, что бы оценить изменения параметров ЭЭГ-ритмов, возникающих при беременности, мы, несмотря на выявленные различия между женщинами, находящихся в ФФ или ЛФ, считали возможным использовать в качестве группы сравнения всех исследованным нами женщин. Такое объединение, очевидно, не вызывает возражений в отношении мощности дельта-ритма, амплитуды и частоты альфа-ритма, индекса и амплитуды бета₁-ритма, а также амплитуды, частоты и мощности бета₂-ритма, так как указанные показатели в ЛФ были такими же, как в ФФ. Менее корректным является обоснованность объединения женщин с ФФ и ЛФ в отношении остальных параметров ЭЭГ, значения которых в ЛФ были статистически выше (индекс, амплитуда и частота дельта-ритма, индекс, амплитуда, частота и мощность тета-ритма, индекс и мощность альфа-римта, частота бета₁-ритма и индекс бета₂-ритма) или, наоборот, ниже (мощность бета₁-римта). Тем не менее, мы считали возможным провести объединение и для этих показателей, так как изменения, наблюдаемые в ЛФ по сравнению с ФФ, относительно небольшие (рост - на 1-50%, а снижение – на 12% от уровня, характерного для женщин в ФФ).

Резюме. Исследовали 18 женщин репродуктив