Почему вы даёте санньясу любому, даже тем, кто не понимает её смысла?».

 

Я никогда не давал санньясы кому-либо, кто понимал смысл, потому что это невозможно. Где найти человека, который понимает смысл? И если он понимает смысл, зачем давать ему санньясу? Он уже знает. Если ко мне придёт Будда, я не буду давать ему санньясу. Или если Иисус придёт ко мне, я не буду давать ему санньясу: он понимает смысл, путешествие завершилось. Вы не понимаете, — вот почему я даю санньясу! Так что не делайте это условием.

У меня такое чувство, что Клаус Фрайтаг, должно быть, думает о санньясе и боится предпринять прыжок без достаточного понимания. Не будьте так подвешены в голове; в сердце есть тоже кое-что. И сердце имеет свои собственные доводы, которые голова не осознаёт. Позвольте действовать сердцу. Это явление сердца, это не логические умозаключения головы, когда вы обдумываете за и против, выбираете тот путь и этот, и, наконец, приходите к точке, где ум говорит: « Да, это стоит предпринять ». Это явление сердца: вы не обдумываете за и против, вы просто смотрите в мои глаза, вы сидите рядом со мной, вы чувствуете меня, и вы говорите: « Хорошо, стоит рискнуть ». И вы идёте в это. Вот правильный путь войти в это.

Я давал санньясу также тем людям, которые приняли санньясу через заключение своих голов. Формально они стали санньясинами, но реально пока ещё не стали. Они упускают, они продолжают терять, поскольку самый первый шаг был сделан в неверном направлении. Всё то, что вы решаете в голове, не поможет пройти дальше головы. Пусть некоторое решение в вашей жизни будет не из головы! Только это поможет.

Влюбитесь. Пусть санньяса случится через любовь.

 

Пятый вопрос: Можно ли любить более чем одного человека?

 

Человек может любить целый мир. Он должен любить весь мир. Любовь не должна быть каким-либо способом обладания. Она не должна быть исключающей, она должна быть включающей. Только когда любовь является включающей, вы узнаете, что она такое. Когда любовь является исключающей, исключительно к одному, вы сужаете её так сильно, что можете убить её. Вы разрушаете её бесконечность. Вы пытаетесь положить целое небо в слишком маленькое пространство; маленькое пространство не может содержать его.

Человек должен любить. Любовь не должна быть просто отношением, она должна быть состоянием существования. И всякий раз, когда вы любите одного, через этого одного вы любите всех. И если любовь действительно случится с вами, вы внезапно обнаружите, что вы начали любить деревья, и птиц, и небо, и людей. Когда вы влюбились в одного мужчину или одну женщину, что же собственно произошло? Когда вы влюбились в одну женщину, вы влюбились во всех женщин. Одна женщина является только представительницей, одна женщина является только образцом всех женщин, существовавших в мире, существующих в мире, и тех, которые будут существовать в мире. Эта одна женщина — дверь в мир женщин. Но женщина — это не только женщина, она также и человеческое существо. Так что вы влюбились во все человеческие существа. И женщина — это не только человеческое существо, она также и существо вообще. Так что вы влюбились во все существа. Когда вы влюбились, вы с удивлением обнаруживаете, что ваша любовная энергия распространяется на всё. Это истинная любовь.

Любовь, как обладание, — это не истинная любовь. Она такая маленькая, она удушает себя, она удушает также и другого. Но так и было до сих пор: любовь никогда не была включающей. Вас учили исключающей любви.

Ваша мать говорит: « Люби меня,я твоя мать ». Ваш отец говорит: « Люби меня,я твой отец ». И не только это, иногда ваши отец и мать, — очевидно в шутку, но глубоко внутри без шуток, — спрашивают вас, кого вы любите больше: « Меня или маму? Кого ты любишь больше, меня или папу? »

Тем самым вы ставите перед ребёнком неправильный вопрос. Включить в вопрос слово « больше » — глупо. Любовь или есть, или её нет; вопрос о том, больше её или меньше, неправомерен. Вы учите ребёнка неправильной арифметике. И мать старается быть обладателем. И каждый старается быть обладателем: « Люби меня, не люби никого больше ». В прошлом, фактически, индивидуум, который не мог сохранить взаимно однозначные связи, рассматривался как невротик. На самом же деле, индивидуум, склонный к исключительным отношениям, является незрелым. Быть влюблённым только в одного человека — это быть задержанным на инфантильной стадии фиксации на родителях. Следует быть свободным для многих увлечений, многих связей, любви ко многим.

Но это кажется опасным. Это опасно только потому, что идёт против ваших привычек. А кто создаёт эти привычки? Есть тонкая логика в этих привычках. Человек жил в условиях экономики дефицита: пищи не было достаточно для всех, домов не было достаточно для всех, одежды не было достаточно для всех. На протяжении веков человек жил в условиях экономики дефицита. Дефицит во всём — отсюда и пришла идея, что в любви тоже дефицит. Если вы любите двух человек, то, естественно, оба получают половину и половину. Если вы любите троих, то происходит деление на большее число. Если вы любите тысячи человек, то любовь распределяется таким тонким слоем, что вы почти никого не любите.

Относительно любви это неверно. Любовь неисчерпаема, здесь нет вопроса о дефиците. И вы удивитесь, что даже такие люди, как Зигмунд Фрейд, думали, что в любви может быть дефицит. Фрейд против любви к своему ближнему или незнакомцу. Он очень сильно против высказывания Христа: « Возлюбите ближнего своего ». И его аргумент в простой экономии любви, — если любовь распределяется, то она распределяется тонким слоем. Фрейд писал: « Любить ближнего — это не психологично ». Он также писал: « Такая ненормальная инфляция любви может только снизить её ценность ». И в истинно еврейской и капиталистической манере Фрейд предположил наличие экономики дефицита в психике: есть так много либидо, так много любви носится вокруг, что надо быть осторожным, когда вкладываешь её. Это предельная чепуха. Это абсолютно неправильно.

Вы не только имеете много либидо, вы имеете неограниченное количество либидо. И вы страдаете, поскольку эта идея была вложена в ваши головы. Вот почему ни один любовник не кажется удовлетворённым, это невозможно, потому что любовь — это так много, что отдача её только одному человеку никогда не удовлетворит вас. Вы будете чувствовать себя неудовлетворёнными. Вы можете одарить весь мир. А то, что не отдано, остаётся, а любая энергия, оставшаяся внутри вас невыраженной, становится деструктивной, превращается во врага.

Пусть любовь течёт. Вы колодец любви. Пусть люди вытягивают из вас столько любви, сколько они могут вытянуть, в вас войдёт свежая вода. Вы соединены с бесконечным океаном.

Когда человек осознает это явление, — что любовь неисчерпаема, что нет дефицита, — ревность исчезнет. Ревность — это часть экономики дефицита.

Ваша жена боится, что увидит, как вы смеётесь с какой-то другой женщиной; теперь она полагает, что вы не будете смеяться с ней, — так много смеха истрачено. Есть лишь определённое количество либидо, определённое количество смеха. Вы улыбались, столько улыбок потрачено зря, — теперь с ней вы не будете улыбаться. Всё это предельная глупость. На самом деле, если ваш муж улыбался с другими людьми, более вероятно, что он будет улыбаться и с вами, поскольку он попрактиковался в улыбке. Если он остаётся замкнутым для любого другого человека, с которым он сталкивается, кроме вас, он практикуется в замкнутости и, поэтому, он замкнут, когда приходит к вам. Это становится привычкой, неулыбчивость становится привычкой. Если он не может любить кого-нибудь ещё, кроме вас, то целый день он старается быть нелюбящим, запомните это. Он идёт в офис, он не любит своих коллег. Он идёт со своими друзьями, он не любит своих друзей. Он идёт в клуб, он не любит людей из клуба. Он практикуется в нелюбви. Затем он приходит домой, полный этой практики, этой культивированной нелюбви, и он смотрит на вас. Как он может любить вас? Он забыл, что означает любовь, он продолжает не любить по привычке. Мало-помалу привычка становится второй натурой.

Вы видите, что люди такие нелюбящие: причина этого в том, что они все решили, что любовь в дефиците; её нельзя всё время раздавать всем и каждому, Но я говорю вам из своего опыта: я давал любовь миллионам людей, и чем больше я давал, тем больше я её имел.

Запомните также следующее: любовь необязательно всегда означает сексуальность, любовь необязательно всегда означает чувственность. Любовь многомерна. Это многогранное явление. Вы можете любить музыку, вы можете любить поэзию. Но знаете ли вы, что случается и так: если ваша жена находит, что вы слишком влюблены в музыку, то она начинает ревновать вас к музыке? Она может сломать вашу гитару, она может выбросить её; гитара представляется соперницей. Когда вы берёте гитару, вы касаетесь её, как если бы она была вашей возлюбленной. И, естественно, когда вы любите музыку и свою гитару, то гитара становится не просто инструментом. Она не просто механическая, она приобретает лицо, она имеет жизнь. Вы смотрите на неё глазами, полными любви, вы касаетесь её руками, полными любви. Вы держите вашу гитару близко к сердцу. Она живая!

Любовь всё делает живым; всё, чего она касается, она делает живым. Нелюбовь всё делает мёртвым; всё, чего она касается, она делает мёртвым.

Если вы живёте в нелюбви, вы живёте в мёртвом мире. Если вы живёте в любви, вы живёте в живом мире.

Но жена будет чувствовать ревность. Вы не заботитесь о своей жене, — будет думать она, — так любовно, как о своей гитаре. Вы никогда не играли так любовно на теле своей жены, как играете на своей гитаре; она ведь тоже несёт в себе музыку. И теперь она начинает ревновать. Она думает: « Эта гитара — соперница. Эта гитара должна уйти ».

Если вы читаете прекрасную книгу и погружены в неё, а жена шумно требует внимания к себе, она выбросит вашу книгу. Она скажет: « Это уже слишком! Я здесь, а ты читаешь? » Даже любовь к книге может возбудить ревность. Если жена художник, то муж чувствует ревность; он приходит домой и видит свою жену рисующей.

Но явление в целом зависит от одной идеи — очень неправильно укоренившейся, глубоко укоренившейся, но абсолютно неправильной идеи, — что любовь находится в дефиците. Берегите, берегите её только для тех, кого любите, потому что её у вас так немного.

У вас её не так немного. У вас столько любви, сколько вы можете дать. Давая, вы имеете её. Вы не можете накопить любовь. Тот, кто копит любовь, не будет иметь ничего. Тот, кто накапливает, обнаружит, что у него нет любви. Если любовь стараются запасти впрок, она умирает. Она живёт только тогда, когда её раздают, она живёт в сообществе. Она живёт, когда движется от одного человека к другому, тогда она собирает всё больше и больше энергии. И чем больше её течёт от вас, тем более способными становитесь вы проводить её течение. Вы становитесь всё большим и большим каналом для Бога, текущего в мир.

 

Вы спрашиваете: « Можно ли любить более чем одного человека? ».

 

Запомните, если вы любите только одного человека, то вы не так далеки от того, чтобы стать монахом, — так что один человек должен быть отброшен. Шаг, один шаг, и владелец дома становится монахом. И когда вы имеете не так много любви, зачем отдавать её даже одному человеку? Почему бы не сохранить её для себя? Логика та же самая. Если вы идёте к логическому выводу, то монах представляется правильным человеком. Зачем заботиться о жене, или о друге, или о муже? Зачем? Почему бы не пойти на гору Атос в католический монастырь, или в индуистский монастырь, и исчезнуть за горой и хранить любовь для себя? Но как вы думаете, есть ли у монаха какая-нибудь любовь?

Почему в религиях вырастает эта идея: что вы должны исчезнуть из мира? По той же концепции дефицита: если вы отдаёте любовь миру, людям, как вы будете давать её Богу? Та же идея: если вы даёте её своей жене, то как вы будете давать её вашему Богу? Поэтому исчезни из мира. Не давай её своей жене, не давай её своим детям, в противном случае её будет у тебя так немного. Собирай всю свою любовь и беги в монастырь и отдай её всю Богу.

Это глупо. Вы не будете способны отдать, поскольку единственный способ отдать её Богу — это отдать её миру. Бог прячется здесь. Бог не живёт спрятанным там, в монастыре. Он распределён по всему существованию, в скалах, в реках, в горах. Отдавайте! Учитесь отдавать, и в вас откроется так много новых источников.

Я согласен с Анатолем Франсом, который сказал: « Из всех извращений целомудрие самое странное ». Целомудрие — это род скупости: не дать любовь никому. И когда у вас есть всё, люди думают, что вы целомудренный; а вы таковым не являетесь. Вы просто отравленный.

Целомудрие вырастает из любви, от отдачи любви. Целомудренный человек — это тот, кто всё время истекает любовью без всяких условий. Целомудренный человек — это тот, чья любовь не является более связью, но состоянием его существования. Даже когда спит, он вибрирует от любви. Вся его жизнь, всё в его жизни наполнено любовью. Он переполнен любовью. Этот человек целомудренный. Бесконечность любви приносит целомудрие.

Но старая концепция заключается в том, что если вы запрещаете всякое движение любви из своего сердца, то вы становитесь целомудренным. Вы не будете целомудренным, вы будете просто мёртвым. Вы будете просто невротиком, вы будете извращенцем.

 

Последний вопрос:

Бхагаван, меня пугает до смерти, когда вы говорите об отборе правильных людей.

 

Шила, в этом и есть цель, — напугать вас до смерти.

Говоря по правде, для меня все люди правильные. Я никогда не встречался с неправильным человеком. У меня нет никаких суждений. Как я могу решить, кто правильный, а кто неправильный? Кто я, чтобы решать, кто правильный, а кто неправильный? У меня сознание без каких-либо суждений. Так что, когда я говорю о выборе правильных людей, это как раз для того, чтобы напугать вас. Это инструмент.

Это поможет сделать вас более бдительными.

Я пугал вас много раз, потому что это единственный способ помочь вам стать более сознательными. Только от страха вы становитесь немного менее спящими. Когда я просто положу обнажённый меч на вашу грудь, тогда вы откроете глаза и скажете: « В чём дело? » Иначе вы крепко спите и похрапываете.

И Шила — одна из самых спящих. Даже здесь она продолжает спать. Одно только хорошо в ней: она не храпит, а храпеть нехорошо — это не даёт другим людям спать!