ЦРУ: НА ПОЛЯХ СРАЖЕНИЙ "ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ВОЙНЫ". 7 страница

X x x

Написал я это, повторяю, около десяти лет тому назад. Еще раз повторяю - в этой статье не убавлено, не прибавлено ни одного слова или знака препинания - она выдержала проверку временем, дальнейшие события полностью подтвердили ее правоту. Взять хотя бы фантастическое наращивание военных расходов Соединенными Штатами и их союзниками по НАТО. То, о чем я писал тогда, - курс на "изматывание" Советского Союза рационализировался в самых общих терминах. Откуда я мог знать, как именно в год опубликования этой статьи - 1974-й - формулировалась эта политика за стенами Белого дома. На совещании Никсона с лидерами конгресса он, дав обзор отношений с СССР, подчеркнул: "- Мы вполне в состоянии пустить русских по миру с голым задом. - Куда пустить? - осведомился тугой на ухо сенатор Стеннис. - С голым задом! С голым задом! - заорал президент. Смешки. - Поэтому, Джон, валяй, ты должен ассигновать все больше денег на вооружение в своем комитете"^[56]. В таких выражениях в Белом доме раскрывалось намерение США разорить нас на путях гонки вооружений. Времена изменились за это время разве в том, что политика "наматывания" теперь - кредо Белого дома. Об этом в США ныне твердят на каждом шагу как об альфе и омеге американской политики в отношении Советского Союза. Конечно, без словесных излишеств Никсона... Теперь что написали мои коллеги А. Ефремов и А. Петров в "Комсомольской правде" 15 февраля 1980 года: "Цезарь не состоялся. Я в последние годы, к сожалению, не был удовлетворен своей производительностью в области научной работы... Для физика-теоретика я очень стар. 1974 г. Я полностью осознаю свою некомпетентность в сложных вопросах общественной жизни. 1975 г. Я давным-давно не был в кино. Я читаю очень мало. У меня нет ни времени, ни сил для этого. Изредка на сон грядущий я читаю детективные романы на английском языке. 1977 г. Я с величайшим трудом несу бремя всемирной славы. 1977 г. Этот эпиграф, в сущности, эпитафия, произнесенная в последние годы Сахаровым по академику А. Д. Сахарову. Все в прошлом. Настоящая жизнь ушла со всеми ее реальными заботами и свершениями. И, как могильная плита, лежит на нем "бремя всемирной славы" - известность на Западе за содеянное после того, как оборвался путь ученого. К сожалению, конец логичен. Путь, приведший к общественному и интеллектуальному краху, начался в пресловутой башне из слоновой кости, башне, в которой он замкнулся от большой жизни своей страны. Детство и юность Сахарова - благополучного сына почтенного профессора математики - пали на двадцатые и тридцатые годы. Родителей, конечно, не выбирают, но семьи выбирают свой путь - в те бурные десятилетия семья профессора плотно закапсулировалась. От старого мира Сахарову-подростку достались немка-гувернантка и вздохи об утраченном буржуазном достатке. Ему представлялось, что выбранная профессия - физика и математика - надежно оградит от немилой действительности. Поначалу расчет вроде бы оправдался, буря Великой Отечественной стороной обошла Сахарова, которому исполнилось 20 лет в 1941 году, том году, в котором оборвались бесчисленные жизни его сверстников. Как бы то ни было, он внес личный вклад в те годы - завершил образование в МГУ и приступил к научной работе. Она протекала успешно в коллективе талантливых советских физиков, среди которых Сахаров занял немаловажное место. Вместе с коллегами он был отмечен советскими правительственными наградами, его достижения были щедро признаны. Много лет спустя на Западе была создана легенда о Сахарове-сверхученом. Легенда вызвала немалое удивление среди работавших с ним. С их мнением, по причинам, о которых мы расскажем далее, он не мог не считаться, а посему выдавил из себя: "В западной печати меня часто называют "отцом водородной бомбы". Эта характеристика в высшей степени неверно отражает истинные (и сложные) обстоятельства коллективного изобретения, но об этом я подробно говорить не буду". Гигантская мощь термоядерного оружия общеизвестна, она глубоко поразила Сахарова, создав у него определенный синдром (навязчивую идею). В известной мере синдром Сахарова схож с "синдромом инженера Гарина" (вспомним роман А. Н. Толстого "Гиперболоид инженера Гарина"). Он как-то не мог провести грань между своим участием в изобретении и желанием единоличного обладания ядерной бомбой. Вероятно, здесь и заложена первопричина процесса, погубившего физика-теоретика и породившего того Сахарова, каким он теперь известен. Впрочем, скажем его словами: "Были созданы средства тотального разрушения, способные потенциально уничтожить человеческую цивилизацию. Но я заметил, что рычаги контроля находились в руках других". Сам Сахаров, по всей видимости, считал, что в награду за разработку ядерного оружия государство должно вручить ему те самые "рычаги контроля". В каких целях? Об этом он поведал в брошюре в 1968 году. Далеко не скромным предприятием была эта брошюра под внешне невинным названием "Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе". Это была заявка на лидерство, манифест воинствующей "технократии". Ей Сахаров предлагал вручить всю власть над человечеством, обещая к 2000 году создать "мировое правительство". Не так уж трудно сделать вывод, что за собой автор блистательной идеи резервировал надлежащее место, быть может, даже вселенского Цезаря. Напрочь забросив научные занятия, последующие пять лет Сахаров посвятил все свое время без остатка попытке сколотить могучую коалицию в свою поддержку. Поначалу он предполагал, что коллеги, следуя его примеру, оставят науку и выстроятся за ним. Отсюда отмеченная выше сдержанность в оценке своего вклада в фундаментальные исследования при необъятных претензиях на власть. Уже по тактическим соображениям ловцу душ надлежало быть скромным... Получился конфуз. Ученые, а некоторым за эти пять лет он порядком досаждал, не выразили желания покинуть свои лаборатории. Они подивились призыву академика и не соблазнились открытыми им перспективами: если будет создано "мировое правительство", то, внушал Сахаров, "успехи в биологических науках (в этот и последующие периоды) дадут возможность эффективно контролировать и направлять все жизненные процессы на биохимическом, клеточном, организменном, экологическом и социальном уровнях, от рождаемости и старения до психических процессов и наследственности включительно... Такая революция возможна и безопасна лишь при очень "интеллигентном", в широком смысле, общемировом правительстве". От идеи попахивало авторитаризмом и фашизмом: мрачный мир людей-роботов с Сахаровыми во главе. "Технократические?" бредни были сочтены тем, чем они и были, - сумасбродством, а за Сахаровым прочно закрепилась репутация чудака. Тем бы и дело кончилось, если бы у Сахарова не объявились "друзья". На Западе. Хотя в то пятилетие Сахаров подчеркнуто искал себе сторонников только в пределах СССР, его усилия были оценены теми, с кем тогда он прямо не общался, - крайними антикоммунистами и западными спецслужбами. Они обратили внимание на то, что честолюбивый устроитель дел человеческих зовет к поглощению социализма капитализмом, а о последнем отзывается с величайшей похвалой, По этой причине с точки зрения классовых интересов правящих кругов Запада Сахаров заслуживал всяческого поощрения и поддержки. Манифест Сахарова, который он тайком распространял в СССР, почти сразу же был широко распечатан на Западе. Немедленно Г. Киссинджер, вознесенный тогда на пост помощника президента по вопросам национальной безопасности, следовательно, шеф ЦРУ и К°, изрек: "Документ Сахарова - это один из самых важных документе по коммунистическим делам в последние годы". Дело в том, что описанный манифест уже содержал в зародыше все демагогические приемы и клеветнические вымыслы, которые будут позже положены в основу провокационной кампании "прав человека". Возьмем весьма авторитетный "Справочник мировой истории. Концепции и проблемы" под редакцией проф. Д. Даннера, изданный в Нью-Йорке в 1967 году. В его составлении приняли участие 100 ведущих американских историков и политологов. Вот что было сочтено нужным сказать в статье "о правах человека" в этом справочном издании: "Термин недавнего происхождения... Ввиду своей расплывчатости термин "права человека" имеет ничтожное значение". Откроем другой американский толковый словарь - "Новый язык политики". Даже в издании 1972 года термин "права человека" отдельно не значился, а объяснялся в статье "гражданские права": "также употребляется произвольный термин "права человека"; зачастую теми, кто хочет выразить благочестивую заботу об индивидуальных правах, но при этом не прослыть сторонником негров". И все! О "правах человека" Вашингтон стал твердить тогда, когда потребовался предлог для вмешательства в дела СССР с целью подрыва советского общественного и государственного строя. У истоков этого процесса - Сахаров. Это был второй ход Сахарова - политического авантюриста и антисоветчика. После провала попытки создать движение в пользу предоставления власти "технократам" Сахаров решил основать широкую организацию вокруг "правозащитников". Функциональная роль Запада по его замыслу сводилась к обеспечению иммунитета в СССР для лиц, занятых подрывной работой. Во главе движения, разумеется, Сахаров, руководящий не только "правоборцами", но и Вашингтоном. Итак, путь иной, но цель та же - стать Цезарем. В штаб-квартирах западных спецслужб, надо думать, немало посмеялись над претензиями академика и не приняли их всерьез. Но предложенные им методы стали использовать для практической подрывной работы против Советского Союза. В результате Сахаров оказался не больше чем пешкой в руках самых лютых врагов Советского Союза. С лета 1973 года Сахаров вступает в преступные контакты с иностранцами в Москве - раздает направо и налево антисоветские интервью, вручает различные "протесты", обивает пороги западных посольств. Коль скоро он отдался на милость Запада, тамошние спецслужбы поторопились извлечь из него то, что никак не относилось к "правам человека", - сведения, составляющие государственную тайну. Иностранные разведчики, уподобившись крыловской лисице в сношениях с вороной, взгромоздившейся на ель, безмерно льстили разинувшему рот Сахарову. Итог: в августе 1973 года Сахарова пригласили в Прокуратуру СССР и предупредили, что его используют не только силы, враждебные нашей стране, но и иностранные разведки. Побывав у прокурора, он стал осмотрительнее на поворотах, но нисколько не убавил пыл по сколачиванию антисоветского движения. Для этого нужны деньги, их он и выпрашивает у иностранцев. Сам-то Сахаров не мог жаловаться на скудость средств - он получал от государства все, что положено человеку, числящемуся в АН СССР. Но ему нужна и валюта. Она вручается Сахарову в 1975 году под "приличным" предлогом - Нобелевской премии. Но просьбы о подаяниях продолжаются. Весной 1977 года Сахарова посещает некая американка Мэрфи и "обнаруживает", что живет-де он в "ужасной бедности". Сердобольная дама взывает через провинциальную американскую газету "Мейн лайн таймс" помочь "правоборцам". Как? Американцы, едущие в Россию, учит она, должны везти с собой то, что можно продать, - джинсы, колготы, шариковые ручки, которые "диссиденты" реализуют. За эти товары Сахаров "достойно" вознаградил свою посетительницу. Возвращаясь в США, она спрятала под одеждой антисоветские пасквили. Совет округа в штате Делавэр, где проживает авантюристка, восхвалил ее, так сказать, по месту жительства, приняв резолюцию с одобрением "акта чрезвычайного мужества, с которым она вывезла письма Андрея Сахарова из Советского Союза". Резолюция эта, однако, свидетельствует о высокой нравственности советских таможенников, которые исходят из презумпции порядочности лиц, приезжающих в СССР, и не шарят под дамским бельем. Но не только доходами от спекуляции джинсами, колготами, шариковыми ручками живут единомышленники Сахарова, ведущие вместе с ним подрывную работу против нашей страны. В дело идут куда более крупные суммы от западных спецслужб, часть которых непосредственно распределяет сам Сахаров. В интервью французской газете "Франс суар" 23 февраля 1977 года он пожаловался на свое тяжелое материальное положение, необходимость "постоянно помогать нашим друзьям, знакомым и незнакомым лицам". Круг знакомых, кормящихся у раздаточной Сахарова, весьма значителен, и среди них немало лиц с темным прошлым и настоящим. Он как магнит притягивает к себе уголовные, антиобщественные элементы. Он буквально избрал своей новой профессией роль "благодетеля". Больше того. Он назойливо приглашает руководителей западных держав объединить с ним усилия на этом поприще. Он постоянно в переписке с президентами и премьер-министрами по этим делам. Как правило - односторонней, но случаются и ответы. Так, например, поводом для обмена посланиями между Сахаровым и президентом США Д. Картером послужило осуждение Черниговским областным судом за хищение государственной собственности рецидивиста Рубана. Он воровал материалы, делал сувениры и сбывал их. "Действительная причина (осуждения), - растолковал провокатор Сахаров Картеру, - состоит в том, что он изготовил подарок американскому народу к 200-летнему юбилею США: обложку для книги с изображением статуи Свободы". Не за это, конечно, привлекли Рубана к ответственности. Да, был такой "сувенир", но были и сотни других, включая куда менее приличные изображения, изготовленные из ворованных материалов и сбытые из-под полы. И кто мог подумать! Президент США официально заверил Сахарова: "Будьте уверены, американский народ и наше правительство будут твердо выполнять свое обязательство содействовать уважению к правам человека не только в нашей стране, но и во всем мире". Иными словами, ворюги и спекулянты, вы можете смело возлагать свои надежды на дуэт "Картер-Сахаров". Но "охрана" с помощью Запада своего охвостья, которое постоянно не в ладах с законом, точнее, теми статьями УК, которые трактуют о хищениях и воровстве, лишь часть забот академика. По всей вероятности, он рано понял, что с таким "войском" много не навоюешь. Роль радетеля уголовников для Сахарова приятная, но не главная. Главная - провокаторская, предательская. Он неустанно призывает капиталистический мир обрушиться на Советский Союз. Как и подобает теоретику, он начертал "оптимальный" вариант отношений Запада с СССР, рассчитанный на то, что у США "будут силы, в 2-3 раза превосходящие советские". В брошюре "Моя страна и мир" в 1975 году Сахаров подробно изложил стратегию, которой должен следовать Запад для достижения такого положения. Итак: "- Только сильнейшее давление, к которому так уязвимы советские власти, имеет шансы на успех. - Самое важное: единство западных держав, единая стратегия при подходе к все расширяющимся проблемам в отношениях с социалистическими странами. - Единство требует лидера. Таким лидером как по праву, так и в силу своей величайшей ответственности являются Соединенные Штаты. - Я опасаюсь, что в настоящее время западные страны не оказывают достаточного давления на социалистические страны". Какие же формы должно носить это "давление"? В беседе с сенатором Бакли в конце 1974 года (а она и побудила Сахарова написать упоминавшуюся брошюру) он внушал заезжему архиреакционеру: "Страны Запада должны быть готовы на определенные жертвы для достижения задач, которые поставила перед ними история, в особенности глобальный вызов социализма. Давить на СССР, ограничивая его в импорте продовольствия, давить в политике цен... Необходимо использовать всевозможные рычаги воздействия - тайную и явную дипломатию, прессу, демонстрации, другие действенные средства: временный отказ от сотрудничества в той или иной области, законодательные ограничения торговли и контактов". Эту формулу, высказанную в беседе с Бакли, он повторяет как заклинание, причем почти буквально. В книге "Тревоги и надежды", вышедшей в США в 1978 году, он призывает: "Нужно использовать всевозможные средства давления - тайную и явную дипломатию, прессу, демонстрации и другие методы с целью подрыва престижа, бойкот, отказ от сотрудничества в той или иной области, законодательные ограничения на торговлю и контакты". Ради чего это нужно делать? В брошюре "Моя страна и мир" "великий стратег" объясняет, чего же добьется Запад: "Я считаю, что цели социалистических стран (в особенности послевоенное закрепление границ) не соответствуют полностью интересам будущего Европы". Итак, он замахнулся на то, что было оплачено кровью советских воинов и закреплено послевоенными межгосударственными договорами, - Сахаров требует ревизии нынешних границ в Европе! Чего не удалось гитлеровской Германии с ее сателлитами, Запад теперь, по Сахарову, добьется пресловутым "давлением"! Что касается Советского Союза, то реформы, которые собирается осуществить цезарь Сахаров, дорвавшись до власти, означают, по существу, установление капиталистических порядков: "Частичная денационализация всех видов деятельности, может быть, исключая тяжелую промышленность, главные виды транспорта и связи... Частичная деколлективизация... Ограничение монополии внешней торговли... " Вот так! Сахаров требует полного отказа от того, что дал нашей стране Великий Октябрь, силится повернуть усилиями Запада стрелки часов истории до 1917 года. Он полагает все еще возможным достичь того, чего не смог добиться международный империализм в годы гражданской войны и вооруженной интервенции против Республики Советов. Он посягает на то, что мы отстояли в величайшей из войн против озверелого фашизма. Он нагло и цинично заявляет себя классовым союзником тех, кто убивал советских людей. Да, союзником убийц. Отнюдь не случайно он умолял американские власти не возвращать в СССР преступников Бразинскасов, убивших бортпроводницу советского самолета. Недаром он защищал мерзавца Затикяна и его сообщников, подложивших бомбу в Московском метро, в результате взрыва которой были убиты женщины и дети. Его "гуманизм" не просто фальшив. Он патологически бесчеловечен. "Судьба несчастного Гесса, - взывает Сахаров, - не может не потрясать. Я пишу о Гессе, зная о его соучастии в создании преступной системы нацизма". Сахаров приветствовал реакцию, где бы она ни поднимала голову в мире, восхищаясь, например, кровавым приходом к власти клики Пиночета в Чили. И в то же время не скрывал своей ярости по поводу побед сил демократии и мира. Стоило народу Вьетнама победить в длительной, архитяжелой войне против американского империализма, как Сахаров осенью 1975 года обрушивается с горькими упреками на Вашингтон. Он пишет: "Я считаю, что это трагическое развитие событий (то есть победа вьетнамского народа. - Авт.) можно было бы предотвратить, если бы Соединенные Штаты действовали более решительно в военной и особенно политической сферах. Политическое давление на СССР, чтобы он прекратил поставки оружия Северному Вьетнаму, быстрая отправка больших экспедиционных сил, включая ООН, более эффективная экономическая помощь, вовлечение других стран Азии и Европы - все это могло бы повлиять на ход событий". Ему мало, что США бросили против вьетнамского народа войска общей численностью до 600 тысяч человек, убили многие сотни тысяч мирных жителей, разорили прекрасную страну! Какой же ненавистью к социализму проникнут Сахаров, если он, не дрогнув, пишет эти каннибальские строки. Духовный отщепенец, провокатор Сахаров всеми своими подрывными действиями давно поставил себя в положение предателя своего народа и государства. То, что проделывал Сахаров против своей Родины, злоупотребляя терпением советского народа, по законам любой современной страны является тяжким преступлением. Возьмем, например, уголовный кодекс США. Статья 2385 раздела 18 этого кодекса гласит: "Умышленные или сознательные призывы, поощрение, советы или проповедь необходимости, обязанности, желательности или целесообразности свержения или уничтожения правительства США или правительства любого штата... или... с намерением добиться свержения или уничтожения любого такого правительства, печатание, публикация, редактирование, распространение или предание публичному обозрению любого печатного материала, призывающего, советующего или проповедующего необходимость, обязанность, Желательность или целесообразность свержения или уничтожения любого правительства в США силой или бесчинствами или попытки к этому... караются штрафом до 20 тыс. долларов, или тюремным заключением до 20 лет, или обоими видами наказания". Нет сомнения, что, если бы Сахаров был гражданином США и занимался такой деятельностью, он неизбежно оказался бы за решеткой. Сахаров метил в цезари, а встал на преступный путь. Административные меры, принятые в отношении Сахарова, направлены к тому, чтобы пресечь его подрывную деятельность. Эти меры полностью одобрены советской общественностью. Они, без сомнения, могут оказаться полезными и для самого Сахарова, если он найдет возможность критически оценить свое падение. Западная пропаганда пытается сконструировать некую проблему Сахарова". Но такой проблемы просто нет. Во всяком случае, ее нет для советского народа. А заботы тех, кто руководил Сахаровым из-за рубежа, - это заботы нечистоплотного свойства". На мой взгляд, этими двумя статьями в основном ограничивается в нашей печати разбор воззрений Сахарова и дается оценка его роли в подрывной работе против СССР.

Какие бы гневные слова ни произносились, и вполне заслуженно, в адрес Сахарова, по-человечески его жалко. Он нанес и продолжает наносить ущерб нашему народу и государству. Но далеко не все следует относить за счет только его злой воли, хотя она налицо. Сахаров и жертва тех интриг, которые сплели и плетут вокруг его имени западные спецслужбы. Используя особенности его личной жизни примерно за полтора десятка последних лет (о чем дальше), провокаторы из подрывных ведомств толкнули и толкают этого душевно неуравновешенного человека на поступки, противоречащие облику Сахарова-ученого. Мы видели, какой ослепительный ореол создала западная пропаганда по указке спецслужб Сахарову. В тысячах и тысячах материалов внушается, что он-де лучше понимает проблемы современного мира и учит, как нужно Западу вести себя в отношении Советского Союза. Попытаемся, однако, выяснить, как смотрят на Сахарова "изнутри", то есть какую оценку его концепциям общественного устройства, ведения политики дают в служебных целях те же люди, что и руководят пропагандистской кампанией по его возвеличиванию. В 1981 году американский профессор Р. Пайпс с большой поспешностью издал сборник своих статей, относящихся к 1976-1980 годам. Его торопливость понятна - с приходом к власти администрации Р. Рейгана Папса взяли на ответственный пост в аппарате Совета национальной безопасности. Он был среди тех, кто теоретически обосновывал курс Вашингтона в отношении Советского Союза, включая подрывную работу. Разумеется, ему хочется прослыть провидцем, и коль скоро ЦРУ и К° сочли, что шашни с уголовниками в СССР - лучшая надежда на подрыв советского строя изнутри, Пайпс поторопился показать - он давно узрел, что кумир пресловутых "правозащитников" Сахаров малополезен для подрывной работы. Несомненно, руководствуясь этими соображениями, Пайпс и напечатал в этом сборнике в 1981 году свое интервью 1976 года, которое тогда не было опубликовано. Теперь Пайпс как бы говорит - смотрите, уже в 1976 году, когда о Сахарове говорили взахлеб, я среди своих указывал - его концепции вздор и серьезно к нему относиться нельзя. Откровения эти стали возможны, конечно, и потому, что полезность "правозащитников" как реальной силы с точки зрения ЦРУ из-за их банкротства исчерпана. Пропагандистское использование - другое дело. Так вот что говорил Пайпс в этом интервью: "Технари не ученые, хотя Сахаров уникален... Такие люди либо аполитичны, либо послушны в политическом отношении, и, несмотря на весь шум, поднятый нашими интеллектуалами в США, я не нахожу, чтобы они были даже мужественными... На мой взгляд, единственный результат перенесения научной методологии из науки в дела человеческие - высокомерие. Большинство ученых, которых я знаю, а среди них были и нобелевские лауреаты, получившие отличия за исследования в своих областях, сумев строжайшим образом соотнести выводы с фактами, отступают от этого принципа, стоит им вторгнуться в иные сферы. Они вламываются в политику и экономику, пребывая в жалком невежестве о сути вещей, о которых они берутся рассуждать. Какова психология этого высокомерия? Случается следующее: ученые, разрешив проблему в какой-нибудь очень сложной области науки, приходят к мысли, что они способны в мгновение ока разрешить, на их взгляд, другие, куда более простые проблемы. "Дела человеческие, - заявляют они, - ничто по сравнению, скажем, с молекулами и генетическими структурами, тут все просто". Ученые считают, что мы шайка юристов, которые надумывают проблемы, где их нет. Вне всяких сомнений - я не знаю ни одного случая, когда бы ученый, экстраполировав научную методологию в философию дел человеческих, преуспел в создании таковой"^[57]. Хотя и с пропагандистскими реверансами в сторону Сахарова, Пайпс не исключил его из этой общей оценки роли ученого в политике, как понимают ее в Вашингтоне. Другой пример. В июльском номере "Форейн Афферс" за 1983 год напечатана статья Сахарова, в которой он до точки поддержал размещение американских ракет "Першинг" и крылатых ракет в Западной Европе. Помимо того, он выступил сторонником усугубления гонки вооружений США и их союзниками, взвинчивания военных расходов НАТО и т. д. Все в тех же целях оказания "давлениям на СССР. Статья эта была поднята на щит антисоветской пропагандой, на все лады превозносившей новые "откровения" Сахарова. Но весьма примечательно, что журнал отмежевался от того, что несомненно своего рода "отсебятина" Сахарова. Заключая статью, он вновь заявил, что верит в "конвергенцию". Сразу за статьей Сахарова журнал поместил статью сенатора Ч. Мэтиаса. В первых же абзацах ее сказано: "Глупо возрождать... конвергенцию, теорию, которая более известна, но не больше чем наивный вздор"^[58]. Вот так! Пока Сахаров идет в ногу с самыми агрессивными кругами Запада, прекрасно!! Но стоит ему на йоту отклониться от указанного курса, как следует "разъяснение", перечеркиваются драгоценные его сердцу "теории". Вот такой аттестат и выдан "мыслителю" Сахарову теми, кто сумел объективно поставить его на службу интересам империализма. Как? Для этого придется вторгнуться в личную жизнь Сахарова....Все старо как мир - в дом Сахарова после смерти жены пришла мачеха и вышвырнула детей. Во все времена и у всех народов деяние никак не похвальное. Устная, да и письменная память человечества изобилует страшными сказками на этот счет. Наглое попрание общечеловеческой морали никак нельзя понять в ее рамках, отсюда попеки тусторонних объяснений, обычно говорят о такой мачехе - ведьма. А в доказательство приводят, помимо прочего, "нравственные" качества тех, кого она приводит под крышу вдовца, - своего отродья. Недаром народная мудрость гласит - от яблони яблочко, от ели шишка. Глубоко правильна народная мудрость. Вдовец Сахаров познакомился с некой женщиной. В молодости распущенная девица отбила мужа у больной подруги, доведя ее шантажом, телефонными сообщениями с гадостными подробностями до смерти. Разочарование - он погиб на войне. Постепенно, с годами пришел опыт, она достигла почти профессионализма в соблазнении и последующем обирании пожилых и, следовательно, с положением мужчин. Дело известное, но всегда осложнявшееся тем, что, как правило, у любого мужчины в больших летах есть близкая женщина, обычно жена. Значит, ее нужно убрать. Как? Она затеяла пылкий роман с крупным инженером Моисеем Злотником. Но опять рядом досадная помеха - жена! Инженер убрал ее, попросту убил и на долгие годы отправился в заключение. Очень шумное дело побудило известного в те годы советского криминалиста и публициста Льва Шейнина написать рассказ "Исчезновение", в котором сожительница Злотника фигурировала под именем "Люси Б.". Время было военное, и, понятно, напуганная бойкая "Люся Б." укрылась санитаркой в госпитальном поезде. На колесах раскручивается знакомая история - связь с начальником поезда Владимиром Дорфманом, которому санитарка годилась разве что в дочери. Финал очень частый в таких случаях: авантюристку прогнали, списали с поезда. В 1948 году еще роман, с крупным хозяйственником Яковом Киссельманом, человеком состоятельным и, естественно, весьма немолодым. "Роковая" женщина к этому времени сумела поступить в медицинский институт. Там она считалась не из последних - направо и налево рассказывает о своих "подвигах" в санитарном поезде, осмотрительно умалчивая об их финале. Внешне она не очень выделялась на фоне послевоенных студентов и студенток. Что радости в Киссельмане, жил он на Сахалине и в Центре бывал наездами, а рядом однокурсник Иван Семенов, и с ним она вступает в понятные отношения. В марте 1950 года у нее родилась дочь Татьяна. Мать поздравила обоих - Киссельмана и Семенова со счастливым отцовством. На следующий год Киссельман оформил отношения с матерью "дочери", а через два года связался с ней узами брака и Семенов. Последующие девять лет она пребывала в законном браке одновременно с двумя супругами, а Татьяна с младых ногтей имела двух отцов - "папу Якова" и "папу Ивана". Научилась и различать их - от "папы Якова" деньги, от "папы Ивана" отеческое внимание. Девчонка оказалась смышленой не по-детски и никогда не огорчала ни одного из отцов сообщением, что есть другой. Надо думать, слушалась прежде всего маму. Весомые денежные переводы с Сахалина на первых порах обеспечили жизнь двух "бедных студентов". В 1955 году "героиня" нашего рассказа, назовем наконец ее - Елена Боннэр, родила сына Алешу. Так и существовала в те времена гражданка Киссельман-Семенова-Боннэр, ведя развеселую жизнь и попутно воспитывая себе подобных - Татьяну и Алексея. Моисей Злотник, отбывший заключение, терзаемый угрызениями совести, вышел на свободу в середине пятидесятых годов. Встретив случайно ту, кого считал виновницей своей страшной судьбы, он в ужасе отшатнулся, она гордо молча прошла мимо - новые знакомые, новые связи, новые надежды... В конце шестидесятых годов Боннэр наконец вышла на "крупного зверя" - вдовца, академика А. Д. Сахарова, Но, увы, у него трое детей - Татьяна, Люба и Дима. Боннэр поклялась в вечной любви к академику и для начала выбросила из семейного гнезда Таню, Любу и Диму, куда водворила собственных - Татьяну и Алексея. С изменением семейного положения Сахарова изменился фокус его интересов в жизни. Теоретик по совместительству занялся политикой, стал встречаться с теми, кто скоро получил кличку "правозащитников". Боннэр свела Сахарова с ними, попутно повелев супругу вместо своих детей возлюбить ее, ибо они будут большим подспорьем в затеянном ею честолюбивом предприятии - стать вождем (или вождями?) "инакомыслящих" в Советском Союзе. Коль скоро таковых, в общем, оказалось считанные единицы, вновь объявившиеся "дети" академика Сахарова в числе двух человек, с его точки зрения, оказались неким подкреплением. Громкие стенания Сахарова по поводу попрания "прав" в СССР, несомненно, по подстрекательству Боннэр шли, так сказать, на двух уровнях - своего рода "вообще" и конкретно на примере "притеснений" вновь обретенных "детей". Что же с ними случилось? Семейка Боннэр расширила свои ряды - сначала на одну единицу за счет Янкелевича, бракосочетавшегося с Татьяной Киссельман-Семеновой-Боннэр, а затем еще на одну - Алексей бракосочетался с Ольгой Левшиной. Все они под водительством Боннэр занялись "политикой". И для начала вступили в конфликт с нашей системой образования - проще говоря, оказались лодырями и бездельниками. На этом веском основании они поторопились объявить себя "гонимыми" из-за своего "отца", то есть А. Д. Сахарова, о чем через надлежащие каналы и, к сожалению, с его благословения было доведено до сведения Запада. Настоящие дети академика сделали было попытку защитить свое доброе имя. Татьяна Андреевна Сахарова, узнав о том, что у отца объявилась еще "дочь" (да еще с тем же именем), которая козыряет им направо и налево, попыталась урезонить самозванку. И вот что произошло, по ее словам: "Однажды я сама услышала, как Семенова представлялась журналистам как Татьяна Сахарова, дочь академика. Я потребовала, чтобы она прекратила это. Вы знаете, что она мне ответила? "Если вы хотите избежать недоразумений между нами, измените свою фамилию". Ну что можно поделать с таким проворством! Ведь к этому времени дочь Боннэр успела выйти замуж за Янкелевича, студента-недоучку. Татьяна Боннэр, унаследовавшая отвращение матушки к учению, никак не могла осилить науку на факультете журналистики МГУ. Тогда на боннэровской секции семейного совета порешили превратить ее к "производственницу". Мать Янкелевича Тамара Самойловна Фейгина, заведующая цехом Мечниковского института в Красногорске, фиктивно приняла ее в конце 1974 года лаборанткой в свой цех, где она и числилась около двух лет, получая заработную плату и справки "с места работы для представления на вечернее отделение факультета журналистики МГУ. В конце концов обман раскрылся" и мнимую лаборантку изгнали. Тут и заголосили "дети" академика Сахарова - хотим на "свободу", на Запад! Почему именно в это время? Мошенничество Татьяны Боннэр не все объясняет. Потеря зарплаты лаборантки не бог весть какой ущерб. Все деньги Сахарова в СССР Боннэр давно прибрала. Главное было в другом: Сахарову выдали за антисоветскую работу Нобелевскую премию, на его зарубежных счетах накапливалась валюта за различные пасквили в адрес нашей страны. Доллары! Разве можно их истратить у нас? Жизнь с долларами там, на Западе, представлялась безоблачной, не нужно ни работать, ни, что еще страшнее для тунеядствующих отпрысков Боннэр, учиться. К тому же подоспели новые осложнения. Алексей при жене привел в дом любовницу Елизавету, каковую после криминального аборта стараниями Боннэр пристроили прислугой в семье. Итак, раздался пронзительный визг, положенный различными "радиоголосами" на басовые ноты, - свободу "детям академика Сахарова!". Вступился за них и "отец", Сахаров. Близко знавшие "семью" без труда сообразили почему. Боннэр в качестве методы убеждения супруга поступить так-то взяла в обычай бить его чем попало. Затрещинами приучала интеллигентного ученого прибегать к привычному для нее жаргону - проще говоря, вставлять в "обличительные" речи непечатные словечки. Под градом ударов бедняга кое-как научился выговаривать их, хотя так и не поднялся до высот сквернословия Боннэр. Что тут делать! Вмешаться? Нельзя, личная жизнь, ведь жалоб потерпевший не заявляет. С другой стороны, оставить как есть - забьет академика. Теперь ведь речь шла не об обучении брани, а об овладении сахаровскими долларами на Западе. Плюнули и выручили дичавшего на глазах ученого - свободу так свободу "детям". Янкелевич с Татьяной и Алексей Боннэр с Ольгой в 1977 году укатили в Израиль, а затем перебрались в Соединенные Штаты. Янкелевич оказался весьма предусмотрительным - у академика он отобрал доверенность на ведение всех его денежных дел на Западе, то есть бесконтрольное распоряжение всем, что платят Сахарову за его антисоветские дела. Он, лоботряс и недоучка, оказался оборотистым парнем - купил под Бостоном трехэтажный дом, неплохо обставился, обзавелся автомашинами и т. д. Пустил на распыл Нобелевскую премию и гонорары Сахарова. По всей вероятности, прожорливые боннэровские детки быстро подъели сахаровские капиталы, а жить-то надо! Тут еще инфляция, нравы общества "потребления", деньги так и тают. Где и как заработать? Они и принялись там, на Западе, искать радетелей, которые помогут горемычным "детям" академика Сахарова. Тамошнему обывателю, разумеется, невдомек, что в СССР спокойно живут, работают и учатся подлинные трое детей А. Д. Сахарова. Со страниц газет, по радио и телевидению бойко вещает фирма "Янкелевич и К°", требующая внимания к "детям" академика Сахарова. В 1978 году в Венеции шумный антисоветский спектакль. Униатский кардинал Слипый благословил "внука" академика Сахарова Матвея. Кардинал - военный преступник, отвергнутый верующими в западных областях Украины, палач львовского гетто. Мальчик, голову которого подсунули под благословение палача в сутане, - сын Янкелевича и Татьяны Киссельман-Семеновой-Боннэр, называемый в семье Янкелевичей по-простому - Мотя. В мае 1983 года крикливая антисоветская церемония в самом Белом доме. Президент Р. Рейган подписывает прокламацию, объявляющую 21 мая в США "днем Андрея Сахарова". Столичная "Вашингтон пост" сообщает: "На этой церемонии присутствовали члены конгресса и дочь Сахарова Татьяна Янкелевич"^[59]. "Дочь" и все тут! Как-то даже непристойно, этой женщине было много больше, двадцати лет, когда она обрела очередного "папу"... Плотно засидели имя советского академика детки Боннэр. На Западе они выступают с бесконечными заявлениями о жутких гонениях в СССР мнимых "правозащитников", присутствуют на антисоветских шабашах, вещают по радио, телевидению. Правды ради нужно отметить - особой воли им не дают, трибуну они получают главным образом в разного рода антисоветских кампаниях, значимость которых раздувается вне всяких пропорций в передачах на страны социализма. Что до западной аудитории, то у нее своих забот хватает. Да и платят "детям" академика Сахарова не густо, буржуа разобрались что они сущая бездарь даже в своем грязном деле. Режиссер постановки шумного балагана "Дети академика Сахарова" - Елена Боннэр. Это она объявила своих великовозрастных тунеядцев его "детьми", это она провернула их денежные дела за счет нечистоплотных доходов очередного мужа, а когда средства для разгульной жизни на Западе стали иссякать, подняла вой о "воссоединении" семьи, потребовав отпустить на Запад "невесту" своего сына Елизавету, пребывавшую при Боннэр прислугой. "Невестой" она стала по той простой причине, что Алексей, попав на Запад, расторг брак с женой Ольгой Левшиной, которую с большим скандалом увез в западный "рай". Сахаров под градом ударов Боннэр также стал выступать за "воссоединение" семьи. Ему, видимо, было невдомек, что "воссоединение" затеяно было Боннэр как повод напомнить о "семье" Сахарова в надежде извлечь из этого и материальные дивиденды. На этот раз она заставила Сахарова еще и объявить голодовку. Но ведь живет Сахаров не в благословенном оплоте западной "демократии", скажем в Англии, где свободе воли не ставится препятствий, - хочешь голодать в знак протеста и умирать, никто не пошевелит пальцем. "Демократия"! Большого ребенка, каким все же является Сахаров, взяли в больницу, подлечили, подкормили. Он все стоял на своем, Боннэр отправилась в больницу вместе с ним, правда, при персонале не давала воли рукам. И отпустили за кордон их домработницу, побудив тем самым чудака возобновить нормальный прием пищи, Газета "Русский голос", выходящая в Нью-Йорке, еще в 1976 году закончила обширную статью "Мадам Боннэр - "злой гений" Сахарова?" ссылкой на "учеников" физика, которые говорили зарубежным корреспондентам: "Он сам лишен самых элементарных прав в своей собственной семье". Один из них, с болью выдавливая слова, добавляет: "Похоже на то, что академик Сахаров стал "заложником" сионистов, которые через посредничество вздорной и неуравновешенной Боннэр диктуют ему свои условия". Что же, "ученикам" виднее, среди них не был, не знаю. Но верю. Живет поныне в городе Горьком на Волге в четырехкомнатной квартире Сахаров. Замечены регулярные перепады в его настроении. Спокойные периоды, когда Боннэр, оставив его, уезжает в Москву, и депрессивные - когда она наезжает из столицы к супругу. Приезжает, побывав в Москве в посольстве США, встретившись с кем-то, аккуратно получив за него академическую заработную плату. Засим следует коллективное сочинение супругами какого-нибудь пасквиля, иногда прерываемое бурной сцепной с побоями. Страдающая сторона - Сахаров. К тому же он понимает, что он боль и горе наше. И куражится. Вот на этом фоне я бы рассматривал очередные "откровения" от имени Сахарова, передаваемые западными радиоголосами. Почему "от имени"? Подвергнув тщательному, если угодно, текстологическому анализу его статьи и прочее (благо по объему не очень много), не могу избавиться от ощущения, что немало написано под диктовку или под давлением чужой воли.