ДИСГАРМОНИЧНОСТЬ РЕБЕНКА

Прилагаемая здесь таблица дает любопытную картину совершенно необычайного сочетания поведенческих возможностей. Уровень развития А. С. в пять лет представлен в форме ряда шкальных сценок (всего около тридцати), базирующихся на объективном наблюдении. Рассмотрим некоторые из полученных оценок в свете интересующей нас проблемы, а именно—в плоскости влияния тяжелой моторной недостаточности на раннее развитие.

Управление моторикой. Примерно вплоть до 4 лет глотание давалось ребенку с огромным трудом. Даже и в пять лет регуляция синергистов была недостаточной, что влекло за собой прикусывание зубами края чашки и расплескивание воды. В акте глотания координация была ниже, чем у шестимесячного ребенка. За последние два года глотание несколько улучшилось, но все еще не имеет нормального характера.

В возрасте пяти лет стойкая фиксация головы еще не была возможна. Голова непроизвольно дергалась, оставаясь спокойной лишь в особо благоприятные минуту и на короткое время. К семи годам ребенок научился несколько тверже держать голову, особенно будучи удачно посажен. Ему удается теперь, лежа на животе, по временам поднимать голову. С точки зрения фактического управления моторикой он и в этом отношении должен быть отнесен к очень низкой возрастной ступени.

В пятилетнем возрасте он мог с трудом повернуться со спины на живот, а будучи положен ничком, мог, отталкиваясь коленями, подвигаться вперед. Сохранять равновесие он однако был не в состоянии. Способность к продвижению в пространстве была развита хуже, чем у девятимесячного, начавшего ползать, младенца.

На протяжении последнего года ребенок пользуется специально сконструированной для него кареткой на колесиках, с помощью которой он может передвигаться, отталкиваясь ногами от пола. Возможность совершать прогулки по комнате оказала чрезвычайно благотворное влияние на всю его психику.

Схватывания в обычном смысле этого слова в возрасте 5 лет еще не было, и даже к 7 годам этот вид поведения все еще не сформировался окончательно. Способность к произвольной флексии и экстензии отсутствует; ребенок не в состоянии поднести руку к определенной цели. Таким образом этот мальчик, которому от роду семь лет, будучи положен на спину, не может при захватывании качающегося кольца проявить ту степень ловкости, которая характерна для четырехмесячного младенца.

Стремление к схватыванию появилось однако у этого ребенка уже в месячном возрасте, и это обстоятельство представляет большой психологический интерес.

Рисование данного ребенка трудно отнести к определенной возрастной ступени. После того как карандаш вложен ему в руку, он с помощью экспериментатора может нацарапать несколько каракуль. Если судить таким образом об уровне изобразительной деятельности по характеру выполнения, то она может быть отнесена никак не выше чем к 12-месячной ступени. Однако интерес, обнаруживаемый к рисункам, далеко превосходит этот уровень. Он испытал огромное наслаждение, когда, водя его рукой, мы дали ему возможность пририсовать трубу к изображению дома. Он живейшим образом был заинтересован в том, чтобы над трубой появилась черта, обозначающая выходящий из трубы дым.

Речевые проявления. В данном контексте мы рассматриваем речь исключительно как двигательное уменье. Этот ребенок способен к членораздельному произношению лишь одного единственного слова, а по богатству интонаций он стоит ниже 4-месячного младенца. Несмотря на это, он обнаруживает определенный интерес к словам и может произнести непонятные, но дифференцированные звуки, соответствующие нескольким словам, вроде: «я», «ты», «Гэтти», «Браун», «прочь», «сделай», «прощай».

Если звуки эти приравнять к членораздельным словам, то он должен быть отнесен по своему словарю к ступени 18 месяцев. Однако в смысле внутреннего запаса слов и понимания их он стоит, по-видимому, на уровне 4—5 лет. Трудно привести прямые доказательства этому, но многими косвенными путями можно убедиться в том, что он схватывает смысл довольно сложных предложений. Ему доступно различение между «верхним» и «нижним», «длинным» и «коротким», «синим» и «красным» и т. д.

Приспособительное поведение. Несмотря на невозможность для него ощупать предметы, ребенок этот несомненно разбирается в их форме и величине. Он различает отдельные кирпичики из набора. Он хорошо различает длинные и короткие линии.

Из бляшек был сложен, но не до конца, шестиугольник. Ребенок испытал явное удовлетворение, когда при его участии последняя недостающая бляшка была водворена на место.

Тест этот, несмотря на свою примитивность, указывает на способность к дополнению отсутствующими частями, что соответствует довольно высокому уровню.

Он обнаружил нечто вроде уменья подбирать цвета, и в возрасте 7 лет отдает по-видимому предпочтение некоторым определенным краскам.

Понятие числа не было подвергнуто убедительному тестированию. Между единицей и множеством он несомненно проводит различие. В пятилетнем возрасте он был в состоянии отличить двойной телефонный звонок от тройного. В специально придуманных для него уроках счета он обнаруживает ориентировку в числах до десяти. Судя по сделанным над ним наблюдениям, понятие числа было у него в семилетнем возрасте по крайней мере на уровне 5 лет (а быть может и выше).

Исключительно важным с точки зрения клинической оценки интеллекта представляется наличие у него критического отношения к самому себе. Учеба его не сводится к механическому послушанию; он всегда проводит тонкое различие между своими успехами и неудачами. Наиболее интересным быть может является то, что он способен к длительному напряжению внимания. Занятия с ним, несмотря на исключительное своеобразие в методике их проведения, отнимают примерно столько же времени, как и занятия в нормальной школе. Внимание этого мальчика держится на определенной высоте скорее даже дольше, чем это обычно наблюдается у детей его возраста. Высокая оценка его интеллекта вполне оправдывается еще целым рядом других менее важных моментов его поведения, здесь подробно не описываемых.

Урок чтения занимает сейчас тридцать минут. Во время урока мальчик помещался в своей каретке или сидел на коленях у ухаживающего за ним лица. Перекатываясь в своей каретке из одной части комнаты в другую, он в состоянии отождествлять слова с предметами и картинками.

Общий характер его поведения во время урока приближается по своему типу к поведению учащихся начальной школы. За последние два года его отношения к занятиям изменились совершенно аналогично тому, как это бывает с нормальным ребенком, переходящим из детского сада в школу первой ступени.

Индивидуально-социальное поведение. В области индивидуально-социального поведения ребенок достиг несомненно уровня, с которым его ничтожные моторные успехи не могут идти ни в какое сравнение. Он проявляет способность к вчувствованию в достаточно сложную социальную ситуацию, он обнаруживает высоко развитую склонность к дружбе и проявляет явно выраженную избирательную общительность; последняя не есть во всяком случае та ласковая одинаково ко всем относящаяся доступность, которую так часто приходится наблюдать у умственно отсталых. Он обладает точно также чувством юмора настолько, чтобы получать удовольствие при виде несоответствия между действием и его назначением и при ошибочном отождествлении, а это указывает на относительно высокий уровень интеллекта.

Свое удовольствие, при комических ситуациях он выражает хорошо дифференцированным смехом. Круг его интересов беспрерывно расширяется. На смену песенкам, которые ему нравились в три года, пришли в четыре года сказки о медведях. Сейчас он завлекается сказками бр. Гримм и рассказами о лошадях.

Мы уже говорили о его эмоциональной установке в отношении учебных занятий. Установка эта показывает, что его личность как таковая достигла вполне уровня его возраста. Сознательное отношение к стоящим перед ним задачам проявлялось не только на занятиях, но и во время физиотерапевтических сеансов. Он по мере сил шел навстречу врачам. Он очень быстро схватывал, что от него требовалось, и мужественно переносил даже болезненные процедуры.

Надо ли удивляться, что его друзья находятся под обаянием его личности