Практическое применение. Невозможно провести четкую границу между теорией и практикой психонанализа

Невозможно провести четкую границу между теорией и практикой психонанализа. Начало теории Фрейда было положено в результате клинической работы с пациентами, и для его последователей психотерапия продолжала оставаться основным источником научных данных. Эта глава была посвящена прежде всего психоаналитическому описанию процесса нормального роста и развития, а не вопросам психопатологии и методов ее лечения, хотя мы сочли необходимым коснуться и этой области (в частности — исследований истерии).

Описание психотерапевтической работы Фрейда выходит за рамки данной книги. Отметим здесь лишь то, что основной целью психоанализа является восстановление подавленных или заблокированных переживаний пациента. Необходимость такой работы мы рассмотрели на примере случая Элизабет фон Р., подавлявшей сексуальные чувства в отношении мужа своей сестры, которые при этом вовсе не исчезли, а выражались в виде болезненных физических симптомов. Фрейд считал, что единственный способ решения таких проблем — осознавать свои мысли и чувства, и тогда, вместо того чтобы находиться в их власти, мы сможем сами обрести над ними контроль. По его словам «там, где было Оно, должно стать Я» (1933, р. 80).

Психотерапия с детьми обычно проводится несколько иначе, чем со взрослыми, поскольку дети не склонны вдаваться в дискуссии и воспоминания. Вместо этого они учатся выражать, воспринимать и контролировать свои эмоции, как и находить выход своим фантазиям, в процессе игры.

Важно отметить, что Фрейд никогда не считал, что с помощью психоанализа мы сможем полностью избавиться от проблем. Поскольку мы живем в обществе, требующем от нас подавления своих влечений и желаний, все мы в той или иной степени страдаем от этого. Кроме того, Фрейд понимал, что возможности психотерапевта ограничены. Однажды Фрейд спросил одного психиатра, считает ли он, что действительно может кого-либо излечить, на что тот ответил: «Ни в коем случае, но мы можем, подобно садовнику, устранить некоторые препятствия на пути личностного роста». «В таком случае, — ответил Фрейд, — мы с вами вполне поймем друг друга» (Ellenberger, 1970, р. 461).

Практическое приложение идей Фрейда выходит далеко за пределы психотерапии. Его идеи оказали влияние практически на все сферы нашей жизни, включая юриспруденцию, искусство и литературу, религию и педагогику. Сфера образования представляет для нас с этой точки зрения наибольший интерес. Взгляды Фрейда в этом вопросе вовсе не были столь радикальными, как многие считают. Фрейд полагал, что любое общество требует от своих членов отказа от следования собственным желаниям, и говорил, что несправедливо было бы поддерживать у детей, вступающих в этот мир, ожидание, что они смогут делать в нем все, что им захочется (1933). С другой стороны, Фрейд считал, что к детям, как правило, предъявляют чрезмерно строгие дисциплинарные требования; это порождает у них ничем не оправданное чувство стыда и вины, связанное с ощущением собственного тела и естественных физиологических функций. Фрейд особенно настаивал на необходимости полового воспитания, считая, что оно может проводиться в школе, где вопросы, связанные с функцией размножения, могут объясняться детям на уроках природоведения и биологии. Тогда они сами смогут сформировать представление о том, как протекает этот процесс у человека (Freud, 1907).

Однако идеи Фрейда вдохновили других исследователей на ряд более смелых экспериментов в области образования. В частности, А. Нейл в школе Саммерхилл (A. S. Neil, at Summerhill) предоставил учащимся значительную свободу во многих сферах жизни, включая сексуальную. Тем не менее такие радикальные инновации остаются достаточно редким явлением, и влияние идей Фрейда обычно выражается в общем подходе, который учитель практикует по отношению к своим ученикам. Это отношение особенно заметно проявляется в

тех случаях, когда учитель воздерживается от дисциплинарных методов борьбы с нежелательными формами поведения среди учеников и вместо этого пытается понять психологические причины, стоящие за их поступками (Russell, 1971). Глубже вникая в жизнь ребенка, учитель может понять, что буйный или подавленный ученик зол вовсе не на своего учителя, а причины его поведения следует искать в домашней обстановке, например в недостаточном внимании к нему одного из родителей, что является для ребенка сильной фрустрацией. Учитель также может обнаружить, что застенчивый ребенок вынужден был в течение многих лет испытывать чувство неполноценности в присутствии взрослых, а ленивый подросток постоянно отягощен мыслями о своей неудаче в сексуальной или социальной сфере (White & Watt, 1973, p. 34). Учитель далеко не всегда может помочь решить эти проблемы или даже может чувствовать, что не стоит обсуждать их с учеником, ибо для него может быть важным, чтобы эти вопросы оставались его личной тайной. Тем не менее понимание учителем проблем ученика может сыграть свою роль, так как в этом случае учитель не будет спешить критиковать или наказывать его и сможет проявить терпимость и поддержку — то отношение, в котором многие дети больше всего нуждаются.

Оценка

Фрейд был одним из величайших мыслителей своего времени. Вероятно, и до него в среде поэтов, художников и философов высказывались догадки о роли бессознательного и сексуальных фантазий раннего детства, но именно благодаря блестящим трудам Фрейда человечество начало относиться к этой теме серьезно. В то же время ни один психолог ни до, ни после Фрейда не испытал на себе столь воинственной критики; даже сегодня многие находят его идеи шокирующими.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что реакции на эти нападки со стороны самого Фрейда и его последователей нередко носили догматический и защитный характер. Временами психоаналитики вели себя, как члены какой-нибудь религиозной секты, изолировавшись от научной общественности и собираясь в собственном кругу с целью подтвердить верность своим убеждениям. В ряде других случаев фрейдисты прибегали к переходу на личности — т. е. к критике, направленной не столько на научные взгляды своих оппонентов, сколько на их личные качества. В одной из своих работ Фрейд (Freud, 1925) утверждает, что критикующие его ученые не приемлют его идей в силу собственного психологического сопротивления и защитных реакций.

В то же время на фоне напряженных столкновений, против психоанализа был выдвинут ряд критических замечаний, заслуживающих серьезного рассмотрения, и некоторые последователи Фрейда попытались прямо ответить на них, а также устранить слабые места в его теории.

Наиболее серьезная критика в адрес Фрейда исходила от антропологов, которые утверждали, что его теория строится на основании, ограниченном рамками западной культуры. В 1920-х гг. теория эдипова комплекса привлекла пристальное внимание Бронислава Малиновского и других ученых, которые указывали на то, что этот феномен не носит столь универсального характера, как полагал Фрейд. Малиновский отмечал, что базовая структура семьи, на которой основано представление об эдиповом комплексе, –треугольник, состоящий из отца, матери и ребенка, — нехарактерна для многих культур. Малиновский обнаружил, что у жителей островов Тробриан (Папуа — Новая Гвинея) главным лицом, воспитывающим ребенка, является не отец, а дядя по материнской линии. К тому же, у них строгое табу на инцест налагается в отношении не детей и родителей, а братьев и сестер. В таких условиях, замечает Малиновский, подавляемые желания и страхи должны сильно отличаться от описываемых Фрейдом. «Можно сказать, что если эдипов комплекс отражает подавляемое желание убить своего отца и жениться на своей матери, то среди тробрианцев он должен выражаться в желании убита своего дядю и жениться на своей сестре» (Malinowski, 1927, р. 80-81). Таким образом, картина эдипова комплекса ни в коей мере не сводится к той ситуации, которую обрисовал Фрейд.

Но Малиновский вовсе не стремился полностью разрушить теорию Фрейда. Напротив, он чувствовал себя обязанным Фрейду, указавшему на то, что сновидения, магия и фольклор могут рассматриваться как проекции подавляемых желаний. Осознание этого факта стало для него важнейшим теоретическим инструментом в его исследованиях. Возражение Малиновского заключалось лишь в том, что эти проекции различаются в зависимости от особенностей культуры. У жителей островов Тробриан он не обнаружил мифов или сновидений, связанных с мотивами эдипова комплекса, но обнаружил многочисленные мифы, в основе которых лежали наиболее строгие табу и сильные искушения, прежде всего — основанные на отношениях братьев и сестер. В частности, хотя сами островитяне не признавали, что испытывают инцестуозные желания в отношении своих близких, они рассказывали легенды о том, как в далекие времена в результате инцеста между братом и сестрой, зародилась магия.

В период появления работ Малиновского Фрейд и его последователи отрицали возможность культурных вариаций психоаналитической теории. Но в дальнейшем некоторые фрейдисты (в частности, Erikson, 1963; Kardiner, 1945; Parsons, 1964) попытались объединить в рамках одной теории психоаналитические и антропологические данные.

Против Фрейда также выдвигались серьезные обвинения в его культурно обусловленной предвзятости в отношении женщин. Писательницы психоаналитической ориентации, такие как Клара Томпсон (Clara Thompson, 1950) и сторонники современного феминистского движения утверждали, что отношение Фрейда к женщинам являлось отражением взглядов его непросвещенной викторианской эпохи. Ограниченность взглядов Фрейда, говорит Томпсон, наиболее ярко проявляется в его концепции зависти к пенису.

Она соглашается с тем, что девочки завидуют мальчикам, но, по ее мнению, вовсе не по причинам, изложенным Фрейдом. Фрейд полагал, что зависть к пенису основана на реальной биологической неполноценности женщин — точка зрения, вполне соответствующая предрассудкам его эпохи. В действительности, утверждает она, в основе зависти к пенису в значительной степени лежит культурная проблематика; девочки чувствуют свою неполноценность по сравнению с мальчиками, так как лишены тех привилегий, которыми мальчики обладают в обществе, где доминируют мужчины. А именно: возможности женщин ограничены в отношении независимости, достижения успеха и тяги к приключениям. Фрейд же игнорировал законные притязания женщин на социальное равноправие.

Писательницы-феминистки также обвиняли Фрейда в культурной предвзятости по вопросу нравственности женщин. Фрейд полагал, что девочки, не испытывающие страха кастрации, имеют меньше причин для интернализации сильного Сверх-Я. В качестве свидетельства в пользу своей точки зрения он указывал на большую эмоциональность и гибкость женщин в вопросах морали. Наблюдения Фрейда, утверждают его критики, являются не более чем отражением его собственных культурных стереотипов.

Эмпирические данные говорят о том, что Фрейду следовало бы подвергнуть более серьезной проверке свою теорию формирования Сверх-Я. Большая часть этих данных не подтверждает, что источником развития нравственного чувства у детей является страх телесных повреждений — будь то кастрация или иное физическое наказание. Ребенок, действующий лишь из страха телесного наказания, просто пытается не быть пойманным (а также, вероятно, начинает ненавидеть наказывающее его лицо); Напротив, моральное чувство развивается в том случае, когда ребенок окружен любовью, которую он пытается сохранить. Ребенок, чувствующий любовь родителей, старается вести себя хорошо и заслужить их одобрение (Brown, 1965, р. 381-394; White & Watt, 1981, p. 359-360). Поэтому, если девочку любят так же сильно, как и мальчика, у нее должно развиться столь же сильное моральное чувство.

И наконец, некоторые представительницы феминистского направления в психоанализе считают, что теория Фрейда слишком индивидуалистична. Нэнси Ходоров (Nancy Chodorov, 1978) и Джессика Бенджамин (Jessica Bendjamin, 1988) утверждают, что невозможно понять человека, рассматривая его как изолированное существо, являющееся лишь продуктом своих влечений и эго-функций. В центре нашего внимания должны быть объектные отношения — взаимодействия индивида с другими людьми. Лишь тогда мы сможем понять, что у девочек развивается более межличностно-ориентированное отношение к жизни. Мы видим, что проявления эдипова комплекса у мальчиков и у девочек не одинаковы, поскольку у девочек формирование собственной индивидуальности происходит без разрыва со своей зависимостью от матери. Отношения девочки с матерью носят постоянный характер, и ее ощущение собственного «Я» более тесно связано с другими людьми. Хотя Нэнси Ходоров высоко ценит такие женские качества, как привязанность и эмпатию, она ищет способы, которые помогли бы в условиях воспитания ребенка обоими родителями, развивать у девочек свойственную мальчикам независимость, а у мальчиков — способность к глубоким межличностным переживаниям.

Феминистки заявляют, что Фрейд понимал женщин настолько слабо и относился к ним настолько пренебрежительно, что вся его теория не выдерживает критики. Тем не менее те писательницы, которых я упоминал в данной главе — Томпсон, Бенджамин и Ходоров — вовсе не имели желания окончательно отбросить теорию Фрейда или даже полностью пересмотреть его выводы, касающиеся женского вопроса. Их цель — сохранить все наиболее ценное в теории Фрейда, исправляя ее лишь там, где необходимо, и дополняя ее новыми научными концепциями.

Научная сторона работ Фрейда также подвергалась критике. Хотя вся теория Фрейда строится на универсальных положениях, касающихся детского развития, источником его эмпирических данных являлись в основном исследования взрослых — воспоминания и фантазии лиц, проходивших у него лечение.

При этом Фрейд не пытался осуществить объективную проверку своих гипотез на материале психически здоровых детей.

Некоторые психологи также считают, что теория Фрейда не имеет серьезной научной ценности, так как она слишком туманна и запутана. Действительно, в ряде случаев исходя из теории Фрейда можно прийти к диаметрально противоположным выводам. В частности, у детей, испытавших фрустрацию на анальной стадии, могут развиться такие черты характера, как аккуратность, чистоплотность и послушание, или же, напротив — склонность к бунтарству и беспорядку. Каким образом мы можем предсказать, в каком из этих направлений будет развиваться характер конкретного ребенка?

И наконец, исследователя работ Фрейда не покидает неприятное ощущение, что не существует никаких доводов, которые психоаналитики готовы были бы принять. Если результаты исследования не показывают никакой взаимосвязи между событиями, связанными с отнятием ребенка от груди, и его оральным поведением в более старшем возрасте, фрейдисты возражают на это, что исследователь просто недостаточно глубоко понимает идеи психоанализа.

И все же несмотря на все проблемы, с которыми сталкиваются ученые, стремящиеся осуществить научную проверку гипотез Фрейда, такие исследования проводятся в широких масштабах и будут проводиться в дальнейшем, и исследователи в конце концов смогут выделить среди них те положения, истинность которых не вызывает сомнений. Эти ученые продолжают нелегкую работу, связанную с поиском однозначного понимания и адекватной проверкой теории Фрейда, поскольку ощущают, что в целом он находился на верном пути. По словам Холла и Линдсея (Hall & Lindzey, 1975), теория Фрейда вызывает такой огромный интерес, так как обладает одновременно и широтой, и глубиной:

 

Бесспорное достоинство этой теории заключается в том, что она рассматривает человеческую личность во всей ее полноте: человек живет и в мире реальности, и в мире вымысла, раздираем противоречиями, способен мыслить и действовать рационально, несмотря на то что им движут малопонятные силы и желания, выходящие за рамки его возможностей, может быть то растерянным, то ясно рассуждающим, то разочарованным, то удовлетворенным, то отчаиваться, то надеяться, быть способным на корысть и на самопожертвование — т. е. здесь рассматривается вся противоречивая человеческая сущность. Такая картина человеческой природы стала важным открытием (р.72).