БУЛГАРИН ФАДДЕЙ БЕНЕДИКТОВИЧ

СОЦИАЛИЗМ, КОММУНИЗМ И ПАНТЕИЗМ В РОССИИ В ПОСЛЕДНЕЕ

25-летие 1. Записка Л. В. Дубельту (март 1846 г.)¹]

Социализм и коммунизм, два вида одной и той же идеи, породившей якобинизм, санкюлотизм, карбонаризм и все вообще секты и общества, стремившиеся и стремящиеся к ниспровержению монархий и всякого гражданского порядка, созревали в Германии гораздо прежде, чем в других странах, в которых слабость правления позволила им обнаружиться. В Германии разрушительные идеи скрывались и скрываются во мраке так называемой немецкой философии и религиозного мистицизма, породившего идею ниспровержения христианства и принявшего наименование пантеизма, или общебожия. Основная идея пантеизма: все в Боге и Бог во всем, т. е. Бог — вся натура вместе взятая — чистый материализм. Адепты этой философии, не составляя тайных обществ и не следуя особым уставам, действовали и действуют в духе социализма или коммунизма и пантеизма, потому что это надежное оружие к приобретению влияния на народ и богатства. Германские правительства, хотя видели зло, но не знали, где скрыто его гнездо, и никак не воображали, что самые опасные революционные идеи (коммунизм и безверие, пантеизм) происходили из философии, которой протестантские немецкие государи почитали своею обязанностью покровительствовать, по духу Реформации, основанной на умствовании и критицизме, т. е. на праве каждого человека подвергать все разбирательству, или анализу.

Спокойно проповедовал профессор Гегель безбожие в Берлине, наслаждаясь уважением и покровительством покойного короля, по воле которого вся система высшего учения в Пруссии основана была на Гегелизме. По смерти Гегеля два ученика его, Страус и Фейербах, обнаружили тайну Гегелизма, начав явно проповедовать против христианской веры — и теперь только и христианские ученые, и немецкие протестантские государи постигли, какое неисцелимое зло нанесли они человечеству, споспешествуя его отраве превратными идеями. Социализм или коммунизм суть нераздельные части той же философии и пантеизма, вперяющих идеи равенства между людьми, натурального права на общее

Î-

==734

БУЛГАРИН ФАДДЕЙ БЕНЕДИКТОВИЧ

владение землею и уничтожения всех различий между людьми и всякого частного имущества. Между сектаторами выбираются всегда два рода людей к действованию на народы явно: смелые или дерзкие — в государствах, где существует свобода книгопечатания, и хитрые и прозорливые — в странах, где нет свободы книгопечатания, но где открыто свободное поприще для действия, по невниманию правительства, к умственной жизни народа.

Разрушительные идеи проникли в Россию в двух видах. Под именем свободы и конституции они перешли к нам после Рейнского конгресса и сосредоточились в так называемом Союзе Благоденствия, из которого потом составилась возмутительная и кровожадная шайка, и под именем немецкой философии, обуявшей московских ученых и мнимых ревнителей просвещения. Эту немецкую философию привезли в Москву из Германии в начале двадцатых годов профессоры Давыдов и Павлов, может быть, и не подозревая, что они привезли яд, увлеченные блеском новизны и лаком мудрости. В Москве тотчас образовалась огромная партия философов. Бакунин, отказавшийся от русского подданства, и один профессор (не помню названия) — Бабкин, купец Клюшин, ныне сумасшедший, профессор Редкий и проч., избравших орудием своим «Московский Телеграф», издававшийся покойным Полевым, и они начали сильно действовать на читающий класс идеями свободы и патриотизма. Быстрая развязка 14-го декабря устрашила философов, но не уничтожила их намерений, и, когда, наконец, запретили «Московский Телеграф»², партия, считая своим патриархом знаменитого Новикова, шествовавшего еще при императрице Екатерине II к той же цели путем мортилизма, вознамерилась перенести свои действия в Петербург, чтобы овладеть властями, найти сильное покровительство и поставить себя в безопасное положение.

Многие попытки не удались, но, наконец, нашелся человек, который достиг своей цели и поставил себя в такое положение, что правительство уже не в состоянии уничтожить его влияния, потому что он имеет самых сильных заступников и покровителей во всех правительственных лицах, которые, чтоб не скомпрометировать себя, должны скрывать истину пред Престолом и убийственный яд, который они допустили разлиться, представлять безвредным.

Этот человек есть Краевский³. Он родился в Москве от незаконной связи бывшей содержательницы женского пансиона, г-жи фон дер Пален, с неизвестным человеком. Бедный и развратный белорусский шляхтич Краевский, как говорят, 73Ϊ

==735

БУЛГАРИН ФАДДЕЙ БЕНЕДИКТОВИЧ

за 300 рублей ассигнациями] согласился дать дитяти свою фамилию. [...]

Между тем, журнал «Отечественные записки», издаваемый явно, без всякого укрывательства в духе Коммунизма, Социализма и Пантеизма, произвел в России такое действие, какого никогда не бывало. С одной стороны, раздается вопль людей благонамеренных и истинных христиан, которые не постигают, как Правительство может терпеть такой журнал; с другой стороны — разорившееся и развратное дворянство, безрассудное юношество и огромный класс, ежедневно умножающийся, людей, которым нечего терять и в перевороте есть надежда все получить, — кантонисты, семинаристы, дети бедных чиновников и проч., и проч., почитают «Отечественные Записки» своим Евангелием, а Краевского и первого его министра — Белинского (выгнанного московского студента) — апостолами. Всего этого не видит Правительство, а напротив, награждает Краевского и поручило ему издание своей официальной газеты «Русский Инвалид».

Как действует Краевский в своих журналах, особенно в «Отечественных Записках», в которые Правительственным лицам тяжело заглядывать по толстоте книжек. Действует умнее Марата и Робеспьера. Вся прежняя наша литература, поэзия и проза, сатира и комедия, имела характер монархический и религиозный. Бог и Царь были священны и неприкосновенны. Краевский стал разрушать всю прежнюю литературу, доказывая, что она никуда не годится, устарела, обветшала и что наше молодое поколение требует новой литературы. Карамзин, Державин, словом, все прежнее до Гоголя уничтожается в «Отечественных Записках». Стариков мудрено соблазнить переворотами, и старики могут удержать юношей, а потому в каждой книжке «Отечественных Записок» доказывается, что человек, доживший до 40 или 50 лет, ни к чему более не способен и должен почитаться мертвым и что миром должно управлять новое поколение. Несколько раз указывала на это «Северная Пчела», но правительство на это не смотрит, а цензура не позволяет другим журналам делать выписки из «Отечественных Записок», потому что сами же цензоры — сотрудники этого журнала. Все направление, или tendence, «Отечественных Записок» клонится к тому, чтобы возбудить жажду к переворотам и революциям, и это проповедуется в каждой книжке. Выбирать трудно примеры, потому что зло в духе и направлении и, читая журнал сплошь, ясно видишь, к чему направлена каждая статья. Но, чтоб Правительство видело хоть каплю этого духа, возьмем кое-что наугад, что под рукою [...]

==736

БУЛГАРИН ФАДДЕЙ БЕНЕДИКТОВИЧ

Впрочем, декабристская книжка «Отечественных Записок», на которую Правительство обратило внимание, хотя и исполнена вообще духа превратного и революционного направления, но гораздо безвиннее других книжек, потому что вышла в свет в то время, когда новый попечитель Мусин-Пушкин обратил на журнал некоторое внимание. Тут Краевский сыграл мастерски комедию. Пришел сам к попечителю, которому прежде был рекомендован князьями Вяземским, Одоевским и правителем канцелярии министра народного просвещения Комовским, и объявил, что в журнале находится кое-что не так, как бы следовало, но виновен в том сотрудник Белинский, которого он якобы удаляет от журнала и, чтоб замять дело, дал Белинскому денег на поездку в Крым, якобы лечиться, обязав его, однако ж, писать оттуда. В публику пущен пуф, якобы Краевский с Белинским рассорились, но это обман.

За что запретили Дельвигу «Литературную Газету», за что запретили «Московский Телеграф» Полевому. Да в этих журналах нет и миллионной части того, что ежемесячно появляется в «Отечественных Записках», где Краевский покровительствуется Правительством. В последнее время он присоединил к себе еще Полевого, с которым был в ссоре, и отдал ему «Литературную Газету», с тем, чтоб действовать в одном духе. Полевой умер, и Краевский ищет теперь помощника. Краевский — хозяин «Литературной Газеты» и «Отечественных Записок» и полный распорядитель в «Русском Инвалиде», имея звание только помощника редактора. Краевский составил теперь компанию с Киреевым (театральным) и бывшим банкрутом купцом Кушинниковым, зятем книгопродавца Глазунова, и хотят взять на откуп «С.-Петербургские Академические Ведомости», чтоб иметь еще большее влияние на публику. Компания эта уже имеет свою книжную лавку под именем торговли Ратькова. Словом, скоро Краевский овладеет совершенно общим мнением. Журналы его разбираются в училищах, и студенты списывают революционные идеи. Правительство молчит и покровительствует, а после удивляется, откуда берутся злодеи. Цель Краевского не та, чтоб теперь возжечь бунт, но чтоб приготовить целое поколение к революции, — подарок Наследнику. Белинский, у которого собиралось юношество, явно называл себя русским Иисусом Христом (чему можно представить свидетелей), а Краевский верит, что ему будут воздвигнуты монументы. [...]

Имея более 100 т. руб. годового дохода, три журнала, книжную лавку, сильных покровителей, Краевский хорошо

24 Заказ № 3622

==737

БУЛГАРИН ФАДДЕЙ БЕНЕДИКТОВИЧ

знает, что ему никто ничего не сделает и что Правительственные лица, чтоб избежать нарекания: «а чего вы до сих пор смотрели?» — не посмеют представить истины Государю. Вот такое обширное поприще злодеям, когда нет никаких средств подданному довести прямо правду до Престола, и оттого слышно, что за границей печатается книга, в которой будут помещены все выписки из «Отечественных Записок» и все подвиги Краевского. Мельгунову⁴, напечатавшему за границей пасквиль на преданных Престолу людей, никто не сказал ни слова, и книга его, где Пушкин изображен мучеником свободы, даже допущена к привозу в Россию,— посмотрим, что будет с книгой «О Коммунизме в России».

«Вера и верность, благо человечества и Отечества требуют, чтоб истина дошла, наконец, до Престола» [...]

Печатается по: Лемке М. Николаевские жандармы и литература. 1825— 1856.— СПб., 1909.— С. 300—302; 303, 308—310.

ПРИМЕЧАНИЯ

'Дубельт Леонтий Васильевич (1792—1862)—начальник штаба Отделения корпуса жандармов и одновременно управляющий III отделением (отделением политического сыска) в 1839—1856гг. Дубельт всячески поощрял доносительство, отличался особым рвением в борьбе с крамольными идеями.

² «Московский телеграф» издавался в Москве дважды в месяц в 1825— 1834 гг. В течение 10 лет журнал играл важное значение в литературной и общественно-политической жизни России. Был наиболее ярким выразителем идей и мыслей послекарамзинской эпохи (Карамзин умер в 1826 г.). Пользовался популярностью особенно среди молодежи. Подвергался гонениям. Закрыт по личному распоряжению Николая I.

'Краевский Андрей Александрович (1810—1889)—русский издатель и журналист. С 1839 г. издавал «Отечественные записки», в которых выступали лучшие писатели и публицисты того времени: М. Ю. Лермонтов, А. И. Герцен, И. С. Тургенев, Ф. М. Достоевский, В. Г. Белинский. Тираж журнала достигал в 40-е гг. 8000 экз. Пропагандировал идеи западничества в широком спектре направлений — от умеренно-либеральных до революционно-демократических. Как издатель Краевекий проявил себя весьма талантливым организатором. Однако заслужил репутацию нещадного эксплуататора литературных сотрудников своих журналов и газет, в т. ч. Белинского, который в 1846 г.

порвал с Краевским.

⁴ Мельгунов Николай Александрович (1804—1867), русский музыкальный критик и публицист. В 1837 г. в Германии немецкий писатель Г. Кёниг издал книгу о русской литературе, в которой ряд разделов он написал под диктовку Мельгунова. Книга содержала, в частности, резкие характеристики Ф. В. Булгарина. Видимо, об этой книге и ведет речь Булгарин в своем доносе.

==738

00.htm - glava50