Рональд Четвин-Хейс Лабиринт Перевод: П. Матвейц

Рональд Четвинд-Хейс хорошо известен как британский «князь ужасов». За сорок лет активной писательской деятельности он создал одиннадцать романов, более двухсот рассказов, а также выступил в роли редактора двадцати пяти антологий.

Уроженец Ислворта (западный Лондон), он впервые взялся за перо в начале 1950-х годов. Его дебютный роман (опубликован в 1959 году) был написан в жанре научной фантастики и назывался «Человек из бомбы» («The Man from the Bomb»). Пять лет спустя им был опубликован второй роман «Темный человек» («The Dark Man»). Изучая ассортимент книжных прилавков в начале 1970-х годов, он обнаружил изобилие произведений в жанре хоррор. Следуя моде, он выпустил в свет сборник своих рассказов в этом, популярном тогда жанре. Сборник был издан в мягкой обложке и имел весьма характерное название «Непрошеное» («The Unbidden»). Став профессиональным писателем, Рональд Четвинд-Хейс публиковал один сборник рассказов за другим. Все его произведения имеют не только лихо закрученные сюжеты, но и сдобрены прямо-таки обезоруживающим чувством юмора. Его рассказы были включены в многочисленные тематические антологии, по мотивам его произведений были сняты фильмы «From Beyond the Grave» (1973) и «The Monster Club» (1980). В последнем, основанном, возможно, на самой знаменитой книге Четвинда-Хейса, в роли автора снялся ветеран фильмов ужасов актер Джон Кэррадайн. Многие из произведений автора были использованы для радиопостановок, а его повесть «Housebound» легла в основу телесериала «Rod Selling's Night Gallery» (1973). В 1989 году Рональд Четвинд-Хейс был удостоен наград американского общества Horror Writers и британского Fantasy Society. В 1997 году он был приглашен в качестве почетного гостя на World Fantasy Convention, проходившую в Лондоне. Рональд Четвинд-Хейс умер в 2001 году.

Автор любил повторять: «Мы с вампирами неплохо уживаемся вместе». А в качестве доказательства еще одна любопытная история…

 

Они заблудились. Розмари поняла это и высказалась, не экономя резких выражений. Брайан также не питал иллюзий относительно их положения, однако все еще отказывался признать его безвыходным.

— Человек не может взять и заблудиться в Англии, — заявил он. — Мы непременно выйдем на шоссе, если все время будем двигаться по прямой.

— А что, если мы просто ходим кругами? — спросила Розмари, в ужасе обводя взглядом окружавший их дартмутский пейзаж. — И в конце концов, что, если мы увязнем в болоте?

— Если будем смотреть в оба, нет повода бояться болот. Довольно нытья. Вперед.

— Нам все-таки не следовало сворачивать с той тропинки, — гнула свою линию Розмари. — Что, если здесь нас застигнет ночь?

— Не говори глупостей, — отрезал он. — Еще только полдень. Мы будем в Принстауне задолго до наступления ночи.

Для Розмари все это звучало неубедительно.

— Ты надеешься? А я, между прочим, хочу есть.

— Я тоже, но не твержу об этом все время. Дорога, по которой они двигались, пошла в горку.

— Я — не все время. Просто я проголодалась и сказала об этом. Как ты думаешь, мы скоро дойдем до шоссе?

— Мы увидим его за следующим холмом, — пообещал Брайан. — Дорога, которую ищешь, всегда за очередным холмом.

Но он ошибся. Когда они поднялись на вершину очередного холма и осмотрелись вокруг, то увидели лишь узкую тропинку, которая вела к обветшалым воротам в низкой, сложенной из камней стене. За стеной, подобно острову посреди желтого озера, высился окруженный газоном дом. Возведенный из серого камня, он казался порождением самих торфяных болот, — огромным, стелющимся по земле монстром, пристально взирающим на окрестности многочисленными стеклянными глазами окон. Дом выглядел странно. Ряды каминных труб с успехом могли сойти за обломки скал, скругленных веками усердной работы дождя и ветра. Но вот что было действительно странным, так это то, что солнце как будто обходило дом стороной. Из-за немилосердных лучей палящего солнца трава на лужайке перед домом выгорела и стала бледно-желтой, а краска на стенах расположенной неподалеку беседки потрескалась. Но в силу каких-то необъяснимых причин солнечный свет не признавал существования каменного монстра.

— Чай! — воскликнула Розмари.

— Что?

— Чай. — Она показала пальцем. — Та пожилая леди пьет чай.

И впрямь за маленьким столиком в тени громадного пестрого зонта сидела, удобно устроившись, миниатюрная седая старушка и пила свой чай. Брайан озадаченно нахмурился, силясь понять, как могло получиться так, что старушка или, по крайней мере, зонт до сих пор оставались им не замеченными. Однако она была перед ним — крошечная старушенция в белом платье и панамке, уплетающая сандвичи и запивающая их чаем. Он облизнул пересохшие губы.

— Полагаешь, — начал было он, — стоит решиться на вторжение?

— Следи за мной. — Розмари побежала вниз по тропинке, ведущей к воротам. — Да хоть бы и к самому Дракуле, будь у него наготове чашка доброго чаю.

Едва ступив на усыпанную гравием дорожку, они обнаружили, что попутный ветерок, гулявший по нежившейся в солнечных лучах вересковой пустоши, не осмеливается сопровождать их далее. Вокруг все словно замерло. Стало подозрительно тихо. Единственным звуком, нарушавшим загадочное безмолвие, был шелест гравия под ногами, да и он вскоре исчез, стоило им перейти на выгоревшую на солнце лужайку.

Старушка посмотрела в их сторону, и ее доброе, мудрое лицо осветила лучезарная улыбка, а миниатюрные ручки в это время ловко передвигали стоящие на столе чашки и блюдца и, как бы невзначай, дотрагивались до чайника, пробуя, не остыл ли он.

— Бедненькие мои ребятки, вы выглядите совершенно загнанными, — сказала она слегка резким и надтреснутым голосом, встречающимся иногда у пожилых великосветских леди. Ее речь звучала безупречно, произношение было идеальным.

— Мы заблудились, — приободрившись, прощебетала Розмари. — Мы прошли уже так много.

— Я должен принести извинения за наше вторжение, — заговорил было Брайан, но старушка отчаянно замахала чайной ложечкой, как бы давая понять, что ни о чем подобном не стоит даже и беспокоиться.

— Мой милый мальчик! Добро пожаловать. Не могу припомнить, когда в последний раз мне доводилось принимать гостей. Но я всегда надеялась, что однажды кто-нибудь, проходя мимо, возьмет да и зайдет ко мне на огонек.

На мгновение показалось, что старушка вздрогнула или ее внезапно залихорадило. Несмотря на то что ее руки и плечи немного дрожали, лицо несло на себе печать беспокойного гостеприимства.

— Да что же это я?! Вы так устали с дороги, а я вам даже присесть не предложила! Карло! Карло! — повернув голову, позвала она высоким, дрожащим от волнения голосом.

Худой долговязый человек вышел из дома и медленным шагом направился к ним. Черный атласный жакет и брюки, видимо, скрывали какое-то уродство, заставлявшее его передвигаться по лужайке странными скачками. Брайан невольно подумал о волке или об огромном псе, преследующем чужаков. Человек остановился в нескольких футах от старушки и замер, как-то чересчур пристально уставившись своими синевато-серыми глазами на Розмари.

— Карло, принеси-ка стулья, — распорядилась пожилая леди. — И добавь кипятка.

Карло издал гортанный звук и ускакал в сторону беседки. Мгновение спустя он вернулся с двумя маленькими складными стульчиками. Удобно устроившись в тени огромного зонта, Розмари и Брайан с наслаждением прихлебывали чай из изящных китайских фарфоровых чашек под аккомпанемент скрипучего голоса старушки.

— Должно быть, я прожила в одиночестве довольно долго. Избави боже, сказать вам, сколько именно. Вы будете смеяться. Время поистине неистощимое богатство, до тех пор, пока его источник под надежным контролем. А весь секрет времени в том, что состоит оно из мельчайших частиц. Час — это недолго, пока вы не осознаете, что час состоит из трех тысяч шестисот секунд. А неделя? Вам когда-нибудь приходило в голову, что каждые семь дней в вашем распоряжении имеются шестьсот четыре тысячи восемьсот секунд. Это же огромное сокровище. Возьми-ка еще один сандвич с клубничным джемом, детка.

Розмари взяла еще один треугольный сандвич с розовой начинкой и широко открытыми глазами уставилась в сторону дома. Вблизи он выглядел еще более угрюмым. Казалось, что его стены укрылись собственными тенями, будто призрачными плащами. И хотя громадный дом стоял на открытом месте, с солнечным светом он явно не дружил. Розмари незамедлительно вывела соответствующее заключение: «Должно быть, дом очень старый».

— Ему уже многие миллионы секунд, — промолвила пожилая леди. — Он уже порядком хлебнул из бочонка времени.

Розмари не удержалась и хихикнула, но тут же, испытав на себе взгляд Брайана, поспешно придала лицу серьезное выражение. Брайан отпил из своей чашки и сказал:

— Очень мило с вашей стороны приютить нас. Мы были совершенно измотаны и очень напуганы. Торфяным болотам, казалось, не будет конца, и я уже думал, что придется провести ночь под открытым небом.

Пожилая леди кивнула. Ее взгляд перескакивал с одного молодого личика на другое.

— Не очень-то приятно заплутать среди торфяных болот. Но я не сомневаюсь, что, не объявись вы до наступления ночи, ваши близкие подняли бы тревогу и отправились на поиски.

— Ничего подобного, — возразила Розмари с очаровательным простодушием, — никто не знает, где мы. Мы решили провести каникулы как бродяги, путешествуя без определенного маршрута и цели.

— Как заманчиво, — пробормотала старушка, затем, не поворачиваясь, распорядилась: — Карло, кипятка! Пошевеливайся, парень!

Карло все тем же странным манером выскочил из дома, держа серебряный кувшин в одной руке и поднос с горой сандвичей в другой. Когда он достиг стола, из его открытого рта с шумом вырывалось тяжелое прерывистое дыхание. Старушка бросила на него мимолетный сочувствующий взгляд.

— Мой бедный мальчик, — вздохнула она. — Жара утомила тебя? Тебе тяжело дышать? Слишком душно? Не переживай, тебе стоит пойти прилечь где-нибудь в тени.

Пожилая леди обернулась к гостям и одарила их самой что ни на есть любезной улыбкой.

— Карло — смешанных кровей, и поэтому жара для него тяжкое испытание. Я настаиваю на том, чтобы он старался держать себя в руках, но все напрасно — он по-прежнему носится как заводной. — Она вздохнула. — Ничего не поделаешь.

Розмари пристально разглядывала подол своего платья, и ее плечи стали угрожающе подергиваться. Брайан поспешил переменить тему:

— Так вы одна занимаете целиком этот огромный дом? Он выглядит чудовищно вместительным.

— Я занимаю лишь малую часть его, дитя мое. — Старушка залилась мягким чистым смехом, подобным звуку миниатюрного серебряного колокольчика. — Видишь те закрытые шторами окна на первом этаже? Там и есть мое маленькое царство. Все прочее заперто, не считая пустых коридоров.

Брайан еще раз пристально посмотрел на дом с возросшим любопытством. Шесть окон первого этажа выделялись среди прочих относительной свежестью выкрашенных в белый цвет рам и белоснежных штор. Однако сами стекла не отражали солнечного света. Брайан нахмурился и окинул взглядом окна верхних этажей.

Три ряда жутко замызганных грязью окон. Жизнь, некогда существовавшая за теми стеклами, давно угасла, сохранившись, возможно, только в виде самых неприхотливых ее представителей — крыс и мышей. Брайан ощутил странную слабость в коленках и попытался обхватить их руками. В третьем слева окне самого верхнего этажа он внезапно заметил лицо. Нельзя было разобрать, старое оно или молодое, мужское или женское или даже детское. Это было лишь белое пятно с парой ничего не выражающих глаз и плотно прижатым к стеклу сплюснутым носом.

— Мадам… — начал Брайан.

— Меня зовут, — тихим голосом сказала пожилая леди, — миссис Браун.

— Миссис Браун, там э…

— Имя как имя, без особых претензий, — продолжала она, — хорошо сочетается с домашним очагом, свистящим чайником и горячей выпечкой.

— Мадам, миссис Браун, там, наверху, окно…

— Что за окно, дитя мое? — Пожилая леди с озабоченным видом принялась тщательно изучать содержимое заварочного чайничка. — Этих окон здесь довольно много.

— Третье слева. — Брайан указал на маячившее в окне лицо. — Кто бы это ни был, похоже, этот кто-то дает нам понять, что у него неприятности.

— Тебе показалось, мой мальчик. — Миссис Браун покачала головой. — Там никто не живет, а нет жильцов, откуда ж взяться лицам. По-моему, вполне очевидно.

Лицо исчезло. Окно внезапно оказалось затянутым неким подобием пелены, придавшей ему сходство с невидящим оком мертвеца, уставленным в залитую солнечным светом даль.

— Могу поклясться, лицо там все-таки было, — пытался настоять на своем Брайан.

Миссис Браун лишь улыбнулась в ответ:

— Отражение облака. Легко увидеть лицо, даже если его и в помине нет. Любая трещина на потолке, подтек на стене, лужа в лунном свете — все превращается в лица, если мозг утомлен от перенапряжения. Могу я предложить еще одну чашечку чаю?

— Не стоит. Благодарю. — Брайан поднялся, легким толчком локтя побуждая Розмари последовать его примеру. — Если вы будете столь любезны и укажете нам дорогу до ближайшего шоссе, мы немедленно откланяемся и пустимся в путь.

У миссис Браун был сильно расстроенный вид.

— Не могу себе позволить так поступить. До ближайшего жилья не одна миля пути. Вы наверняка снова заблудитесь. Поэтому я просто обязана оставить вас здесь на ночлег.

— Вы очень добры к нам и, пожалуйста, не считайте нас неблагодарными созданиями, — сказал Брайан, — но ведь где-то неподалеку должна быть деревушка?

— Ах, Брайан, — Розмари вцепилась ему в руку, — мне не выдержать еще нескольких часов блужданий. И что, если мы не успеем до захода солнца?

— Я уже объяснял тебе, что мы будем дома задолго до того, — резко прервал ее Брайан.

Миссис Браун встала. Она была среднего роста, но сутулые плечи делали ее чуть ниже. Как бы шутя, она погрозила пальцем молодому человеку:

— Разве можно быть таким толстокожим? Неужели не понятно, что бедная девушка просто с ног валится от усталости? — Она взяла Розмари за руку и повлекла ее за собой в направлении дома, продолжая резким и четким голосом осыпать Брайана упреками. — Эти большие сильные мужчины вовсе не думают о таких хрупких созданиях, как мы — бедные женщины, не так ли, дорогая?

— Грубое животное. — Розмари через плечо скорчила Брайану рожицу. — Если бы он не решил свернуть с главной тропинки, мы бы не заблудились!

— Все это — дух беспокойства, который неотступно преследует лучших из них, — секретничала миссис Браун. — Они зачем-то должны скитаться по странным и далеким местам, но стоит им попасть в беду, как они тотчас торопятся домой, поближе к юбке.

Они шагнули внутрь сквозь открытое французское окно, оставляя позади знойный летний полдень. Мягкая, всепроникающая прохлада словно влажной простыней укрыла их тела.

— Какая прелесть! — воскликнула Розмари. Брайана бросило в дрожь.

Ее слова относились к комнате. Там было полно мебели: стулья, стол и очень ветхий буфет. Узорчатый ковер выцвел, впрочем, как и обои на стенах. Ваза с засохшими цветами стояла на каминной полке. В прохладном воздухе был разлит едва уловимый сладковатый аромат — запах старости, немощи и, наконец, самой смерти. На мгновение Брайан представил открытый гроб, убранный мертвыми цветами. Тут миссис Браун заговорила:

— В задней части дома есть две милые маленькие комнатки. В них вы найдете покой и отдых.

Откуда-то появился Карло и застыл в дверном проеме. Он внимательно следил своим немигающим взглядом за тем, как хозяйка немного мрачновато покачивала головой.

— Следуйте за ним, мои дорогие. Карло в вашем распоряжении. Как только почувствуете себя отдохнувшими, мы пообедаем.

Они шли за своим странным проводником вдоль выкрашенных в мрачные тона стен. Он распахнул две двери, подтолкнув Розмари в одну из них, и затем безразличным взглядом указал Брайану на другую.

— И давно вы у миссис Браун? — спросил Брайан громко, полагая, что Карло глухой. — Вам, должно быть, здесь несколько одиноко?

Карло не ответил, лишь молча повернулся на каблуках и удалился вглубь коридора, все так же странно подскакивая при ходьбе. Розмари хихикнула:

— Скажи честно, ты видел когда-нибудь прежде такое?

— Только в фильмах ужасов, — признался Брайан. — Как думаешь, он глухой?

— Очевидно. — Розмари поежилась. — Давай посмотрим наши комнаты.

Они были одинаковые. В каждой стояли розовая кровать, комод в стиле эпохи Тюдоров и прикроватная тумбочка. Все тот же едва уловимый аромат чувствовался и здесь, но Розмари, казалось, его не замечала.

— Ты думаешь, ванная где-то неподалеку? — спросила она, усаживаясь на кровать Брайана.

Не успел он ответить, как вновь в дверном проеме показалась кособокая фигура Карло, который выразительными гортанными звуками призывал проследовать за ним. Он повел их в глубину коридора, в конце коего обнаружилась дверь. Открыв ее, Карло направил молодых людей внутрь.

Там находилась старинная сидячая ванна. У стены были свалены в кучу кожаные ведра.

Брайан и Розмари корчились от смеха, держась друга за друга, чтобы не рухнуть на пол. Их немой проводник наблюдал за происходящим с явным безразличием. Брайан в конце концов обрел дар речи:

— Задай глупый вопрос — получишь идиотский ответ.

— Я редко ем. — Миссис Браун небольшими глотками пила из стакана минеральную воду, наблюдая за тем, как молодежь налегает на стейк, щедро сдабривая его порциями салата. — В моем возрасте для поддержания пламени в очаге нужно совсем немного топлива — глоток воды, случайный огрызок или несколько завалявшихся крошек.

— Но вы должны есть, — Розмари взглянула на старушку с некоторым беспокойством, — я имею в виду, вам это необходимо.

— Дитя, — миссис Браун кивнула Карло, уже начавшему убирать со стола, — пища — это совсем необязательно только лишь мясо и овощи. Страсть питает душу и кормит тело. Я рекомендую любовь как hors d'ceuvre,^[20] ненависть как entree^[21] и страх — на десерт.

Розмари с испугом посмотрела на Брайана и отпила глоток воды, чтобы скрыть волнение. Молодой человек решил вернуть разговор к более приземленным темам.

— Мне интересен ваш дом, миссис Браун. Жаль только, что используется лишь малая его часть.

— Я не говорила, что он не используется, дорогуша, — мягко поправила Брайана миссис Браун. — Я сказала, что за пределами этих комнат никто не живет. Ведь есть разница, не так ли?

Карло вернулся с блюдом, на котором горделиво возвышалось розовое бланманже. После долгого, но, как и прежде, ничего не выражающего взгляда на молодых людей он поставил десерт на стол.

— Вы должны извинить Карло, — сказала миссис Браун, разрезая бланманже на части. — Мы давно не принимали гостей, и поэтому он разглядывает то, чего ему не дозволено касаться.

Брайан слегка толкнул Розмари, уставившуюся на бланманже с плохо скрываемым восторгом.

— Миссис Браун, так вы говорите, остальная часть дома необитаема, однако используется? Прошу прощения, но…

— Кто-нибудь живет у тебя в животе? — тихо спросила миссис Браун.

Он было рассмеялся, но, заметив полное отсутствие каких-либо признаков веселья на морщинистом лице миссис Браун, быстро принял серьезный вид.

— Нет, конечно нет.

— Но он используется? — продолжала миссис Браун. Брайан кивнул:

— Естественно. Еще как.

— То же самое происходит с домом. — Она протянула Розмари тарелку с тремя ломтиками бланманже, на что та пролепетала «спасибо». — Видишь ли, чтобы дом был живым организмом, вовсе не обязательно присутствие в нем людей.

Брайан с хмурым видом принял подаваемую ему тарелку с десертом.

— Почему бы и нет? — Пожилая леди, казалось, была удивлена тем, что ее слова вызвали недоверие. — Вы не допускаете того, что дом может жить сам по себе?

Оба энергично замотали головами, и миссис Браун, по-видимому, была удовлетворена таким сердечным согласием.

— В конце концов, что такое коридоры в обычных домах? Кишки. Внутренности, если хотите. А котел, который дает горячую воду? Сердце — что же еще? В том же роде трубы и цистерны, сосредоточенные на чердаке. Они не что иное, как мозг?

— Вы так считаете?

— Да, я так считаю. — Миссис Браун подложила еще один кусочек в тарелку Розмари. — Однако я говорила об обычных домах, но этот дом — необычный, он по-настоящему живет.

— Хотел бы я встретиться с его строителем, — съязвил Брайан, — должно быть, интересный был парень.

— Строитель! — Миссис Браун засмеялась. — Неужели я упомянула что-нибудь о строителе? Мой дорогой мальчик, дом не был построен, он — вырос.

— Глупее не придумаешь! — Розмари высказалась со всей определенностью, усевшись на кровать Брайана.

— Верно, — кивнул Брайан. — Но сама идея очаровательная.

— Да брось ты, как это дом может расти? Отец ему — архитектор, мать ему — строитель. Все это хорошо, — продолжала Розмари, — но эта старая сарделька имела в виду, что чертов дом вырос, словно дерево. Откровенно говоря, меня уже в дрожь от нее бросает. Знаешь что? Мне кажется, она смеется над нами. И еще эти нарезанные ломтики бланманже…

— Дом является продолжением человеческой индивидуальности, — размышлял вслух Брайан, — в начале жизни он невинен как младенец, но пожив на свете некоторое время… — Он сделал паузу. — Дом обретает атмосферу… даже может обзавестись призраками.

— Ой, замолчи. — Розмари поежилась. — Мне предстоит еще спать здесь сегодня ночью. В любом случае, она ляпнула лишь то, что дом вырос.

— Даже в этом есть своя логика. — Он зловеще ухмыльнулся, передразнивая напускной, по его мнению, страх Розмари. — Посмотрим с другой стороны: вначале была атмосфера, затем уже появился сам дом.

— Я отправляюсь спать. — Она встала и медленно направилась к двери. — Если услышишь крик в ночи — бегом ко мне!

— Зачем тогда вообще уходить? — лукаво спросил Брайан. — Останься здесь, и мне не придется никуда бежать.

— Ха-ха! Шутник. Не в этом доме. — Розмари шаловливо улыбнулась, стоя в дверях. — Мне бы чудилось, что кто-то пялится на меня с потолка.

Брайан лежал в своей огромной кровати под балдахином, держащимся на четырех столбах, и прислушивался к звукам готовящегося ко сну дома. Деревянные конструкции сжимались из-за наступившей прохлады: половицы скрипели, оконные рамы потрескивали, где-то хлопнули дверью. Сон начал притуплять его ощущения, Брайан балансировал на грани забытья. Вдруг, как после взрыва бомбы, сон полностью улетучился. Протяжный стон, нарушая тишину, надвигался на него со всех сторон. Он сел и оглядел комнату. Насколько он мог видеть в просачивающемся сквозь кружево занавесок свете восходящей луны, комната была пуста. Внезапно стон повторился. Брайан соскочил с кровати, зажег свечу и округлившимися от страха глазами начал разглядывать комнату. Звук шел отовсюду — от стен с их выцветшими обоями бледно-розового цвета, от потрескавшегося потолка, от потертого ковра. Трясущимися руками он закрыл уши, пытаясь защититься от этого звука, который могла издавать лишь стенающая в муках Вселенная, проникавшего, казалось, в самый мозг, в центр всего его организма. Так же внезапно, как и появился, звук исчез. Тяжелая, гнетущая тишина огромным одеялом плотно окутала дом. Брайан мигом натянул на себя одежду.

— С меня хватит, — проговорил он вслух, — пора сматываться отсюда. Немедленно.

Прокатилась новая волна звуков: медленные, нерешительные шаги по скрипящим доскам пола, аккуратное вышагивание босых ног, перемежающееся со скольжением. Тот, чьим шагам сопутствовали эти звуки, очевидно, был обременен вековой усталостью. Не вызывало сомнений, что шагавший находился наверху, — мягкие, глухие шаги мерили потолок. Дом вновь застонал, но сейчас это был экстатический, насыщенный, низкий стон. Брайан приоткрыл дверь спальни и украдкой проскользнул в коридор. Стоны и звук неторопливых шагов слились теперь воедино, превратившись в симфонию ночного кошмара, в двухголосную серенаду ужаса. Затем шум вновь прекратился, и тишина уподобилась фугасному снаряду, готовому разорваться в любой момент. Брайан обнаружил, что, сам того не желая, ждет возобновления стонов и шагов по потолку или чего-нибудь еще более невообразимого.

Он постучал в дверь комнаты Розмари, затем повернул ручку и, держа в высоко поднятой руке свечу, вошел внутрь и позвал девушку:

— Розмари, просыпайся давай, сматываемся отсюда!

Дрожащее пламя свечи проецировало гигантские пляшущие тени на стены и потолок. Ищущий взгляд Брайана обнаружил кровать. Она оказалась пустой. Простыни и одеяла были разметаны и скомканы, подушка валялась на полу.

— Розмари?..

Брайан прошептал ее имя, и дом рассмеялся ему в ответ. Низкий, резкий, булькающий смех заставил его в ужасе выбежать из комнаты, промчаться по длинному коридору, пока он не ввалился в столовую. Оранжевый свет старомодной масляной лампы, стоявшей на столе и едва освещавшей комнату, падал на лицо миссис Браун, восседавшей в кресле и мирно штопавшей носок. Она глянула на внезапно появившегося Брайана и улыбнулась, словно мать ребенку, зачем-то выскочившему из своей уютной постельки морозной зимней ночью.

— Я бы поставила свечу на стол, мой мальчик, — сказала она, — иначе ты заляпаешь воском весь ковер.

— Где Розмари?! — заорал он.

— Нет нужды так кричать. Несмотря на преклонный возраст, я не глухая. — Она перекусила нитку, вывернула носок и с гордостью осмотрела свою работу. — Так много лучше! Карло жестоко обращается со своими носками, — она посмотрела на Брайана с коварной улыбкой, — чего и следовало бы ожидать, конечно. У него такие грубые ноги.

— Где она? — Брайан поставил свечу и придвинулся ближе к миссис Браун, которая уже заканчивала складывать швейные принадлежности в корзину. — Ее нет в комнате, зато там полно следов борьбы. Что вы с ней сделали?

Миссис Браун огорченно покачала головой:

— Вопросы, вопросы… Как охоча до знаний молодость! Ты желаешь знать правду, а скажи я тебе все как есть, ты будешь сильно огорчен. Незнание — благодать, дар богов, так часто ошибочно отвергаемый смертными. Иногда даже мне хотелось бы знать меньше… но… — Ее вздох означал горькое смирение. — Время многое открывает тем, кто живет достаточно долго. Мне надо идти спать, да и молодости нужен отдых.

Брайан подошел еще ближе и заговорил, пытаясь сдерживать эмоции и тщательно выбирать слова:

— Я в последний раз вас спрашиваю, миссис Браун, или как там ваше имя, ЧТО ВЫ СДЕЛАЛИ С РОЗМАРИ?

Она с упреком покачала головой:

— Угрозы? Как глупо! Воробью не следует запугивать орла. Это лишь напрасная трата времени.

Поставив корзинку для шитья на пол, миссис Браун резким, неожиданно твердым голосом позвала:

— Карло!

За спиной Брайана раздалось грозное рычание. Такого рода наводящий страх звук мог быть извергнут либо из пасти какого-нибудь огромного пса, вставшего на защиту своей хозяйки, либо волчицы, спасавшей собственных детенышей. Но, оглянувшись, Брайан увидел Карло, который стоял в нескольких футах от него. Голова Карло была немного наклонена вбок, и внезапно, обнажив большие желтые клыки, он произвел то самое жуткое рычание. Его поза была нелепой — чуть наклонившись вперед, он будто приготовился к прыжку; пальцы были скрючены так, что вместе с длинными острыми ногтями они были очень похожи на звериные когти; щеки его были втянуты, а волосы на узком черепе откинуты назад, наподобие лоснящейся, черной как смоль гривы.

— Поверь мне, — начала миссис Браун, ее голос зазвучал гораздо мягче и… моложе, — достаточно одного моего слова, и он вцепится тебе в горло.

— Вы ненормальные! — Брайан попятился, преследуемый все ближе подступающим к нему Карло. — Вы оба не в своем уме…

— Ты хочешь сказать, — миссис Браун обошла Брайана и встала рядом с Карло, — что мы ненормальны, по вашим меркам, — в этом я с тобой согласна. Нормальность — это лишь форма безумия, одобренная большинством, но, думаю, пришло время открыть правду, к которой ты так стремился.

— Я хочу всего лишь найти Розмари и убраться отсюда, — сказал Брайан.

— Найти твою маленькую подружку? Возможно. Уйти отсюда? Ах… — Миссис Браун выглядела задумчивой. — Это уже другая проблема. Ладно, идем, тебе еще многое предстоит увидеть. И пожалуйста, без фокусов. Карло начеку. В полнолуние он немного нервный.

Они вышли в холл: миссис Браун впереди, следом Брайан, шествие замыкал хмурый Карло. Справа от лестничного марша находилась маленькая черная дверь. Отперев ее и войдя в комнату, миссис Браун зажгла лампу от свечи Брайана. Свет разгоравшегося фитиля распространился вокруг, освещая дубовые панели на стенах и затянутый паутиной потолок. Комната была пуста, если не считать портрета, висевшего над покрытым слоем грязи мраморным камином. Портрет, подобно действию магнита на булавку, притягивал к себе взгляд молодого человека. На абсолютно черном фоне картины высвечивалось мертвенно-бледное лицо. Огромные темные глаза его светились ненавистью ко всему живому, тонкие губы были плотно сжаты. Портрет был написан настолько живо, что Брайану на миг почудилось, будто эти губы вот-вот разомкнутся.

— Мой последний муж, — сказала миссис Браун, — был любителем крови.

Сказанное не требовало комментариев, и потому Брайан от них воздержался.

— Это было, пожалуй, самое значительное событие за минувшие пятьсот лет, — продолжала миссис Браун. — Я хорошо помню случившееся. Все произошло поздним вечером. Священники, похожие на черных воронов, распевали псалмы. Крестьяне невнятно блеяли и жались друг к другу, словно стадо баранов. Торфяные болота были укрыты пеленой тумана, сгущавшейся над треклятым крестом и тщетно старавшейся защитить нас от исходившей от него угрозы.

Она замолчала, и Брайан вдруг заметил, что теперь миссис Браун выглядит намного моложе. Ее лицо стало более округлым, плечи распрямились.

— Меня не сочли важной персоной, — продолжила миссис Браун, — поэтому просто привязали к дереву и высекли на радость этим скотам в человеческом обличье, для которых не было ничего приятнее, чем глазеть на страдания избиваемой плетью женщины. Но его участь была куда страшнее… Они вырыли яму и, связав его по рукам и ногам, бросили в нее. Затем вбили кол в его сердце. Глупцы.

Миссис Браун смерила слушавшего ее Брайана проницательным взглядом.

— Они сочли его мертвым. Мертвым! Но его мозг продолжал жить. Кровопролитие было символичным. Он сохранил субстанцию, которая являлась и продолжает являться важнейшей из всех, что нам необходимы. В нем осталась сила, которая позволяет душе достигать высот, молот, что способен выковать красоту из самого черного порока.

Она подошла к портрету и руками, ставшими вдруг изящными и утонченными, коснулась бледного, отмеченного печатью зла лица на картине.

— Когда они похоронили его тело, то посадили в землю зерно, из которого вырос этот дом — проекция человека, сохранившая душу.

— Я вам не верю, — тряс головой Брайан, — и ни за что не поверю. Я просто не могу вам верить.

— Нет?! — Она захохотала, а вместе с нею завыл Карло. — Тогда дотронься до стен и почувствуй, какие они теплые и влажные — плоть от его плоти! Флюиды его тела сочатся из их пор, когда он пробуждается. Смотри! — Она указала на огромную двустворчатую дверь в стене. — Посмотри, ведь это рот! Я даю ему через это отверстие пищу — сочную, живую. Всем нам от этого польза. Мне, Карло — потомку здешних обитателей. Иногда я позволяю бедняжке побродить в окрестностях в полнолуние и, конечно же, Ему — Дому. Ему необходима самая хорошая пища, какую только можно раздобыть. После мяса он засыпает и больше не стонет. Мне не нравится, когда он страдает.

— Где Розмари? — в очередной раз спросил Брайан, уже начиная догадываться, что услышит в ответ.

— Уже прошел час с того момента, когда она вошла в те двери. — Миссис Браун мягко засмеялась, а Карло заскулил. — Если ты хочешь отыскать ее, выбор у тебя невелик: тебе придется отправиться по ее следам по кишкам-коридорам, в самое Его чрево. Скитайся и зови, продирайся по ним до тех пор, пока наконец твоя воля не будет сломлена и ты не станешь Его добычей.

— Вы хотите, чтобы я вошел в эти двери, — с надеждой спросил Брайан, — и отправился бродить по коридорам пустого дома? А когда я найду Розмари, мы сможем уйти отсюда!

Женщина улыбнулась, подойдя ближе к Карло.

— Карло, открой двери.

Кособокий человек, если Карло вообще можно было назвать человеком, двинулся вперед и молча выполнил приказ. Со скрипом, похожим на протяжный стон, двери распахнулись. Взору Брайана открылся мрачный проход, ограниченный двумя выкрашенными в зеленый цвет стенами, Теплый, сладковатый и насыщенный запах вызвал у него приступ тошноты, и юноша попятился.

— Она ждет тебя, — тихим голосом проговорила миссис Браун, — и, думаю, она сильно напугана. Конечно, она не одна блуждает по лабиринту Его внутренностей, но боюсь, что многие из тех, кто теперь составляет ей компанию, уже порядком переварены.

Карло пребывал в ожидании, придерживая рукой одну из створок. Его глаза были похожи на глаза голодного волка, видящего, как его добычу пожирает лев. Не оборачиваясь, Брайан переступил через порог, и двери с лязгом захлопнулись за ним.

Ступеней не было. Местами коридор шел под углом вверх, иногда — винтом вниз. Были участки относительно ровные, но коридор слишком часто менял свое направление. Он извивался, пересекался с другими коридорами, неожиданно разделялся, предоставляя путнику на выбор несколько вариантов продолжения пути. Иногда эти узкие проходы заканчивались тупиками, вынуждая странника возвращаться по своим собственным следам к главному коридору. Стены и потолок, излучавшие жуткое зеленоватое свечение, порой загадочно вибрировали, наводя на мысль, что это свечение порождено некой формой гниения и распада.

Брайан, спотыкаясь, двигался вперед и все время звал Розмари. Эхо передразнивало его, уносясь прочь и снова возвращаясь, как бумеранг. Однажды он упал и ударился о стену. В то же мгновение влажная зеленая поверхность ее сжалась, приняв на себя часть веса Брайана. Оттолкнувшись от стены, юноша услышал мерзкий звук, похожий на чавканье. Кусок рукава его рубашки оказался застрявшим в стене, а предплечье украсилось кровоподтеком.

Спустя почти тридцать минут он добрался до стеклянного коридора. По-другому назвать его было нельзя, поскольку одна его стена состояла из окон, расположенных на расстоянии не более фута друг от друга. У Брайана невольно вырвался радостный возглас: конечно, это то самое место, через которое они с Розмари попытаются сбежать из проклятого Дома! Потом он увидел их. Перед каждым окном виднелись очертания страшно худых, чучелоподобных фигур, которые прикасались своими скрюченными пальцами к оконным стеклам и скулили, словно животные.

Брайан подошел к первому окну и мельком глянул сквозь грязное стекло. Он находился, скорее всего, на втором этаже. Брайану были хорошо видны залитые лунным светом ближайшая лужайка и простиравшиеся чуть поодаль торфяные болота. Его внимание привлек огромный скачущий по лужайке пес. Внезапно кто-то коснулся руки Брайана, и, обернувшись, он лицом к лицу столкнулся с одним из существ, молча вползавшим в соседнее окно. Теперь он мог рассмотреть вблизи череп, обтянутый коричневой сморщившейся кожей, и безжизненные глаза, взиравшие на него с выражением немого укора. Судя по остаткам красной рубахи и коричневых вельветовых брюк, это существо прежде было цыганом. Клешнеобразные руки бессильно дергали Брайана за рукав, из открытого беззубого рта вырывался хриплый шепот:

— Старая корова приказала войти.

— Сколько времени ты провел здесь? — спросил Брайан, с неудовольствием замечая, что множество подобных существ, представляющих собою кости, обтянутые кожей, покидают свои прежние места и устремляются, шлепая босыми ногами, к нему.

Снова раздалось шипение:

— Старая корова приказала войти!

— А вы не встречали девушку?! — заорал Брайан. — Кто-нибудь из вас видел девушку?!

Человек в лохмотьях попытался схватить Брайана за руку, но ему это не удалось, и он смог лишь заново повторить единственную фразу:

— Старая корова приказала войти.

Все эти человеческие огрызки столпились вокруг испуганного Брайана. Трое походили на женщин, несмотря на то что волосы их давно выпали. Одна из них, длинная, как бобовый стебель, мямлила: «Милый мальчик», безуспешно пытаясь впиться беззубыми деснами в его шею.

— Разбейте стекла! — крикнул Брайан, осторожно отталкивая их от себя. — Слушайте, разбейте стекла, и я, спустившись, смогу вам помочь!

— Старая корова приказала войти! — Эти четыре зловещих слова звучали снова и снова.

Некое отвратительное создание, ростом не выше ребенка, попыталось укусить Брайана за правую руку, попутно бормоча: «Мясо… мясо».

Безрассудный ужас, охвативший Брайана, заставил его изо всех сил ударить мерзкое существо по лицу. Оно отлетело к противоположной стене. Неожиданно зеленая субстанция стены прогнулась, и дом как будто вздохнул. Последние остатки разума подсказали существам, что этот звук несет в себе опасность, и они бесшумно заскользили прочь, покинув своего маленького собрата, прилипшего к стене, словно муха к клейкой ленте.

Брайан стащил с ноги ботинок и попробовал разбить каблуком оконное стекло. Но тщетно. С тем же успехом он мог бы попытаться расколоть надвое камень. Видя, что попытка эта не увенчалась успехом, он, расстроенный, отправился дальше на поиски Розмари. По прошествии часа, изнуренный блужданиями по зеленым переходам и коридорам, он утратил все ориентиры и уже не мог понять, идет ли он в каком-то определенном направлении или же ходит по кругу. Он еле передвигал ноги и неожиданно для себя отметил, что его шаги стали похожими на те, которые он слышал, еще будучи в своей спальне.

Шум в коридорах не утихал. Постоянно откуда-нибудь издали доносились крики. Пульсирующее свечение, исходившее от стен, сопровождалось глухими звуками, но неожиданно эти звуки перекрыл истошный вопль. Это был вопль отчаяния, зов о помощи, мольба о пощаде. В одно мгновение Брайан узнал ее голос. Он громко позвал Розмари и очертя голову бросился бежать, не зная, чего ему стоит опасаться больше: того, что он не сможет найти девушку, или того, в каком виде он ее обнаружит. Она закричала снова, и только благодаря этому Брайану удалось правильно выбрать направление. Идя на звук ее голоса, он очутился через некоторое время в круглом зале. Существа присосались к Розмари, как пиявки к тонущей лошади. Их костлявые руки разрывали платье девушки, а беззубые рты оскверняли ее тело. Брайан продирался сквозь это подобие стада визжащих от голода свиней, отталкивая и отшвыривая к стенам безжизненные тела, отчего их кости трещали, словно сучья на морозе, а жалобные стенания сливались в дьявольский хор.

Он поднял Розмари на руки. Девушка, рыдая, как потерявшееся дитя, цеплялась за плечи Брайана, будто за самую жизнь, а ее тело содрогалось от ужаса. Он бормотал что-то совершенно невразумительное, чем пытался успокоить не столько ее, сколько себя. Немного отдышавшись, Брайан прокричал вновь надвигающейся толпе существ:

— Неужели вы не понимаете?! Это все не по-настоящему! Это лишь проекция — игра безумного воображения, глупый ночной кошмар! Постарайтесь выбраться отсюда!

Вряд ли они услышали слова молодого человека, не говоря уже о том, что смогли понять их смысл. И те из них, которые все еще могли передвигаться, продолжали наступать, словно стая крыс, чье чувство голода сильнее страха.

— Ты можешь идти? — спросил он у Розмари. Девушка кивнула. — Хорошо, тогда нам следует пробраться вниз. Комнаты старухи находятся в самой нижней части дома, и наша единственная надежда — это взломать дверь и уйти через лужайку.

— Это невозможно! — Розмари вцепилась в его руку. — Это лабиринт. Мы будем блуждать здесь до тех пор, пока не рухнем от усталости!

— Чепуха! Дом не может быть настолько огромным, да и мы с тобой молоды и в отличной форме. Так что, направившись вниз, мы рано или поздно доберемся до выхода.

Сказать это было проще, нежели сделать. Многие из коридоров, встречавшихся им на пути, казалось, вели вниз только лишь за тем, чтобы через какое-то время вновь устремиться вверх. В конце концов они очутились в проходе с окнами и поняли, что находятся где-то в задней части дома, на втором этаже.

— Ну вот, — Брайан поцеловал Розмари, — еще немного спуститься, и мы на месте.

— Но мы на противоположной стороне дома, — грустно проговорила Розмари, — и даже если найдем дверь, то как пройдем сквозь нее?

— Давай решать проблемы по мере их поступления. Сначала отыщем дверь, а затем, возможно, я попробую ее выбить.

У них ушел еще один час на то, чтобы отыскать коридор, ведущий вниз. Несколько раз им пришлось возвращаться назад, пока они не убедились, что наконец действительно нашли то, что искали.

— Становится прохладнее, — поежившись, заметила Розмари.

— Да. И к тому же эта чертова вонь все более невыносима. Но ничего, скоро выберемся.

Они спускались вниз еще несколько минут, пока Розмари вдруг не расплакалась.

— Брайан, скоро я не смогу больше идти. По-моему, мы прошли нижний этаж уже лет сто тому назад, а здесь нас ждет что-то ужасное.

— Не ужаснее того, что мы видели наверху, — мрачно констатировал Брайан. — Мы должны идти, пути назад нет, если, конечно, ты не хочешь превратиться в зомби!

— Зомби… — уныло повторила девушка.

— А кем, по-твоему, были все они? Они умерли давным-давно и могут шевелиться только лишь потому, что Дом обеспечивает им такого рода полужизнь. Миссис Браун и Карло живется, конечно, лучше остальных, но и они умерли несколько столетий тому назад.

— Не могу поверить! — Розмари содрогнулась. — Как же такое место может существовать в двадцатом веке?

— Не может. Думаю, мы находимся в другой системе измерения времени. А это место можно назвать временной ловушкой.

— Не понимаю тебя, — сказала Розмари и, помолчав, добавила: — Впрочем, как и всегда.

Коридор резко начал уходить винтом вниз, и им пришлось идти согнувшись. Затем пол неожиданно выровнялся, а еще через шесть футов уперся в стену.

— Земля, — Брайан потрогал стену, — добрая, честная землица.

— Земля, — повторила Розмари. — Ну и что? Брайан поднял взгляд к потолку и заговорил, тщательно сдерживая себя и стараясь правильно подбирать слова:

— До сих пор мы шли по полу и вдоль стен, сделанных из какой-то живой гадости, так? Теперь же перед нами стена из обычной, земной, так сказать, земли. Поняла?

Розмари кивнула:

— Да, то есть сейчас мы — у самого основания дома. Только я вот думала… Ведь мы искали двери…

Брайан схватил ее за плечи.

— Ну-ка, повтори это еще раз!

— Повторить? Что именно? Осторожно, мне больно! Он слегка встряхнул девушку.

— Первую часть.

На мгновение она задумалась.

— Ну… Мы добрались до основания дома. И что из этого?

Брайан отпустил Розмари, подошел вплотную к стене и несколько минут внимательно разглядывал ее поверхность. Затем вернулся и, взяв девушку за подбородок, посмотрел ей в глаза и сказал:

— Мы же будем очень, очень отважными, правда? Чувство страха вновь овладело ею — Розмари дрожала.

— Почему?

— Потому что я собираюсь сломать эту стену, а за нею, скорее всего, мы обнаружим нечто совершенно ужасное.

Словно застыв на месте, Розмари продолжала таращить на него испуганные глаза.

— А другого способа нет? — шепотом спросила она. Брайан покачал головой:

— Нет. Никакого другого нет. После недолгой паузы он добавил:

— Вот только чем же ты будешь копать землю, а? Лопаты-то нет.

Он рассмеялся и, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, игриво ткнул ее кулаком.

— Не хочется признавать, что вопрос в точку. Проведем инвентаризацию. Что мы имеем из пригодного для копания и ковыряния? Конечно же, руки. Может быть, обувь? — Он ощупал карманы и извлек оттуда связку ключей и перочинный ножик. — Для начала годится. А осыпавшуюся землю будем выгребать руками.

Брайан вогнал ножик по самую рукоятку в мягкую влажную землю и одним движением очертил абрис двери. Начав с краев, он выковыривал все новые и новые комья земли, падавшие им под ноги, будто куски пережеванного мяса. Затем Брайан углубил вырытое отверстие в стене каблуком снятого ботинка. Он методично рыл еще минут пять, пока внезапно в получившемся отверстии не забрезжил свет и само оно не превратилось в дыру, примерно пятнадцати дюймов в диаметре.

— Видно что-нибудь? — спросила Розмари тоном, ясно говорившим, что она предпочла бы этого не знать.

— Похоже на большую пещеру. Свет тут такой же, как и в коридорах. Вижу сваленные в кучу камни, и ничего более.

Он просунул руку в отверстие и, ухватившись пальцами за его край, изо всех сил дернул на себя. Выломав таким образом приличный кусок, он продолжал уже обеими руками, пока не сокрушил большую часть земляной стены. Вытерев руки об уже испачканные штаны, Брайан обулся.

— Вот, — сказал он, — наступает момент истины!

Они очутились в пустой круглой пещере, около двадцати футов в диаметре, с ровным потолком. Весь пол был усеян каменными глыбами. Пещера казалась необитаемой, и Брайан вздохнул с облегчением:

— Не знаю, что именно я ожидал увидеть, но слава богу, что именно этого я и не увидел! Так. Теперь нам следует все-таки поискать выход — я пройдусь вдоль стен, а ты осмотри пол. Где-то должен быть ход, ведущий вглубь.

Он полностью погрузился в исследование кривых стен, предоставив Розмари блуждать среди огромных валунов, образовывавших в центре пещеры некое подобие каменной ограды. Брайан посмотрел вверх и увидел довольно большое отверстие в стене, располагавшееся на высоте примерно двадцати футов от земли. Решив, что это открытие достойно более пристального внимания, он начал взбираться вверх по стене. Задача оказалась намного проще, чем представлялось Брайану вначале. Выступавшие из стены камни облегчали его подъем ввысь, становясь удобными «ступенями» для ног. Через несколько минут он добрался до цели. Отверстие являлось входом в маленькую пещерку семи футов высотой и пяти шириной. Но, увы, здесь был тупик.

Уже собираясь спуститься вниз и попытать счастья в другом месте, Брайан услышал отчаянные вопли Розмари. Он и не подозревал, что человек способен издавать звуки, подобные этим. Крики следовали один за другим, ударяясь эхом о стены и превращаясь в хор вестников Апокалипсиса. Брайан увидел, как девушка, стоявшая в центре огражденного валунами участка земли, застыла, уставившись на нечто невидимое ему, с выражением неподдельного ужаса в глазах.

В мгновение ока Брайан очутился внизу и со всех ног бросился к Розмари. Когда он обнял ее за плечи, до смерти перепуганная девушка, вздрогнув, отскочила в сторону, как если бы она обожглась о раскаленный утюг, и, испустив напоследок еще один душераздирающий вопль, без сознания сползла на пол.

Чуть поодаль Брайан заметил небольшое углубление в стене, маленькое отверстие, и почувствовал огромное искушение не заглядывать внутрь него. Однако он знал, что обязан это сделать, хотя бы по причине непреодолимого любопытства. Он оттащил бесчувственную Розмари в сторону и оставил, прислонив спиной к стене. Затем он крадучись вернулся к загадочному отверстию. Стоя у края преисподней, Брайан заглянул внутрь. Ужас волнами разливался по его телу, в животе образовался ледяной ком, тошнота подступила к горлу. Чтобы поверить своим глазам, Брайану было необходимо сконцентрироваться и внимательно рассмотреть увиденное.

Голова имела некоторое сходство с той, что была изображена на портрете в комнате миссис Браун. Она была мертвенно-бледной, раздувшейся, очевидно из-за многовековой невоздержанности в еде. Волосы были по меньшей мере шести футов длиной и покрывали каменный постамент, наподобие чудовищного савана. Туловище вырастало прямо из земли. На руках до самых плеч не было кожи. С костей свисало кровоточащее мясо. Сам торс до того места, где он срастался с каменистой основой, был обтянут неким подобием кожи отвратительного бледно-серого цвета. Но самым мерзким зрелищем были многочисленные зеленоватые отростки, покрывавшие, словно щупальца, бока, шею и спину этого создания. Их гадкие корни расползались во всех направлениях, концами врастая в землю, откуда ветвясь и пульсируя, они питали весь Дом живительными экстрактами.

Глаза чудовища были прикрыты, но все же на лице, покрытом волнообразными складками жира, наблюдалось какое-то движение. Губы шевелились. Брайан отпрянул назад, его вытошнило.

Когда Брайан вернулся к Розмари, он чувствовал себя изможденным стариком. Погладив по голове только начавшую приходить в себя девушку, Брайан спросил:

— У тебя есть силы говорить? Она судорожно дышала.

— Эта… эта штука…

— Да, я знаю. Послушай меня. Я хочу переправить тебя вон туда. — Брайан указал на вход в пещеру, расположенный на противоположной стене, почти под потолком. — Ты побудешь там до тех пор, пока я не сделаю того, что должен.

— Я не понимаю. — Она тряхнула головой. — Что ты должен сделать?

— Миссис Браун рассказала мне, что ее муж был любителем крови, иными словами — вампиром. Много-много веков назад местные парни расправились с ним по заведенному в старину обычаю, то есть вогнали ему в сердце осиновый кол. Но она рассказала кое-что еще: чтобы извести этого монстра, нужно было убить не только его тело, но также и его мозг. Неужели ты все еще не понимаешь? Этот дом, вся чертовщина, происходящая в нем, — это продукт чудовищного разума мужа миссис Браун?!

— Теперь я готова поверить во что угодно, — проговорила Розмари, поднимаясь на ноги, только бы мы ушли отсюда. Уж лучше бродить по коридорам, чем оставаться еще хоть одну минуту рядом с этой… гадостью.

— Нет. — Брайан покачал головой. — Я должен разрушить этот ужасный мозг. Единственный вопрос: как это сделать. — Он огляделся, бросив взгляд на пещеру и на вход в коридор с зелеными стенами.

— Я уйду, а как же ты? — спросила Розмари.

— Как только закончу, сразу же присоединюсь к тебе. — Ему хотелось добавить: «Если смогу», но вместо этого Брайан молча подвел Розмари к стене и помог ей забраться в пещеру. — Теперь, — инструктировал он, — оставайся там и ни при каких обстоятельствах не высовывай оттуда носа.

— Боже, я столбенею от ужаса, — призналась девушка.

— Я тоже. — Брайан, насупившись, кивнул. — Но не подавай виду.

Он шел к выходу из пещеры, словно узник ада, вдохнувший воздух свободы, но обреченный на возвращение. Чем ближе он подходил, тем сильнее возрастал его страх. Каждый шаг стоил отчаянного усилия воли. Единственным источником, подпитывавшим его мужество, было сознание того, что Розмари уже в безопасности. Он снова оказался лицом к лицу с этим ужасным порождением земли, чей очередной стон сотряс стены пещеры и пронесся по дому. Лицо монстра судорожно подергивалось, искажаясь отвратительными гримасами, а зеленые отростки, отходившие от тела, сплетались в клубок, будто черви. Брайан выбрал камень побольше и, подняв обеими руками, приготовился обрушить его вниз. Мышцы напряглись до предела. Внезапно существо открыло глаза, похожие на два омута черной ненависти.

Брайан был настолько потрясен, что его пальцы разжались сами собой. Камень полетел вниз, но угодил совсем не туда, куда хотелось юноше. Вслед за глазами существо раскрыло рот, и пронзительный шепот наполнил весь дом:

— Элизабет, Карло…

Слова выходили медленно, но не изо рта, а казалось, стены, потолок и крыша, вздыхая, издавали похожие на слова звуки.

— Ты… желаешь… уничтожить… то… что… не… в состоянии… понять.

Брайан, подыскивающий на ощупь новый камень, замер, в то время как голос продолжал вещать:

— Я… должен… жить… дальше… Я… должен… расти… заполнять… Вселенную… поглощать ее… набирать… силу…

Со стороны входа в коридор донесся шум: шаркающий звук быстро бегущих звериных лап и женский голос, летевший им вслед:

— Петрос, испей его до дна, преврати его в ходячего мертвеца!

В ужасных глазах мелькнул оттенок страха, и вновь отвратительный шепот пронизал весь дом:

— Он… отрицает… он… молод… из другого мира… зачем… ты… впустила его?

Огромный пес мощным прыжком преодолел последнее препятствие, полностью явив себя, — черный как полночь, как тень, соскользнувшая со стены. Он обежал пещеру по кругу, встал лапами на валун, приготовившись к последнему прыжку. Брайан метнул камнем в зверя, угодив в его широкую морду… Пес жутко взвыл и попятился назад. Как раз в этот момент со стороны входа послышался голос миссис Браун:

— Так ты долго не продержишься. Подобные тебе не в силах убить Карло.

Она изменилась до неузнаваемости. Ее волосы превратились в пышную пламенеющую гриву, лицо выглядело моложе самой утренней зари, но яркие глаза светились злостью миллионов лет ночного мрака. Миссис Браун была одета в черное вечернее платье, спина и руки — полностью открыты. Брайан смотрел на нее, не мигая. Увиденное так поразило его, что все произошедшее с ним и Розмари за последнее время померкло в сознании. Перед взором Брайана стояли лишь аппетитная плоть и зовущие глаза.

— Уйдем отсюда! — произнесла она низким голосом, полным страсти. — Оставь Петроса его видениям. Он не причинит тебе зла. А вот если Карло разорвет твое прекрасное тело на куски, будет весьма досадно. Подумай о моем предложении — вечное блаженство, миллионы лет безмятежного счастья и удовольствий. Идем!

Брайан осторожно сделал один шаг, затем еще один, и с каждым движением, казалось, он приближался к заветной мечте. Все его тайные желания, о существовании которых он даже и не подозревал, вдруг всплыли на поверхность и были готовы с минуты на минуту воплотиться в реальность. Когда Брайан уже почти перестал сопротивляться и практически бросился к миссис Браун, словно ребенок к прекрасной игрушке, его сознания достигли слова:

— Карло… сейчас.

Рыча, пес прыгал по камням, и Брайан, отшатнувшись назад, четко представил, насколько ужасным будет то, что ждет его впереди. Он схватил острый осколок камня и швырнул его в надвигающегося зверя. Камень рассек шкуру пса чуть выше правого уха, и воодушевленный успехом Брайан принялся метать все новые и новые камни, подбирая их как можно быстрее. Чудовище бросалось из стороны в сторону, ревя от боли и ярости. Брайан, однако, понимал, что его усилия лишь ненадолго задержат зверя и что спустя несколько минут он почувствует, как огромные клыки вонзятся ему в горло. Случайно его руки наткнулись на небольшой валун, и тут у Брайана созрел план.

Подняв камень, он сделал вид, будто целится в собаку. Пес отпрянул, и в этот момент Брайан метнул свое «орудие» прямо в отвратительную голову Петроса.

Дом завизжал. Один протяжный вопль, и огромный черный пес исчез, а вместо него появился Карло. Он кинулся к своей хозяйке и, неистово хватаясь за складки ее роскошного одеяния, издавал жалобные гортанные звуки.

Брайан оглянулся, и взгляд его упал на то место, где ранее возвышалась зловещая голова. Теперь она была разбита вдребезги, а останки плоти почернели. Зеленые отростки превратились в жалко свисающие лохмотья. Отныне живительная влага больше не питала тело дома. Откуда-то сверху раздалось громыхание, словно перемалывалась целая гора камней. Брайан побежал к самой дальней стене и быстро забрался в ту пещеру, где оставил Розмари. Девушка протянула к нему руки.

— Подожди радоваться, — сказал он, предупреждая ее, — сам ад вот-вот обрушится на наши головы!

Они улеглись на пол лицом вниз. Брайан приподнял голову, чтобы стать свидетелем финала. Зеленоватое мерцание становилось все слабее. Перед тем как погаснуть вовсе, последняя яркая вспышка его осветила фигуру женщины, взиравшей на то место, где был когда-то Петрос. Одной рукой она поглаживала Карло по голове. В следующий момент потолок обрушился и тьма поглотила все вокруг, оставляя лишь ужасный грохот и скрежет. Фантазии рухнули в пропасть реальности. Через некоторое время, когда пыль осела и воздух немного очистился, луч света, подобно лучу надежды в долине страха и отчаяния, указал на выход из пещеры. Брайан поднял голову и осмотрелся. В двадцати футах над ним сияло голубое небо.

Живые, счастливые и уже позабывшие о синяках и разодранной одежде, Брайан и Розмари выбрались из своего укрытия. Взявшись за руки, они зашагали прочь, в сторону торфяных болот, и, оглянувшись лишь однажды, увидели груду камней, которая с большого расстояния могла быть по ошибке принята за руины некогда стоявшего там дома.

— Мы никогда и никому не расскажем о том, что с нами произошло, — произнес Брайан. — Ведь никто не рассказывает о своих ночных кошмарах, они кажутся смешными при свете дня.

Розмари одобрительно кивнула:

— Мы спали, и нам это приснилось. А сейчас мы уже больше не спим.

Они уходили все дальше, и со временем их фигурки превратились в две крохотные точки на фоне горизонта. Позже и они скрылись из виду.

Свежий утренний бриз резвился в сочной траве, улыбаясь приветливому небу, пара кроликов играла в прятки среди нагромождения камней — по всем признакам на болоте царил мир. Тишину нарушил визг кролика. Горностай поднял перепачканную свежей кроличьей кровью хищную мордочку.