Прекрасное есть то, что без понятий представляется как объект всеобщего удовольствия
[...] Суждению вкуса, когда осознана полная отрешенность его от всякого интереса, должно быть присуще притязание на значимость для каждого, но без всеобщности, направленной на объекты, т. е. с ним должно быть связано притязание на субъективную всеобщность (V, стр. 212-213). Суждение вкуса имеет своей основой только форму целесообразности предмета (или способа представления о нем) [...] Одна лишь форма целесообразности в представлении, посредством которого нам дается предмет, может, поскольку мы ее сознаем, составить удовольствие, которое мы без [посредства] понятия рассматриваем как обладающее всеобщей сообщаемостью, стало быть может составить определяющее основание суждения вкуса (V, стр. 223-224). [Отношение прекрасного к удовольствию] [...] О прекрасном думают, что оно имеет необходимое отношение к удовольствию. Эта необходимость особого рода [...]. Как необходимость, которая мыслится в эстетическом суждении, она может быть названа только необходимостью образца, т. е. необходимостью согласия всех с суждением, рассматриваемым как пример всеобщего правила, которое не может быть указано. Так как эстетическое суждение не есть суждение объективное и познавательное, то эту необходимость нельзя выводить из определенных понятий; она, следовательно, не аподиктическая необходимость. Еще в меньшей степени ее можно выводить из всеобщности опыта (из полного единодушия в суждениях о красоте того или иного предмета). [Субъективный принцип суждения вкуса и общее чувство] [...] Суждения вкуса [...] должны иметь субъективный принцип, который только через чувство, а не через понятия, но все же общезначимо определяет, что нравится и что не нравится. А такой принцип можно было бы рассматривать только как общее чувство, которое существенно отличается от обыденного рассудка (V, стр. 241— 242). [Изящное искусство есть искусство гения] Гений — это талант (природное дарование), который дает искусству правило. Поскольку талант как прирожденная продуктивная способность художника сам принадлежит к природе, то можно было бы сказать и так: гений — это прирожденные задатки души (ingenium), через которые природа дает искусству правило. [...] Согласно принятому здесь значению слова, изящные искусства должно рассматривать как искусства гения. [Свойства произведений гения] [...] Гений 1) есть талант создавать то, для чего не, может быть дано никакого определенного правила, он не представляет собой задатки ловкости [в создании] того, что можно изучить по какому-нибудь правилу; следовательно, оригинальность должна быть первым свойством гения. 2) Так как оригинальной может быть и бессмыслица, то его произведения должны в то же время быть образцами, т. е. показательными, стало быть, сами должны возникнуть не посредством подражания, но другим должны служить для подражания, т. е. мерилом или правилом оценки. 3) Гений сам не может описать или научно показать, как он создает свое произведение; в качестве природы он дает правило; и поэтому автор произведения, которым он обязан своему гению, сам не знает, каким образом у него осуществляются идеи для этого, и не в его власти произвольно или по плану придумать их и сообщить их другим в таких предписаниях, которые делали бы и других способными создавать подобные же произведения. [...] 4) Природа предписывает через гения правило не науке, а искусству, и то лишь в том случае, если оно должно быть изящным искусством (V, стр. 322—324). [Антиномия принципа вкуса] [...] В отношении принципа вкуса обнаруживается следующая антиномия: 1. Тезис. Суждение вкуса не основывается на понятиях; иначе можно было бы о нем диспутировать (решать с помощью доказательств). 2. Антитезис. Суждения вкуса основываются на понятиях, иначе, несмотря на их различие, нельзя было бы о них даже спорить (притязать на необходимое согласие других с данным суждением). [Разъяснение антиномии принципа вкуса] [...] Понятие, с которым соотносят объект в этом виде суждений, в обоих максимах эстетической способности суждения берется не в одинаковом смысле; этот двоякий смысл или двоякая точка зрения при суждении необходимы нашей трансцендентальной способности суждения; но при смешении одного смысла с другим неизбежна и видимость как естественная иллюзия (V, стр. 359). [ПРОБЛЕМА ТЕЛЕОЛОГИИ В ПРИРОДЕ] [Право на телеологическое рассмотрение в исследовании природы] [... Утверждать], что вещи природы служат друг другу средством [достижения] целей и что сама их возможность становится достаточно понятной только через этот вид каузальности, для этого мы в общей идее природы как совокупности предметов [внешних] чувств не имеем никакого основания. [...] Тем не менее телеологическое рассмотрение, тю крайней мере проблематически, по праву вводится в исследование природы, но только для того, чтобы по аналогии с целевой каузальностью (Kausalität nach Zwecken) подвести его под принципы наблюдения и исследования, не притязая на то, чтобы объяснить его в соответствии с ней. Следовательно, такое рассмотрение относится к рефлектирующей, а не к определяющей способности суждения. Понятие о целевых связях и формах природы есть по меньшей мере принцип подведения явлений природы под правила *ам, где законы каузальности, основанной на одном лишь механизме ее, недостаточны (V, стр. 383—385). [Недостаточность механического объяснения органической природы] [...] Органическое тело не есть только механизм, обладающий лишь движущей силой, оно обладает и формирующей силой, и притом такой, какую оно сообщает материи, не имеющей ее (организует ее), следовательно, обладает распространяющейся (fortpflanzende) формирующей силой, которую нельзя объяснить одной лишь способностью движения (механизмом).
|
