ДАУКАНТАС

Симонас Даукантас (1793—1864) — выдающийся литовский просветитель, обществовед. В 1816 г. поступил на отделение сво­бодных искусств и литературы, а в 1818—1823 гг. продолжал зани­маться на отделении моральных и политических наук Вильнюс­ского университета. В 1821 г. сдал экзамены, необходимые для присвоения звания магистра юриспруденции. Некоторое вре­мя изучал архивы Кенигсберга, с 1825 г. работал переводчиком в канцелярии Рижского генерал-гу­бернатора, с 1835 г. — при петер­бургском сенате. В 1850 г. ушел на пенсию и целиком, посвятил себя научной работе.

В основных своих работах — «Деятельность древних литовцев и жмудов» («Darbai senuju lietu-viu ir zemaiciu», 1822—1824), «Бытие древних литовцев» («Bu-das senoves lietuvin»), «Повест­вование о трудах литовского на­рода в старине» («Pasakojimas apie veikalus senoves lietuviu», 1850) и др. — занимался исследо­ванием истории Литвы и пробле­мами формирования государст­венности. С. Даукантас проповедовал естественное право человека и критиковал феодальный строй, как не соответствовавший этому праву, придерживался теории общественного договора. На миро­воззрение С. Даукантаса оказали влияние Ж.-Ж. Руссо и другие французские просветители.

18 Антология, т. 4

Подборка фрагментов us произведений С. Даукантаса и пере­вод их с литовского языка осуществлены авторами данного всту­пительного текста В. Гензелисом и И. А. Мацявичусом по изда­нию: S. Daukantas. Rinktiniai rastai. V., 1955.

ПРАВИТЕЛИ И ВЛАСТЬ

Каждый народ в начале своей истории [...] не составлял обще­ство. Тогда, когда люди добывали себе пищу: рыбу, птицу, зве­рей, — такой источник жизни давал повод людям для вражды ме­жду собой и вел их к постоянным междоусобицам, так как они друг от друга отнимали добытую пищу. Такая жизнь людей со­стояла ив одних лишь несчастий. Хотя и так безрассудно они себя вели, однако, покушав и усмирившись, радовались теплоте солнца, свету луны, теплоте огня, как каким-то своим доброжела­телям, не зная, что это за явления и откуда они берут свое начало. Но в то же время они догадывались, что эти вещи или существа им очень необходимы и полезны. Те из них, которые были умнее, заметили это и, желая избавить людей от вражды и сблизить их друг с другом, начали учить людей, заявляя, что существуют их небесные доброжелатели, которые всячески заботятся о них здесь, на земле. Мудрейшие для убедительности говорили людям, будто они общаются с небесными доброжелателями, получают от них свои знания и наставления и могут выпросить для людей все. Словом, причисляли себя к посредникам между людьми и богами. Таким образом, они стали выше других людей и получили воз­можность всегда, когда им только казалось, что их действия вы­годны для людей, говорить, будто бы боги так велят поступать, а если они были убеждены, что такие действия вредны для лю­дей, то они запрещали так поступать, непослушных строго наказы­вали, как богоотступников, дескать, они своим недостойным пове­дением вызывают гнев богов против всего своего народа.

Так выдвинулись среди людей просветители во всем мире, так было среди литовцев. Таких посредников между людьми и богами литовцы называли жрецами (kunigais), а старшего из них — верховным жрецом (kunigaiksciu), т. е. старшим из жре­цов. Власть, или порядок, этих жрецов называлась теократией, что значит власть посредников между людьми и богами.

Эти жрецы на своем собрании избирали одного старшего, 60 или 70 лет от роду, верховным жрецом, который управлял хозяй­ством и всем народом, называл себя правителем или князем. Он сам был главным судьей и первым посредником между народом и богами. [...]

Небольшие вопросы решал верховный со жрецами, но основ­ные вопросы должны были решаться всем народом, т. е. они соби­рались на сходку (стр. 79—80).

Нет ничего вечного в этом мире. Все, что в нем существует, раньше или позже изменится [...]. Об одних существовавших в на­шем мире явлениях свидетельствуют лишь письменные источники, о других (хотя письменных доказательств нет) можно удостове­риться с помощью изучения природы; есть и такие, которые в те­чение своей жизни сам человек может познать. Итак, где раньше располагались луга, стояли поселения, были плодородные почвы,

там сегодня выжженный солнцем песок, его гоняет ветер или там волнуются волны моря. Но встречаем и противоположное: там, где раньше была пустыня или море шумело, сегодня обрабатываемые поля, леса, озера и среди них в поселениях живут земледельцы. Знание об этом можем приобрести не только из древних источни­ков, но и убедиться своими глазами: и сегодня под водой находим окаменелые деревья [...].

Кто сегодня может сказать, сколько тысяч лет прошло с тех пор, как высочайшие горы мира, высота которых измеряется ми­лями, выдвинулись из моря? Никто сегодня этого не знает, нигде об этом не написано. Разве сегодня кто-нибудь поверил бы в су­ществование в нашем мире большущих зверей, о которых не упо­минает ни один письменный источник с начала изобретения письменности, если бы эту истину не доказывали ископаемые их кости. [...]

Известно также, что не одни только такие изменения природы расшатывали и уничтожали все в этом мире, но в одинаковой мере отразилось и мнение людей о вере и об укладе хозяйства. Так, одни хотели прославлять бога по одному образу, другие — по дру­гому. Согласно естественному праву, все люди должны жить сво­бодными, однако богачи всегда порабощали неимущих. Поэтому одни, желая заставить других принять их веру, отнять свободу, так жестоко и с такой ненавистью проливали кровь, что побежден­ные оставляли своим врагам свои богатые дома, плодородные зем­ли и большие богатства, а сами убегали в труднодоступные места лишь потому, что хотели согласно своим обычаям верить в богов и быть свободными. Каждый, кто изучает письменность, прекрасно знает, что о тех хозяйственных изменениях, которые были во всех веках, много написано книг (стр. 155—156).

В мирное время жрецы управляли хозяйством своего народа, но, когда между другими народами возникали большие войны, в которых должен был принять участие весь народ, землеправи-тели или солдаты выдвигали из своей среды самого храброго и самого стойкого. Подняв на свои плечи избранного военачаль­ника, показывали его всем, дабы те знали, кому они должны по­виноваться. Власть верховного кончалась тогда, когда все двига­лись на войну, чтобы отомстить обидчикам. С этого момента вся власть (жизнь и смерть всех соотечественников) были в руках военачальника. Его называли великим хозяином или великим кня­зем, или королем, от латинского слова rex, regis (правитель). Ко­гда же кончалась война, то военачальник становился опять тем, кем был раньше, а верховный принимал обратно жезл власти в свои руки и правил один народом так, как, по-видимому, и раньше. Итак, верховный со своими жрецами заботился о духовных и хо­зяйственных делах, а военачальник со своими соратниками — о том, что было необходимо для безопасности хозяйства и мира. Однако сегодня трудно сказать, кто из них когда обладал высшей властью: по-видимому, чем больше было войн, тем больше усили­валась власть военачальника, так как в военное время и хозяй­ственная жизнь находилась в его руках. Постепенно военачаль­ники стали присваивать себе все больше и больше власти, кажется^, они тогда и стали называться великими князьями и по своему влиянию в конце концов стали более старшими, чем верховный (стр. 225-226).