Понятие нормы гражданского права.

Норма гражданского права не получила должного научного освещения. В России до Октябрьской революции самостоятельных исследований по этой теме не проводилось^[1][1]. В советское время были подвергнуты анализу только отдельные вопросы, связанные с нормами гражданского права: изучались санкции гражданско-правовых норм^[2][2], проблемы применения норм гражданского права^[3][3]. В последние годы эта тенденция был продолжена^[4][4].

За рубежом нормы гражданского права также не подвергались детальному исследованию, хотя и являлись предметом анализа в рамках других тем. Например, рассматривал специфику норм гражданского права в рамках разработки пандект германский цивилист XIX в. Ф. Регельсбергер^[5][5], кратко останавливались на этом вопросе, в основном, в смысле их действия, Л. Кюленбек^[6][6] и А. Кемнитц^[7][7], в плане истории развития – Р. Леонард^[8][8]. Их современный соотечественник Я. Шапп, обосновывая правопритязательный характер системы гражданского права, также дает развернутую характеристику норм частного права^[9][9].

Явно недостаточный интерес цивилистов к теории норм гражданского права, очевидно, объясняется тем, что для большинства исследователей ясна как её природа, так и специфика. Однако норма гражданского права – чрезвычайно богатое по смыслу, исторически изменчивое и очень специфичное по отношению к нормам других отраслей права явление. Особенно очевидной эта особость становится при её исследовании с позиции деятельностно-догматического подхода.

Следует отметить, что в подобном ракурсе проблема уже формулировалась Б.И. Пугинским. Однако учёный сосредоточился на исследовании способов применения норм права в практической деятельности людей. Объектом его изучения стали не сами нормы и их проявления, а совокупность взаимосвязанных с нормами операций и действий. «Проще говоря, диссертанта интересовало не то, что такое нормы и каковы их строение и содержание (тем более, что все это многократно рассматривалось), а то как с ними работают, каков характер выполняемых при этом операций».^[10][10] С нашей точки зрения рассмотрение норм права как средств гражданско-правового регулирования предполагает рассмотрение специфики самого средства, а не только совершаемых с помощью него действий, тем более что исследований по этой теме как раз явно недостаточно. Хотя без изучения операций со средством, конечно, нельзя обойтись, поскольку этот аспект также дает информацию для анализа самого средства.

В отсутствие развернутых исследований нормы гражданского права в трудах цивилистов, воспользуемся выводами теоретиков права относительно норм права. Термин «норма права» не так давно по историческим меркам «обосновался» в юриспруденции. Традиционно его использовали в качестве синонима слова «закон». Поэтому можно сказать, что некоторые представления о норме-законе встречаются уже в работах Аристотеля и Цицерона^[11][11]. В дальнейшем они разрабатывались в трудах Г.Гроция, Б. Спинозы, И. Канта, Г.В.Ф. Гегеля, И. Бентама, Д. Остина, Г. Кельзена и др.^[12][12] В отечественном дореволюционном правоведении развитие учения о юридической норме связано с именами Н.М Коркунова, Е.Н. Трубецкого, Ф.В. Тарановского, И.А. Покровского, И.Л. Ильина, Л.И. Петражицкого^[13][13]. В советском – Н.Г. Александрова, С.С. Алексеева, В.К. Бабаева, М.И. Байтина, В.М. Баранова, С.Н. Братуся, С.А. Голунского, О.Э. Лейста, А.В. Мицкевича, П.Б. Недбайло, А.С. Пиголкина, И.С. Самощенко, И.Н. Сенякина, М.С. Строговича, Г.Т. Чернобеля, Л.Ф. Шебанова, Б.В. Шейндлина и др.^[14][14]

Подавляющее большинство исследователей исходит из того, что норма – исходный структурный элемент системы права, и поэтому теоретиками права анализ нормы права проводится в основном под углом ее соотношения с нормами, относящимися к другим нормативным системам^[15][15]. С этой позиции норма права, как и всякая норма, означает правило поведения общего характера. Отмечается, что норма права отличается от социальных норм тем, что исходит от государства и охраняется им, имеет формальную определенность и общеобязательный характер. Большинство правоведов согласно с тем, что правовой нормой называется «установленное или санкционированное государством правило поведения, охраняемое от нарушений с помощью мер государственного принуждения»^[16][16].

В цивилистике на данный момент актуально утверждение о том, что норма гражданского права является по своей сути правилом поведения, деятельности. Действительно, из множества статей гражданского законодательства, «разносящих» по различным гражданско-правовым институтам части единых норм, можно сконструировать высказывание, включающее указание на все необходимые элементы деятельности. Этот единый каркас нормы гражданского права выглядит следующим образом: если адресаты желают достигнуть цели, то они могут с помощью орудия совершить по поводу предмета согласованные действия, не выходящие за пределы запрета, и получить результат. В этой конструкции легко угадываются и адресаты – субъекты гражданского права и цели, иногда текстуально формулируемые в статьях закона (как, например, в ст. 506 ГК РФ о договоре поставки). Видны орудия (например, письменные документы), предметы (например, вещи или товары), сами действия (например, передача или трансфер) и их результат (как, например, в подряде).

Представляется важным уточнить то, что действия, которые могут быть совершены в рамках указанной деятельности, имеют внешне выраженный характер, поскольку именно такие действия могут входить в совместную деятельность субъектов гражданского права. Те действия, которые внешне не выражены, не могут описываться нормами гражданского права.

Это соображение позволяет сделать выводы относительно правовой природы так называемых «специализированных норм» – дефиниций, презумпций, фикций и т.п. Некоторые учёные считают, что в них отсутствует указание на какое-либо действие или бездействие субъекта гражданского права, т. е. отсутствует основной признак классический нормы права, и поэтому они не являются нормами права^[17][17]. Им возражают сторонники выделения специализированных норм. Так, О.А. Кузнецова в рамках диссертационной работы тщательно исследовавшая специализированные нормы в гражданском праве, пришла к выводу, что «…если норму рассматривать как «правило», а не только как «правило поведения», то «нетипичные» предписания легко и гармонично «войдут» в число правовых норм, ведь бесспорно то, что они являются определенными законодателем правилами»^[18][18]. Однако эта позиция представляется уязвимой. Л.В. Афанасьева справедливо отмечает, что «…в этом случае значительно расширяется род объектов, к которым в качестве их вида отнесены правовые нормы, ибо помимо социальных норм (правил поведения) существуют и иные правила – технические, грамматические и пр.»^[19][19] Она также упоминает и о других спорных попытках ряда исследователей замены правила поведения в качестве признака нормы права на иной (веление, предписание, образец и т.п.)^[20][20].

Отметим, что в немецкой литературе также высказано мнение о том, что не все нормы гражданского права имеют в своём составе указание на права и обязанности. Так, Я. Шапп придерживается точки зрения, согласно которой существуют правопритязательные и вспомогательные нормы гражданского права. Он пишет: «Нормы материального права (например, прежде всего, нормы Германского гражданского уложения), которые признают притязания, называют правопритязательными нормами»^[21][21]. Вспомогательные нормы, по мнению учёного, не содержат притязания, а уточняют либо состав, либо правовое последствие притязания. Для немецкой правовой доктрины такое заключение возможно, поскольку предполагается, что норма права состоит из состава и последствия. Последнее необязательно представляет собой указание на права и обязанности. Именно поэтому возможно существование вспомогательных положений в качестве норм права. Однако в отечественном правоведении преобладает другая позиция: любая норма права, в том числе и гражданского, как специфический правовой регулятор, должна включать указание на права и обязанности. Позиция совершенно обоснованно является господствующей, поскольку отсутствие такого указания, думается, препятствует разграничению правовых и социальных норм.

В науке был выдвинут и другой подход к специализированным нормам. Н.Н. Вопленко и П.М. Рабинович, критикуя работу А.Ф. Черданцева, писали: «…нельзя согласиться с автором в том, что легальные определения юридических понятий – нормы права «дефинитивные» (стр. 121—122). Такие правила, будучи как раз «нормами понимания» (выделено мной – Р.О.), суть аутентические интерпретационные акты»^[22][22]. Таким образом, авторы указывали на «действенный» характер легальных определений. И хотя они свели эти действия к толкованию, что неверно по сути, все же указание на наличие в специальных нормах действий очень важно.

Ю.В. Кудрявцев также обращал внимание на связь нормативных определений с мыслительными действиями. Он предположил, что можно создать конструкцию нормы права, при которой «…дефиниция подразумевает, что надо понимать определяемое понятие так-то и так-то. В этом ее обязывающий характер»^[23][23]. Однако учёный считал, что в такой натянутой конструкции нет смысла, к сожалению, никак не обосновывая своё сомнение.

Предсталяется, что так называемым «специализированным нормам права» напрасно отказывают в наличии в них правил деятельности. Без сомнения они имеют своим предназначением указывать на то, как понимать то или иное выражение, термин, упомянутые в законе. Другое дело, что эти правила, носят не внешний, а внутренний, мыслительный характер. Остановимся на этом моменте подробнее.

Нормы права существуют не сами по себе и не для себя, а для регулирования общественных отношений – как правовое средство. Поэтому любая норма гражданского права – объект для применения или реализации, представляющие собой деятельность^[24][24]. Прежде чем воплотиться в конкретных действиях, норма права должна быть выбрана, понята субъектом и только после этого – приложена им к определенному случаю. При этом он обязан строить свой мыслительный процесс по определенным правилам: понимать и выбирать норму права так, как это определено «специализированными нормами права». Н.М. Коркунов следующим образом комментировал это соображение: «…если закон дает определение какой-нибудь юридической сделки или какого-нибудь преступления, это означает веление все юридические последствия, связанные с данной сделкой или с данным преступлением, относить лишь к тем человеческим действиям, которые подходят под это определение»^[25][25].

Сказанное не означает, что в такой норме устанавливаются правила мышления. Последние носят логический характер. Речь идет о содержании этого процесса: какие суждения необходимо использовать для построения умозаключения относительно действий, которые должны быть совершены в определенной ситуации. Например, если в п. 1 ст. 48 ГК РФ установлено, что юридическим лицом признается организация, которая имеет обособленное имущество и отвечает им по своим обязательствам, может от своего имени приобретать и осуществлять гражданские права и нести гражданские обязанности, быть истцом и ответчиком в суде, то признать юридическим лицом организацию, не обладающей соответствующими признаками нельзя. Эта однозначность необходима для того, чтобы правила применялись единообразно, в них вкладывался один и тот же смысл.

Подтверждением сказанного является терминология, используемая в «специализированных нормах права». Например, большинство норм-дефиниций определяют обязанность по определению того или иного правового явления терминами «признается»^[26][26] (ст.ст. 5, 17, 48, 69, 82, 153, 195, 224, 330, 420, 426, 428, 435, 438, 1226, 1228 ГК РФ и др.) «относятся»^[27][27](ст. 48, 91, 103, 128, 130 ГК РФ и др.), «понимаются»^[28][28] (п. 2 ст. 15 ГК РФ и др.), «считается»^[29][29] (п. 2 ст. 154, ст. 157 ГК РФ и др.) «есть»^[30][30] (ст. 170 ГК РФ и др.), «является»^[31][31] (п. ст. 142, 222, 225, 256, 1115, 1304 ГК РФ и др.). Таким образом, дефиниция, в большинстве случаев, дается через глагол, т. е. говорит о действии адресата, хотя и внутреннего характера. Именно внутренний характер действий, а не их отсутствие, не позволяет отнести правила их совершения к нормам гражданского права и соответственно признать так называемые «специализированные нормы» нормами гражданского права. Так называемые «специализированные нормы» являются не нормами гражданского права, а лишь положениями, составляющими их гипотезы. Исходя из сказанного, представляется верным следующее определение: норма гражданского права представляет собой правило внешне выраженной деятельности участников имущественных и личных неимущественных отношений, установленное или санкционированное государством и охраняемое от нарушений с помощью мер государственного принуждения.

Такое определение нормы права, являющееся в целом верным, хорошо служит отграничению норм права от других явлений. Однако, называемые учёными признаки нормы права выступают как «забор», не позволяющий видеть её в каком-либо ином контексте, поскольку заставляет исследователям сосредоточить внимание только на внутреннем устройстве нормы права. Но при абсолютизации проявляются недостатки подхода: умозрительность и безотносительность анализа объекта. Наша задача – в рамках деятельностно-догматического подхода связать назначение и устройство норм гражданского права и выявить их специфику по сравнению с нормами права других отраслей права и иными гражданско-правовыми средствами.