И великие были детьми

·Знамени-тый худож-ник Альбрехт Дюрер еще в 13 лет на-писал <Авто-портрет>, во-шедший в со-кровищницу мирового ис-кусства.

·Известный итальянский лингвист К. Тальявини в 12 лет уже владел семью языками, а к двадцати двум годам - пятнадцатью. Каждый год римский про-фессор изучал по два-три языка. На од-ном лингвистическом конгрессе он зачитал приветствие собравшимся на пятидесяти языках.

Quot;Новые левые" и "контркультура" 60-х дали миру и других социологически настроенных радикалов, в том числе Руди Дучке, Эрнесто Че Гевару, Режи Дебре, Тома Хайдена, Элриджа Кливера, Эбби Хоффмана.. Валлерстайн тоже когда-то был лидером и теоретиком бунтующих студентов 60-х годов был Иммануил Валлерстайн, а теперь это автор знаменитой теорию мировой капиталистической системы.

В Германии 60-х годов, так же как и в остальной Европе этого времени, часть молодых людей верила, что не сегодня-завтра должна произойти революция. Ханс Иоахим Кляйн был один из них. Он являлся активным участником различных левых и анархических групп во Франкфурте. Они выступали против агрессии во Вьетнаме, Палестине, против правой диктатуры, американского империализма и верили, что могут переделать мир. Когда в начале 70-х годов Фракция Красной Армии (RAF) совершила первые покушения, многие молодые люди решили присо-единиться к ней и взять в руки оружие. Ханс Йоахим, которого прозвали <Кляйн Кляйн> (маленький Кляйн), стал членом <революционных ячеек> (RZ). Потом он отказался от вооруженной борьбы.

1960-е годы XX века дали огромный толчок развитию мирового революционного движения. Во Вьетнаме, в Алжире, по всей Латинской Америке антиимпериалистическое сопротивление достигло своей высшей точки, апогея. Французские студенты и рабочие предприняли самую решительную попытку сокрушить капиталистическое общество в мае 1968 г. В авангарде борьбы шла самая способная и талантливая часть студентов, интеллигенции, рабочих.Молодые бунтари в 1960-е вышли из подчинения общества. Они создали собственную культуру - ее назвали контркультурой. Они придумали собственную музыку - рок. Они изобрели собственную живопись - поп-арт и психоделическую живопись. Они создали свой театр - ливинг-театр, то есть уличный, свое кино - параллельное кино.

Эти бунтари ненавидели сытое, скучное, занудное буржуазное общество, в котором они жили. Они жаждали революции, наклеивали в своих домах портреты Ленина, Троцкого, Фиделя Кастро и Че Гевары. Но они ненавидели также традиционные компартии и Советский Союз. Их молодые бунтари называли "омерзительной бюрократией" - такой же омерзительной, как капитализм. Чтобы как-то отличить этих бунтарей от традиционных левых - друзей Советского Союза, новую поросль революционеров стали называть "новыми левыми". Именно "новые левые" вынудили американское правительство прекратить войну во Вьетнаме. Они добились юридического расового равноправия в Америке. Именно "новые левые" добились для молодых права на субкультуру - на рок, сленг, джинсы, маечки, фенечки, на внешний вид, отличный от "взрослого мира". Они добились для парней права носить длинные волосы, а для девчонок - не носить лифчики[567].

Возникнув, как моральный протест, борьба стала приобретать к середине 60-х годов социально-политический характер. От абстрактно звучащих обличений истеблишмента левое студенческое движение стало переходить к критике капиталистического господства. Вместо истеблишмента был назван капитал, как главный источник всех видов угнетения. Одновременно движение "новых левых" стало отказываться от тактики ненасильственных действий в пользу террора.

Вечные вопросы бытия, вопросы о смысле жизни.

Эти вопросы люди задавали с незапа-мятных времен и будут задавать всегда. Они непосредственно связаны с духом человека и его природой, поэтому отвечать на них надо в духовном плане.

Вечные вопросы	Русские вопросы	Детские вопросы
Что есть истина? Что есть добро и зло? Как возникла Вселенная? Откуда появился человек? Почему мы здесь? Как надо жить? Что про-исходит после смерти?	Кто виноват? - вопрос А.Герцена Что делать? - вопрос Н.Чернышевского В чем моя вера - вопрос Л.Толстого Когда же придет настоящий день? - вопрос Н.Добролюбова	Почему детей больше, чем стариков? Почему взрослые не играют в игрушки? Почему у человека два глаза и одна голова? Зачем мужчины дарят женщинам цветы? Почему негры черные? Отчего бедных больше, чем богатых?

В формировании молодежной контркультура и идеологии <новых левых>, взятой на вооружение студенчеством во многих странах, огромное влияние оказали социологи Франкфуртской школы и прежде всегоГерберт Маркузе(1898-1979) - профессор Калифорнийского университета, идейный вождь движения "Новые левые". В новом свете он пересмотрел ряда важных положений классического марксизма, приспособив их к современным реалиям. Маркузе подчеркивает, что современная западная культура, с ее достоинствами комфорта, технической оснащенности, удобства бытия и безопасности существования рождает репрессивную терпимость всех членов буржуазного общества, создает одномерного человека.

Герберт Маркузе

Молодые бунтари 1960-х, почувствовав себя такими одномерными, подняли революцию против репрессивной культуры, а заодно и буржуазного общества в целом. Собственно говоря, к тому их призывал автор знаменитой книги "Одномерный человек" (1964)[568]: если во времена <старых левых> и К.Маркса, т.е. в середине Х1Х века, самой революционной силой выступал пролетариат - изгой индустриального общества, то сегодня, в середине ХХ века, знамя революционной борьбы у него должны перехватить те, кто чувствует себя отщепенцами, изгоями. К ним Маркузе относил молодежь и жителей гетто. Если постиндустриальное общество отрицает их, то и они, в свою очередь, имеют право отрицать его самого. Во главе нового общественного движения, призванного радикально изменить ситуацию и получившего название <новых левых>, должны находиться студенты и гуманитарные интеллектуалы - свободно парящий слой одиночек, обладающих социальными знаниями. Именно они должны подхватить выпадающее из рук рабочего класса знамя <тотальной негации> (всеобщего отрицания) Вслед за Т. Адорно и М. Хоркхаймером, Г. Маркузе повторяет, что все, существующее в современном западном обществе - ложно и все это необходимо разрушить.

Маркузе зарекомендовал себя как критик советского и западного обществ, отрицавший тезис марксизма о пролетариате как единственной силе, способной разрушить капитализм, автор работ "Разум и революция. Гегель и возникновение теории общества", "Эрос и цивилизация", "Одномерный человек", "Советский марксизм", "Критика чистой терпимости", "Конец утопии", "Очерк об освобождении" и т.д. Франкфуртская школа создает критическую теорию общества. Пик популярности трудов представителей этой школы приходится на 1960-70-е гг, особенно в связи с движением молодежного протеста, прокатившемся по США и западно-европейским странам и вызвавшем к жизни как новые направления в социально-гуманитарном звании, так и ряд практических мероприятий государств, начиная от реформ систем высшего и среднего образования и кончая созданием правительственных ведомств по делам молодежи и молодежной политики, направленной на бесконфликтную адаптацию молодежи в современное общество.

Вовсе не случайно, а как знак признания их вклада, в 1968 г. среди студенческой молодежи появляется характерный лозунг <Мао-Маркс-Маркузе>, хотя сами франкфуртцы отринули насильственные действия и экстремизм этого движения[569].

Новые левые - мальчики бравые
Новые левые - мальчики бравые С красными флагами буйной оравою, Чем вас так манят серпы да молоты? Может, подкурены вы и подколоты?!	Не [разобраться], где левые, правые... Знаю, что власть - это дело кровавое. Что же, [валяйте] затычками в дырках, Вам бы полгодика, только в Бутырках!
Слушаю полубезумных ораторов: "Экспроприация экспроприаторов..." Вижу портреты над клубами пара - Мао, Дзержинский и Че Гевара.	Не суетитесь, мадам переводчица, [Я не спою], мне сегодня не хочется! И не надеюсь, что я переспорю их, Могу подарить лишь учебник истории.
Владимир Высоцкий

<Новые левые>, которых назвали громкоговорящим меньшинством, выступившие против авторитетов и политических партий, против всех, кому больше 35 лет, против любой идеологии и политики, несомненно, опирались на работы социологов и философов Франкфуртской школы. Однако своими действиями они привели к тому, что не предусматривалось ни Г.Маркузе. ни самими бородатыми бунтарями, а именно к укреплению и совершенствованию буржуазного общества, превращению его, если можно так выразиться, в капитализма <с человеческим лицом>.

Таким образом, социология сыграла в истории Западной Европы и США ХХ века особую роль. Получалось так, что социология действовала наподобие психологического или интеллектуального фильтра, отбирая и притягивая на социологические факультеты людей с ярко, если не сказать патологически, выраженными реформистскими наклонностями. Их ряды пополняли те, кто когда-либо испытал жизненную неудачу и разочарование. Социология и прежде притягивала всякого рода радикалов. Так, в 1930-е годы среди них были социалисты, которые в молодости призывали к низвержению основ существующего строя, а в пору зрелости превратились в отъявленных консерваторов. В 1960-е годы она привлекала радикально настроенных студентов ведущих университетов мира.

Но социология не просто фильтровала, отбирая в свои ряды радикалов и революционеров всех мастей, она вооружала их теоретическим багажом знаний, опираясь на который они создавали новые концепции общества, формировали мировоззрение многих поколений молодежи.

Почти все современные типы воспитания - это <психологические ископаемые>, преобладавшие каждый в свою историческую эпоху аналогично тому, как современный класс рептилий в свое время был преобладающей группой позвоночных на Земле.

Ллойд Демоз

По мнению А Гоулднера, социология не только привлекает, но и производит главным образом радикалов. Доказательству подобного тезиса он посвятил целую книгу - <Наступающий кризис западной социологии>[570] (1970). Ее называют самым важным вкладом в историю социологии после <Социологического воображения> Р. Миллса. Книга писалась в разгар студенческих движений 1968 г., накала борьбы в Европе и Америке <новых левых>, обострения выступления радикалов, особенно негритянских лидеров. В первых же строчках А. Гоулднер отражает пафос своего будущего повествования: он говорит о трагическом разрыве между теорией, объясняющей общество, и общественной практикой. Если это противоречие не выходит за границы науки, то расхождение теории и практики остается вопросом методологии, но если оно выходит за пределы науки, то превращается в вопрос политический. Воинственно настроенные радикалы Америки, особенно <новые левые> лидеры негритянского освободительного движения серьезно не интересовались социальной теорией, хотя интерес к животрепещущим социальным проблемам стоял у них на первом плане. Происходит это, считает А. Гоулднер, отчасти потому, что они не успели выработать собственной теории (другие их не устраивают), отчасти потому, что они, как и все американцы, являются прагматистами и интересуются больше делом, нежели рассуждениями.

Но, оказывается, существуют другие причины, в которых следует разобраться. В 1960-е годы социология в США стала частью поп-культуры. К этому времени социология достигла своей интеллектуальной и институциональной зрелости. Сотни тысяч американских студентов ежегодно посещали курсы социологии, ежегодно выходили в свет многие тысячи книг по социологии, не считая статей и отчетов. А.Гоулднер отмечает: интерес к социологии был настолько велик, что обществоведческая литература продавалась везде - на железнодорожных станциях и в аэровокзалах, в гостиницах, магазинах, на уличных лотках. Поскольку к этому времени возросло материальное благосостояние среднего класса, тысячи родителей покупали своим детям социологическую литературу даже тогда, когда это не было продиктовано нуждами образования[571].

Социологическая литература стала массовым, общедоступным жанром. О социологии сообщали в прессе и по радио, в студенческих аудиториях, на общественных диспутах. Общедоступность социологической литературы, присутствие ее в каждом американском доме имели свои негативные моменты. Молодое поколение, обычно радикально настроенное к истэблишменту, ошибочно идентифицировало социологию с официальной культурой, против которой оно выражало свой протест. С другой стороны, близкой знакомство, постоянное общение с социологией привело к некритическому восприятию социальных знаний. Даже в своем протесте они не выходили за рамки поп-социологии (буквально социологии <книжек в обложках>).

<Новые левые> в современной России (фото: Советская Россия, N 72 (12415), 5 июля 2003)

В социологической литературе много говорилось о расовых предрассудках и проблемах бедности. Книжных знаний молодым радикалам казалось достаточно, они не видели необходимости углубляться в социальную теорию. Когда они встречали эмпирические данные, противоречащие их ценностям и усвоенным знаниям, они считали их моральным отступлением от науки, а не поводом к размышлению. На теоретизирование радикалы смотрели, как на форму эскапизма, если не морального предательства. Они не замечали, пишет А. Гоулднер, как превратились в мещанствующих нигилистов, в антиинтеллектуалов из провинциального захолустья. Как это ни парадоксально, но зажиточные буржуа и молодые радикалы, стремящиеся разрушить, переустроить их мир, придерживались одних и тех же политических взглядов[572].

Став элементом повседневной культуры, социология приземлила уровень понимания социальных проблем. Начитавшись популярных книжек, обыватель решил, что без лишних углублений в ее теорию, он способен компетентно судить о бедности, преступности, расовых предрассудках, безработице и т.д. Молодые радикалы увидели в социологии прекрасный инструмент для революционного изменения общества.