Глава 16. ОХОТА НА ЛАМАНТИНА

 

Ближе к вечеру флибустьеры, так и не добравшись до твердой земли, привязали плот на берегу островка, покрытого густой растительностью. Многочисленные пальмы разных видов поднимались тут среди мангров и болотных камышей, перемежаясь еще с какими-то незнакомыми деревьями.

Флибустьеры, которые весь день гребли под палящим солнцем, совершенно обессилели, их томила жажда, поскольку за весь день они не выпили и глотка пресной воды. Попробовав несколько раз воду из лагуны, они обнаружили, что она солоновата, поскольку на этих протоках сказывались морские приливы и отливы.

– Тысячу пиастров за стакан воды! – вскричал Кармо. – Я больше не могу.

– Боюсь, что придется провести эту ночь, даже не смочив горло, – ответил Корсар. – Пока не доберемся до какой-нибудь реки, пресной воды у нас не будет.

– Подождите, хозяин, – сказал вдруг Моко, который внимательно разглядывал растительность островка, еще освещенную последними лучами солнца.

– Ты что, надеешься там найти какой-нибудь источник? – спросил Корсар. – В этих болотах ничего нет, кроме морской воды.

– Мне кажется, я заметил растение, которое утолит нашу жажду, хозяин.

– Дерево-фонтан? – смеясь, спросил Кармо. – Я, по правде говоря, никогда не слыхал о деревьях, дающих воду.

– Что-то вроде воды, белый кум.

– Ты бы уж лучше сказал – вино.

– Пока что удовлетворимся водой, – сказал негр. – Пошли за мной.

Флибустьеры и Яра высадились с плота и двинулись вслед за негром, который углубился в заросли, с трудом прокладывая себе дорогу среди лиан и веток кустарника. Почва на этом островке была не болотистая, как на других, а скорее песчаная – настоящий кусок твердой земли, возможно, даже скалистой.

Пройдя шагов двести, Моко остановился перед прекрасным растением, которое одиноко росло посреди небольшого открытого пространства. Оно было похоже на иву, высотой футов шестьдесят, с верхушкой, собранной куполом, составленным из широких и длинных листьев, но не таких больших, как у пальмы.

По веткам и стволу этого странного растения сочилась вода, и в таком количестве, что у подножия его образовалось даже болотце. Это был постоянный дождь, непрекращающийся и такой обильный, что капли падали на землю с монотонным, равномерным шумом.

– Вот это да! Настоящее дерево-фонтан! – воскликнул Кармо удивленно. – Никогда не видел ничего подобного!

– Ив самом деле, очень любопытно, – сказал Корсар. – Что это за растение?

– Это тамаи каспи, капитан, – ответил негр.

– А откуда происходит вся эта вода? – спросил гамбуржец.

– Возможно, это дерево накапливает атмосферную влагу при помощи специальных органов, – предположил Корсар. – На Канарских островах тоже есть растения, которые обильно дают воду.

– Так оно все время и плачет? – удивлялся Кармо.

– Не переставая, – ответил Моко. – Оно дает воду, даже когда оскудевают реки и пересыхают источники.

– Воспользуемся этим! – призвал Кармо. – Хоть Моко и уверяет, что это растение плачет всегда, я все же боюсь, что оно вот-вот перестанет.

Однако Кармо томила не только жажда; его мучил и голод. Всю провизию они израсходовали в течение дня, а новую добыть было нельзя, поскольку стрелять Корсар запретил.

– Вода, конечно, хорошая вещь, – продолжил он, напившись. – Но слезы этого дерева только промыли мне кишки. Если ты, Моко, и в самом деле такой кудесник, то должен разыскать такое дерево, которое нас еще и накормит. Что вы на это скажете, капитан?

– Ты прав, как всегда, – улыбаясь, ответил Корсар.

– Вот видишь, Моко. Давай-ка поищи нам другое дерево, на котором растут жареные куры, например.

– Мой белый кум слишком многого хочет, – сказал негр. – Я даже в Африке не видел деревьев, на которых растут жареные куры.

– Поищем тогда что-нибудь еще. Именно в этот момент со стороны лагуны раздался странный крик, который, казалось, издавало какое-то крупное животное.

– Что это? – спросил удивленно Кармо.

Негр и даже Яра разом обернулись, глядя сквозь деревья.

– Это манате! – воскликнула индианка.

– Да, – подтвердил Моко. – Так кричит морская корова.

– Ты хочешь сказать, – ламантин? – спросил Корсар.

– Да, капитан. Лакомая добыча.

– Но труднодоступная.

– Мы ее добудем, капитан.

– Не пуская в ход ружья?

– Хватит и гарпуна.

– А если у нас его нет?

– Мы сделаем его, капитан. Белый кум, у тебя есть веревка?

– Даже десять, если хочешь, – ответил Кармо. – Моряк никогда не бывает без нее.

– Тогда манате будет наш.

– К какой породе принадлежит этот господин манате?

– Увидишь, кум, и главное – попробуешь. Он стоит дюжины жареных кур, о которых ты так вздыхал.

Второй крик раздался чуть ближе. Животное, должно быть, находилось где-то неподалеку от островка.

Моко отломил длинную почти прямую ветку, очистил ее от листьев и привязал к концу свой испанский нож, соорудив таким образом что-то вроде гарпуна.

– Пошли, – сказал он затем. – Но только тихо, не шуметь!

Дойдя до зарослей мангров, окаймлявших островок, негр остановился, внимательно оглядывая воду протоки.

Уже спустилась темнота, но, поскольку тумана здесь не было, еще можно было разглядеть, что происходит в лагуне.

Поблизости от плота водоросли шевелились, точно какое-то крупное животное пыталось проложить себе дорогу среди них.

– Это он, – сказал негр. – Он прячется.

– Кто? – спросил Кармо.

– Манате.

– Но я не вижу ничего.

– Подожди немного, кум, он появится.

– Мы что, будем скрываться здесь?

– Пока да, – ответил Моко. – Ага!.. Вот и он! Черный Корсар и его товарищи пригнулись за манграми. Посреди водяной травы всплыло какое-то массивное животное, немного похожее на тюленя, только морда у него была не круглая, а удлиненная.

– Это ламантин? – вполголоса спросил Корсар.

– Да, – ответил Моко.

– Какой большой.

– И к тому же вкусный.

– Не дадим ему удрать, – сказал Корсар.

– Не шевелитесь, – ответил негр.

Он взял свое копье и осторожно полез среди перепутанных ветвей мангров, не производя ни малейшего шума.

Ламантин оставался полупогруженным в воду, но время от времени поднимал голову, словно пытаясь уловить какой-нибудь шум. Вероятно, он заметил присутствие врагов. Даже наверняка, поскольку прервал свою вечернюю трапезу.

Неожиданно Моко резко вскочил на противоположном краю зарослей. Его длинное копье просвистело в воздухе и вонзилось в спину ламантина, глубоко проникнув в тело.

– К плоту! – закричал негр.

Флибустьеры вместе с Ярой бросились к плоту. Моко впереди, с топором в руке.

Ламантин, вероятно, смертельно раненный, яростно бился среди водяных растений, издавая стоны, которые быстро перешли в хрип. Он то метался посреди тростника, ломая его собственным весом, то шумно погружался, поднимая настоящие волны, которые с плеском разбивались о корни мангров, то снова появлялся, хрипло дыша и отдуваясь.

Несмотря на отчаянные усилия, копье по-прежнему торчало у него в спине, причиняя животному от его собственных рывков сильную боль и увеличивая потерю крови.

– Быстрее!.. Вперед!.. – закричал Корсар, бросаясь на плот со шпагой в руке.

Движимый мощными толчками Кармо и гамбуржца, плот быстро пересек протоку и приблизился к несчастному ламантину, который по-прежнему бился среди корней мангров.

Моко поднял топор. Послышался глухой удар, словно что-то переломилось, и длинный стон. Ламантин застыл на песчаной отмели и испустил последний вздох.

– Вот и ужин, – сказал Моко, приготовясь разделать добычу на куски.

– И какой ужин! – воскликнул Кармо. – Его хватило бы на сто человек.

Корсар наклонился над животным и с любопытством осмотрел его. Этот обитатель рек и лагун Центральной и Южной Америки был длиной примерно пять метров, хотя некоторые экземпляры достигают иногда и семи и даже восьми. Формой тела он был похож на тюленя, но морда чуть длиннее и несколько более плоская. Вместо плавников у него были широкие плоские лапы и такой же широкий хвост, а на груди соски, наполненные молоком.

Сегодня эти млекопитающие редки. Но прежде они часто встречались в Ориноко, в Амазонке, в устьях рек Гвианы, на берегах Гондураса, а иногда и в Мексике. Как и тюлени, они живут и в воде и на суше, но редко выбираются на берег, поскольку теряют там свою подвижность, передвигаясь с большим трудом.

Несколькими ударами топора Моко отрубил большой кусок ламантина фунтов на шестьдесят. Этого было более чем достаточно, чтобы кормить флибустьеров в течение нескольких дней.

Остальное было брошено на отмели на съедение кайманам, поскольку не было никакой возможности сохранить долго мясо.

Вернувшись на свой островок, флибустьеры развели большой костер и принялись жарить кусок ламантина, нанизав его на лезвие шпаги.

Ужин получился изысканный. Не хватало лишь хлеба, сокрушался Кармо, да бутылочки джина или рома.

Ночь прошла без происшествий, хотя кайманы несколько раз затевали схватки в окрестностях островка, видимо, из-за останков бедного ламантина. А наутро флибустьеры снова погрузились на плот в надежде добраться до твердой земли еще до захода солнца.

В полдень, после того как они прошли еще несколько проток и миновали множество островков, Корсар, взобравшийся на верхушку шалаша, заметил столб дыма, который поднимался среди деревьев на берегу.

– Какие-то люди устроили лагерь в лесу, – сказал он Кармо, который тоже заметил вдали этот дым.

– Это испанцы или индейцы?

– Не знаю. А что скажет Моко? – спросил Корсар, обращаясь к негру.

– Вряд ли это испанцы, – ответил гигант. – В этих местах, насколько я знаю, нет их гарнизонов.

– А ты, Яра, что посоветуешь сделать?..

– Добраться до этой стоянки, мой сеньор, – ответила девушка. – Индейцев нам бояться нечего, наоборот, мы можем получить от них ценные сведения.

– Тогда плывем к берегу, – решил Корсар после минутного колебания.

И плот был направлен в широкий канал, который, казалось, вел прямо к этому столбу дыма.

По левую и правую сторону канала тянулись острова и островки, одни поросшие тростником и манграми, другие высокими и ветвистыми деревьями. На их берегах время от времени виднелись группы кайманов, греющихся на солнце. Но эти опасные пресмыкающиеся не гнались за плотом. Приподняв на минуту голову, они с любопытством смотрели на него, щелкая челюстями и показывая длинные ряды острых зубов, потом снова вытягивались среди ила и тростника.

В два часа дня только два километра отделяло плот от твердой земли. Столб дыма больше не был виден, тем не менее Корсар все равно надеялся добраться до индейской стоянки, чтобы уточнить свое местонахождение.

– Еще одно усилие, друзья! – говорил он своим матросам, которые, с трудом отталкиваясь шестами, двигали плот вперед. – Скоро конец пути, и будем отдыхать до завтра.

Вода понемногу становилась все мельче. Дно заросло водорослями, которые нередко останавливали плот. Однако и этот последний участок пути был наконец пройден. В четыре часа флибустьеры и Яра высадились на опушке леса.

– Пойдем сразу же искать стоянку? – поинтересовался Кармо.

– А ты предпочел бы вместо этого отдохнуть, мой бравый матрос? – спросил Корсар.

– И еще приготовить ужин, капитан, – ответил флибустьер, смеясь. – У нас еще есть добрый кусок ламантина, можно его поджарить.

– Займись ужином, – решил Корсар. – А потом подумаем о поисках стоянки.

– Черный кум, ты можешь пошарить в лесу. На этих деревьях должны быть плоды.

– И к тому же мед, – ответил негр, который несколько мгновений внимательно всматривался в чащу деревьев.

– Ты сказал, мед?.. Брюхо акулы, ты что, заметил улей?

– Нет, муравейники, белый, кум.

– Муравейники! – воскликнул Кармо, с изумлением глядя на негра. – Причем тут муравейники и мед, который ты мне обещал?

– Пойдем за мной, кум, и ты узнаешь.

– Ты что, сумасшедший? Или ты просто смеешься надо мной?

– Когда Моко обещает, он держит слово.

– Пошли за ним, – сказал Корсар, удивленный не меньше Кармо.

Негр пробрался через густые кусты и остановился перед небольшой песчаной насыпью, длиной чуть больше метра и высотой сантиметров десять, которая протянулась перед стволом толстой пальмы.

– Что это такое? – спросил Кармо.

– Гнездо муравьев, – ответил негр. – Вот они выходят: смотрите!

Из воронки, прорытой в центре этой маленькой дамбы, вылезло в этот момент несколько муравьев, намного больше обычных, с раздутым брюшком, напоминающим маленькую виноградину.

Моко взял одного, раздавил пальцами и приложил к губам, жадно высасывая его.

– Фу! – поморщился Корсар.

– Он полон меда, – пояснил Моко.

– Никогда не поверю. Никогда не слышал, чтобы муравьи производили мед, – сказал Кармо.

– Тогда погоди, кум.

Негр разломил надвое своим испанским ножом муравейник и показал серию галерей и комнаток, разделенных маленькими стенами, сделанными из камешков, смешанных с глиной.

Продолжая копать в направлении этих галерей, прорытых муравьями, он последним ударом приподнял кусочек земли, и глазам удивленных флибустьеров предстали восемь ячеек овальной формы, до краев наполненных медом.

– Что это? – недоверчиво спросил Кармо.

– Обмакни палец и попробуй.

– Нет, я не решаюсь.

– Тогда попробую я, – сказал Корсар.

Он окунул палец в это вещество и поднес ко рту.

– Это мед, и очень сладкий!

– В самом деле мед? – удивился Кармо.

– И отличный, Кармо. Только немного кислит. Видно, муравьи добавили в него свою кислоту.

– Кто бы мог подумать, что в этой стране муравьи производят мед, как пчелы? Ни за что бы в это не поверил.

– Попробуй, Кармо, – сказал Ван Штиллер. – Это настоящий мед.

– Соберем его, он послужит нам на сладкое после жаркого, – решил Корсар.

Моко сорвал широкий пальмовый лист и, свернув его наподобие кулька, наполнил медом.

– Тут по крайней мере четыре фунта, – определил негр.

– Жаль, что нет к нему сухарей, – заметил Кармо.

– Нам их заменят бананы.

Опустошив все соты, флибустьеры вернулись на свою стоянку, перешагивая через многочисленные колонны муравьев. Бедные насекомые, выгнанные из своего гнезда, разбегались во все стороны, как разбитое войско. Возможно, они надеялись, что после ухода грабителей вернутся в свои галереи и снова починят постройки, развороченные негром.

Этих трудолюбивых насекомых очень много в Центральной Америке, особенно в Мексике и вдоль реки Колорадо. Они встречаются там повсеместно, несмотря на то, что их преследуют и люди, и звери, особенно медведи, которые, съедая их мед, пожирают и самих производителей.

Мед, который муравьи накапливают в своих сотах, мало отличается от пчелиного. Вкус его тоже очень приятный, но только летом он слегка кисловат.

Мексиканцы, а еще больше индейцы, потребляют его в большом количестве и даже делают из него вино, очень крепкое и довольно вкусное.