Глава 23. ЗАХВАТ ФОРТА САН-ХУАН ДЕ ЛЮЦ

 

Добравшись до подножия башни, Ван Штиллер не стал терять даром времени. Он тут же прыгнул в шлюпку, стоявшую под скалой в укрытии, и принялся грести, что есть мочи.

Ветер дул со стороны залива, и шлюпку несло волнами по направлению к берегу. Не будь этого, Ван Штиллеру, хоть он и был весьма крепок, пришлось бы немало потрудиться, прежде чем в одиночку добраться до причала.

Он был уже на самой середине рейда, когда заметил большую шлюпку, которая тем же курсом следовала в темноте за кормой.

«Неужели это испанцы?» – с тревогой подумал Ван Штиллер.

Он собирался уже укрыться среди барок, стоявших на рейде то там, то сям, когда услышал голос, кричавший со шлюпки:

– Эй, стой, или я стреляю!

Услышав его, гамбуржец облегченно вздохнул и бросил весла.

– Лузерини! – воскликнул он. – Эгей! Вы с «Молниеносного»?

– О!.. – воскликнул тот же голос. – Чтоб меня акула сожрала, если это не наш гамбуржец!

Шестивесельная шлюпка, в которой сидели двенадцать матросов, подошла к борту лодки Ван Штиллера, и боцман Лузерини встал в ней во весь рост.

– Это в самом деле ты, Ван Штиллер?

– Да, боцман, как видишь.

– А капитан?

– Его вот-вот схватят испанцы.

– Что ты говоришь?..

– То, что слышал. Если мы до рассвета не захватим форт, капитан попадет в их руки.

– Гром и молния!.. Капитан в опасности! В этот момент на восточной башне форта Сан-Хуан де Люц прогремел выстрел из кулеврины.

– Это Кармо отбивается от испанцев, – сказал Ван Штиллер. – Но наших всего трое, и у них только один снаряд. Дай мне двух своих людей, боцман, и поспеши предупредить Моргана. Капитан заперся в восточной башне.

– А ты куда направишься?

– Предупредить де Граммона. На заре флибустьеры пойдут на штурм. Где находится «Молниеносный»?

– Крейсирует поблизости.

– Скажи Моргану, пусть нападает на форт со стороны моря, когда Граммон атакует его с суши. Прощай и действуй как можно быстрее!..

– Два человека к Ван Штиллеру, – приказал боцман. – Разворачивайтесь в море!

Минуту спустя лодка гамбуржца, усиленная двумя мощными гребцами, понеслась к причалу, в то время как шлюпка «Молниеносного» снова начала бороться с волнами, направляясь в открытое море.

Едва высадившись, Ван Штиллер повернулся к двум флибустьерам.

– Отправляйтесь немедленно в губернаторский дворец и предупредите де Граммона, что Черный Корсар осажден в восточной башне. Скоро я присоединюсь к вам.

И, сказав это, он бросился бегом, стараясь сориентироваться среди запутанных улиц города, которые он плохо знал.

Непросто было найти дом маркизы де Бермейо, но в конце концов он добрался до него. В тот момент, когда он входил в сад, два всадника на прекрасных вороных лошадях готовились возле дома к отъезду.

– Где маркиза! – спросил Ван Штиллер.

– Уехала, – ответил один из них.

– Когда?

– Уже три часа назад.

– Не пытайтесь обмануть меня, – угрожающим тоном произнес пират. – Я принес ей известия чрезвычайной важности.

– Повторяю вам, она уехала.

– Куда?

– В Тампико, а оттуда отправится в Испанию.

– Вы еще увидите ее?

– Мы едем вслед за ней.

– Передайте ей, что все раскрыто. Сандорф тяжело ранен, а кавалер ди Вентимилья осажден и ждет де Граммона.

– Я ее управляющий, – сказал испанец, с которым разговаривал Ван Штиллер. – Ваши слова будут переданы ей в точности.

– Скажите ей, что меня послал кавалер ди Вентимилья, чтобы она была начеку.

И, выполнив порученную ему миссию, Ван Штиллер тут же бросился к дворцу губернатора, потому что уже начинало светать.

На широкой площади перед дворцом царило сильное оживление. Отряды пиратов подходили со всех сторон, волоча пушки, катя бочонки с порохом, неся длинные лестницы, взятые в церквах. Офицеры и боцманы входили и выходили из дворца, в то время как с ближайших улиц доносился гром труб и рокот барабанов, играющих сбор.

Время от времени большие отряды торопливо выходили, строились и направлялись в конец рейда, где возвышалась внушительная громада форта Сан-Хуан де Люц.

«Граммон – человек слова, – пробормотал Ван Штиллер. – Они готовятся захватить форт».

Он решительно проложил себе дорогу в толпе флибустьеров и поднялся в залу, выходившую на площадь. Здесь он увидел де Граммона, беседующего с Лораном и несколькими командирами кораблей.

Едва заметив его, французский дворянин поспешно бросился навстречу Ван Штиллеру.

– Наконец-то!.. Так что же случилось с твоим капитаном? Эти матросы, которые прибыли ко мне, знают не больше меня.

– Когда я его покинул, гарнизон форта готовился напасть на него, – ответил Ван Штиллер.

– Неужели его уже схватили?

– Сомневаюсь в этом. Он собирался забаррикадироваться в одном из помещений восточной башни.

– Дьявол, а не человек! – с удивлением воскликнул месье де Граммон. – Собирается отбиваться от пятисот человек!

– И не без успеха, уверяю вас. Он уже вывел из строя одного из их командиров.

– Ударом шпаги, наверное? Для него это сущий пустяк. Но не будем терять времени и приступим к штурму немедленно.

Он собирался выйти, когда со стороны порта прогремели еще несколько пушечных выстрелов.

– Что это значит? – спросил де Граммон, остановившись. – Неужели наши люди начали атаку, не дождавшись нас?

– Это пушки «Молниеносного», сударь, – сказал Ван Штиллер.

– Значит, корабль Корсара тоже участвует в штурме?

– Да, сударь; я предупредил Моргана.

– Неплохая поддержка, на которую я даже и не рассчитывал.

И, повернувшись к многочисленным офицерам, которые толпились в зале, он крикнул:

– Идемте, господа!.. Штурм начался!

Отряды флибустьеров уже заняли маленький полуостров, на краю которого возвышался форт Сан-Хуан де Люц, и готовились начать штурм западных башен, менее крепких, чем те, что глядели на залив Веракрус. Однако и эти башни, усиленные высокими зубчатыми бастионами и люнетами, вооруженные многочисленными пушками большого калибра, имели такой внушительный вид, что могли устрашить любого.

Договорившись с Ван Горном, которому было поручено следить за городом, чтобы предотвратить восстание горожан, Граммон и Лоран решили напасть на замок с двух сторон, чтобы разделить гарнизон и посеять в нем панику. Первый должен был решительно пойти на штурм, в то время как второй, у которого было меньше людей, намеревался лишь отвлекать на себя часть защитников, угрожая башням, выходившим на море.

Было около семи часов утра, и заря еще только занималась, когда отряды Граммона подошли на расстояние ружейного выстрела к западным бастионам.

Испанцы собрались на бастионах и за эскарпами, готовясь оказать решительное сопротивление, решив погибнуть, но не сдаваться. Однако со стороны моря им нечего было противопоставить «Молниеносному», пушки которого гремели, не переставая.

При появлении первых отрядов Граммона испанская артиллерия открыла адский огонь, сметая все перед башнями и ломая изгороди и деревья, за которыми укрылся авангард. Однако, вместо того чтобы отвечать, флибустьеры рассеялись, притаившись в высокой траве и за кустами, и после каждого залпа, пригнувшись или скользя, как змеи, продвигались на десять-пятнадцать шагов, чтобы снова растянуться на земле перед новым залпом.

Этот маневр, подсказанный Граммоном, в огромной степени уменьшал потери.

Но, когда они добрались до последней площадки, отстоявшей от рвов бастионов всего на триста метров, дела начали оборачиваться в худшую сторону. Мелкие орудия и кулеврины стреляли по ним картечью, тучи пуль, летящие из открытых бойниц, подметали вчистую площадку, поражая нападавших одного за другим.

– На штурм!.. Черный Корсар ждет нас! – закричал Граммон, вскочив на ноги.

Страшный вопль поднялся среди нападавших:

– На штурм!.. Смерть испанцам!

Четыреста человек, составлявших личный отряд француза, бросились вперед, приготовя лестницы и подбадривая друг друга страшными воплями. Им нужно было пробежать всего триста шагов, чтобы добраться до рвов, но это были триста шагов без всякого укрытия.

Огонь испанцев удвоился. С бастионов, из бойниц, с зубцов башен орудия и мушкеты гремели с нарастающей силой. Снаряды, пули, картечь свистели повсюду, вздымая землю, нанося большой урон осаждающим. Яростные мушкетные залпы следовали один за другим.

Окруженный башнями замок, казалось, превратился в пылающий кратер. Огромные облака дыма, прорезанные языками пламени, поднимались по ту сторону его бастионов и рвов.

В этот момент флибустьеры, несмотря на крики своих вожаков, заколебались. Самые храбрые уже достигли рвов и установили лестницы, но не осмеливались подниматься по ним под бешеным огнем, который сеял повсюду смерть.

– Вперед! – кричал Граммон, встав во главе отряда буканьеров. – Черный Корсар наверху!

Он отчаянно бросился в самую гущу дыма и велел перебросить перекидной мост через ров. Но залп картечи уложил всех, кто последовал за ним, и дерзкая затея его провалилась. Остальные не пошли за ним. Они оробели и чувствовали себя бессильными идти на штурм этих огромных башен, защищаемых десятками пушек и сотнями солдат.

Сан-Хуан де Люц был неприступен даже для этих храбрецов.

Но тут к месту сражения подоспел новый отряд флибустьеров. Это были люди Лорана. Отбитые во время первой атаки, они решили присоединиться к отряду Граммона, рассчитывая, что им лучше удастся нападение с этой стороны.

Эта подмога вновь вселила отвагу в ряды французов месье де Граммона. Они дружно бросились в рвы, пытаясь пулями отогнать испанцев на верхушке стены.

Но тщетно. Защитники форта обрушили их лестницы в ров, на нападавших дождем посыпались камни и пули, в то время как артиллерия продолжала косить их ряды.

Дело казалось безнадежно проигранным! Поражаемые огнем защитников замка, флибустьеры отошли на вторую площадку, унося с собой раненых и заразив своей паникой людей Лорана, которые и сами уже потерпели одно поражение перед башнями, выходившими на рейд.

Оба вожака пиратов с отрядом отборных храбрецов попытались еще раз прорваться к форту, но были вынуждены вновь отступить. Неожиданно в их тылу раздались громкие вопли и женский плач. Какая-то толпа с великим шумом и криками двигалась у них за спиной.

– Что происходит? – крикнул Граммон. – Неужто население города взбунтовалось и нападает на нас с тыла?

Подозвав нескольких человек, он собрался было уже послать их в разведку, когда неожиданное странное зрелище предстало его глазам.

Около пятидесяти человек в длинных темных одеяниях – монахи, частью монахини – с плачем и причитаниями несли длинные лестницы. Позади них и по бокам шагали несколько флибустьеров, угрожая им оружием.

– Зачем здесь эти монахи и монашки? – удивленно спросил Граммон.

– Это идея Моргана, – ответил один из флибустьеров.

– Моргана!.. Он что, высадился с «Молниеносного»?

– Только что пришел сюда.

– И что он собирается делать с этими божьими овечками?

– Он пошлет их в ров ставить лестницы.

– Монахов!..

– Да. Он уверен, что испанцы прекратят огонь. Они слишком религиозны, чтобы стрелять в монахов^[1].

– Едва ли. Комендант форта не пощадит их, и этих несчастных можно считать погибшими.

Тем временем, повинуясь крикам и угрозам со стороны пиратов, монахи и монахини, несмотря на владевший ими страх, нестройной толпой двинулись через площадку, неся на плечах лестницы и обливаясь слезами. Тщетно умоляли они о пощаде. Поскольку дело шло о спасении их капитана, корсары Моргана были непреклонны.

Увидя под стенами форта этот странный монашеский отряд, испанцы на минуту прекратили огонь. Казалось, они колеблются, не решаясь стрелять в этих несчастных.

– Не стреляйте! Пощадите! – кричали монахини, воздев руки к солдатам, толпившимся на башнях.

Но момент колебания длился недолго. Разгадав адский замысел флибустьеров, комендант приказал открыть огонь. Пушки и мушкеты загремели с новой силой, уничтожая без разбора своих и чужих.

Но, воспользовавшись этой минутной заминкой, отряды, перестроенные Лораном и Граммоном, кинулись на штурм в неудержимом порыве.

Испанцы обрушили на них град мушкетных пуль и картечи, они кололи их шпагами и алебардами, сбрасывали со стен копьями, но снизу неудержимо карабкались все новые и новые разъяренные схваткой бойцы, и победа клонилась на сторону флибустьеров.

Гранатами они разогнали испанцев со стены и с платформ и ворвались в форт.

Упорное сопротивление гарнизона и тяжелые потери, понесенные в штурме, распалили их ярость. Все, кто попался им под руку, были безжалостно истреблены.

Разгромленные испанцы бежали к последним башням, пытаясь оказать сопротивление и остановить натиск пиратов с помощью кулеврин, стоявших на террасах. Но орудия «Молниеносного» вынудили их покинуть этот последний оплот и укрыться во внутренних дворах и подвалах.

Граммон и Лоран приказали направить на этих несчастных все орудия крепости, требуя сдаться. Из всего гарнизона их осталось всего человек двести, да и те по большей части раненые. Комендант и с ним все старшие офицеры геройски погибли на террасах башен. Продолжать схватку дальше было просто бессмысленно, и в конце концов оставшиеся в живых сдались.

– Все кончено, – сказал Ван Штиллер, который сражался бок о бок с Граммоном. – Теперь я должен найти Корсара. Здесь мне делать больше нечего.

– Ты думаешь, он еще жив?

– Я убежден, что он еще находится за баррикадой в восточной башне.

– Я с тобой, – сказал ему Граммон. – Посмотрим, как этот дьявол, твой капитан, смог устоять против целого форта.

Пока флибустьеры разоружали пленных, француз и Ван Штиллер направились к башне, зубцы которой были разбиты орудиями «Молниеносного». У основания лестницы, что вела на платформу, они наткнулись на ничком валявшийся труп.

– А, я знаю этого человека, – сказал гамбуржец, нагнувшись над ним.

– Наверное, солдат, который привел вас сюда? – спросил Граммон.

– Нет, господин де Граммон. Это Диего Сандорф.

– Фламандец, которого Корсар хотел расспросить?

– Тот самый. Он получил удар шпагой от капитана.

– Ну и клинок у этого Вентимилья!

Они поднялись на платформу и оттуда по узкой лестнице спустились внутрь башни. Посередине лестнице они нашли второй труп. Это был испанский сержант, сражавшийся тут с Корсаром.

– Еще один, получивший удар в самое сердце, – сказал Ван Штиллер. – Капитан не пощадил и этого беднягу.

Они спустились вниз и оказались перед железной дверью.

– Неужели они заперлись там внутри? – проговорил Ван Штиллер.

Он поднял мушкет и резко ударил прикладом по двери. Дверь тут же подалась, оказавшись не запертой.

– Гром и молния! – воскликнул Ван Штиллер, вытирая левой рукой капли пота.

– Здесь никого нет!..

– Вы нашли его? – спросил чей-то встревоженный голос. Граммон и Ван Штиллер обернулись и увидел Моргана, который появился на лестнице в сопровождении нескольких матросов с «Молниеносного».

– Кажется, Корсара здесь больше нет, – прерывающимся голосом ответил гамбуржец.

Он шире распахнул дверь и вошел в просторное помещение, сопровождаемый де Грамоном и Морганом.

– Черт возьми! – воскликнул он потрясенный. – Корсар куда-то исчез!

 

Глава 24. ПОГОНЯ ЗА «АЛАМБРОЙ»

 

В этом просторном помещении еще недавно происходила отчаянная схватка. Там и сям виднелись сломанные шпаги и алебарды, погнутые решетки, обрывки материи и срезанные плюмажные перья. Пол и даже стены были забрызганы кровью.

В углу лежали два трупа с пробитыми черепами, поодаль еще один с кинжалом в груди, а возле бойницы, выходившей на море, еще два.

Гамбуржец и его спутники с первого взгляда убедились, что среди этих трупов не было тех, кого они искали.

– Неужто их взяли живыми? – спросил Ван Штиллер. – Что вы на это скажете, господин Морган?

– Я скажу, что, если их захватили в плен, мы найдем их в какой-нибудь из башен замка.

– Лишь бы их не убили, – сказал Граммон.

– Они бы лежали здесь, – заметил Морган.

В этот момент послышался слабый голос, прошептавший:

– Пить!..

Этот голос доносился из самого темного угла комнаты. Морган одним прыжком бросился туда.

За старыми бочонками и разбитым лафетом кулеврины лежал еще один солдат. Это был юноша с тонкими чертами лица, еще почти мальчик. Он получил удар шпагой в правый бок, и одежда его была испачкана кровью, которая обильно текла из раны.

Увидя Моргана, он протянул руку, чтобы схватить шпагу, валявшуюся неподалеку на полу.

– Оставь оружие, парень, – сказал ему Морган. – Мы не сделаем тебе ничего плохого.

– Разве вы не флибустьеры? – едва слышно спросил солдат.

– Это так, но мы не тронем тебя.

– Я думал, вы хотите отомстить за Черного Корсара.

– Мы ищем его.

– Он уже далеко, – прошептал солдат.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил де Граммон, который подошел и встал рядом с Морганом.

– Его увезли далеко.

– Куда?

Солдаты рукой показал на бойницу, выходившую в море.

– Ты хочешь сказать, что его посадили на корабль? – спросил Морган, побледнев.

Испанец сделал головой утвердительный жест.

– Гром и молния! – воскликнул Ван Штиллер.

– Объясни! – угрожающим тоном приказал де Граммон. Солдат попытался подняться, прошептав:

– Пить… пить… сначала…

Ван Штиллер достал из-за пояса фляжку с водой, смешанной с ямайским ромом, и протянул раненому, который жадно опустошил ее. Морган своим шелковым поясом остановил ему кровь, которая еще медленно текла из раны.

– Спасибо, – прошептал испанец.

– Теперь ты можешь говорить? – спросил Граммон.

– Теперь я чувствую себя лучше.

– Тогда поторопись: я горю от нетерпения.

– Черного Корсара в Сан-Хуан де Люц больше нет, – сказал раненый. – Он уже в море, на борту испанского судна, направляющегося в Карденас на Кубе, чтобы передать его фламандскому герцогу.

– Ван Гульду! – воскликнули флибустьеры.

– Да, Ван Гульду.

– Громы небесные! – вскричал Морган.

– Ты лжешь, – сказал Граммон. – Когда я пошел на приступ, Корсар должен был быть еще здесь.

– Нет, сеньор, – ответил испанец. – И потом, для чего мне лгать? Разве я не в ваших руках? Обманув вас, я бы, конечно, не спас себе жизнь.

– Но ведь до того как подошел «Молниеносный» и открыл огонь по форту, Черный Корсар находился в этой башне, – сказал Ван Штиллер.

– Это правда, – отвечал испанец. – Он заперся в этой комнате вместе с матросом по имени Кармо и негром огромного роста. Наша первая атака кончилась ничем. Но когда мы услышали канонаду с вашего корабля, то возобновили попытки, решив любой ценой захватить его. Воспользовавшись проходом, который был не известен флибустьерам, мы бросились на них с тыла, вступив в ожесточенную схватку. Черный Корсар и его товарищи защищались отчаянно, но были обезоружены в конце концов и связаны. В это время ваш корабль обстреливал башню, а ваши люди штурмовали западные бастионы; но у нас оставалась свободной северная сторона. Комендант велел посадить пленных в шлюпку, спрятанную среди скал, и с надежным конвоем отправил их в лагуну, перед которой крейсировал наш парусник в ожидании его распоряжений.

– Откуда ты это знаешь? – спросил Морган.

– Мы знали этот план коменданта, когда шли вторично на приступ.

– Как называется этот корабль? – спросил Морган.

– «Аламбра».

– Ты знаешь его?

– Я прибыл в Мексику на его борту.

– Это военный корабль?

– Да. И быстрый притом.

– Сколько пушек!

– Десять.

– Я догоню его, – сказал Морган, повернувшись к де Граммону.

– Сначала проверим это известие, Морган, – решил француз. – У нас несколько сотен пленных, расспросим некоторых. Возможно, узнаем кое-что еще.

Он позвал своих людей и, доверив раненого их попечению, вышел вместе с Морганом и Ван Штиллером.

Известие, что Черного Корсара в замке нет, тут же распространилось среди пиратов. Оно так разъярило их, что они едва не перебили испанских пленников. Потребовался весь авторитет Граммона и Лорана, чтобы умерить их гнев.

Сведения, данные молодым испанцем, оказались верными. Расспросили по отдельности нескольких офицеров, и все они единодушно подтвердили, что Черный Корсар после отчаянной схватки был захвачен в плен вместе с двумя товарищами, посажен в шлюпку и перевезен на борт «Аламбры».

– Вам остается только одно, мой дорогой Морган, – сказал де Граммон, обращаясь к лейтенанту «Молниеносного», – не теряя времени, выйти в море и пуститься в погоню за испанским парусником.

– Что я и сделаю, – ответил тот. – Даже если придется схватиться со всей мексиканской эскадрой, я спасу капитана.

– Могу предоставить в ваше распоряжение людей и пушки.

– Нет нужды, господин де Граммон. На «Молниеносном» сто двадцать человек, которые не боятся смерти, и он вооружен превосходно.

– Когда выйдете в море?

– Немедленно. Я не хочу, чтобы это судно опередило нас. Если оно достигнет Карденаса раньше, для Черного Корсара все будет кончено: герцог не пощадит его.

– Я бы никогда не простил себе, если бы этот храбрец кончил свою жизнь на виселице, как его несчастные братья.

– «Молниеносный» хороший парусник, господин де Граммон, и раньше испанцев доберется до Карденаса.

– Остерегайтесь недобрых встреч.

– Я никого не боюсь. А когда отправитесь вы, сударь?

– Не позднее завтрашнего утра мы все отправимся на Тортугу. Испанский корпус идет маршем на Веракрус, и мы не такие глупцы, чтобы дожидаться его.

– Прощайте. Я ухожу, сударь.

– Еще одно слово. Скажите Черному Корсару, что захват города принес нам шесть миллионов пиастров, и еще два мы получим в качестве выкупа с пленников. Я сберегу его долю.

– Вы знаете, что сеньор ди Вентимилья не нуждается в деньгах. Свою долю он отдает экипажу.

– Я знаю, ему хватает мести. Прощайте, Морган, надеюсь скоро увидеть вас. Ведь Куба не очень далеко от Тортуги.

Они пожали друг другу руки, и Морган покинул форт, который еще продолжали грабить пираты.

Через час он вернулся в город вместе с Ван Штиллером и пятьюдесятью матросами с «Молниеносного». Четыре шлюпки ожидали их у причала. Не теряя времени, флибустьеры уселись и направились на «Молниеносный», который лег в дрейф у дальнего конца мола, вблизи маяка.

Едва вступив на борт, Морган приказал построить экипаж

– Наш капитан в руках испанцев, и его везут сейчас в Мексиканский залив, – сказал он. – Там он попадет в руки фламандскому герцогу, убийце его братьев, Красного Корсара и Зеленого. Я хочу, чтобы вы помогли мне в этом трудном предприятии, которое я затеваю. Мы должны вырвать его у верной смерти. Пусть каждый исполнит свой долг храбреца.

Крик ярости и решимости раздался на борту.

– Спасем его! – кричали корсары. – Умрем, но спасем!..

– Этого я и хочу, – сказал Морган. – Все по местам! Поднять паруса!..

Несколько минут спустя, поставив все паруса, «Молниеносный» тронулся в путь под громкое «ура» флибустьеров, столпившихся на башнях и бастионах форта, и пушечный салют с берега.

Выйдя из порта, Морган взял курс прямиком на восток, чтобы достичь мыса Катоке, который отделяет Юкатан от крайней оконечности Кубы. В тех широтах была опасность встретить мексиканский флот или столкнуться с крейсерами, охраняющими Гавану, но Морган рассчитывал на скорость «Молниеносного» и не слишком опасался их.

Ветер был попутный, и море спокойно, так что была надежда быстро добраться до берегов этого большого острова, который называли жемчужиной Антильских островов. Прибыв в Карденас прежде «Аламбры», он намеревался устроить засаду перед портом.

– А если мы все-таки придем слишком поздно? – спросил Ван Штиллер, стоявший с ним на мостике.

– Мы нападем на Карденас и обратим его в пепел. Если они убьют Черного Корсара, ни один житель не избежит нашей мести. Но я надеюсь все же прийти в порт раньше «Аламбры» или захватить ее в море.

– А этот проклятый герцог?

– На этот раз он не уйдет, Ван Штиллер. Я предам огню и мечу все северные берега Кубы, но навсегда освобожу капитана от его смертельного врага.

– Он очень везуч, этот человек. Уже три раза капитан держал его жизнь на кончике своей шпаги, и он ускользал от него. Как будто ему покровительствует сам сатана.

– Но и сам сатана не убережет его, – сказал непреклонно Морган. – На этот раз мы захватим его и повесим на самой высокой рее грот-мачты.

Тем временем, пересекши течение Гольфстрим, которое поднималось к северу вдоль берегов Центральной Америки, «Молниеносный» бросился, легкий, как чайка, в воды залива Кампече.

Хотя матросы и не надеялись так быстро догнать парусник, увозивший их капитана, они поставили дозорных на реях, вантах и салингах, горя нетерпением заметить его. Множество глаз и подзорных труб жадно вопрошало горизонт, ища на нем точку, говорящую о присутствии «Аламбры». Но тщетно. Спустилась ночь, а ни один парусник не появился на горизонте.

Из осторожности Морган не зажег фонари, предписанные правилами, и «Молниеносный» мчался в ночи, как темный призрак.

На другой день горизонт был все так же пуст. И на третий день тоже. Возможно, вражеский корабль поднялся дальше на север, чтобы обмануть преследователей, или, наоборот, спустился к югу, держась вблизи берегов, – но как бы то ни было, «Молниеносный» достиг мыса Катоке, так никого и не встретив. А двадцать часов спустя, несомый свежим ветром, не утихавшим ни на миг, корсарский корабль достиг мыса Сан-Антонио, самой западной оконечности Кубы.

В этих водах постоянно крейсировали испанские линейные корабли, и Морган, который не желал ввязываться в бесполезную схватку, приказал удвоить бдительность на борту «Молниеносного». Он установил постоянный дозор на марсах, велел поднять все паруса, зарядить пушки и решительно бросился на северо-восток.

А еще через два дня, резко свернув к югу, корсарский бриг лег в дрейф менее чем в трех милях от Карденаса, почти у самого входа в обширный залив.

Из осторожности Морган решил не приближаться к берегу, чтобы не быть застигнутым врасплох и блокированным с моря. Возможно, присутствие подозрительного корабля было уже замечено, и тревога поднялась как в Гаване, так и в Матансасе.

– Главное сейчас – узнать, в порту «Аламбра» или еще в море, – сказал Морган Ван Штиллеру.

– Я смотрел, как следует, лейтенант, но не заметил в заливе никакого судна.

– Мы слишком далеко, а берег так изрезан, что трудно определить наверняка.

– Так как же нам узнать это?

– Придется нанести визит в крепость, – ответил Морган спокойным голосом.

– Вы шутите, лейтенант?

– Почему же, мой бравый гамбуржец?

– А испанцы? Говорят, что даже небольшие крепости здесь хорошо вооружены.

– Мы избегнем их.

– Каким же образом?

– Сейчас семь, – сказал Морган, взглянув на солнце, заходившее за огромную скалистую вершину Пан де Матансас, которая одиноко возвышалась на западе. – Через час станет темно, и море будет черным, как чернила. Кто сможет увидеть шлюпку?

– Мы отправимся посетить Карденас на лодке?

– Да, ты отправишься на сушу, мой бравый гамбуржец.

– А что я должен сделать?

– Расспросить кого-нибудь, здесь ли Ван Гульд, и посмотреть, находится ли в порту «Аламбра».

– Ну что ж, дело нетрудное.

– И оно может стоить тебе твоей шкуры.

– Подумаешь!.. Она у меня дубленая. И потом, в случае чего, есть пушки «Молниеносного».

– Да, они помогут тебе в случае опасности. Выбери себе людей и готовься к отплытию.

– А если «Аламбра» еще не прибыла?

– Мы пойдем ей навстречу.

– Я пойду готовиться, лейтенант.

– Поторопись: корабль, которого мы ждем, может прибыть с минуты на минуту.

– Часа через два-три я вернусь.

Пока гамбуржец выбирал людей, которые должны были сопровождать его в этой опасной поездке, солнце быстро зашло за вершину Пан де Матансас, и наступила ночь.

В тропиках и на экваторе сумерки длятся всего несколько минут. За ярким днем почти без промежутка следует густая темнота. Последний луч солнца еще не погас на вершине горы, а с востока уже надвигалась тьма.

Едва спустилась ночь, как гамбуржец покинул палубу корабля с восемью матросами – самыми храбрыми и самыми ловкими гребцами из всей команды. Быстрая шлюпка, узкая и легкая, была спущена на воду по правому борту «Молниеносного».

– Ты встретишь меня у мыса Хиканос, – сказал Морган, наклонившись над бортом. – Будь осторожен и берегись, чтобы тебя не схватили.

– Я не потревожу испанцев, – отвечал Ван Штиллер. Он уселся на корме за руль и дал гребцам знак отчаливать. «Молниеносный» тем временем снова развернулся и поплыл к мысу Хиканос, поскольку именно с этой стороны должна была появиться «Аламбра», если она еще не в порту.

А шлюпка под покровом темноты быстро пересекла залив и причалила к молу, никем не замеченная.

Первое, что увидели флибустьеры, был тяжелый трехмачтовый корабль, фрегат, если судить по форме, стоявший на якоре под стенами крепости. Паруса его были взяты на гитовы, словно он дожидался прилива или попутного ветра, чтобы выйти в море.

– Гром и молния! – воскликнул Ван Штиллер, заметив его. – Если бы «Молниеносный» вошел в порт, им было бы тесновато вдвоем. Что тут делает этот корабль?

– Слушай, гамбуржец, – обратился к нему матрос, сидевший рядом. – У меня есть подозрение.

– Какое, Мартин?

– Испанцы ожидают нас здесь!

– Присутствие корабля заставило тебя предположить это?

– Да, Ван Штиллер.

– Гм! Знаешь, что я тебе скажу, Мартин? Я думаю то же самое.

– В таком случае, кто-то должен был предупредить губернатора Гаваны, что Черный Корсар арестован, – сказал другой матрос.

– Конечно, – ответил Ван Штиллер.

– Но каким образом?

– Тут может быть только одно предположение.

– Какое?

– Что «Аламбра» причалила в Гаване.

– И что вместо нее губернатор послал сюда этот корабль?

– Да, – ответил гамбуржец.

– Тогда плохи наши дела, – сказал Мартин.

– Выясним сначала, верны ли наши подозрения. Вон какая-то рыбачья лодка приближается к берегу.

– Пойдем перехватим ее.

– Давай, – ответил Ван Штиллер решительно. – Но разговаривать только по-испански. Мы должны убедить их, что мы испанцы, приехавшие из Гаваны или Матансаса.

– Предоставим это тебе, – решил Мартин. – Ты говоришь по-испански, как настоящий кастилец.

Рыбачья лодка, которая должна была войти в порт после заката, маневрировала примерно в четырехстах метрах от них, чтобы пройти между кораблем и шлюпкой.

Это было маленькое суденышко, с косым латинским парусом; там могло поместиться не более полудюжины рыбаков.

Ван Штиллер двинулся наперез им и, подойдя поближе, потребовал остановиться. Видя, что в шлюпке полно вооруженных людей, рыбаки, не колеблясь, повиновались. Скорее всего, они приняли флибустьеров за матросов с того военного корабля.

– Что вы желаете, сеньор командир? – спросил рулевой маленького парусника, бросив конец, чтобы шлюпка могла пришвартоваться.

– Вы идете с моря? – Гамбуржец приглушил свой немецкий акцент.

– Да, командир.

– Вы встретили какое-нибудь судно?

– Нам показалось, что мы заметили парусник возле мыса Хиканос.

– Военный?

– По крайней мере нам он показался таким, – ответил рыбак.

– Сколько мачт?

– Две.

«Они видели „Молниеносный“, – отметил гамбуржец про себя. Потом громко добавил:

– Это, должно быть, не тот, какой мы ожидаем. Вы знаете «Аламбру»?

– Корвет?

– Да, – сказал Ван Штиллер.

– Она бывала здесь несколько раз.

– Она еще не прибыла?

– Никто ее не видел!

– А герцог Ван Гульд еще здесь?

– Он все еще на борту того фрегата, но… разве вы сами не с этого корабля?

– Нет, мы только что прибыли из Матансаса с приказаниями губернатора к герцогу.

– Вы найдете его на борту.

– Я думал, что фрегат уже отплывает.

– Он пополняет запасы провизии, чтобы направиться во Флориду, а потом, говорят, он ждет корабль, посланный губернатором Гаваны.

– «Аламбру»?

– Точно не знаю, сеньор, но похоже, что именно ее. Говорят, она везет какого-то знаменитого флибустьера.

– Гром и молния! – пробормотал Ван Штиллер. – Спасибо, ребята. Доброй ночи! Отправимся теперь на фрегат.

Он отдал швартовы и, в то время как маленький парусник снова пустился к берегу, шлюпка развернулась в сторону фрегата.

Но это был просто маневр, предназначенный, чтобы обмануть рыбаков. Понятно, что гамбуржец не имел никакого желания появляться вблизи этого испанского колосса.

Увидев, что рыбаки уже пришвартовались к молу, он снова развернулся и направился к мысу Хиканос, где его дожидался «Молниеносный».

– Гребите что есть мочи, – велел он своим матросам. – Дело вот-вот обернется для нас очень плохо.

– Ты был прав, гамбуржец, – сказал Мартин. – «Аламбра» заходила в Гавану.

– Да, и этот негодяй Ван Гульд уже знает, что Корсар захвачен в плен и его везут сюда. Если мы немедленно не нападем на «Аламбру», нашего капитана ждет печальная участь.

– «Молниеносный» проглотит этот корабль одним глотком.

– А если за нами кинется этот фрегат? Нужно взять на абордаж «Аламбру» в открытом море и как можно дальше отсюда, чтобы здесь не услышали канонаду.

– Морган такой человек, что не позволит завлечь себя в западню. Он стоит не меньше, чем наш капитан.

– Ну, хватит болтать! Налегайте на весла!.. Каждая минута сейчас дорога.

И шлюпка понеслась, как птица, слегка подпрыгивая на волнах, которые входили в залив, минуя рассеянные у входа в него островки. Узнав, что их капитану грозит серьезная опасность, матросы прилагали неимоверные усилия. Удары весел следовали один за другим, а мускулы у них на руках вздувались так, что, казалось, вот-вот лопнет кожа.

Не прошло и получаса, как шлюпка достигла оконечности полуострова, который образует мыс Хиканос.

«Молниеносный» был там, лежа в дрейфе у входа в залив, но повернув нос на запад, словно уже готовился лететь навстречу своему хозяину.

– Эгей! Бросай швартовы! – крикнул гамбуржец.

– Хорошие новости? – спросил Морган, перегнувшись через борт.

– Ставьте все паруса, лейтенант, – ответил Ван Штиллер. – Вот-вот мы окажемся между двух огней.