Глава X ПЛОЩАДЬ КРУГА

Мне всегда было интересно, где герой сериала «Горец» держит свой длинный меч, когда отправляется на прогулку. Ведь бессмертный Дункан Маклауд из клана Маклаудов должен постоянно носить при себе оружие, чтобы отбиваться от врагов. И оно всегда при нем оказывается. Даже если горец вышел на утреннюю пробежку. Я отлично помню тот эпизод в фильме: герой в спортивном костюме бежит по набережной, таинственная музыка, появление врага, и вот у Дункана в руках меч. Откуда он его достал? Из ножен, которые так ловко запрятал, что не заметно? Я тоже хочу научиться так прятать.

Сейчас этот вопрос был для меня особенно актуален, потому что сабля жгла мне руку. Я очень надеялась, что, завернутая в наволочку, она смахивает на простую палку, но любому милиционеру наверняка будет понятно, что именно я несу. И даже если за всю жизнь я не встретила на улице ни одного стража порядка, то сейчас, по закону подлости, он должен попасться мне на пути. Ножны наверняка остались у Колосова. Чтобы не усложнять жизнь, Маркеловой он отдал саблю без них.

Я прижала клинок к груди, потом переложила под мышку, попыталась пропихнуть за пазуху. Но от всех перемещений лишь порвала наволочку — остро заточенное лезвие прошло через ткань как сквозь масло. Хорошее оружие нашел Колосов для Маркеловой — легкая кавказская сабля с широким коротким клинком и с небольшой кривизной, плоско-овальная рукоять с черенком, на головке львиная морда с разинутой пастью. Узнают, кто взял, — тренировки для Пашки закончатся. Начнется суровая правда жизни.

Парк встретил меня чириканьем синичек, заснеженной дорожкой, истоптанной голубями и радостным детским визгом. День уже пытался превратиться в сумрачный вечер, но весело галдящие дети ему не позволяли.

В городе снег почти растаял, но здесь еще держался. Его даже хватило на пару снеговиков — неуклюжих и кособоких символов зимы. Картина получалась фантастичная. Под названием «Всюду жизнь». Не помню, кто написал, там заключенные через решетку кормят голубей. Девятнадцатый век. Сейчас, в двадцать первом, я с саблей в обнимку шла на разборку со Смотрителями, которые замыслили что-то ужасное. А здесь бегают дети, пачкают варежки в грязном снегу. Во всем этом был запрятан какой-то простой смысл любви. Никому не нужны уступки и жертвы, выяснения отношений и боль. Надо просто жить, договариваясь друг с другом. Жить так же легко и ясно, как дети, которых через полчаса поведут есть творог и пить чай с вареньем.

Вот чего хотел от меня Макс — простоты, жизни без ненужных сложностей, к которым до такой степени я приросла. Без размахивания саблей. Надеюсь, он меня потом простит. Непременно простит.

Детская площадка осталась позади. Я медленно брела по парку, чувствуя, как ботинки набухают влагой — ноги потихоньку замерзали.

Пригорок, березка. Я постояла, держась за шершавый ствол.

Надо подготовиться. В тусклом свете клинок блеснул благородной сталью. Как приятно держать в руке хорошее оружие. Клинок со свистом разрезал воздух. Хорошо. Я давно не тренировалась, но рука подвести не должна. Мышцы вряд ли забыли основные движения.

Я медленно прошла вдоль пригорка, ведя саблей по подтаявшему снегу. Заговоров никаких я не знала, кроме избитой фразы: «Кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет». Сухие былинки упали, скошенные острым лезвием. Я подобрала их, скрутила жгутом, поставила обережком около черты. Срезала еще один пучок, стала вертеть травяную куклу. Спину прожег чей-то взгляд. Я быстро оглянулась. Никого. Вспомнился Мельник — старик, способный бродить на расстоянии от своего тела, не очень мне нравился. Кто его знает, может, он помог Пашке из гуманистических соображений, а может, душу у него в уплату потребует.

Вторая кукла встала с другой стороны пригорка. Я подошла к березе, нашла на ней след от сучка и уперлась в него безымянным пальцем. Если так постоять, то все колдуны проявятся. Однако что-то не видно. А еще верный способ от всякой нечисти — смотреть ей прямо в глаза. Колдуны такой взгляд особенно не любят.

— Скажи, Маша, ты случайно не 29 февраля родилась?

Борис вышел ко мне из-за деревьев. Невысокий, худой, с резким узким лицом. Из всех Смотрителей я не любила его больше всех. Думаю, наша нелюбовь взаимна. Длинное черное пальто с поднятым воротником. Дункан Маклауд был бы в восторге: в такой одежде есть куда спрятать меч. А значит, Борис пришел не с пустыми руками.

— Чем вам не нравится этот день? — Я развернула саблю так, чтобы было понятно: клинок принесен сюда не ради антуража.

— В народе он посвящен святому Кассиану…

Руки Борис держал в карманах, говорил медленно, как будто специально тянул время. Так дикторы по радио растягивают слова, когда не знают, что говорить. Он кого-то ждал. Я мотнула головой, прогоняя неприятное ощущение тревоги.

— А так как выпадает он только на високосный год, который заранее считается неудачным, то и день, делающий целый год таковым, не сулит ничего хорошего, — тоном сказочника вещал Смотритель. — 29 февраля люди не работали — все начинания и дела пошли бы прахом. А еще Кассиан считается стражником ада. Ему подчиняются все ветры.

Как удачно! Я тоже в этот день никогда не работаю, все больше праздную. Да, с днем рождения Борис угадал.

— Как же вам тяжело живется, — развела я руками. — За что ни возьмись, везде неприятности.

— Пока неприятности нам приносят только твои необдуманные действия. Вот что ты такое тут сделала? — Борис прошел мимо одной из моих куколок.

— Оберег. — Я глянула на нелепое создание. Ну да, без рук, без головы, но пока вроде держится, храбро защищает свою хозяйку. И мой воображаемый круг никто не спешит переступать.

— Колдовской прием. Называется «залом». — Борис покачал головой. — Рвали с поля траву, перекручивали ее, произносили заговор, и урожай на том поле погибал.

Я покосилась на торчащие из снега оставшиеся былинки. До весны точно все погибло.

— Маша, ты нам очень мешаешь. — Борис пнул мою куколку. Она дернулась, но устояла. — Я не понимаю всяких сентиментальных установок на тему «жалко». Мы серьезные люди и занимаемся серьезными делами. Если начнем разводить лирику, то вампиры возьмут над нами верх.

— Не ругайте Олега, он не виноват.

Борис мрачно нахмурился, тяжело посмотрел на меня из-под густых бровей.

— Давай-ка я обрисую тебе ситуацию.

— Вы хотите связать меня по рукам и ногам и положить в темный подвал? — предвосхитила я его мрачный прогноз.

— Будь все столь просто, мы давно бы так и сделали. Надеюсь, ты не приписываешь свое везение только себе?

— Сомнительное везение. — Я чуть поклонилась, отведя саблю в сторону. Хотелось сказать гадость, но ничего достойного с ходу не придумалось.

— Конечно, было бы неплохо, если бы место Ирины заняла ты. Нам нужен человек, владеющий оружием. — Борис кивнул на клинок в моей руке.

Я улыбнулась. Предложение настолько бредовое, что даже не стоило о нем думать.

— Еще я должен сказать тебе спасибо. До недавнего прошлого мы о такой большой популяции вампиров ничего не знали. И Эдгар, конечно, впечатлил.

— Обращайтесь, — пожала я плечами, — могу еще что-нибудь поведать.

Борис покачал головой, прошел вдоль моей черты.

— От тебя нам больше ничего не нужно. Уж извини. Нам нужен Макс. — Смотритель нервно поддернул на руке перчатку.

— Он не придет.

— Олег предупредил. Что ты такого ухитрилась сказать вампиру, что он оставил тебя без своего покровительства?

— Я обхожусь без покровительства! — вспыхнула я.

— Удивительный ты человек. Неужели у вас и правда все так серьезно? Как тебе это удалось?

— Вам не понять. Смотрители не обладают способностью любить. Только ненавидеть, — вернула я ему брошенный когда-то мне мяч.

— Тебе, наверное, будет приятно знать, что Олег тебя защищает.

— Не очень.

Мне хотелось позлить Бориса. Но мои слова его не сильно заинтересовали. Он потирал одну руку о другую, неприятно поскрипывая кожей перчаток. Нервничал. Мне стало не по себе. Понятно, что драться со мной Борис не собирается. Он задумал что-то другое. А поэтому нервничает. Совсем так же, как при появлении вампира.

Кого же он ждет? Ради кого тянет время? Сколько можно говорить ни о чем!

— Неужели тебя не смущает, что Макс — нежить? Он мертв! Твой Макс — не человек!

— Зато человечнее многих. — Я пыталась сообразить, к чему он ведет.

— Но он мертв!

— Просто такая форма жизни. Другая. — Я покачала головой.

— Что ты с ним будешь делать? Пока ты молода, ваши отношения могут казаться веселой игрой. Но пройдет пять лет, десять, пятнадцать, ты повзрослеешь и поймешь, что ошиблась. Он со своей якобы человечностью останется прежним, а ты начнешь стареть. И какой выход? Стать такой, как он. Стать вампиром. А ведь это смерть! Страшная. Без покоя.

— Бессмертие не обязательно связано со смертью. У нас с Максом много планов.

При воспоминании о Максе больно защемило в душе. Захотелось бросить саблю, сесть на пригорок и уткнуться носом в колени. Но я только вскинула вверх подбородок. Ничего, мы еще посмотрим, чья возьмет.

Борис снова прошел взад-вперед вдоль моей линии.

— Маша, ты неисправимый романтик. — Смотритель поднял на меня глаза. И то ли оттого, что до сих пор он смотрел в сторону, то ли в его взгляде появилось что-то необычное, но я не выдержала и отвернулась. — Может быть, я когда-нибудь это пойму.

— Не поймете! Уходите!

«Тише, тише…» — словно услышала я родной голос и взяла себя в руки.

— Хорошо, — устало произнес Смотритель. — Я допускаю, что Макс по отношению к тебе ведет себя цивилизованно. Почему бы и нет? В цирке даже медведя учат ходить на задних лапах. Нам нужно встретиться с ним и узнать, как он такое проделывает, потому что, по нашим сведениям, вампиры в принципе не способны долго общаться с человеком.

— Подновите свои сведения — они устарели!

Что Борис хочет узнать? Почему так долго со мной разговаривает?

Ладонь вспотела, мне захотелось переложить саблю и вытереть руку, но отвлекаться я не стала. Собеседник вел себя подозрительно. И, похоже, почувствовал мое волнение.

— Кстати, ты знаешь, что бывает за ношение холодного оружия? — как бы между прочим бросил Борис, отворачиваясь.

Я быстро кивнула, оглядывая стоящие вокруг деревья. Как же я раньше этого не заметила? На голых кустах и ветках деревьев висели какие-то веревочки, пучки трав. Мне стало не по себе. Только что, почти у меня на глазах, был построен аркан, а я за своими приготовлениями ничего не заметила. Им действительно нужна не я, а Макс. Они хотят его поймать. И он им не достанется!

Я шагнула вперед. Мысок уперся в линию. Мне показалось, что она почернела. Я удобней перехватила саблю — от волнения чуть не уронила ее в снег. Левой рукой нащупала в кармане счастливую пятирублевую монету. У каждого свое счастье. Мое всегда со мной. Я имею в виду Макса.

— Ты утверждаешь, что вампирам присущи человеческие чувства. — Борис отходил, но продолжал говорить, взмахивая рукой над головой. Остановился около ближайшей елки. — У тебя есть возможность убедиться в обратном. Жизнь за жизнь. Ты пришла сюда с оружием, чтобы что-то нам доказать?

— Хочу, чтобы вы убрались отсюда навсегда. — Черт, говорю и сама себе не верю!

— Если у тебя возникнут проблемы с милицией, мы тебя вытаскивать не будем.

Борис стоял, и я увидела, как из-за его плеча выскользнула бесшумная фигура. Высокая, массивная, плечи и голова опущены. Мое сердце зашлось в бешеной чечетке. Конечно же, я его узнала!

— Условия те же: побеждает тот, чей воин остается на поле боя, — улыбнулся Борис. — Извини, сам я взять в руки оружие не могу. Олег против тебя не пойдет. Александр не занимается такой мелочовкой, у него есть дела поважнее.

Вампир шагнул вперед, я вгляделась в бледные черты лица Грегора. Он не изменился, только глаза его как будто выцвели, пожелтели.

— Моя мама тоже говорит, что ничего хорошего из наших отношений с Максом не получится. А сама делает все, чтобы именно так и произошло, — произнесла я негромко, поднимая саблю. — Вы поступаете нечестно! Вы нам даже шанса не даете!

— Взрослых иногда стоит слушаться, деточка.

Борис явно торжествовал победу. Во-первых, против вампира мне ни при каком раскладе не устоять. А во-вторых, я не собираюсь драться с Грегором.

— Не говорите глупостей! — Я провела перед собой клинком, заставляя мышцы взбодриться — сдаваться было еще рано. — Вы действуете так, как надо. Вернее, считаете, что так надо. Придумали себе правила и живете по ним. Но ваши правила постоянно врут. И я по ним жить не буду! В их выполнении смерть!

— Правила — условность. Позови Макса, и все изменится.

— Изменится, когда вы отсюда уберетесь!

Борис ухмыльнулся. Странно. Что это все может значить?

— У твоего друга есть только один шанс выжить. — Борис кивнул в сторону Грегора. — Если он тебя убьет, то сможет отсюда уйти. Другого варианта у него нет.

Я снова обвела глазами парк. Если Грегор отступит, то попадет во власть аркана, и тогда — все. У него сейчас несколько квадратных метров свободы, и заключена она в моем круге, который я сделала, проведя саблей по жухлому снегу. Пи эр квадрат. Жизнь, заключенная в математическую формулу. А я все думала, зачем нас этому в школе учили? Чтобы сейчас вот поделить этот самый пи эр между двумя существами, человеком и вампиром. Если мне удастся продержать вампира в безопасности, не подставляя под аркан, то и для меня все может закончиться хорошо. Квадрат круга вытянет…

Закаркала в вышине ворона. Я резко наступила на свою черту, нарушая круг. Увеличим площадь!

— Не знаешь, сколько времени? — Я шагнула к вампиру.

Грегор смотрел на меня непонимающе. Он тоже пока не знал, что делать. Интересно, как им удавалось столько времени его у себя продержать? И чем они его кормили?

Вампир рывком приблизился ко мне. Я отшатнулась, машинально вынося саблю вперед. Свистнул воздух. Я заметила движение слева и успела развернуться. Клинок задел распахнутую куртку. Я крутанулась, не давая приблизиться к себе.

— Позови Макса! — прошептал Грегор.

И он туда же…

— Время скажи! — крикнула я в пустоту перед собой.

Грегор на секунду застыл, поднял голову к небу.

— Около пяти. Он придет?

— Точнее! — Я выдернула свернутые былинки из снега, сжала их в руке.

Ледяные пальцы коснулись запястья.

— Остановись… — попросил Грегор. — Пять часов двадцать минут.

— Еще точнее!

Я бросила куколку на землю.

Сместившись в сторону, заставила Грегора обойти меня стороной. Над куколкой он споткнулся.

— Хорошо! — раздались хлопки из партера. Борис. Только он мог так себя вести.

В последний момент я перенаправила руку, и рубящий удар сверху прошел мимо. Обернулась как раз вовремя, чтобы заметить абсолютно темные глаза вампира. От неожиданности я попятилась, нога застряла в снегу, и я упала на спину.

Грегор мгновенно навис надо мной. Я успела только швырнуть в него пятирублевую монету. Вампир от нее отмахнулся, как от надоедливой мухи. Был еще небольшой шанс, что перед своей смертью я услышу патетическую речь на тему женской глупости. Но Грегор не смотрел фильмов и не знал, что в кульминационный момент надо что-то сказать. У него было посеревшее лицо, проступившие на лбу и скулах вены, ничего не видящие глаза.

— Wo ist Мах?^[21] — заорал он мне в лицо.

Кажется, я успела поднять руку с саблей и отвернуться. И тут же увидела лошадь. Она, звякая трензелем, недовольно всхрапывала. Между ее ушами виднелось вытянутое от страха лицо молодого милиционера в серой куртке и форменной зимней шапке. Чуть сзади стояла вторая лошадь, в седле которой сидела не менее растерянная девушка.

Грегор выпрямился. Конь шарахнулся, мотнул головой, вырывая повод из руки милиционера. Парня тряхнуло в седле. Но вместо того чтобы держаться, он попытался поймать падающую с головы шапку. Следующий прыжок коня выбил его из седла. Мелькнули над темным крупом тяжелые армейские сапоги. Стоящий за ним конь с готовностью поднялся на дыбы. Перед моим лицом свистнули подкованные копыта. Я схватила лошадь за болтающийся повод. Ошалевшее животное, не ожидавшее нападения, взбрыкнуло, стряхнув сидевшую в седле девушку в милицейской форме в снег.

О том, что произошло дальше, я думала уже потом. Натянув повод, я взлетела в седло. Не успела найти стремена, как конь попытался сбросить меня — с коротким вскриком взбрыкнул и тут же взвился на дыбы, заставив меня упасть ему на шею. Лука седла врезалась мне под ребра, на мгновение лишив способности дышать и видеть. А потом конь прыгнул вперед. Деревья с завязочками и веревочками были прямо передо мной. Казалось, я даже разглядела ту невидимую линию, что обозначала границу аркана.

Время… Главное захотеть! Да, да, захотеть! Очень сильно! Пускай сейчас будет на час меньше, когда всего этого безобразия здесь еще не было!

С такой мыслью я еще короче взяла повод и дала коню шенкеля. Скакун с места взвился вверх, перепрыгивая воображаемую линию. Для верности я повела рукой с саблей вниз, чуть не отмахнув коню ухо. Мне показалось, что я физически почувствовала, как рушится аркан, разваливается на куски, умирает. За моей спиной тяжело бухал копытами второй конь. Темный лес стремительно наступил, деревья приблизились. Я почувствовала, как лошадь подо мной подобралась, готовая выкинуть очередной фортель, и, жестче взяв повод, бросила взгляд через плечо. Второй лошади не было. Я осталась одна. Лошадь несла меня сквозь лес, петляя между стволов, грудью налетая на кусты. Мне оставалось только уклоняться от летящих на меня веток. Один раз мое колено здорово приложилось о дерево. Низкая ветка зацепилась за капюшон куртки, чуть не сдернув меня с седла. Стало светлее, деревья расступились, выпуская нас на просеку. Разгоряченный скачкой конь завяз в глубоком сугробе, забился, собирая разъезжающиеся ноги, с галопа перешел на рысь.

Я почувствовала, как напряжено мое тело, как ноют мышцы, как врезалась в ладонь неудобно схваченная рукоять сабли. Ослабила повод, приноравливаясь к широкому шагу животного. Конь еще возбужденно фыркал, вздергивал головой, но уже готов был слушаться.

Где-то здесь должна быть дорога, мне надо на нее попасть. Мой Буцефал оставляет слишком много следов, и нас потом легко можно будет найти.

Конь дрожал, и я заставила его идти быстрее, чтобы скорее выгнать из него накопившийся адреналин, иначе впереди меня ждет еще не одно родео.

И только когда кусты передо мной расступились, открывая знакомую дорогу, до моего сознания пробилась давно уже засевшая в голове мысль: «Попала! По полной программе! К ношению холодного оружия еще и милиция. Какой букет!»

Мчащегося за мной вампира я сначала почувствовала — гулко застучала кровь в висках, по спине пробежали мурашки, предугадывая несущийся сзади ужас. Грегор тенью мелькнул сбоку, ноги коснулось холодное дыхание.

«Хорошо, что я в джинсах, в юбке я бы так не усидела», — мелькнула мысль. Вырвавшийся следом смех я сдерживать не стала. Лошадь замерла, настороженно прянув ушами.

— Чего встала? Идем! — Грегор приостановился и снова двинулся вперед. Белая кожа его лица матово светилась, он снова стал прежним. Видимо, спрашивать, куда делась вторая лошадь, не стоит.

— Почему ты не ушел? — Я тронула повод. Даже если мой конь и был с норовом, то сейчас показывать себя не стал — послушался сразу.

И тут Грегор замер. Как вкопанный. Застыл ледяной глыбой и тяжело посмотрел на меня.

Саблей плашмя я хлопнула коня по крупу, заставляя его двигаться дальше. Замершего вампира мой скакун обошел стороной. Хорошая лошадка, знает, чего бояться. Вернее — кого.

Надо сказать, что я была рада видеть Грегора. Чертовски рада. Он не должен был тогда, после той вечеринки, погибнуть. И правильно, что все так получилось. Еще надо сказать, что от встречи со Смотрителями я ожидала другого. Битвы Челубея и Пересвета не получилось, а значит, мы так и не решили, кто выиграл в этой партии.

— Я рада тебя видеть! — бросила я через плечо. Мы с конем ушли вперед, а Грегор и не думал шевелиться.

— Знаешь, о чем я думал все время? — У вампиров хороший голос. Им даже не надо напрягаться, чтобы их услышали на большом расстоянии.

«О хорошем бокале крови», — хмыкнула я про себя, но вслух ничего говорить не стала. Неизвестно еще, как отреагирует Грегор.

— Я думал, что убью тебя, как только найду! — прорычал тот, и не только я, даже лошадь подо мной вздрогнула.

— Сейчас у тебя все шансы воплотить свое желание! — Я коснулась бока коня коленом, и животное послушно развернулось, останавливаясь. — Начинай!

— Где Макс? Он должен был появиться, как только тебе начала угрожать опасность. Он не мог тебя оставить. Куда ты его дела?

Мне вдруг стало обидно. Все ищут Макса! А я, значит, никому не нужна?

— Расклад-с, — буркнула я, заставляя коня идти вперед.

Так вот почему все получилось так, как получилось. Неудача! Конная милиция появилась именно потому, что мне должна была сопутствовать неудача. Построенный аркан действовал не только на Грегора, но и на меня. Борис предупредил, что с оружием меня могут заметить. Вот и заметили. Но аркан на неудачу был перекрыт моим заговором на удачу. Именно поэтому появившиеся милиционеры, с одной стороны, все испортили, а с другой — спасли меня. Правда, теперь на моем счету не только ношение и применение холодного оружия. Сюда же надо добавить драку с милицией и угон гужевого транспорта. Хотя в целом можно считать, что мне повезло. И Грегору тоже. Если бы не я, он бы не выпутался из аркана. Смотрители не сентиментальны, и его точно бы убили.

— Что они с тобой делали?

— Проверяли, могут ли вампиры жить с людьми, — рыкнул Грегор. А у него есть чувство юмора.

— Проверили?

— Не могут.

— А я думала, на тебе проверяли эликсир обратного действия, искали состав для превращения вампира снова в человека.

Грегор покосился на меня. Лошадь фыркнула. Они не нравились друг другу.

— Как же ты там выдержал две недели?

— Все не так страшно, как ты думаешь. Они сейчас озабочены своими проблемами. Позови Макса. Если он им сумеет помочь, тогда все, Смотрители нас не тронут, мы успеем уйти.

— Я его не могу позвать, мы поссорились, — наконец призналась я.

— Черт! Только ты на такое способна!

— Да что произошло? — разозлилась я. Выходит, все не так, как я представляла. Случилось что-то, о чем я еще не знаю. Только бы Макс в это не был замешан!

Грегор не ответил.

Показался пруд. Нам навстречу шагнула ночь. Поверхность пруда потемнела, стала масленой — свет, звук, все проваливалось в трясину мрака. Вдалеке что-то тупо ухало, шаг коня снова стал напряженным. До сих пор мы все больше держались леса, но здесь, на открытом пространстве, прятаться уже было некуда. Дорожка чернела среди подтаявшего снега, конь жался к ее черноте, боясь ступить на неверный снег. Небо над нами было похоже на запылившийся асфальт.

Открытое пространство пересекли в молчании. Грегор шел, поглядывая себе под ноги. Мне показалось, будто он что-то бормотал, но слов я не слышала. Может быть, пел? Он же в прошлом музыкант.

Дорожка поднялась на пригорок и, отклонившись от пруда, стала карабкаться на холм к деревьям. Если мы так еще чуть-чуть прошагаем, то выйдем к трассе, ведущей из города.

Руки без перчаток стыли, держать саблю стало неудобно, и я сунула ее под мышку.

Грегор остановился на опушке, принюхиваясь.

— Ладно, как бы там ни повернулось дальше, тебе надо знать. — Он подошел ко мне, взял дернувшегося коня под уздцы. — Помнишь, что произошло после маскарада во дворе?

— Ты попал в расставленный аркан, и Ирина тебя убила. — Получилась нелепица. Вот же он, Грегор, передо мной. — Потом Эдгар убил Ирину и ушел. Почему он не помог тебе?

От волнения у меня зачесались ладони. Отчего-то мне все это очень не нравилось.

Грегор повернул лицо с опущенными веками к темному небу. Ночной свет мазнул по гладкой коже, задержался на острых скулах, на чуть приоткрытом рте.

— Он знал, что делал. Все было правильно. Она умерла. И я ей помог.

Грегор открыл глаза, в них появилось нечто странное.

Истекающая кровью Ирина… Рядом Грегор… Он не удержался и укусил ее?

Наверное, у меня было слишком удивленное лицо. Грегор шевельнул губами, улыбаясь.

— Смотрители не хотели, чтобы Ирина умерла окончательно. Она теперь вампир.

Мир вокруг меня покачнулся. Мне показалось, что я падаю.

— И теперь они не знают, что с ней делать.

— А что Ирина? — Слова Грегора не укладывались в моей голове.

— Хочет покончить с собой.

— Не может быть! — Я заерзала в седле, сабля начала выскальзывать у меня из-под локтя. — Что же ты там делал?

— Ей может помочь только Макс, — не ответив на мой вопрос, продолжал Грегор. — Он один знает секрет, как уживаться со Смотрителями.

Я сидела пораженная, не в силах шевелиться. Ну вот, несколько дней готовила себя к неожиданностям, а новость меня просто убила.

— Макса здесь нет, — пролепетала я, пытаясь сообразить, где его теперь можно найти. — И он к ним не пойдет. Это ловушка.

Я во все глаза уставилась на Грегора. Обман! Вампир врет, чтобы спастись. Любой ценой.

— Я возвращаюсь в Мёдлинг. Если хочешь, могу взять тебя с собой.

— Спасибо. Я не уеду из города. — Я подобрала повод, выпрямилась. На плечи навалилась усталость, захотелось закрыть глаза.

Грегор отвернулся, словно к чему-то прислушивался. Наконец медленно кивнул.

— Конечно.

Сабля сползла вниз, и мне пришлось придержать ее на колене, чтобы она не упала. Взгляд Грегора остановился на клинке.

— Зачем ты взяла с собой оружие?

— Думала, что Смотрители хотят заполучить меня и таким образом дотянуться до Макса. Честный поединок — решение вопроса высшим судом. Как на дуэли.

Грегор сначала посмотрел на меня, потом его взгляд сместился чуть в сторону, словно заметил что-то за моим плечом.

— Так и будет. — Грегор приподнялся, оказавшись неожиданно совсем близко. — Появится новое поколение Смотрителей, взаимодействующих с вампирами. Только я этого видеть не хочу. Мне ближе свобода. Поэтому я ухожу. А они сильные, своего добьются.

Мизинец под перстнем зачесался. Тревога толкнулась в груди.

— Ничего у них не получится, — прошептала я.

Грегор отпрянул в сторону. Прежде чем обернуться, я наклонилась, заставляя коня сделать несколько шагов вперед.

— Что же ты медлишь? — раздался возмущенный голос. — Мы же договорились!

Сабля соскользнула с колена и зазвенела на асфальте. Я перегнулась через седло, стараясь дотянуться до клинка. Это меня спасло.

Глава XI «БОЛЬШИЕ ВОДЫ НЕ МОГУТ ПОТУШИТЬ ЛЮБВИ…»

Катрин прыгнула вперед, но упавшая сабля ее отвлекла.

Темная поверхность пруда слегка волновалась. Вампирша прибежала сюда по воде? Ах, какой удар по Святому Писанию! Рыжие волосы воинственным ореолом развевались вокруг ее головы. Я слетела на землю, кувыркнулась к сабле. Лошадь взбрыкнула, заставляя Катрин отступить.

— Укуси ее! — визжала вампирша.

Я спряталась за лошадь, стараясь держать в поле зрения обоих вампиров. Животное продолжало отчаянно брыкаться, словно почувствовало приближение неминуемой смерти.

— Да угомонись ты! — Катрин стукнула коня по морде. Тот покачнулся, но устоял. От удивления я забыла обо всем. — Что мы все время ходим вокруг да около? Дело-то простое!

Меня вздернули в воздух. Ледяная рука сдавила куртку на груди. Я снова выронила саблю.

— Ты все испортишь! — лениво бросил Грегор, стоя в стороне.

Лицо Катрин перекосило от боли и ярости. Вампирша растопырила правую руку, где прямо на ладони я увидела стремительно проступающий ожог в виде креста.

— Он ее защитил! — взвыла она.

— Еще как! — воскликнула я, отбегая в сторону.

Мизинец на левой руке ломило от боли, и я с превеликим удовольствием размахнулась, чтобы ударить. Но Катрин все равно была быстрее. Ледяным захватом она остановила мой удар.

— Счастливые всегда счастливы одинаково, а вот несчастны все по-разному, — выпалила она. — Познай свое несчастье!

Она рванула меня к себе, и я задохнулась от накатившей паники. Резкий тычок отправил меня на землю. Упав, я сильно ударилась об асфальт затылком. В глазах потемнело, бежевые пятна носились передо мной взад-вперед, являя наглядный пример броуновского движения.

Снова взвыла Катрин. Я постаралась отползти в сторону, хотя не понимала, куда двигаюсь. Оглянулась.

Катрин на четвереньках стояла на земле и с яростью смотрела на что-то перед собой. До меня ей было всего ничего. И она попыталась меня достать, но чье-то быстрое движение отбросило ее назад. Катрин скатилась по обрыву к воде, раздался ее приглушенный вопль.

Широкими шагами к ней шел человек. И даже не шел — летел. Через секунду уже стоял там, где только что была вампирша, а сама она оказалась в воде.

— Аssez?^[22] — нежно пропел голос.

Я сжалась. Лео!

«Макс, где ты? Спасай!»

Я вскочила с одним желанием — убежать отсюда. Огляделась. Конь понуро стоял около дерева. Я подобрала саблю и встала ближе к животному. Так, на пару, в ту самую Валгаллу мы и отправимся. Или с животными туда не пускают?

Катрин перестала плескаться и встала. Лео двинулся ко мне. Я вдохнула побольше воздуха и зачем-то закрыла глаза. Сердце колотилось в ребра, требуя выхода.

— Дайте сюда! — Мимолетное прикосновение, и сабля оказалась в руках вампира. От ужаса я готова была сползти на землю. Дрожавший за моей спиной конь шевельнулся, давая понять, что, если что, падать будем вместе.

Лео придирчиво изучил клинок, потрогал лезвие, поморщился.

— Неплохая вещь. — От его слов пахнуло холодом. — Однако за ней неправильно ухаживают. Через пару десятков лет превратится в рухлядь.

Воздух свистнул, рассекаемый стремительным клинком.

— Признаться, я боялся увидеть другое оружие, — он оглянулся. — Грегор, я рад, что так все закончилось. Über alles andere reden wir später. — Промельк движения в темноте. — Wie die kleinen Kinder!^[23] — презрительно бросил Лео, поворачиваясь ко мне: — Что у вас с головой?

— Ударилась, — произнесла я и тут же почувствовала боль в затылке. Катрин здорово меня приложила.

— Вам сегодня везет. — Лео замер. Лицо его исказилось. — Что за манера каждый раз собирать вокруг себя толпу? Сюда идут. Слышите, собаки лают?

Естественно, я ничего не слышала, но можно было не сомневаться, что приближается милиция, которая отправилась искать своих лошадей.

— Отдайте мне мобильный телефон. — Узкая длинная кисть, повернутая ладонью вверх. Пальцы чуть шевельнулись, подгоняя меня. — Я вам принес другой. Что застыли? — гаркнул вдруг Лео. — Чтобы я вас здесь больше не видел!

Я дернулась, собираясь сбежать, и только потом сообразила, что кричит он не мне, а Катрин с Грегором.

Почему голос Лео на меня так действует? Никакой другой не рождает в моей душе желания съежиться. Машинально я сунула руку в карман и достала смартфон. Через секунду вспыхнувшая светом коробочка исчезла в бежевом кармане — вампир успел включить аппарат.

— Надо уходить. — В голосе Лео появилось презрение. — Честно говоря, я решил, что вам удалось забрать один из моих клинков, чего мне очень не хотелось. Ну, идемте, идемте! — подогнал он меня.

Мои ноги с трудом вспоминали, для чего они приспособлены.

— Лео, — жалобно произнесла Катрин, — а как же…

— Я тебе ничем не могу помочь! — Он недовольно передернул плечами, еще раз посмотрел на саблю в своей руке. Я даже залюбовалась, с какой уверенностью, с каким изяществом он ее держит. — Не смотрите на меня так! — От вампира ничто не ускользало, тем более мой восторженный взгляд. — Не женское это дело держать в руках оружие. Куда вас проводить?

Он жестко взял меня под локоть и повлек по дороге в обратную сторону. Я в панике сжалась, потому что даже мне стал слышен лай собак.

Шли мы быстро, по мне так почти бежали, по груди било что-то тяжелое. Я подняла руку.

— Красивый, — тут же заметил Лео.

— Подарок. — Мои умственные способности мгновенно схлопнулись. Макс… Где-то он сейчас…

— Идемте, идемте! — подогнал меня вампир. — Я уже начинаю жалеть, что вернулся. Но вы ухитряетесь создавать столько шума, что нигде в мире от вас не спрятаться.

— Где Макс? — Я шла, не чувствуя под собой ног.

— Ну что вы никак не можете друг с другом договориться? — вздохнул Лео.

Прямо навстречу нам из леса выскочили собаки. Следом бежали пятеро милиционеров, ехали двое конных, за ними широкими шагами шел Борис. Лео уверенно двигался вперед, словно ничего не видел. — Жив ваш Макс, не переживайте! Сидит сейчас где-нибудь, страдает.

— Страдает?

Ноги и так не несли меня вперед, а тут еще столько людей кругом, да еще странные заявления Лео… Я готова была снова остановиться. Лео наконец разглядел мое состояние и перестал тянуть за собой.

— Я уже говорил: Макс не совсем обыкновенный вампир. В нем живет тяга к справедливости. Ему было высказано недоверие, вот он и расстроился.

«Бедный! — вспыхнула мгновенная жалость. — Я не хотела!»

Одна из собак понюхала меня и ринулась дальше. Стоящая под деревом лошадь заржала, заметив соплеменников.

— Не бойтесь, вас никто не заметит, — поймал мой испуганный взгляд Лео. — Собаки и милиционеры очень легко поддаются внушению. А ваши милые друзья хотят видеть вас, а не нас вдвоем, поэтому нас они не видят.

— Держи ее! — пробухал мимо тяжелыми сапогами милиционер.

Борис прошел следом, с напряжением вглядываясь в темноту. Лео проводил их презрительным взглядом. Испуганная лошадь взбрыкнула и исчезла за деревьями. Возбужденные голоса удалялись.

— Вы — как камень преткновения или шкатулка Пандоры. Кто к вам ни прикоснется, у того начинаются неприятности. Я знаю, что любовь делает людей глупыми, но не до такой же степени!

На дорожку вышел Олег. Я во все глаза уставилась на него. То ли темнота виновата, то ли… Как он изменился!

Лео снова подхватил меня под локоть, и уже через мгновение мы выходили из парка. Я с трудом переводила дух. Если бы не постоянная тревога, заставлявшая следить за каждым движением и словами, я бы давно забыла, кто рядом со мной — Лео умел произвести впечатление, увлечь собой.

— Понимаете, просто это место…

— О, не надо мне нести всякий бред про память! — прервал мою речь Лео и немного сильнее сжал мой локоть, отчего я чуть не вскрикнула — его «немного» для меня оказалось болезненным. — Вы так и не сказали, зачем пришли сюда с саблей. Кого вы собрались рубить? Кстати, вы знаете…

— Знаю, — перебила я его, — о наказании за ношение холодного оружия я уже слышала. Только как же вы не понимаете, что в данной ситуации…

И вновь Лео не дал мне договорить.

— В данной ситуации надо было посидеть и подумать, а не бежать куда глаза глядят. Именно для того вам и дана голова.

— Я не виновата, что все так получилось. — Хотелось отвернуться от моего слишком холодного собеседника. А еще лучше отстать, уйти, раствориться в темноте. — Вы даже не догадываетесь, что произошло.

— О чем тут догадываться! — Мы давно уже покинули парк, Лео медленно шел дворами, безошибочно ведя меня к дому. — История не придумала ни одного нового сюжетного хода, все повторяется. Оригинальны не драматические коллизии, а поведение людей. Ваше меня всегда ставит в тупик. Я даже не рискну предсказать, что вы предпримете в следующую секунду.

— Буду искать Макса, — буркнула я, оскорбившись. Почему он со мной говорит как с маленьким ребенком? Если бы меня выслушали, я бы все могла объяснить.

— Интересно, как вы собираетесь его искать? — В каждом жесте, в каждом слове Лео сквозило презрение. — Заберетесь на крышу дома и крикнете его имя семи ветрам? Или разошлете во все части света гонцов в надежде, что года через два они начнут приносить вам известия?

— Почему через два? — Я обиделась окончательно, потому что не было у меня в голове таких глупых мыслей. Просто бродила бы по городу, прислушиваясь к себе. Или села на электричку и проехалась бы до конца по всем направлениям. И в конце концов, года через два… Тьфу ты, откуда только этот срок появился?

— Потому что именно за два года человек сможет обогнуть земной шар по экватору, если будет идти пешком. Часов по десять каждый день без выходных.

Лео остановился. И только тогда я услышала знакомую мелодию — смартфон ожил.

— Не переживайте, — вдруг произнес вампир. — Я, пожалуй, присоединюсь к вам сегодня по части глупости. Он обманул нас обоих.

В руке его появился телефон. Поднеся трубку к уху, мой спутник тут же перешел на отрывистый немецкий.

— Jа, ich höre. Wenn du noch einmal so etwas tust… Wo hast du die Waffen versteckt, du Lump? Unter welchem Bett?^[24]

Лео медленно перевел взгляд на меня, слушая ответ. Усмехнулся. От его усмешки я чуть голову в плечи не втянула, потому что не поняла ничего из того, что он сказал. И словно поняв мою растерянность, Лео заговорил по-русски.

— Кстати, твой фокус с телефоном удался. — Помолчал… — Да, я успел вовремя. Катрин и Грегор. Маша его спасла. Можешь сказать ей это сам. Да. В мастерской.

Закончив разговор, Лео медленно убрал трубку.

— Я думал, случилось что-то пострашнее вашей ссоры. Этот гаврош позвонил мне с вопросом, могу ли я вам одолжить на время одну из своих шпаг. А потом пропал. Я решил, что он и правда вам что-то отдал. Между прочим, если когда-нибудь вам захочется убить Макса, позовите меня, я с удовольствием стану свидетелем столь занимательной сцены. А сейчас я даже не знаю, что делать дальше. По закону жанра, а вы, как легко заметить, склонны к трагедиям, я должен просить вашей руки для своего подопечного. Или в вашем случае надо действовать как-то иначе?

В голове у меня навязчиво зазвучал марш Мендельсона, и я попятилась.

— А это обязательно? — испуганно переспросила я.

— Если вы спрашиваете меня, то я ответил бы — да. — Лео сделал приглашающий жест рукой, и мы двинулись дальше. — Но вы же хотите услышать другое, поэтому я скажу — нет. Живите как хотите, только не создавайте больше вокруг себя проблем. Вы, надеюсь, поняли, что хотела сделать Катрин?

Я остановилась. А что она хотела сделать? И только сейчас вспомнила — Грегор! Катрин успела о чем-то договориться с ним, пока они вместе были у Смотрителей. Там же еще Ирина… И все мечтают меня убить. А, сообразила: Катрин подсказала идею получше — сделать меня вампиром.

Лео шел вперед, ему не было дела до моих остановок.

— Я бы тоже так поступил. Причем давно. Но Макс такой упрямый… Надеюсь, в конце концов он сам придет к этому. Вы не сможете все время бегать и прикрывать друг друга.

Лео бросил на меня взгляд через плечо. В темноте бледное лицо почти сливалось с бежевым пальто, казалось, что со мной разговаривает призрак. Впрочем, так оно и было. Да еще страх давил на меня, мешал думать. Одновременно хотелось сделать нечто противоположное — либо убежать, либо замереть и не шевелиться.

Мы подошли к дому. Я оглянулась по сторонам, ожидая увидеть милицию.

— Чего вы теперь боитесь? — Я вновь остановилась, что Лео не понравилось.

— Драка с милиционерами, увод лошади и ношение холодного оружия, — напоминала я, стараясь не упустить ничего из списка моего повышенного везения.

— Еще не забудьте кражу со взломом.

— Я ничего не украла! — заторопилась я. Но тут вспомнила о Колосове. Он вполне мог что-нибудь утащить.

Кодовый замок входной двери запищал за секунду до того, как Лео коснулся ручки. Створка распахнулась, и меня словно втянуло в подъезд — против Лео даже мои таланты Смотрителя не помогали.

— Скажите Максу, чтобы он поменял стекло и убрал это убожество. — Вампир ткнул пальцем в сбитый мною замок. Затем галантно распахнул передо мной дверь мастерской. — И не задерживайтесь в городе надолго. Я не предсказатель, но, думаю, что в понедельник вам стоит быть подальше отсюда. Вы сильно разозлили своих друзей, так что будьте осторожней. И последний совет. Я знаю, что случилось, однако лучше не вмешивайтесь. Что бы ни происходило сейчас в Москве — уезжайте, никого не слушая. Я очень рассчитываю на вашу благоразумность. На Макса надежды нет.

Подчиняясь его колдовскому голосу, я вошла в мастерскую. И даже не вошла — было такое ощущение, что меня внесли и посадили на кровать.

— О родителях не беспокойтесь, я поговорю с ними, они не заметят вашего отсутствия. Более того — будут убеждены, что сейчас каникулы. У вас в запасе две недели. Используйте их с толком.

Из разбитого окна тянуло холодом, было зябко, и меня вновь клонило ко сну.

— Человеку не место около вампира, — голосом сказочника вещал Лео. — Рядом с ним может быть только вампир. Поверьте, в этом качестве ваша жизнь станет гораздо спокойней. А то уж очень на детский сад смахивает. Прощайте, приятного вам отдыха.

Секунда, и он стоял около входа.

— Да! — Лео обернулся, и мое сердце забилось в надежде, что он останется и все мне объяснит, а главное, скажет, что делать. — Ваша сабля… — Он положил клинок на пороге. — Посоветуйте хозяину обзавестись более достойным оружием.

Я так и видела, как в спортзале подхожу к нашей любимой Сергачевой, женщине резкой и категоричной, выкладываю перед ней саблю и заявляю, что оружие так себе, один мой знакомый вампир посоветовал его сменить. А Сергачева берет в руку саблю и делает из меня целой две половинки. И я лечу, счастливая и свободная, над городом, над моей улицей и домом. Внизу стоят все мои знакомые, машут мне руками, требуют, чтобы я к ним приземлилась. Но я делаю над ними лишний крут. Вижу Пашку, Маркелову, могучую троицу из моего класса. Вижу даже учительницу по русскому. Она стоит, зло глядя на меня, и что-то говорит. Мне кажется, слова ее важны, поэтому я спускаюсь чуть ниже. Она резко выбрасывает вверх руку, хватает меня за локоть и прямо в лицо произносит:

— Es klingelt!^[25]

Я пытаюсь отлететь от нее, но держит она меня крепко. Я замечаю, чувствую, что рука ее становится все белее и холоднее, и уже не оглядываюсь, потому что знаю, кого сейчас увижу.

Телефон настойчиво трезвонил, выдавая порцию неприятных сигналов, на секунду замолкая и начиная вновь надрываться. Сердце мое стучало, дышать было тяжело. Я пыталась понять, где нахожусь. Сознание, как истинный друг, вовремя спряталось, придавленное странным сном.

Я летала? Это может быть, только если…

Сон закончился. Я открыла глаза и увидела, что лежу на кровати в мастерской. Черт, из-за этих штор непонятно, что сейчас за окном. Лео своими разговорами усыпил меня! Я запуталась в покрывале. Тело, сжатое одеждой (я, конечно, не раздевалась), заныло. И тут же я увидела — за столом сидит неподвижная фигура.

Почему он не шевелится? Почему не подошел ко мне?

— Макс, прости меня! — Я с трудом высвободилась из покрывала, но на полу наступила на свои ботинки и чуть не упала. Фигура стремительно приблизилась. Меня обдало холодом, и я увидела над собой знакомые светлые глаза. Услышала голос:

— Здравствуй!

От одного его слова закружилась голова, и я прижалась к Максу, ткнувшись лбом ему в грудь.

И тут же все разом нахлынуло на меня. Как я по нему соскучилась! Как я могла прожить этот длинный день без него? Как я могла даже подумать, что смогу жить без его голоса, без его взгляда, без касания рук, без таких всегда правильных слов…

— Макс! — прошептала я, боясь поднять глаза. А вдруг он все еще обижается на меня? Вдруг пришел сказать, что… — Прости меня, пожалуйста, прости! Тебя так долго не было! — быстро шептала я его медленно бьющемуся сердцу. — И у меня без тебя ничего-ничего не получилось.

— Маша! — Голос опустился сверху, обнял меня, и я сразу же подняла голову. На меня смотрело голубое небо. Оно улыбалось мне.

— Макс, пожалуйста, не уходи больше никогда! — Я хотела приподняться на цыпочки, чтобы поцеловать его, но он сам склонился ко мне.

Я только коснулась его губ, как вспомнила.

— Ой, а знаешь, там все плохо, — махнула рукой в сторону окна. — Там милиция и лошадь. А еще надо саблю вернуть.

Он улыбнулся.

— Это все уже не важно, — прошептал он. — Забудь. Не было ничего.

Макс ткнулся лицом мне в плечо, коснулся холодным носом ключицы, его рука скользнула по моей спине. Внутри меня собрался испуганный комок. Я хотела вдохнуть, но дышать становилось все тяжелее. Осторожные пальцы коснулись кожи, и вместо холода я почувствовала жар. Одежда стала мешать. От поцелуя закружилась голова. Захотелось сесть, лечь… Я выпрямилась, чувствуя, как испуганный комок растворяется, как восторг начинает рваться из груди.

И остались только глаза, прозрачные-прозрачные, все глядящие и глядящие на меня… в меня… вместе со мной… И уже было не страшно, исчезли глупые стеснения и неловкость.

Все было правильно. Было хорошо.

И я снова летела, летела прочь от города, от людей, которым постоянно что-то от нас нужно.

За спиной разговаривали, ненавязчиво, негромко, и оба голоса были приятны. Мне все хотелось обернуться, чтобы посмотреть, кто это, чтобы услышать, о чем говорят. Я шевельнулась, окончательно выпадая из сна.

Мастерская… Да, я уже поняла.

День… Нет, вряд ли. Кровать была загорожена ширмой, за ней виделся слабый свет. И доносились голоса. Слишком тихие, чтобы можно было что-то разобрать.

Шевельнулась, ощущая телом приятную прохладу — прежде чем вскакивать, не мешало бы одеться. Я застыла, прислушиваясь к себе. Ведь теперь все изменилось, все стало другим, и я должна это почувствовать. Но я не чувствовала ничего особенного. Только есть хотелось, что было странно и как-то стыдно. Я снова зашевелилась, прогоняя некстати забравшиеся в голову мысли.

Мое пробуждение было замечено — голоса смолкли.

Легкое движение воздуха, и около ширмы возник Макс. Его огромные глаза всматривались в меня, словно он пытался увидеть что-то ужасное.

— Как ты?

— Замечательно. — Я попыталась поправить разметавшиеся волосы. — Не можешь сидеть в одиночестве? — кивнула я в сторону его невидимого отсюда собеседника. Хорошо бы сейчас побыть с Максом вдвоем, поговорили бы. Кто там мог так не вовремя прийти?

— Да, у нас гости. — Макс продолжал на меня смотреть, и под его внимательным взглядом я смутилась.

— Ты на мне увидел что-то необычное? — Я подтянула к себе одежду, стала неловко одеваться.

— Ты красивая, — донесся еле уловимый шепот, а Макс уже снова стоял около ширмы и улыбался.

Я сконфузилась окончательно и, путая пуговицы, начала застегивать кофту.

— Кто у тебя?

Макс протянул руку. Я заметила, что его пальцы слегка дрогнули. Подошла ближе и только сейчас заметила — черты лица моего любимого стали тоньше, всегда аккуратно причесанные волосы растрепаны, губы чугь припухли — прямо у меня на глазах он сбрасывал возраст, превращаясь в подростка. Я хорошо помнила одно такое превращение. Было это месяц назад, когда Макс впервые встретился с Олегом.

Я вылетела из-за ширмы, стремительно подошла к столу.

— Что вы здесь делаете?

Олег сидел спиной к камину. Перед ним стояла бутылка вина и один бокал. Он был наполовину пуст, густая красная жидкость оставила на его стеклянных боках прозрачно-кровавые разводы. Олег крутил в руке бокал, поэтому я в первую очередь обратила внимание на руку. Широкая кисть с сильным уверенным запястьем была исполосована длинными глубокими царапинами. Ни кошка, ни собака так не царапают. На хмуром лице его тоже была ссадина и продолговатая рана. Как будто он неделю бродил по непролазной тайге, выбираясь из чащобы головой вперед.

— Добрый день, Маша. — Олег мельком глянул на меня и опустил глаза.

— Сядь, пожалуйста. — Макс поправил за моей спиной стул.

Олег снова поднял глаза, но теперь уставился на свой бокал. Я медленно села.

— Зачем вы пришли? — Я почувствовала неуместность своего счастья рядом с тяжелым молчанием Олега. Тихо спросила: — Все ведь закончилось хорошо?

— А? — Олег, казалось, впервые услышал меня. — Да, все нормально.

Макс остановился с противоположной стороны стола. Только сейчас я заметила, что стул там отодвинут — к Смотрителю он близко не подходил. Я во все глаза смотрела на любимого. Зачем он впустил сюда Олега? Сам говорил, что не хочет его видеть, не подпускал его к мастерской…

— Грегор объяснил мне, что происходит, — ответил на мой незаданный вопрос Макс. — Ты знаешь про Ирину?

Я медленно кивнула. Что-то такое было. Смотрители искали Макса, чтобы он им помог.

— Ты едешь в Москву? — Возглас у меня получился испуганным. Нет, конечно, он туда не поедет!

— Борис несколько расстроен, что ему никак не удается нормально с тобой встретиться. Он хотел извиниться за то, что произошло в парке. Я говорил, что так поступать не надо, что нельзя тебя подвергать опасности, но он считал, что все должно быть по-настоящему. Он специально пугал тебя, надеясь вызвать Максима. Мы не могли предвидеть вашей ссоры.

— Так, значит, милиция тоже ваших рук дело?

Я посмотрела на Макса. Тот сидел каменным изваянием и слушал Олега. Черт, я проснулась в таком хорошем настроении! Зачем было его портить?

— Милиционеры стали составляющей частью аркана. — Быстрый взгляд вверх и вниз. Бокал в руках Олега продолжал совершать свой дерганый танец. — С одной стороны, они добавили неприятностей, а с другой — помогли тебе. Если тебе будет приятно это услышать, то Борис был в ярости от такого расклада.

Мне не было приятно. Я сидела, оглушенная известием. Я попала в так ловко расписанную игру, что никак не могла понять, обижаться или нет.

Бокал в пальцах Олега чуть не опрокинулся, но он сумел его удержать. Он очень нервничал, постоянно проводил ладонью по столу. Ему наверняка сейчас хочется есть — при встрече с вампирами у него ведь, я знала, просыпается аппетит. Такая у него особенность.

— Вот, собственно говоря, и все, что я хотел сказать. — Олег отодвинул бокал. — Еще хотел убедиться, что с Машей все хорошо. И… — Он смотрел только на Макса. — Максим…

— Макс, — сухо поправил любимый, и я злорадно улыбнулась.

— Надеюсь, что…

— Маша, хочешь вина? — не дал ему договорить Макс, беря с каминной полки бокал. Он стоял рядом со Смотрителем, и Олег как-то странно втянул голову в плечи, словно Макс мог опустить бокал ему на макушку. — Знаешь, Лео, уходя, разрешил мне открыть эту бутылку в честь какого-нибудь значительного события. Сегодня я подумал, что такое событие случилось.

Я начала краснеть, но окончательно стушеваться Макс мне не дал.

— Мы уезжаем. — Он пододвинул ко мне вино и вновь посмотрел на Олега.

— Да, хороший повод, — согласился Смотритель.

Приятный напиток болезненным комком прошел в мое горло.

— Маша! — Макс присел на стол рядом со мной. — Олег предлагает перемирие и просит меня приехать в Москву помочь Ирине. Как ты считаешь, стоит ехать?

Я подняла на него глаза, вдохнула и замотала головой. У меня не было слов. Я знала только одно — в Москву ехать не надо.

— Но если у вас получится… — упавшим голосом начал Олег. — Мы оказались в неловкой ситуации…

— Эдгар всегда знает, что делает, — с достоинством произнес Макс.

— Эдгар? — Я начала терять нить разговора.

— Ход очевиден, — пожал плечами Макс. — Эмоции Антона и Ирины легко читались. На них было просто сыграть. Чтобы остановить Смотрителей, всех убивать не понадобилось. Достаточно вывести из игры одну Ирину. Сам бы он не выташил Грегора, а так подарил ему время и шанс на спасение. И Грегор этим шансом воспользовался.

— Я что-то не поняла. — Мне показалось, что вино слишком быстро ударило мне в голову. — Эдгар все знал заранее?

— А что тут знать? Антон несомненно хотел спасти Ирину, и Грегор был единственным вариантом ее спасения. После чего его убивать было бессмысленно.

— Жаль, что мы не так быстро во всем разобрались, — грустно улыбнулся Олег. — Борис надеется, что успеет создать сыворотку, которая вернет Ирину. Еще есть шанс ее спасти, обращение только произошло. Сама же она не принимает своего изменения. И хочет умереть.

Олег болезненно сморщился и поспешно придвинул к себе бокал. Пальцы его дрожали. Он с жадностью выпил и резко, словно испугавшись, что его накажут, поставил бокал обратно. Я внимательней вгляделась в его царапины. Что же у них там происходит?

— Но это означает, что… — начала я и замолчала. Потому что это означало катастрофу. Смотрители прячут у себя вампира… Один из них превращен в вампира… Если узнают другие Смотрители, их… уничтожат!

— Ты… ты поедешь в Мосжву? — напряженно прошептала я. А внутри меня все кричало: нет, ты не должен ехать! Пускай Смотрители сами разбираются в том, что натворили!

— В Москве климат не очень хороший. — Макс спокойно смотрел на Олега. Кажется, он уже все решил.

— Ну что же… Олег поднялся. Подумайте. У Маши есть мой телефон. И если вы что-то решите… — Он еще немного постоял около стола, пальцами опираясь на столешницу.

— До свидания, — медленно произнес Макс, и я заметила, что лицо его стало прежним — спектакль заканчивался.

— Да, да, конечно. — Олег отступил, постоял немного, сделал еще пару шагов, обернулся, словно хотел что-то добавить. И ушел. Даже не посмотрев в мою сторону.

Дверь за ним закрылась. Звякнул навесной замок, болтавшийся с внешней стороны на одной дужке. Я перевела взгляд на пустой бокал. Мне казалось, я еще вижу, как его тонкую ножку держат чуть подрагивающие пальцы.

— Что ты будешь делать? — Вслед за Олегом ушло мое напряжение. — Ты ему веришь?

— Я разговаривал с Грегором. — Макс взял бокал Олега и посмотрел его на свет, словно отпечатки пальцев снимал. — Он передавал тебе привет, просил поблагодарить. Ты ведь его спасла.

Я отмахнулась от благодарности, потому что все это было не то. Главное — что решит сейчас Макс.

— Смотрители пытаются держать ее в квартире, обвешанной разными знаками, но она пока неуправляема. Они считают, что я могу им помочь.

— А ты можешь?

— У меня нет никакого секрета. Надо смотреть на месте.

— Поедешь в Москву?

«Не надо! Это ничем хорошим не закончится!»

— Я бы съездил в Москву, потому что мне просто интересно посмотреть, что там происходит. — Макс потупился. — Я немного понимаю Ирину.

— А если тебя запрут рядом с ней и начнут проверять действие этой своей сыворотки? Я тебя не отпущу! Пускай ловят Катрин, она вправит Ирине мозги.

— Катрин со своими мозгами разобраться не может, куда ей чужими заниматься… Проблема только в том, чтобы не привлечь внимания других Смотрителей.

— Значит, ты поедешь? — Как же мне не хотелось услышать утвердительный ответ на этот вопрос.

— Если только с тобой. — Макс отставил бокал. — Без тебя я больше никуда. Все равно нам надо уехать. Проедем через Москву. А потом нас никто не найдет.

— А как же Катрин? Она не будет нам больше мешать?

— Нам никто больше не будет мешать. Даже Грегора я к тебе не пустил. Он рвался зайти, сказать спасибо. Ты же не против?

Я? Не против? Не против чего? Чтобы ко мне в гости приходили вампиры? Или чтобы Макс принимал за меня решения?

— А ты, значит, догадывался, что я буду делать? — Я снова отпила вина, наконец разобрав его вкус, чуть терпкий, глубокий, с мягким послевкусием. — Специально оставил телефон, чтобы Лео почувствовал неладное и примчался сюда? Что ж, он успел вовремя.

— Его отличительная черта, — согласился Макс. — Приходит-то он, может быть, заранее, а вот вмешивается в последний момент. На сей раз для него это было несложно. Он оторвался от изучения экспозиции Эрмитажа и сейчас, думаю, вернулся туда же.

— Забрал оружие?

— Нет, так и лежит под кроватью. Ты плохо искала.

Я сделала еще глоток. В голове приятно поплыло, по телу разлилось ленивое тепло. Ну и пусть вампиры просчитывают любую ситуацию на несколько шагов вперед! У меня есть свой, персональный просчитыватель, можно больше ни о чем не волноваться. Или все-таки что-то прошло мимо меня?

— Значит, все закончилось? — спросила я, прогоняя неприятное ощущение, словно я чего-то не заметила, о чем-то не спросила.

— Все только начинается.

— Кажется, так уже когда-то было, — проворчала я.

— АЬ ovo,^[26] — развел руками Макс. — Никогда не поздно еще раз начать все сначала. К тому же у нас это хорошо получается.

Я замерла. Сейчас он заговорит о том, что было, и я от смущения спрячусь под стол…

— Завтра. На любой поезд. Много вещей не бери.

— В какую сторону двинемся?

Я зажмурилась, попыталась сдержать расползающиеся в улыбке губы, но не справилась. Улыбка упиралась в щеки, так что было даже немного больно. Не выдержала — взвизгнула и выскочила из-за стола. Макс тут же оказался рядом, и я повисла у него на шее. Он осторожно придержал меня за талию, и его глаза, всегда холодные, с кусочками льда, светились любовью.

— Не говори, не надо! — зашептала я. — Все равно куда, хоть на край света. Вместе с тобой ни у какого света не будет края. Мы будем идти и никогда не остановимся. Правда?

— Правда, — прошептал Макс в ответ, и я крепко-крепко прижалась к нему, растворяясь в том прекрасном мире, что меня сейчас окружал.