Глава IX МЕЧ В КАМНЕ

Один шутник как-то подсчитал, что на всю жизнь нам отпущено всего-навсего полмиллиона часов. Двадцать четыре тысячи дней. С кем бы поделиться оставшимся богатством?

Наверное, так же себя чувствовали люди, идущие на дуэль. Или думать о смерти — плохая примета?

Я прошлась по комнате, огляделась и стала медленно выкладывать на кровать все вещи, что считались у меня счастливыми. Перстенек с бирюзой… Он был светел, без царапинок. Значит, Макс в порядке. Крестик с гранатовыми камешками… Я смотрела на него и заставляла себя верить, что все еще будет хорошо. В свете лампы фанаты сияли тусклым, как будто умершим светом. Но я знала, что они живы. Стоит к ним прикоснуться солнечному свету, как они прорастут из своей глубины кровавыми цветками. Бордовый гранат (цвет страсти и любви) исполняет заветные мечты, он талисман для людей, чья профессия связана с риском.

С риском? Макс знал?

Или это случайный подарок? На ладошке крестик нагрелся, и камни стали оживать. А еще гранат помогает от потери памяти, бережет от измены.

Макс заранее знал, что все так получится? Или боялся, что я изменю ему, уйдя к Пашке? Нет, дорогой, я могу быть только с тобой. Мы теперь крепко связаны. Навсегда.

Мы с Максом забавная пара. Наперегонки пытаемся помочь, каждый раз мешая друг другу. Глубоким дыханием я попыталась прогнать подкатившие слезы. Не думать! Не сейчас! Завтра! Я все исправлю!

Вгляделась в набухающие кровью камни. Конечно, Макс вернется. Один день — и все будет как раньше. Нет, будет лучше. Гораздо лучше. Мы уедем, вдвоем. Как он хотел.

Я сжала крестик в кулаке, закрыла глаза. Тихо. Как же тихо вокруг. Город словно умер. Без вампиров он стал неживым.

Что у меня в плане дальше? С книжных полок сняла камешек с дырочкой, куриный божок и пятирублевую монету — я ее всегда клала под пятку на экзамен (помогало, по крайней мере трояков у меня не было). Не густо. Взяла книгу «Дворянство пушкинской поры. Приметы и суеверия». Для полного комплекта мне бы не мешало иметь три подсвечника, белую косынку и привести с собой на встречу двенадцать человек из группы поддержки. Вместе со мной нас было бы тринадцать — для моих противников верная смерть. Они бы увидели и в панике убежали. Я усмехнулась. Да, с фантазией у меня все хорошо.

А еще мне нужен заговоренный меч, который сам по себе помогает в бою. Эскалибур,^[14] Дюрендаль,^[15] Жуаёз,^[16] подошел бы мне и Грейс-вандир,^[17] на крайний случай не отказалась бы я и от меча-кладенца.^[18] Но ничего такого мне предложено не будет. Остается надеяться на Колосова. Зал для фехтования — место, где мы с ним познакомились. На тренировках сабли, конечно, ненастоящие, на соревнованиях тоже. Зато в сейфе у тренера есть отличный клинок. Я его держала. Тяжесть стали в руке впечатляет. Надежды на то, что Пашка сломает кодовый замок и раздобудет саблю, мало. Но она все же есть.

Я еще не очень понимала, что хочу той саблей сделать. Но бегать и прятаться больше нельзя. Можно попробовать в честном поединке решить и мою судьбу, и судьбу Катрин, а заодно и Антона. Перед Куликовским сражением на поле вышли два богатыря — Челубей и Пересвет. Челубей упал первым, татары дрогнули… Макс прав, я не могу все время бороться со Смотрителями, в конце концов они меня доконают. Второго аркана мне не пережить. Пока удача на моей стороне, пока Максу и мне удается выкручиваться. Верный способ зашиты — нападение, и теперь я собиралась напасть.

Не в том смысле, что я, размахивая саблей, побегу крушить своих врагов. Мне просто хотелось иметь в руках какое-нибудь оружие, хоть что-то, чтобы, в крайнем случае, было чем защититься. Воткну в землю, перепрыгну, обернусь лисой и убегу в чащу дремучую, непролазную. Не найдут. Да вообще, мало ли для чего может понадобиться сабля девушке, одной гуляющей по лесу!

На кухне пропиликал смартфон. Пришла эсэмэска от Пашки:

«Жива?»

Какое готическое приветствие! Маркелова обрыдалась бы от восторга. А я ведь Макса даже не поблагодарила за подарок. На его месте я бы тоже обиделась… Но не стоит об этом сейчас. Перед боем только хорошие мысли — закон любой победы.

«Не забудь про оружие», — напомнила я Пашке.

Сегодня пятница, завтра суббота. Тренировка уже закончилась, но, будем надеяться, Колосов придумает, как проникнуть в спортзал.

Я снова прошлась по комнате, грея в руке непривычно плоскую коробочку коммуникатора.

А может, в том смысл любви и есть — не жалеть для любимого ничего? И даже такой мелочи, как жизнь. Ведь именно за это меня и любит Макс. Не за неземную красоту, не за умение виртуозно вышивать крестиком, не за талант выкуривать в день по три пачки. Поточнее можно будет у него спросить чуть позже. Жаль, что за два месяца, что мы вместе, нам так и не удалось научиться договариваться. Говорить скрестив пальцы у нас хорошо получается, а вот объяснить, чего мы друг от друга хотим, — нет.

Я снова прислушалась к притихшему городу. Никого. Город без Макса похож на выжатую половую тряпку. Такой город не для жизни, для существования. Он мне даже стал на мгновение скучен. Но Макс вернется, и все снова встанет на свои места. А пока нужно обезопасить себя от незваных гостей. В первую очередь закрыть и зашторить окно. Эту ночь я должна прожить спокойно и проснуться в своей кровати. Что со мной может случиться? Из лучшего — Макс вернется, а значит, завтрашний день надо будет распланировать так, чтобы вечером оказаться одной. Из худшего — заявится разъяренная Катрин, и мне придется от нее отмахиваться тяжелыми предметами.

Я вытащила из стола булавки, забралась на подоконник, воткнула их в углы рамы, мысленно строя между собой и миром за окном стеклянную стену. Теперь кто бы ни попытался ко мне проникнуть, он обречен постоянно врезаться в эту преграду.

Совсем плохо будет, если ко мне придет Маринка, маленькая вампирша, питающая некие иллюзии в адрес Макса и потому ненавидящая меня. Кстати, что-то давно она не появлялась. Сегодняшняя ночь для ее визита очень удобна.

Я покопалась в ящике стола, вытащила кусок белого мела. Люблю писать на доске — мне нравится, когда мел крошится в руке, оставляя после себя широкий след. У меня есть грифельная доска, иногда я на ней рисую. Давно, правда, не рисовала. Надо повторить. После. Когда вернусь.

С мелом в руке я походила по комнате, прикидывая, как лучше все сделать. Хорошо, что я живу одна. Начни я вытанцовывать такие танцы в одной комнате с родителями, меня бы посчитали за сумасшедшую и кто-нибудь уже накручивал на телефоне «03». А так можно порезвиться в свое удовольствие.

Когда-то давно, недели две назад (то время и правда мне казалось другой жизнью), Олег уверял меня, что в моей власти моделировать реальность. Не так, конечно, чтобы среди пустыни вдруг раскинулась река или прямо передо мной из воздуха возник торт с семнадцатью свечками. Но четко сформулированное желание сбывалось. Не бог весть какой секрет Полишинеля — правильно сформулированные желания сбываются у каждого. У меня, во всяком случае, всегда. Например, так случилось, когда под руку вовремя подвернулась Белка — мне нужно было как-то расстроить аркан, построенный Антоном, и крыска мне как раз помогла. Так было, когда среди Леркиных тетрадей появился дневник. Мне хотелось его прочитать, и у меня были на то все шансы. Сейчас мне нужны спокойная ночь и оружие. Желание про Макса я загадаю завтра вечером.

«Кто через черту перешагнет, тот дальше не пройдет!» Присказка была самостийная, но должна подействовать. По крайней мере я так хотела.

Мелом провела черту перед дверью, под окном и вокруг кровати. Даже за нее забралась и нашла в углу месяц назад пропавшую любимую ручку и закатившуюся катушку розовых ниток. Что-то я такое зашивала… Уже не помню. Богатый улов.

Оглядела комнату. С зашторенными окнами она стала выглядеть по-другому. Более уютной, что ли, домашней. Может, зря я упиралась, не давая маме закрывать окно? Надо будет потом об этом подумать.

Между прочим, тоже метод — напланировать дел «на потом». Что будет завтра, я запретила себе думать.

Легла в кровать, прихватила с собой белого мишку с красным шарфиком — будет мне защитником. А теперь спать…

Я была уверена, что не усну. Столько всего произошло! Давно у меня не было таких суматошных дней. Но даже несмотря на то, что вчера я проспала чуть ли не сутки, сейчас вырубилась, только донеся голову до подушки.

И снова в мой сон ворвалась крыса. Она уселась около кровати, сверкнула в мою сторону недовольными глазками-бусинками. Крыса и крыса, подумаешь! Но мне почему-то стало тревожно.

— Уходи!

Крыса дернула мордочкой и побежала под стол. Я спустила ноги на пол, заглянула в черноту угла под кроватью. Можно сыграть в Алису в Стране Чудес — прыгнуть в дыру и оказаться в ином мире. Сердце шоркнулось в груди. Я оглянулась. За спиной стоял Макс.

— Знаешь, кто такие валькирии? — медленно спросил он.

Представилось нечто с крыльями и когтями, больше походившее на вампиров из фильмов.

— В скандинавской мифологии валькирия — дева, летающая над полем боя на крылатом коне. Она отнимает жизнь у воинов. Погибшие солдаты потом отправляются в небесный чертог, Валгаллу. У валькирий в руках щит и копье. Считается, что северное сияние — это свет, отраженный от доспехов валькирий.

— Красиво, наверное.

— Может быть, — пожал плечами Макс и прыгнул в черную дыру.

Я шагнула следом, но уперлась в невидимое препятствие. Над головой раздалось злобное карканье — хриплый раздраженный смех. Валькирия? Я отшатнулась от стола и окна. С неба на подоконник, пробив стекло, упало железное перо. Оно постояло секунду, возмущенно звеня, и с металлическим грохотом рухнуло на пол.

— Меч-кладенец, — прошамкал старушечий голос. — Но возьмет его в руки только достойный. Тот, кто отгадает три загадки.

«Бред», — отмахнулась я, ладонью стирая картинку. Передо мной снова сидела крыса. Зверек грыз сухарик.

Крыса, обряд… Что-то я упустила.

В окно постучали. Оборачиваться не хотелось, потому что за стеклом явно носилась валькирия, прилетевшая за мной. Но мне было рано уходить в благословенную Валгаллу, у меня еще здесь имелись дела.

Я быстро накрыла крысу ладонью. Зверек вырвался, цапнул меня за руку и убежал. Я испугалась, что сейчас увижу кровь, но на ладони лежал только знакомый крестик с гранатовыми камешками. Я зажала его в кулаке и проснулась.

В руке действительно что-то лежало. Я нервно подергивала пальцами, вспоминая и тут же забывая, что там такое. Оказалось — сотовый. Я с ним так и уснула. Сейчас он гудел, пытаясь донести до моего сонного сознания что-то очень важное.

Полумрак в комнате. Дурацкий сон! Я никак не могла сообразить, где я и что такого важного сегодня должно произойти.

Пришла эсэмэска: «Ничего сделать не смог. Все закрыто».

Колосов. Помчался за саблей с утра пораньше. Я глянула на телефон. Одиннадцать ноль пять. Ничего себе я поспала! Состояние такое, как будто меня сонным зельем напоили — голова тяжелая, тело отказывается просыпаться…

Я с трудом оторвалась от горячей подушки, прислушалась. Во внешнем мире все было тихо — мама уже наверняка ушла на тренировку, папы тоже слышно не было. Во внутреннем мире без изменения — тишина. Макса поблизости нет. И вообще никого нет. Шевельнувшееся было сознание попыталось забить тревогу, но я задвинула его ногой за угол. Не время. Не сейчас.

Босыми ногами прошла по ламинату коридора. Как хорошо, как прохладно. Голова еще была набита ватой. Она еще оттягивала момент, когда надо будет принимать какое-то решение. Свет в ванной показался мне несколько тусклым. Лампочка, что ли, перегорает?

Я посмотрела на себя и в первую секунду не узнала. Долго вглядывалась, будто знакомясь с собой заново. Нет, все в порядке, мне показалось. Только чуть больше обозначились скулы. И взгляд настороженный. Ничего, сейчас выпью кофе, и это пройдет. Что бледная, понятно, — привет от двухнедельной болезни. Зато похудела. И волосы в слабом свете как-то особенно блестят.

Я вцепилась в край раковины.

Пока все хорошо.

Холодная вода заставила лучше думать. Оружие все равно надо где-то найти. И раз поблизости никого нет, то очень даже хорошо, самое время заглянуть в мастерскую.

От запаха кофе меня замутило. В памяти всплыл вчерашний день: «Мы все исправим. — Ничего ты не исправишь!» Я завинтила крышку банки и отодвинула ее подальше. Еще говорят, зеленый чай неплохо по утрам бодрит. Но идея о чае меня не очень вдохновила. Я достала из холодильника два апельсина и сделала себе сок. Запах апельсина Максу больше понравится, чем запах кофе.

Дыхание перехватило, я задохнулась, удержалась за столешницу и стала с яростью пить сок.

Не сейчас! Вечером, когда все закончится, я позову Макса, и он придет. Тогда мы сможем сделать так, как хочет он. Уехать. Куда угодно, хоть за город.

А еще у меня была мысль, что я его встречу в мастерской. Конечно, он там, просто спит, видимо.

Чушь редкостная, но пока она меня успокаивала.

«Все правильно, мне нужно в мастерскую, — убеждала я сама себя, одеваясь. — Макс сказал, что Лео оставил свое любимое оружие там. Но стойки с оружием я не видела. Наверное, он ее задвинул подальше от любопытных глаз или спрятал в камине. Лео над своим оружием трясется. И если меня не прибьют Смотрители, то достанет Лео. Ладно, ничего не будет. Верну клинок обратно. Никто не заметит».

Джинсы, блузка, волосы собрать в хвост, деньги в карман, проездной на автобус (вдруг мне понадобится ехать куда-нибудь?), обереги не забыть… Мел тоже пригодится… Ботинки, куртка, шапочка — на улице не май месяц.

Лестничная площадка, лифт, первый этаж. Пусто. Словно специально кто увел всех. Я постояла около двери в мастерскую. Тихо.

Слишком тихо.

Подняла руку, чтобы постучать. Больно ударив по пальцам, закачался на дужках висячий замок.

Висячий замок? Никогда такого не было. Дверь мастерской закрыта?

В панике я отступила назад.

«Ошиблась! Ошиблась!» — ликовало сознание, и мне захотелось отмотать историю своей жизни назад, вернуться на кухню, погрузиться в одурманивающий запах кофе и все-все рассказать Максу. Что я с ним не собиралась ссориться, что я просто побоялась ему все рассказать, испугалась, что он меня не пустит. Что не хотела брать его с собой на встречу со Смотрителями, потому что не верю им. Зачем его лишний раз подвергать опасности?

Я со злостью дернула замок, отошла к почтовым ящикам.

Спокойно! Все еще можно исправить. Вот прямо сейчас его позову… Нет. Вечером. Я ведь уже решила.

Сунула свой ключ в замочную скважину, открыла почтовый ящик. Суббота, ничего не должно быть. Ящик и правда был пуст. Я на всякий случай провела рукой по железной стенке. Шаркнул по неровностям перстенек с бирюзой. Пальцы уперлись во что-то холодное.

Ключи?

Секунду я тупо рассматривала вынутую из ящика связку. Чья-то шутка? Кто-то ошибся?

Да нет, наши ключи, вот от домофона, от коридора, верхний от двери и нижний.

Я снова задохнулась, сжала связку в кулаке. Макс вернул мне свои дубликаты. «Чтобы ты всегда могла попасть к себе домой!»… А теперь, значит, что? Домой мне попадать не надо?

Глаза наполнились слезами, я зажмурилась, часто задышала.

Только появись! Я тебе такое устрою!

Шагнула к двери мастерской, рванула ее на себя. Что умеют делать вампиры? Бегать быстрее ветра, хорошо слышать, хорошо видеть. Старые вампиры способны превращаться в кого-нибудь. Еще они могут убеждать человека в том, что ему нужно. А вот гвозди забивать они не умеют. И где среди ночи взять такого умеющего человека, Макс не придумал. Поэтому сделал все сам.

Лучше бы он играл на пианино, честное слово, меньше было бы жертв и разрушений. Я рванула створку сильнее, выворачивая одну из петелек висячего замка. Дверь жалобно крякнула. Ничего, в следующий раз поставит сейфовую защиту с бронированной обшивкой…

Дверь последний раз ахнула, ручка чуть не осталась у меня в кулаке. По мастерской прокатился шепот возмущения, воздух качнулся и замер. Очень хорошо. Я поправила упавшую на лицо прядь, перевела дух. Никого.

Почему-то я ожидала, что мастерская окажется пустой. Совсем пустой — ни мебели, ни знакомых занавесок. Но все было на месте: стол с тяжелыми стульями, камин, кровать, шкура медведя, ящик (я так ни разу и не спросила, что там). И везде была какая-то стерильная чистота, словно здесь собирались сделать сложную операцию, — ни пылинки. Или даже так: будто убрали малейшие следы присутствия. Здесь никого не было и быть не могло.

Не задумываясь, я провела рукой по стене. И только когда пальцами нащупала выключатель и утопила кнопку, вспомнила — электричества нет. Но свет вспыхнул. На мгновение мне показалось, что я слышу музыку, мелькают фигуры в карнавальных масках…

Но видение тут же исчезло. В мастерской стояла тишина.

Обманщик! Или он сбегал и напоследок оплатил счета?

Я прошла мимо вешалки, мимо зеркала, постояла около стола.

Ушел и все забрал с собой. Можно ничего не искать. Но на всякий случай я заглянула за вешалку, покопалась в углях камина, перевернула подушки на кровати. Передвигая синтезатор, случайно нажала на клавишу. Инструмент молчал. Раздался только сухой вздох. Он наждаком прошелся по душе, и я чуть не заплакала.

Медведь оскалил в мою сторону пасть.

Я открыла ящик (сундук, чемодан — как он может в оригинале называться?). Там лежали плащи и маски. Те самые, что мы когда-то использовали на карнавале. Можно было догадаться сразу, что ни в каком театре Макс их не брал. А даже если и брал, то не возвращал. Белая маска с длинным носом нагло уставилась на меня, так что мне захотелось щелкнуть по ней. Уже после всех событий я прочитала в книжке, что такую маску надевали врачи, спасаясь от чумы, — в длинный нос клали ароматические и лечебные травы, предохранявшие от заразы. После того нашего маскарада я много чего прочитала по теме.

В сердцах с грохотом закрыла крышку, села сверху.

Все предусмотрел! Ничего не упустил!

Обвела взглядом мастерскую. Нет, я не могу быть такой предсказуемой. Иначе почему тогда все говорят, что женская логика не поддается объяснению? Или для того, чтобы ее понять, надо прожить сто пятьдесят лет?

Ладно, Грейсвандир мне не полагается. Помнится, он был страшно болтлив, обойдемся без него. Но хотя бы меч-кладенец вполне могли подкинуть.

Белые стены, лампочки, встроенные в белый потолок, голубые бархатные шторы, длинный коричневый стол… Нарушить логику? Например, признать свое поражение?

— Сдаюсь! — крикнула я белому потолку. — Больше не буду с тобой спорить. Ты, как всегда, прав!

Тишина. От этой гробовой тишины стало немного не по себе.

«Неувязочка, барыня»…

Внутри меня зрела паника, но я не позволила ей вырваться наружу. Встала посредине комнаты.

— Макс! Выходи! Я больше не играю!

И почему мы с ним так до сих пор и не договорились о способах связи? Он меня может найти, а я его нет.

Дышать стало тяжело, я суетливо одернула свитер, поправила манжеты на рукавах, похлопала себя по бокам.

Тише, тише, сейчас все решим…

Это все из-за медведя, да, из-за медведя. Что зверь так на меня смотрит? Я отбежала в сторону, присела на краешек кровати.

— Никогда, никогда, никогда, никогда не буду с тобой спорить, — прошептала я, сжимая кулаки.

Никакого движения.

А если попробовать по-другому? Что там предлагал Колосов?

— Сивка-бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лист перед травой! — быстро отбарабанила я, чувствуя себя неуютно. Ну, полный бред. Никакого результата он, конечно же, не принес.

По полу словно потянуло сквозняком. Я сбросила ботинки, забралась подальше на кровать. Что там Макс говорил про это место? Что оно зациклено на неприятности? Если однажды здесь уже что-то произошло, то и дальше жди беды. Пожар, убийство — что может быть хуже? Наводнение? Я покосилась на потолок. Полуподвалы обычно всегда затапливает. Заползла на середину кровати, подтянула к себе подушку. Макс не даст мне утонуть. Как только я начну изображать из себя «Титаник», он примчится меня спасать. Не хотелось только проверять вероятность того, что он не примчится. В древности был такой веселый обычай ловить предполагаемых ведьм и топить их. Настоящие ведьмы не тонули. А если женщина тонула, значит, ведьмой не была. Вот такая неувязочка с проверкой выходила. Я не всплыву уж точно.

Забилась в самый угол кровати, натянула на себя одеяло.

Мы с мастерской должны вместе хорошо смотреться — она притягивает неприятности, и меня сильно везучей не назовешь. Но, с другой стороны, чему быть, того не миновать, и если Макс вернется, то придет сюда.

Я мысленно очертила вокруг себя линию, коснулась крестика на груди, сжала кулачок, чтобы почувствовать на пальце перстенек с бирюзой.

Будем ждать. Впереди у меня целый день. Мне нужно оружие! Я очень хочу раздобыть оружие. Желательно саблю. Мысленно я представила клинок из тренерской, с маленькой рукоятью, с темляком. Вспомнила, как свистит разрезаемый клинком воздух. Оружие! Мне надо!

Все, желание сформулировано и отправлено по просторам Вселенной. Осталось немного подождать.

Ровный свет лампочек рождал ощущение бесконечности. Я обнялась с подушкой, сползла в горизонтальное положение. Окружающие предметы настороженно уставились на меня: щерился зубами-клавишами синтезатор, таращились спинками стулья, катил в мою сторону глянцевое презрение стол, выплевывал черную ненависть камин. Я поджала ноги, уткнулась носом в колени. Пускай немного потерпят меня, это ненадолго. На всякий случай сбегала и выключила свет. Все тут меня и без света хорошо видят, а вот мне смотреть не очень хотелось.

Не знаю, сколько времени я просидела без движения, но потом почудилось, будто слышу какой-то звук. Маленькие осторожные лапки ступали по паркету, цокали коготки. Не кошка. У кошки когти прячутся, она умеет ходить бесшумно. И не собака, она не умеет так семенить. У этого зверя шаг был небольшой.

Проводник?

Я приподнялась. Некстати вспомнился сон. При чем здесь валькирии? Я никогда не интересовалась скандинавской мифологией. Так, знала что-то из «Песни о Нибелунгах» и «Старшей Эдды». Особенно меня радовали «Нибелунги» со своими брутальными девушками, одни их имена чего стоили — Брюнхильда и Кримхильда. Интересно, кто из них двоих сейчас ко мне идет? Или все-таки валькирия?

Поначалу мне и правда показалось, что в дверях вот-вот возникнет грозная воительница с рогатым шлемом на голове, в доспехах и с копьем. Мне уже чудилось, как храпит, бьет копытом ее конь, как плещут на спине его огромные крылья. Правда, я не могла себе представить — если у него крылья, то где сидит валькирия? Как она крепит седло? На крупе, что ли? И если перед ее лицом все время машут крыльями, то как она разит воинов? Она же обречена все время промахиваться либо рубить по крылу…

— Черт! — прошептала вошедшая, споткнувшись обо что-то в темноте. Образ грозной воительницы исчез, оставив вместо себя Лерку Маркелову, которая неуверенно прошептала: — Есть тут кто?

Крыса Белла по-хозяйски подошла к столу, задрала мордочку, принюхалась. Но сегодня пира не предвиделось.

— Максим?

От удивления я не сразу сообразила, что ответить. Маркелова в мастерской у Макса? В голове все спуталось.

Крыса побежала по столешнице, ища подходы к вероятному угощению. Коготки негромко цокали.

Маркелова повела рукой, раздался странный лязгающий звук.

Что она собралась здесь делать?

Хлоп, хлоп — Маркелова искала выключатель. Нашла.

Я крепче обнялась с подушкой.

Вспыхнул свет.

Лерка стояла передо мной с саблей в руке. Удивленно распахнутые глаза, рот открыт. Всегда бледное лицо от испуга стало серым, черная подводка подчеркивала красноту воспаленных от недосыпа глаз. Сабля дергалась — было видно, что держать ее Маркеловой неудобно. Для неопытной руки тяжеловата.

Валькирия, говорите? А вместо коня крыса?

— Ты чего тут делаешь? — грозно спросила Лерка. Сабля опустилась, острием царапнув паркет.

— Это ты чего тут делаешь? — приподнялась я на кровати. Отмахиваться подушкой от сабли? Неплохое сочетание.

— Я пришла… — начала Лерка, стремительно теряя свою уверенность.

— А Макса нет. — Я медленно спустила ноги на пол. — Ты чего с саблей-то? Головы рубить собралась?

— Нет, — замотала башкой Маркелова. — Мне надо было… — Она попятилась.

— Ух ты! — Я быстро посмотрела на Беллу — крыса обнюхивала ножку стула. Но если здесь когда и пахло съестным, то очень-очень давно.

Киношный трюк удался на сто процентов: Лерка оглянулась следом за мной, и я, прыгнув вперед, ребром ладони ударила ей по запястью. Зазвенела упавшая сабля. Белка метнулась к камину. Маркелова взвыла, я подхватила саблю и забросила ее на кровать.

— Так чего ты пришла? — накинулась я на стонущую готку. — Что тебе здесь нужно?

Маркелова подняла на меня ненавидящие глаза.

— Где хочу, там и хожу! — выпалила Лерка, пытаясь от меня оттолкнуться.

— Влюбилась? — орала я в выкатившиеся от страха из орбит глаза. — Отбить его решила?

Так, так… Значит, маме моей внушить, что ей очень хочется посмотреть какую-то муть по телевизору, Максу легко, а отвести глаза психованной Маркеловой — сил не хватает? Врунишка!

— Саблю где взяла? — встряхнула я Лерку. От тычка у нее мотнулась голова. Звонко клацнули зубы.

— Колосов принес.

Убью, гада! Закрыто у него все…

— Он сказал, что в присутствии Макса надо провести ритуал. Порезать руку, пролить кровь, тогда он навеки будет со мной. Ему так Мельник рассказал. Пашка вчера к нему ходил.

— А что-нибудь поменьше взять не могла? — отпихнула я от себя ослабевшую после моих криков Лерку. — Тоже мне, воители…

И тут я все поняла. Сабля нужна была не Маркеловой, а Колосову. Маркелова ранит себя клинком, обезумевший от вида крови Макс, бросается к ней. В роли валькирии выступит Пашка — кинется спасать Лерку. Вот тут-то сабля ему и пригодится. Конечно, единственное оружие, которым он владеет. Нож тут никак не подошел бы. Что Пашка с ножом против Макса? А сабля — это уже солидно. Веский аргумент.

Я сгребла ставшую невероятно покорной Маркелову в охапку, пробежала, таща ее за собой, через мастерскую до двери, захлопнула створку, задвинула засов.

— Зачем? — пискнула Лерка.

— Сейчас будем чай пить, — прошептала я, щелкая выключателем.

— Что ты делаешь? — затрепыхалась сбитая с толку подруга. Она что, стала бояться темноты? Вот так готка!

— Тихо! — Я силой усадила ее на стул. — Как вы с Колосовым договорились?

— Никак, — икнула Маркелова, черные волосы упали на ее вспотевшее лицо. — Пашка принес саблю и сказал, что она — ритуальное оружие. Обещал, если что, быть рядом.

В дверь постучали. Пашка!

Я прижала палец к губам. Не знаю, что такого могло меня испугать в Колосове, но видеть его сейчас точно не хотелось. Придет, нахамит, еще меч-кладенец отберет.

— Открывайте! — Пашка с силой ударил в дверь.

Бесполезно ломать задвижку, закрепленную рабочими, это вам не плохо прибитые к деревяшке ушки для висячего замочка вырывать.

— Что ты делаешь? — Боец из Маркеловой был никакой — она заранее была готова сдаться. — А Максим где?

— Во-первых, его зовут Макс. — Я вытряхнула подушку из наволочки, сунула в нее саблю. — Во-вторых, его нет. Ушел он. Понимаешь, на Алтае открыли сезон охоты на маралов. Он теперь там месяца на два зависнет. Так что ты опоздала. И Колосов опоздал.

Ломиться в мастерскую перестали. Донесся хлопок подъездной двери.

Мысленно я представила, как Пашка пробегает мимо знакомых кустов, заворачивает за угол, добирается до окна.

Звякнуло потревоженное стекло.

— Сиди тут! — Скомандовала я покорной Лерке. Быстро натянула ботинки, застегнула молнию на куртке, надвинула шапочку на глаза, сунула саблю под мышку. — Колосов придет, скажешь, что Макс вылетел в каминную трубу. Он тебе поверит. Пока!

И я побежала к двери. За спиной зазвенело разбитое стекло. Макс прав — это место просто обречено на постоянные разрушения.

От подъезда я повернула в сторону, противоположную той, куда выходили окна мастерской. Какое-то время бежала, чувствуя, как внутри меня каждая мышца напряжена от возбуждения и радости первой победы. Хотелось смеяться. Хотелось кричать. Теперь я была убеждена, что у меня все получится. И лишь отбежав на приличное расстояние, поняла, что трясет меня не только от радости. Изнутри меня начинает колотить знакомая дрожь. Но не такая, как при появлении Макса. Тогда мне хочется прыгать и орать от радости, сейчас же меня накрывала тяжелая, изнуряющая паника.

В кармане затрезвонил мобильный.

Если Колосов, скажу ему все, что думаю. И адрес, куда ему следует идти, по буквам продиктую.

Номер был незнаком, но я приняла вызов — Пашка мог звонить с какого угодно телефона.

— Allo! — пропел мягкий мужской голос. — Bonjour, mon garcon. Qu'est-ce que c'est cette nouvelle lubie? Qu'est-ce que tu fais encore! — Голос пошел по нарастающей, нем появились знакомые раздраженные нотки. — Combien de fois j'ai te dis de tout cesser! Мах, je ne vais plus resoudre tes problèmes…^[19]

Речь была плавная, певучая, бархатный голос очаровывал.

— 3-здравствуйте, — пробормотала я.

Повисла пауза, которая буквально придавила меня к земле.

— Маша… — Голос Лео сразу стал недовольным. — Что у вас там опять происходит?

— А вы разве пользуетесь сотовыми телефонами? — Я была настолько ошарашена открытием, что не могла промолчать. — Мне всегда казалось, что вы можете друг с другом ментально общаться.

Я так и видела, как Лео раздраженно морщится, как неестественными линиями искажаются красивые черты его лица. Сказать, что покровитель Макса меня недолюбливал, значит ничего не сказать.

— Что за ерунда! Я не фокусник, чтобы читать мысли на расстоянии. Макса, если я правильно понимаю, нет. И телефон свой он вам отдал. Великолепно! Приятно было пообщаться. До свидания.

Лео не собирался со мной разговаривать. Последние его слова прозвучали так, будто надо мной крышку гроба захлопнули.

Я посмотрела на медленно гаснущий экран аппарата в моей руке. С чего я взяла, что Макс за те пять минут, что я была в ванной, сбегал в магазин за телефоном для меня? Я, конечно, не сомневаюсь, что при желании он бы успел обернуться и за столь короткое время. Но он не стал этого делать. Просто вынул симку из моей трубки и вставил в свою. В смартфоне, вероятно, два разъема.

Выходит, Макс знал, что мне будет звонить Олег, и хотел его звонок показать. До кучи мог бы дождаться звонка Колосова, и тогда бы Макс порвал меня на мелкие кусочки голыми руками.

Про Колосова догадаться нетрудно. А вот окуда Макс узнал про Олега?

Телефон снова ожил. Теперь Пашка мечтает сообщить мне массу важной информации. Я нажала кнопку приема и услышала:

— Гурьева, а ты в курсе, что за ношение холодного оружия в тюрьму сажают? — Голос Колосова был сух. Мой милый друг находился в ярости. В такие моменты оказаться рядом с ним опасно для здоровья. Надеюсь, Лерка отошла от него подальше.

— А ты в курсе, что за такие подставы, какую ты устроил, дают по шее? — заорала я в ответ. Бедная Маркелова, вечно ее используют.

— Ты где? — рявкнул Пашка. Наверняка от его крика подпрыгнул перепуганный стол в мастерской, а стулья затрясли изогнутыми ножками.

— В Караганде! — в тон ему ответила я и дала отбой. А потом с силой надавила на красную кнопку, заставляя телефон умереть.

Смартфон прощается с вами! До встречи с хозяином. Меч из камня может вынуть только настоящий король.^[20]