ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ 11 страница

 

Пр-во Демократич. Республики Афганистан всемерно содействует становлению нац. лит. языков и развитию многонац. лит-ры, служащей интересам трудовых слоев. В целях творч. объединения писателей страны в Кабуле в 1980 создан СП Афганистана.

 

Лит. периодика: лит.-худож. журн. <Кабул” (с 1931, орган Акад. наук ДРА).

 

Изд.: Заргуна. Сб. афг. рассказов, М., 1961; Неизвестный богатырь. Рассказы афг. писателей, М., 1961; Стихи поэтов Афганистана, М., 1962; Песни разлук и встреч. Нар. поэзия пушту, М., 1968; Афг. сказки и легенды, М., 1972; Афг. классич. поэзия, М., 1975.

 

Φ Γерасимова А., Гире Г., Лит-ра Афганистана, М., 1963. Г. ф. Гире.

 

АФОРИЗМ (от греч. aphorismos — определение, краткое изречение), обобщенная мысль, выраженная в лаконичной, художественно заостренной форме (обычно с помощью антитезы, гиперболы, параллелизма и пр.). В фольклоре к А. относятся поговорки и пословицы, в лит-ре — гномы или сентенции (А. без имени автора), апоф(т)егмы (А., приписанные определенному лицу), хрии (А. определенного лица в определ. обстоятельствах); А. морального содержания называется также максима. А. часто извлекались из лит. произв. (антич. и ср.-век. сб-ки), но бытовали и как самостоят, жанр (Ф. де Ларошфуко, Б. Паскаль, Ж. де Лабрюйер, Л. де К. Вовенарг, Г. К. Лихтенберг, И. В. Гёте и др.; пародические — у Козьмы Пруткова). См. также Афористика. м.л. Гаспаров. АФОРЙСТИКА, вид словесного иск-ва, отражающий жизненный опыт в виде кратких по форме и обобщающих по смыслу высказываний-суждений. Афоризмы отличаются от т. н. крылатых слов своей логикосинтаксич. законченностью и самостоятельностью (ср. евангельское “Се человек” и “Человек — мера всех вещей...” Протагора); от пословиц—своей принадлежностью к письменной лит-ре, в связи с чем их смысл является более отвлеченно-нравственным, чем житейски-практическим, и чужд конкретно-веществ. образности (ср. “Без труда не выловишь и рыбку из пруда” и “Без труда не может быть чистой и радостной жизни” А. П. Чехова).

 

В отличие от др. видов худож. словесности А. выявляет общее и типическое в действительности вне связи с особенным и индивидуальным и поэтому опирается не на изображение или выражение, а на суждение, работает не с образом, ас мыслью. Вместе с тем суждение в А. отличается от логич. силлогизма или науч. тезиса (типа “если Кай — человек, а все люди смертны, то Кай смертей” или “земля вращается вокруг солнца”), поскольку основано не на аналитич. самоочевидности и не на систематич. доказательствах, а на целостном духовном опыте, истина к-рого может быть только пережита, но не доказана (“В счастье живет спокойный, отказавшийся от победы и поражения” — “Дхаммапада”; “Прежде чем приказывать, научись повиноваться” — Солон; “В ревности больше себялюбия, чем любви”?. де Ларошфуко; “Радости оплодотворяют. Скорби рождают” — У. Блейк). Возникая на пересечении морального и эстетического, А. может тяготеть либо к поучит, однозначности, что особенно характерно для “прикладной” А., извлеченной из состава догматич. систем и метафизич. трактатов (заповедь,

 

 

совет, назидание), либо к парадоксальной многозначности, вбирающей противоречивость и превращаемость жизненных явлений и раскрывающей относительность всех моральных и логич. разграничений.

 

Исходя обычно из противоположных или тождеств. понятий, А. соответственно сближает или разъединяет их, чем достигается своеобразный катарсис — очищение ума от предвзятости, односторонности. Содержат. основа А. — вся человеческая жизнь в ее конечном итоге и выводе, а не отд. наблюдение или переживание, поэтому суждения в А. не входят в конкретные (эпич. или лирич.) образы событий или настроений, но приобретают самодовлеющий, сверхэмпирич. и сверхэмоц. смысл, свободный от ситуативных и контекстуальных ограничений. А. как самостоят, вид словесного творчества следует отличать от высказываний, извлеченных из определ. лит. контекста, особенно принадлежащих не автору, а персонажу; к А., как правило, причисляются изречения, имеющие прямой и всеобщий смысл (а не характеризующие индивидуальность данного действующего лица) и совместимые сцелостным мировоззрением писателя (ср. в пьесе М. Горького “На дне” слова Сатина “Человек... это звучит гордо” и Пепла “Честь-совесть богатым нужна”); проблема вычленения афоризма из текста всякий раз является дискуссионной, поскольку связана с абсолютизацией конкретного, замыканием открытого и подвижного.

 

Внутри А. выделяются сентенции и максимы, к-рые различаются своей теоретич. и практич. направленностью, требуют согласия или исполнения, содержат вывод или предписание (ср. “Статую красит вид, а человека — деяния его” Пифагора и “Чего не следует делать, того не делай даже в мыслях” Эпиктета). Выделяются также (гл. обр. в антич. А.) гномы — поучения, обычно стихотворные и анонимные, но иногда изрекаемые непосредственно от имени своего сочинителя (“Вот Фокилида слова: что за польза от знатного рода / Тем, у кого ни в словах обаяния нет, ни в совете?” — Фокилид), и хрии, передающие изречения мудреца в контексте биогр. или анекдотич. повествования о нем (“Когда он [Диоген] грелся на солнце в Крании, Александр [Македонский], остановившись над ним, сказал: „Проси у меня, чего хочешь"; Диоген отвечал: „Не заслоняй мне солнца"”). (Жанровая дифференциация А. понятийно и терминологически не упорядочена.)

 

Речевой строй А. может быть близок определению (дефиниции) (“Счастье — это удовольствие без раскаяния”, Л. Н. Толстой) или призыву (лозунгу) (“Решись—и ты свободен!”, Г. Лонгфелло). А. тяготеет к структурной замкнутости, упорядоченности: ритмической (др.-греч. ямбич. моностих или элегический дистих, санскритская шлока, перс. бейт), синтаксической (параллелизм, инверсия), логической (тезис и антитезис) и т. д.

 

А. возникает как дидактич. жанр (см. Дидактическая литература), формулирующий правила житейского поведения, согласно' к-рым человек выходит из естеств. состояния и приобщается к культуре, становится “разумным”, <умелым” и ^искушенным”. Древнейший памятник А. — егип. “Поучение Кагемни” (2980—2900 до н. э.); его начало гласит: “Счастливым останется скромный” (благородная сдержанность противопоставляется природной необузданности). В др.-евр. книгах, приписываемых царю Соломону и вошедших в Библию (Книга притчей Соломоновых, Экклезиаст), А. выходит за рамки практич. наставлений и выступает как форма абсолютного знания, высшей мудрости, предназначенной для всех времен и народов. На Др. Востоке, прежде всего в Индии и Китае, А. — один из осн. видов словесного творчества (<Ригведа”, Упанишады, Суттапитака, <Панчатантра”, изречения Конфуция, Лао-цзы), что связано с особым, монументально-символич. характером вост. культуры, отдающей предпочтение общему перед индивидуальным, мгновенному или вечному перед временным, ^пребывающему” перед <текущим”. “Афоризмами” впервые назвал Гиппократ собрание своих диагностич. и терапевтич. советов и правил (5—4 вв. до н. а.), к-рое открывается знаменитым изречением <Жизнь коротка, искусство вечно...”.

 

В антич. эпоху А. становится на службу многочисл. филос. направлений, часто преследуя не чисто мыслит., а характерологич. цели, создавая конкретный образ мудреца или определ. типа мышления (хрия, гном); порождаемая антич. рационализмом, любовью

 

АФОР — АФОР

 

==43

 

ко всяческим типологиям и классификациям, А. впервые выходит за эзотерич. рамки и делается мудростью для всех, распространяется в виде популярных сб-ков (изречения Менандра, Публилия Сира, антология Стобея).

 

В средние века в Зап. Европе и в России распространяются сб-ки переводных афоризмов [см. Апоф(т)егмы, Патерик, ^Пчела^], в к-рых канонизируется мудрость древнего мира; А. близка сознанию ср.-век. человека, поскольку несет в себе тот же абсолютный, вневременной смысл, что и символы, эмблемы (см. Эмблематика), аллегории. Эпоха высоких творческих достижений А. — 17—18 вв. во Франции (“Размышления, или Моральные сентенции и максимы” Ф. де Ларошфуко; “Мысли” Б. Паскаля; “Характеры” Ж. де Лабрюйера; “Максимы” Л. де К. Вовенарга; “Максимы и мысли” Н. Шамфора) и Германии (“Афоризмы” Г. К. Лихтенберга; “Максимы и размышления” И. В. Гёте). В А. этого времени сказывается влияние поэтики классицизма с его культом всеобщего рассудка и завершенной формы; эстетич. ценностью наделяется лишь универсальное, правильное, подчиненное норме, закону. У романтиков — бр. Ф. и А. Шлегелей, Новалиса, отчасти И. Г. Гамана, У. Блейка и др. — А. принимает форму фрагмента, спонтанной лирич. рефлексии, в к-рой понятия связаны ассоциативно и несут утверждение не столько о предмете, сколько о субъекте высказывания.

 

Для судьбы жанра показательна пародийная афористика Козьмы Пруткова, у к-рого всякое обобщающее, “авторитетное” суждение предстает как тавтология либо как алогизм. В кон. 19 — нач. 20 вв. А. тяготеет, с одной стороны, к моралистич. назидательности (Л. Н. Толстой, Дж. Рескин, Рамакришна), с другой — к аморалистической парадоксальности (Ф. Ницше, О. Уайльд, В. В. Розанов, Б. Шоу). В форме парадокса обнажается до конца эстетич. структура А. (контрастное сочетание понятий) и одновременно разлагается ее этич. содержание, поскольку А. строится уже не на предположении о вечных, монументальных законах бытия и мышления, но на неожиданном, эффектном остранении и опровержении их (от греч. paradoxos—неожиданный, расходящийся с общепринятым мнением), причем в игре противоположностей утрачиваются грани добра и зла, истины и лжи. В 20 в. с его множественностью мировоззренч. систем А. как жанр, осн. на “высшей мудрости”, теряет свою творч. силу, возрождаясь лишь в ситуациях нравств. поисков и приятия абсолютной истины и добра (“Цитадель” А. де СентЭкзюпери, “Незабудки” М. М. Пришвина, “Мысли” Ауробиндо) или же превращаясь в каламбур, приобретая характер более или менее многосмысленной словесной или понятийной (m. Остроумие) игры (“Отрывки из ненаписанного” Э. Кроткого, “Непричесанные мысли” С. Е. Леца). Кризис А., связанный с опасностью догматич. застоя и рационалистич. сухости мысли, повторяющей “вечные истины” и “общие места” (подчас в “перевернутом” виде), ведет А. к коренному обновлению, к отказу от композицией, замкнутости и включению лирич. и сюжетных элементов, автобиогр. и историч. реалий, подчиненных, однако, мыслительно-обобщающей задаче. Совр. А. творчески развивается преим. в составе близкого ей вида словесности — эссеистики (см. Эссе), где освобождается от схематизма и притязаний на абсолютную истину, обретая свободу сочета” ния с самыми разнородными и конкретными элементами жизненного

 

опыта. Одновременно в 20 в. необычайно растет массовый интерес к А. как “готовой”, “упорядоченной”, “систематизированной” мудрости, поддающейся будто бы легкому информативному усвоению и переработке; издаются многочисл. сб-ки А., в основу к-рых чаще всего кладется тематич. принцип.

 

φ Γуля Н. П., Дидактич. афористика Древнего Египта, Л., 1941; Успенский Л., Коротко об афоризмах, в сб.: Афоризмы, сост. Е. С. Райзе, [Л.], 1964; Пермяков Г. Л., От поговорки до сказки. (Заметки по общей теории клише), М., 1970; его же, Паремиологич. сборник, М., 1978; е г о ж е. Грамматика пословичной мудрости, в его кн.: Пословицы и поговорки народов Востока, М., 1979; Федоренко Н., Меткость слова, М., 1975. М. Н. Эпштейн.

 

“АШЙГ-ГАРЙБ”, азерб. дастан, популярный среди народов Закавказья и Бл. Востока. Имеет многочисл. варианты. Возможно, сложился на основе стихов-гошма поэта 16 в. Гариба, повествующих о любви бедного ашуга к девушке Санам из феод. семьи. •”А.-Г.” по теме близок к туркм. дастану -“.Шасенем. и Гариба. На сюжет дастана написаны сказка М. Ю. Лермонтова, оперы 3. Гаджибекова и Р. М. Глиэра.

 

Тексты: Ашиг Гариб, Баку, 1938; Антология азерб. поэзии, т. 1, М., 1960; с. 89—99.

 

АШУГ (от араб. и тюрк. ашик — влюбленный), нар. поэт-певец у народов Кавказа в СССР и у турок, исполняющий эпич. сказания, свои и нар. песни в сопровождении муз. инструментов: саза, тара или кеманчи. Предшественниками А. были азерб. озаны и арм. гусаны. А. выражали интересы и чаяния трудового народа. Классик ашугской поэзии — Саят-Нова, слагавший свои песни на арм., азерб. и груз. языках. “АШХАБАД”, сов. лит.-худож. и обществ.-политич. журнал. Орган СП Туркм. ССР. Изд. в Ашхабаде с 1960 (с перерывом 1963—66) раз в 2 месяца на рус. яз.

 

АаДЫ (от греч. aoidos — певец), др.-греч. исполнители и сочинители эпич. песен (8—7 вв. до н. э.). В эпоху, когда еще не было закрепленных текстов, А. импровизировали под аккомпанемент струнного инструмента. В гомеровских поэмах А. изображаются как певцы на службе общин и царей. Были и странствующие А., их иск-во сыграло существ, роль в развитии греч. эпоса.

 

• Толстой И.И., Аэды, М., 1958.·

 

 

00.htm - glava06

 

Б

 

 

“БАЙКАЛ”, сов. лит.-худож. журнал. Орган СП Бурят. АССР. Изд. в Улан-Удэ с 1947 6 раз в год на бурят, и рус. яз. В 1955—61 выходил под назв. “Байгалай толон” (“Свет над Байкалом”).

 

БАЛАГАН (от перс. балахане — верхняя комната, балкон), в России 18—19 вв. временный деревянный театр для театр, и цирковых представлений во время масленицы или пасхи. В репертуаре — арлекинады, шутовские интермедии, пантомимы на историч. темы, инсценировки. Большой успех имели “балконные комики” и “балаганные деды”, исполнявшие сатирич. монологи на злобу дня.

 

БАЛКАРСКАЯ ЛИТЕРАТУРА, лит-ра балкарского народа. Возникла в годы Сов. власти с появлением письменности на балкар. яз. (1924). Б. л. в своем становлении опирается на традиции нар. поэзии и опыт рус. лит-ры. Ведущую роль играет поэзия. Основоположник Б. л. К. Мечиев в дореволюц. песнях и поэмах изображал страдания и борьбу балкар. народа, стихи сов. периода посвящены труду и новому быту балкарцев, дружбе народов. Гражданственность, лиризм присущи поэзии и прозе К. Кулиева, отразившей историч. и духовный опыт народа. Значит. вкладом в совр. балкар. поэзию является творчество К. Отарова, С. Макитова, Т. Зумакуловой, лирич.

 

==44 АШИГ — БАЛЛ

 

герои к-рых воплощают сложные и многосторонние связи совр. человека с эпохой и окружающим миром.

 

Если первые произв. балкар. прозы в 30-е гг. — рассказы, повести — строились на сопоставлении прошлого и настоящего в судьбах народа (проза Б. Гуртуева), то совр. этап характеризуется появлением романа, расширением тематики (Ж. Залиханов, А. Теппеев). Развивается балкар. драматургия (пьесы на историко-революц. и совр. темы).

 

Выходит ежеквартальный лит.-худож. альм. “Шуёхлук” (с 1958).

 

Изд.: Поэты Балкарии, М., 1958; Балк. нар. лирика, Нальчик, 1959.

 

Ф Бычков Д., Пипинис В., Балкар. сов. писатели, Нальчик, 1958; Толгуров 3., Формирование социалистич. реализма в балкар. поэзии, Нальчик, 1974; Очерки истории балкар. лит-ры, Нальчик, 1981. М.Г. Сокуров.

 

БАЛЛАДА (франц. ballade, от прованс. balada — танцевальная песня), 1) твердая форма франц. поэзии 14—15 вв.: 3 строфы на одинаковые рифмы (ababbcbc для 8-сложного, ababbccdcd для 10-сложного стиха) с рефреном и заключит, полустрофой — “посылкой” (обращением к адресату). Развилась из скрещения сев.-франц. танцевальной “баллеты” и провансальско-итал. полуканцоны. Яркие образцы — в поэзии Ф. Вийона. Распространение за пределами франц. средневековья получила лишь в стилизациях (В. Я. Брюсов, М. А. Кузмин и др.). 2) Лиро-эпич. жанр англо-шотл. нар. поэзии 14—16 вв. на историч. (позднее также сказочные и бытовые) темы — о пограничных войнах, о нац. нар. легендарном герое Робине

 

Гуде (сходны с романсом испанским, нек-рыми видами рус. былин и исторических песен и нем. нар. песнями, впоследствии тоже названными Б.) — обычно с трагизмом, таинственностью, отрывистым повествованием, драматич. диалогом. Интерес к нар. Б. в эпоху предромантизма и романтизма (сб-ки нар. поэзии Т. Перси “Памятники старинной английской поэзии”, 1765, и Л. Арнима совм. с К. Брентано •“Волшебный 'рог мальчика”, 1806—08) породил аналогичный жанр литературной Б. (В. Скотт, Р. Саути, Г. Бюргер, Ф. Шиллер, И. В. Гёте, А. Мицкевич, В. А. Жуковский, А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, А. К. Толстой и др.); здесь обычно разрабатывалась сказочная или историч. тематика, совр. темы привлекались редко, обычно с целью героизации события или, наоборот, иронически (Г. Гейне). В сов. поэзии форму Б. часто получали стихи о подвигах в годы Великой Отечеств. войны 1941—45 (?. С. Тихонов, К. М. Симонов). Лит. Б. 20 в. имеет тенденцию к сближению с гор. фольклором, эстрадной песней (Б. Брехт), м, Л. Гаспаров. БАНГЛАДЕШСКАЯ ЛИТЕРАТУРА, лит-ра народа Нар. Республики Бангладеш, провозглашенной в 1971 как независимое гос-во на основе Вост. Пакистана (Вост. Бенгалия). Развивается на бенг. яз. Специфика Б. л., выделяющая ее из бенгальской литературы в целом, обусловлена более тесной связью с традиц. мусульм. культурой, региональньми особенностями Вост. Бенгалии и ее обособленным Политич. существованием в качестве Вост. Пакистана в 1947—71. В 15—18 вв. бенг. мусульманами было создано немало поэтич. произв. на бенг. яз. (большая часть их, однако, не изучена); в них заметно следование араб. и перс. канонам. В 19 в. бенг. мусульмане в отличие от индусов не принимали активного участия в процессах обновления своей культуры и лит-ры. Первым автором-мусульманином, получившим всебенгальское признание, стал Нозрул Ислам. Джасимуддин, исследователь вост.-бенг. фольклора, обрел популярность благодаря своим песням и поэмам в нар. духе. Поэты Гулам Мустафа и Суфия Камал (одна из первых женщин-литераторов из мусульм. среды) в большей или меньшей степени следуют традициям Р. Тагора. В 1940-е гг. нек-рые поэты включились в движение за создание мусульм. гос-ва Пакистан. Они противопоставляли свое творчество общебенг. традициям, культивировали специфически исламские сюжеты и темы, стилизовали язык. Выдающимся поэтом этого направления был Фаррук Ахмад. После 1947 в Вост. Бенгалии возник конфликт между офиц. идеологией Пакистана (ислам — “нац.” религия, урду — “нац.” язык) и культурным самосознанием бенгальцев. Конфликт вылился в кровавое столкновение 21 февр. 1952 между полицией и студентами, выступившими в защиту бенг. языка. С кон. 60-х гг. в Вост. Пакистане нарастала политич. напряженность, приведшая в 1971 к войне за независимость и к образованию Нар. Республики Бангладеш. Лит-ра формировалась под впечатлением этих событий и отражает процесс становления самобытного восточнобенг. самосознания. Наиболее развитая часть Б. л.— поэзия, наследующая традиции Тагора и бенг. лит-ры 30-х гг., а также воспринимающая влияние мировой поэзии 20 в. Крупнейший поэт — Шамсур Рахман, выступающий с нач. 50-х гг. Его стихи отражают трагич. судьбу страны и ориентированы на общечеловеческие ценности. Др. известные поэты: Ахсан Хабиб, Сайид Али Ахсан, Хасан Хафизур Рахман, аль-Махмуд, Шахид Кадри, Нирмоленду Гун и др. Развивается также проза: романы Сайида Валиуллы, рассказы Шауката Османа, произв. Абул Фазла, Абу Исхака и др. Организац. центр — Бенгальская академия в г. Дакке.

 

С. Д. Серебряный.

 

БАРБАДОССКАЯ ЛИТЕРАТУРА, лит-ра барбадос. народа. Развивается на англ. яз. В устном поэтич. творчестве негров, составляющих большинство населения Барбадоса, сохраняются черты, присущие фольклору Зап. Африки. Становление Б. л. относится

 

к 40—50-м гг. 20 в. и тесно связано с нац.-освободит. борьбой, усилившейся после 2-й мировой войны 1939— 1945 (с 1966 Барбадос — независимое гос-во). В центре Б. л. 50—70-х гг. — социальная тематика, жизнь бедноты, ее борьба за свои права (романы Дж. Лемминга, О. Кларка и др.). Значит, место заняла также тема эмиграции (мн. писатели из-за трудных условий развития нац. культуры, отсутствия издат. базы и т. п. были вынуждены покинуть Барбадос) и тесно связанная с ней проблема расовых взаимоотношений в капиталистич. обществе (Лемминг, Кларк и др.). Среди прозаиков наиб. известен Лемминг, в романах к-рого идеализация негритян. крестьянства, патриарх, образа жизни сочетается с сатирич. развенчанием ценностей бурж. мира. Из поэтов выделяется Э. Р. Брейтуэйт, широко использующий образы и мотивы фольклора афр. и карибских негров; в центре его творчества — тяжелая судьба черного человека в капиталистич. мире, афр. традиции, трудности в развитии страны после получения независимости. Барбадосский журн. “Bim” (с 1950), играющий большую роль в лит. жизни страны, оказал также влияние на всю вест-индскую лит-ру.

 

φ Moore G., The chosen tongue. English writing in the tropical world, L.—Harlow, 1969; Modern black novelists, [N. Y.], 1971.

 

Т. В. Гончарова. БАРДЫ, нар. певцы-поэты древних кельт, племен; в средние века — профессиональные поэты, бродячие или живущие при дворах феодалов (гл. обр. в Ирландии, Шотландии, Уэльсе); объединялись в цехи. В Ирландии в начале христианизации (5 в.) сложились школы Б., просуществовавшие до 17 в. Поэзия Б. оказала влияние на предромантизм и романтиков (Дж. Макферсон).

 

БАРОККО (итал. barocco, букв. — причудливый, странный, от португ. perola barocca — жемчужина неправильной формы; по другой версии, от лат. baroсо — мнемонич. обозначение одного из видов силлогизма в схоластич. логике), главенствующий стиль одноим. историч. эпохи, развивавшийся неравномерно и несинхронно с сер. 16 в. (Испания, Италия) до 80-х гг. 18 в. (Венгрия, слав. страны). Б. охватывало все виды иск-ва, наложило отпечаток на особенности науч. и филос. мысли, на разл. стороны культурной жизни и быта. К лит-ре термин “Б.” применялся с сер. 19 в. (Дж. Кардуччи, 1860, Э. Порембович, 1893). Начальный период Б. (или заключительный Ренессанса) получил наименование маньеризма; нек-рые явления маньеризма сохранялись в Б., сложившемся в условиях общеевроп. кризиса феодализма и распада культуры Возрождения. Б. включило в себя различные идейные течения и худож. тенденции. Контрреформация использовала Б., создавая пышное храмовое зодчество и культивируя риторич. проповедь, дидактич. прозу и школьную драму. Но Б. получило широкое распространение и в странах протестантского, а затем и правосл. круга. Наряду с придворно-аристократич. вариантами стиля развивалось Б., связанное с бюргерством и нар. движениями: оно отразило душевное потрясение масс, измученных опустошит, войнами и общей неустойчивостью жизни, что нашло отражение в идее “Vanitas” — суетности и непостоянства мира. В высшем слое Б. эта идея сочеталась с порывистой жаждой жизни и наслаждения (гедонизм Б.).

 

Б. — динамичный, аффектир., патетич. стиль (особенно в его “верхнем” слое). Ему свойственны театральность, иллюзионизм, столкновение фантастики и реальности; его отличает пристрастие к антитезам, гиперболам, сложному метафоризму, поражающей воображение “учености” (полигисторство Б.) и экзотике, ко всему неслыханному и небывалому (сенсационализм Б.). Б. допускало смешение мотивов антич. мифологии с христ. символикой, культивировало аллегорику (см. Аллегория) и эмблематику. Оно стремилось к взаимодействию разл. видов иск-ва, способствуя развитию оперы и балета.

 

БАНГ—БАРО

 

==45

 

Для В. характерно антиномичное, внутренне противоречивое восприятие и отображение мира, способность “сочетать несочетаемое” — условность и натуралистич. конкретность, наивную простоту и усложненность. Оно создавало чувственное и интеллектуальное напряжение, но не было противоразумным: устремленное к упорядочению мира, к “новой гармонии”, оно творило свою “модель мира”, осн. на единстве науч. и худож. познания (барочный космизм). Отталкиваясь от неоплатонизма и филос. растерянности маньеристов, Б. обращалось к “Логике” и “Риторике” Аристотеля. Риторич. направленность Б. пронизывает все виды иск-ва, подчиняет себе театр, программирует росписи плафонов, архитектурные замыслы и муз. композиции. К риторич. средствам обращались деятели Контрреформации и ее противники, полководцы и политики, поэты и проповедники; к ним тянулись произв. нар. иск-ва и красноречия. Обращение к логике породило риторич. рационализм Б. (что позднее способствовало выражению в барочных формах идей раннего Просвещения). В поэтике логика контролировала осн. принцип — “остроумие”, неожиданное “сопряжение” идей и образов (концептизм Б.). Стилевая и эстетич. система Б., обращаясь к выразит, средствам поздней античности и готики, не отвергала великих идей и худож. форм Ренессанса, перерабатывая их в сторону большей глубины и экспрессии. Б. раздвинуло живописное пространство, разорвало сковывавшие его рамки. Оно обострило интерес к человеческой личности, мечущейся в тисках сложных, часто неразрешимых религ., этич. и социальных конфликтов, что позволяет говорить о “трагическом гуманизме” Б. В странах, где явления Ренессанса были приглушены или неразвиты, Б. принимало на себя его функции.

 

Стилевые признаки Б. неравнозначны на разных этапах его развития и в разных жанрах, что позволяет говорить о его разл. “стилевых уровнях”. Наряду, с “высоким” Б. в панегирич. поэзии, трагедии, героич. поэме развивалось “умеренное” Б. — религ. и светская лирика, элегия, пастораль, притча, отличавшиеся простотой слога и ясностью. На “среднем” стилевом уровне возникла повествоват. проза: путешествия, утопии, политич. трактаты, ученые сочинения, приобретавшие эстетич. функцию. Развивалась “иерархия жанров”, опиравшаяся на восходящее к античности и разработанное в схоластич. “Риториках” учение “о трех штилях”. Однако разл. стилевые уровни и требования жанровой стилистики не совпадают с возможными социальными характеристиками жанров и произведений. В “низовом” Б. городская (мещанская) лирика и занимат. повесть тянулись к книжности и пользовались готовыми формулами галантной поэзии. К сюжетным схемам и стилистике аристократич. “идеального романа” (галантно-героического) Б. обращались, иногда пародируя его стилистику, близкие к народу писатели (“ Симплициссимус” X. Гриммельсхаузена). В свою очередь, придворно-аристократич. Б. обращалось на “среднем” стилевом уровне (в комедии, маскарадах и пр.) к нар. гротеску и фольклору (равно как и церковное Б., напр. в интермедиях школьного театра) и назидат. лит-ре. Проникая в разл. страны, Б. вступало в динамич. взаимодействие с местными (в т. ч. внеевроп. — в Перу и Мексике) традициями, что приводило к возникновению большого разнообразия нац. вариантов Б.

 

Лит-ра Б. представлена в Испании поэзией Гонгорыи-Арготе, трагедиями Кальдерона де ла Барки, драмами Тирсо де Молины, сатирой Кеведо-и-Вильегаса, отчасти плутовским романом, в Италии — поэзией Т. Тассо и Дж. Марино, “Пентамероном” Дж. Базиле, в Германии — трагедиями А. Грифиуса и Д. Лоэнштейна, лирикой П. Флеминга и Ф. Шпе, романом Гриммельсхаузена, во Франции — поэзией

 

==46 БЛСН

 

и прозой Т. А. д' Обинье, романами Ш. Сореля, в Англии — трагикомедиями Ф. Бомонта и Дж. Флетчера, в Польше—поэзией Я. А. Морштына, В. Потоцкого, 3. Морштына, С. Твардовского, низовой, т. н. “совизжальской литературой”, в Чехии — духовной лирикой А. Михны, публицистикой Я. А. Коменского, в Хорватии — героич. поэмой И. Гундулича, драмой Дж. Палмотича, лирикой И. Бунич-Бучича, в украинской лит-ре — виршевой поэзией И. Величковского, К. Саковича, К. Зиновьева. Нек-рые исследователи частично или целиком относят к Б. творчество М. де Сервантеса, У. Шекспира, Дж. Мильтона, И. Вондела, П. Корнеля и др.

 

В России развитие Б., связанное с польск. и укр. Б., прослеживается с нач. 17 в. (первые опыты виршевой поэзии, патетич. публицистика “смутного времени”). Церковно-панегирич. Б. отличалось словесным “узорочьем”, нанизыванием сложных метафор и аллегорий (Симеон Полоцкий, Сильвестр Медведев). “Средний” уровень представлен виршеванными притчами (“Вертоград Многоцветный” Симеона Полоцкого), школьной драмой с гротескными интермедиями; “низший” — сатиро-юмористич. лит-рой, в т. ч. пародирующей богослужебные тексты, что отчасти восходит к ср.-век. школярной традиции. Барочные черты стиля проникают в традиц. жанры др.-рус. прозы, в частности в < хождения”, сближая их с фантастич. повестью (“Повесть о Савве Грудцыне”). Внутр. конфликт, трагич. напряженность и риторич. пафос, ломка традиц. агиографич. схемы и перенесение ее на собств. личность автора, сочетание книжности и просторечия, реальных житейских эпизодов и фантастики, вторжение ландшафта позволяют рассматривать в аспекте Б. ^Житие протопопа Аввакума”·. Худож. практика петровского времени ознаменована обращением к обществ.-политич. целям, обмирщением мотивов и образов, широким использованием антич. мифологии и эмблематики. Традиц. средства риторич. Б. представлены в проповедях Стефана Яворского и Феофана Прокоповича, чье творчество в целом отвечает задачам петровского Б. Гиперболич. образность Б. находит выражение в стихах А. Д. Кантемира о смерти Петра. На “среднем” уровне слагается анонимная (частично переводная) повесть, зарождается любовная лирика.

 

Вторая фаза рус. Б., связанная с переходом к новой системе стихосложения и резкими сдвигами в лит. языке, достигает расцвета в “громкой” одич. поэзии М. В. Ломоносова, с ее разительным метафоризмом и живописностью; барочной эстетике отвечают также его работы в области изобразит, иск-ва (мозаика, фейерверки и иллюминации). На “среднем” уровне возникает идиллия (“Полидор” Ломоносова), притча, эпиграмма, натурфилос. поэма (“Феоптия” В. К. Тредиаковского, “Письмо о пользе Стекла” Ломоносова). Ломоносовские “похвальные слова” и “Древняя Российская история” — пример патетич. прозы Б. Во 2-й пол. 18 в. традиции Б. сохраняют живит, силу в творчестве В. П. Петрова, С. С. Боброва и особенно Г. Р. Державина. К худож. средствам Б. обращался А. С. Пушкин для создания историч. фона (“Борис Годунов”) и динамичности описания (“Полтава”, где встречаются заимствования из од Ломоносова); барочные черты отмечаются в стиле прозы Н. В. Гоголя. Границы и особенности слав. Б. остаются предметом дискуссий в сов. лиг-ведений.