ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ 114 страница

 

Осн. единица соизмеримости стихов во всех языках — слог. Осн. фонетич. характеристики слога (слогового гласного) — высота, долгота и сила. Упорядочиваться может как общее количество слогов (силлабическое стихосложение), так и количество слогов определ. высоты (мелодическое стихосложение), долготы (квантитативное, или метрическое стихосложение) и силы (тоническое стихосложение). Т. к. обычно эти фонетич. признаки более или менее взаимосвязаны, то упорядочивание одного из них упорядочивает до нек-рой степени и остальные, поэтому возможны системы С., осн. на двух и более признаках. Чаще всего, т. о., одновременно упорядочивается общее количество слогов в стихе (строке) и появление слогов определ. высоты, долготы или силы на определ. позициях этого слогового ряда (силлабомелодич., силлабо-метрич., силлабо-тоническое стихосложение). Это упорядоченное расположение неоднородных (“сильных” и “слабых”) позиций (мест) в стихе называется метром (см. также Сильное место и слабое место). Т. о., всякое С, представляет собой си стему упорядоченности отвлеченных звуковых призна ков текста; обычно она поддерживается также системой повторений конкретных звуковых единиц текста — звуков (аллитерация, ассонанс), слогов (рифма), слов (рефрен, см. Припев), а также граМматич. конструкций (параллелизм) и пр.

 

СТИХ — СТИХ

 

==423

 

Пример силлабич. С.— сербскохорв. нар. эпич. стих: 10 слогов в стихе, обязательный словораздел (цезура) после 4-го слога, расположение ударений произвольное (но с тенденцией к нечетным позициям), расположение долгот и повышений тона произвольное, конец стиха (клаузула) отмечен долготой предпоследнего слога. Пример тонич. С.— др.-герм. стих: 4 ударения в стихе (2 полустишия по 2 ударных слова), количество безударных слогов произвольное, расположение ударений и долгот — тоже, оба слова 1-го полустишия и одно из слов 2-го полустишия объединены аллитерацией начальных звуков. Пример мелодич. (точнее, силлабо-мелодич.) С.— кит. 5-сложный стих эпохи Тан: 4 стиха в строфе, 5 слогов в стихе, нечетные позиции (слабые) заняты слогами произвольного тона, четные позиции (сильные)— одна слогом “ровного”, другая слогом “неровного” (повышающегося или понижающегося) тона, причем “ровному” слогу 1-го стиха соответствует на той же позиции “неровный” во 2-м и 3-м и “ровный” в 4-м стихе (и наоборот); 1-й, 2-й и 4-й стих объединены рифмой. Пример метрич. (точнее, силлабо-метрич.) С.— др.-греч. гекзаметр: 12 метрич. позиций в стихе, нечетные (сильные) заняты 1 долгим слогом каждая, четные (слабые) —1 долгим или 2 краткими слогами каждая, последняя позиция —1 произвольным слогом; долгий слог равен 2 единицам долготы, краткий — одной, так что весь стих (12—17 слогов) составляет 24 единицы долготы. Пример силлабо-тонич. С.— рус. 4-стопный ямб: 8 слогов в стихе, нечетные позиции (слабые) заняты безударными слогами (или односложными ударными словами), четные (сильные) — произвольными слогами, конец стиха отмечен обязательным ударением на 8-м слоге и допущением добавочных безударных слогов после этого ударения (женские и дактилич. клаузулы).

 

Из примеров видно, что описание С. должно включать две области категорий: 1) определение упорядочиваемых звуковых элементов (т.н. просодия) — какие звукосочетания считаются слогом, какие слоги считаются “ровными” и “неровными”, “долгими” и “краткими”, “ударными” и “безударными”; 2) определение упорядоченности названных элементов [метрика (см. Метр) и ритмика в собственном смысле слова]: на каких позициях такой-то тип слога или словораздел появляется обязательно (как константа), на каких — с возможными исключениями (как доминанта), на каких—лишь предпочтительно (как тенденция—напр., ударные слоги среди произвольно заполняемых позиций в 4-стопном ямбе). В ходе развития С. константы, доминанты и тенденции могут, усиливаясь и ослабляясь, переходить друг в друга; этим определяется смена систем С.

 

В разных языках разл. системы С. развиваются в разл. степени. Причины этого — двоякого рода: лингвистические и культурно-исторические. Лингвистич. причины определяют в основном, какие системы С. избегаются в том или ином языке и какие просодич. особенности приобретают системы, допускаемые в языке. Так, обычно избегаются системы, осн. на том звуковом явлении, к-рое в данном языке не фонологично (не смыслоразличительно; см. Фонология): напр., в рус. яз., где не фонологичны высота и долгота звуков, не развилось мелодич. и метрич. С., а во франц. яз., где не фонологично также и словесное ударение, не развилось и тонич., и силлабо-тонич. С. Культурно-историч. причины определяют в основном, какие системы С., допускаемые в языке, получают действит. развитие в поэзии. Так, фонология др.-греч. или сербскохорв. яз. допускала и мелодич., и метрич., и тонич., и силлабич. С., а развитие получило в др.-греч. яз. только метрическое, а в сербскохорватском только силлабич. и отчасти силлабо-тонич. С.; так, фонология рус. яз.

 

==424 СТИХ

 

допускает и силлабич., и силлабо-тонич., и тонич. С., а развитие они получили очень неодинаковое и неодновременное. Иногда культу рно-историч. факторы оказываются сильнее даже языковых: так, тюрк. языки восприняли из араб. яз. метрич. систему С. (аруз), хотя долгота звуков в тюрк. яз. не фонологична. Точно так же культу рно-историч. причинами определяется предпочтительная разработка тех или иных стихотв. размеров (см. Размер стихотворный) в нац. С. Так, в европ. языках более длинные размеры (5- и 6-стопный ямб, Ю-, II12-сложный силлабич. стих) восходят к антич. образцу (“ямбич. триметру”), а более короткие (4-стопный ямб, 8-сложный силлабич. стих) сложились уже на новоязычной почве; поэтому в поэтич. культурах, где антич. влияние было непосредственным (итал., французская), общераспространенными стали более длинные размеры, а в культурах, где антич. традиция воздействовала лишь косвенно (герм., русская),— более короткие размеры.

 

История рус. С. насчитывает три больших периода: до утверждения силлабо-тоники (17—18 вв.), господство силлабо-тоники (18—19 вв.), господство силлабо-тоники и чистой тоники (20 в.). До становления письм. стихотворства в 17 в. рус. поэзия знала 3 системы С.: “свободный стих” церк. песнопений (иногда наз. “молитвословный стих”), промежуточный (насколько можно судить) между тоникой и силлабо-тоникой песенный стих (эпич. и лирический) и чисто-тонич. говорной стих (иногда наз. “скоморошьим”); последний и стал основным С. ранних (до 1660-х гг.) произв. рус. поэзии, а в низовой, лубочной литературе существовал и далее. В 17— нач. 18 вв. были сделаны три попытки усвоить иные системы С.: метрическую — по антич. образцу (Мелетий Смотрицкий), силлабическую — по польск. образцу (Симеон Полоцкий) и силлабо-тоническую — по нем. образцу; наибольшее распространение получает силлабич. стих, но к сер. 18 в. его вытесняет силлабо-тонический и он почти полностью исчезает из практики.

 

Основы рус. силлабо-тоники вырабатываются в 1735—43 В. К. Тредиаковским и М. В. Ломоносовым; после этого она господствует в рус. поэзии почти безраздельно до кон. 19 в., за ее пределы выходят лишь немногочисл. эксперименты с имитациями антич. и нар. стихотв. размеров (гекзаметр, стих “Песен западных славян” А. С. Пушкина и др.). Эволюция рус. силлабо-тоники на протяжении 18—19 вв. идет в направлении все более строгой нормализации — ритмич. тенденции стремятся стать доминантами, доминанты — константами: все шире распространяются 3-сложные размеры (дактиль, амфибрахий, анапест), сравнительно бедные ритмич. вариациями, а 2-сложные размеры (ямб, хорей) сокращают количество употребительных ранее ритмич. вариаций.

 

Как реакция на это на рубеже 19—20 вв. возникает противоположная тенденция к ослаблению и расшатыванию стиховой организации. Силлабо-тонич. С. сохраняет господств, положение, однако рядом с ним развиваются формы стиха, промежуточные между силлабо-тоникой и тоникой (дольник, тактовик), формы чисто-тонич. С. (акцентный стих) и свободный стих — явление, характерное и для совр. стихосложения. Насколько характерно такое чередование тенденций к строгости ритма (досиллабич. стих — силлабич. стих — силлабо-тоника 18 в.— силлабо-тоника 19 в.) и к расшатанности ритма (силлабо-тоника 19 в.— силлабо-тоника и тоника 20 в.) для внутр. законов эволюции всякого С.,— при нынешнем состоянии сравнит, стиховедения еще трудно сказать.

 

• Жирмунский В., Теория стиха, Л., 1975; Т о м а ш е вский Б., О стихе. Л., 1929; его же, Стих и язык, М.—Л., 1959; Якобсон Р., О чеш. стихе преимущественно в сопоставлении с русским, [Берлин], 1923; Тимофеев Л. И., Очерки теории и истории рус. стиха. М., 1958; Холщевников В., Основы стиховедения. Рус. стихосложение, 2 изд., Л., 1972; Теория стиха. Сб. ст., под ред. В. Жирмунского и др., Л., 1968; Гончаров Б., Звуковая организация стиха и проблемы рифмы, М., 1973; Гаспаров М., Современный рус. стих. Метрика и ритмика, М., 1974.

 

Денисов Я., Основания метрики у древних греков и римлян, М., 1888; Штокмар М,, Библиография работ по стихосложению, М-, 1933 (дополнение в журн. “Лит. критик”, 1936, № 8—9); его же, Исследования в области рус. нар. стихосложения, М., 1952; Хамраев М., Основы тюрк. стихосложения, А.-А., 1963; Проблемы вост. стихосложения. Сб. ст., под ред. И. Брагинского и др., М., 1973; Гиндин С. И., Общее и рус. стиховедение. Систематич. указатель лит-ры...с 1958 по 1974 гг., в сб.: Исследования по теории стиха, Л., 1978;? а паян P.A., Сравнит, типология нац. стиха, Ер., 1980. М. Л. Гаспаров.

 

СТИХОТВОРЕНИЕ, написанное стихами произв., преим. небольшого объема (в отличие от поэмы), преим. лирическое. В традиц. культурах (фольклор, древность, средневековье, европ. Возрождение и классицизм) С. четко делились по жанрам (ода, элегия, песня и т. д.); в европ. культуре 19—20 вв. это деление стирается и слово “С.” становится как бы универсальным жанровым обозначением для всей лирики (отсюда термин стихотворение в прозе в значении “лирическая проза”). Это определяет особое внимание к графич. оформлению С., подчеркивающему их стихотв. форму (каждый стих — отд. строкой, каждая строфа — с отбивки), т. к. она здесь является сигналом лирич. содержания в целом.м. л. Гаспаров. СТИХОТВОРЕНИЕ В ПРОЗЕ, лирич. произв. в прозаич. форме; обладает такими признаками лирич. стихотворения, как небольшой объем, повыш. эмоциональность, обычно бессюжетная композиция, общая установка на выражение субъективного впечатления или переживания, но не такими, как метр, ритм, рифма. Поэтому не следует путать С. в п. с формами, промежуточными между поэзией и прозой именно по метрич. признакам,— с ритмической прозой и свободным стихом. Форма С. в п. в европ. поэзии сложилась в эпоху романтизма, опираясь на библейскую традицию религ. лирики в прозе и на франц. обычай прозаич. перевода иноязычных стихов; первым образцом С. в п. принято считать книгу А. Бертрана “Гаспар из тьмы” (изд. 1842); термин “С. в п.” введен Ш. Бодлером в -“Цветах зла”; в рус. лит-ру вошел у И. С. Тургенева в цикле произв. 1878—82. Широкого распространения жанр не получил.А?, л. Гаспаров. “СТО НОВЫХ НОВЕЛЛ”, памятник франц. повествоват. прозы. Созданный при дворе бургундского герцога Филиппа Доброго в Жемапе, сб. датирован 1462. Авторство точно не установлено; вероятнее всего, это плод коллективного творчества. В сб. реалистически обрисована гор. жизнь на исходе средневековья. Чувствуется зависимость от ср.-век. жанров — фаблио и др.; сюжеты близки к анекдоту. Вместе с тем ощущаются веяния эпохи Возрождения — интерес к земным ^делам человека, четко выраженный антиаскетизм.

 

И з д. в рус. пер: Сто новых новелл, СПБ. 1906.

 

А. Д. Михайлов.

 

СТОПА, повторяющееся сочетание метрически сильного места (арсис, икт) и метрически слабого места (тезис, междуиктовый промежуток; см. Арсис и тезис). С. является единицей соизмеримости строк, обладающих метром. Именно в качестве такой условной единицы и используется понятие С. применительно к метрич. и силлабо-тонич. стихосложениям; иное употребление слова “С.” (“слова-стопы” и пр.) неточно и выходит из употребления. В метрич. стихосложении С. в стихе, как правило, должны быть равны по длительности, но могут быть неодинаковы по числу слогов (дактиль и спондей в гекзаметре); в силлаботонич. стихосложении С., как правило, должны быть равны по числу слогов, но могут быть неодинаковы по числу и расположению ударений (ямб и спондей в рус. ямбе). В силлабич. стихосложении стоп нет, единицей соизмеримости строк служит слог; в тонич. стихосложении также С. нет, единицей соизмеримости служит полноударное слово. Для размеров, промежуточных между силлабо-тоникой и чистой тоникой (дольник, тактовик), сочетания сильных и слабых мест, аналогичные С., назывались “долями”, “тактами”, “кратами”, но устойчивой терминологии нет.

 

М. Л. Гаспаров.

 

“СТРЕКОЗА”, рус. “худож.-юмористич.”· еженед. журнал. Изд. в Петербурге в 1875—1908. Ред. (с 1879) и самый активный сотрудник — И. Ф. Василевский (Буква). Печатались бывшие сотрудники “Искры”·, в т. ч. Г. Н. Жулев, Н. А. Лейкин, А. Н. Плещеев, а также А. П. Чехов, дебютировавший в “С.” (1879); изредка — Н. С. Лесков, Я. П. Полонский, Д. В. Григорович. В либеральном духе высмеивались идеологи реакции, биржевики, поэтыдекаденты. Сменился журналом “Сатирикон”. СТРОКА, см. в ст. Стих. СТРОФА (от греч. strophe, букв.— поворот), в стихосложении — группа стихов, объединенных к.-л. формальным признаком, периодически повторяющимся из строфы в строфу. В антич. поэзии С. организовывалась преим. упорядоченным чередованием стихов разл. метра (алкеева строфа, сапфическая строфа), в новоевропейской — упорядоченным чередованием стихов с разл. окончаниями (см. Клаузула) и рифмами. Длина С. обычно достаточно невелика: она должна быть непосредственно ощутимой (от 2 до 16 стихов, редко — больше); внутри С. могут выделяться повторяющиеся стиховые группы меньшего объема (напр., три 4-стишия и 2-стишие в онегинской строфе), а иногда, наоборот, С. объединяются в повторяющиеся стиховые группы большего объема (запев и припев в песнях, С., антистрофа и эпод в антич. хоровой лирике). Роль С. в ритмич. строении текста аналогична роли предложения в синтаксич. строении текста; поэтому обычно С. тяготеет к синтаксич. законченности, начальная часть С. приобретает повышающуюся интонац. антикаденцию, а конечная — понижающуюся каденцию (т. н. Aufgesang и Abgesang — нем.); построение С. стремится к разл. формам симметрич. параллелизма. Конец С. часто отмечается облегчением ритма: укороченным стихом, укороченным (мужским) окончанием, неполноударными строками. Нек-рые виды С., будучи разработаны в нар. или лит. поэзии на материале устойчивого жанра, тематики и стиля, сохраняют связь с ними и в дальнейшем употреблении: так, 2-стишия элегического дистиха служат знаком традиции антич. поэзии, 2-стишия александрийского стиха — классицизма, 3-стишия терцин — “Божественной комедии” Данте, 4-стишия 4—3—4—3-стопного ямба — герм. баллад, 8-стишия октав — Возрождения, 10-стишия одических строф — классицизма и т. д. Такие “твердые” строфы смыкаются с т. н. твердыми формами, в к-рых заданы не только строфика, но и объем стихотворения. Строфически организов. тексты противопоставляются “астрофическим”, в к-рых группировка строк определяется не формальными признаками, а только синтаксисом и смыслом (напр., “Илиада” или рус. былины). Между строфич. и астрофич. текстами возможны промежуточные формы — напр., тексты со строфами непостоянной длины (“Кому на Руси жить хорошо” H.A. Некрасова, где “строфоиды” состоят из неопредел, количества строк с дактилич. окончанием, замыкаемых строкой с муж. окончанием) или непостоянной рифмовки (“Во глубине сибирских руд...” А. С. Пушкина, где “вольные стансы” представляют собой 4-стишия, но с разл.

 

ПОРЯДКОМ рифм). М. Л. Гаспаров.

 

СТРОФИКА, раздел стиховедения: учение о сочетании стихов. Обычно включает обзор стихотв. размеров, тяготеющих к неупорядоченной (астрофич.) и упорядоченной (строфической) группировке стихов, обзор тенденций, соблюдаемых при сочетании стихов в строфы (объем, членение, синтаксич. законченность, ритмич. композиция), обзор наиболее употребит. строф, обзор твердых форм. М. л. Гаспаров.

 

СТИХ — СТРО

 

==425

 

СТРУКТУРА литературного произведения (лат. structura—строение,расположение), особая организация, взаимоотношение элементов лит. текста, при к-ром изменение одного из них влечет за собой изменение остальных. Понимание худож. произведения как С. сформировалось еще в античности, эстетика к-рой уделяла особое внимание соразмерности, симметрии, ритму, количеств, соотношениям частей. Пифагорейцы учили, что “успех [произведения искусства] зависит от многих числовых отношений, причем [всякая] мелочь имеет значение” (Антич. мыслители об искусстве, М., 1938, с. 5). Лит-ведение 20 в. часто понимает под С. произв. его композицию, построение и взаимоотношение образов персонажей и др. худож. образов, соотношение идейно-тематич. пластов, способы развития действия, организацию языковых масс и элементов стихотв. речи (Композиция, Тема, Идея художественная, Сюжет и Фабула, Стихосложение). “Анализ в единстве формы и содержания”, “целостный анализ”, “системный анализ” по-разному ставят задачу изучения С. произв. как органического единства всех его аспектов (см. Форма и содержание). С. стала одним из широко обсуждаемых понятий лит-ведения после 2-й мировой войны с возникновением структурализма. В системе взглядов этого науч. движения С. лит. произв. рассматривается как взаимосвязь особых эстетич. знаков, как сообщение на особом языке. По аналогии с естеств. языком рассматривается иерархия разл. уровней; на каждом уровне выделяются наборы единиц С. и правила их соединения между собой (см. Структурная поэтика).

 

В отличие от естеств. языка элементы С. лит. произв. приобретают собств. значения. Так, ночь в поэзии Ф. И. Тютчева, вечер в лирике А. А. Блока — не только время суток (языковое значение), но и, соответственно, время открытого проявления страшных сил хаоса и указания на таинств, лирич. ситуацию встречи героя и героини. Эти собств. значения создаются не только в результате индивидуальноавторского осмысления к.-л. темы, реалии и т. д., но и за счет лит. памяти автора и читателя: онегинская строфа в творчестве поэтов послепушкинского времени всегда рассчитана на ассоциации с “Евгением Онегиным”; стихотв, размер “Думы про Опанаса” Э. Г. Багрицкого сам по себе указывает на связь с поэзией Т. Г. Шевченко и через нее с укр. фольклором. Т.о., в С. лит. произв^ могут семантизироваться любые, казалось бы, самые формальные элементы.

 

От понятия С. неотделимо понятие функции (см. Теория литературы), к-рую выполняет каждая данная С. в целом и каждый элемент в пределах данной С. Кибернетика и теория информации различают С. простые (механич.), в к-рых все элементы однозначно детерминированы друг другом; сложные (органич.), в к-рых сочетаются детерминированные и вероятностные связи; сверхсложные (социальные), в к-рых преобладают вероятностные связи. С ростом сложности возрастает объем и сложность передаваемой С. информации. Эстетические С., в частности лит. Произв., принадлежат к сверхсложным. Наряду со структурными элементами в лит. произв. могут быть выделены внеструктурные элементы, к-рые не находятся в нерасторжимой связи со всеми др. элементами, но играют важную роль в эволюции и развитии С. (напр., социальный пафос пушкинских “Цыган” с т. з. С. романтич. поэмы).

 

Не достигнуто единство в выделении структурных уровней лит. произв. (см. Поэтика). В плоскости образной системы различаются тропы; образы, охватывающие большую или меньшую часть текста (литературный герой, образ персонажа, пейзаж, портрет и т. п.); целый текст (напр., образ России в “Мертвых душах” Н. В. Гоголя, в “Обрыве” И. А. Гончарова);

 

==426 СТРУ -- СТРУ

 

совокупность текстов (“лишние люди”, “тургеневские женщины” и др.); “вечные образы” (Гамлет, Дон Кихот, Фауст). В плоскости тематики и сюжетнофабульного строения от знаменат. “ключевого” слова как минимальной темы (мотива) восходят к сюжету текста как к совокупности мотивов и далее — к “странствующим” сюжетам (см. Миграционная теория) и вечным темам (природы, любви, смерти и др.). В плоскости стихотв. речи выделяют уровни стиха (строки), строфич. единства, целого текста, сверхтекстовых общностей (“драматич. белый стих”). В плоскости языка исследование С. лит. произв. ведется на уровнях фонологическом (см. Фоника), морфологии, синтаксиса, сверхфразовых единств, целого текста, совокупностей текстов (“язык прозы Пушкина”). Взаимосвязь элементов всех уровней каждой плоскости и всех плоскостей между собой и создает С. лит. произведения. Повторяемость, устойчивость элементов высших структурных уровней всех плоскостей позволяет ставить вопрос об архетипах худож. мышления. Устойчивость элементов сверхтекстовых структурных уровней дает возможность говорить о С. историко-лит. ситуации (ср. анализы историко-лит. ситуации пушкинского времени в трудах Ю. Н. Тынянова). Одна из существ. характеристик устойчивости С.—“память жанра” (М. М. Бахтин). Д. С. Лихачев поставил вопрос о

 

структуре лит-ведения как науч. области.

 

• Шкловский В., О теории прозы, М.—Л., 1925; Тома шевский Б. В.. Теория лит-ры, 6 изд., М.—Л., 1931; Античные мыслители об иск-ве, 2 изд., М., 1938; Тынянов Ю. Н., Пушкин и его современники, [М., 1968]; Содружество наук и тайны творчества, М., 1968; Новое в заруб, лингвистике, в. 8— Лингвистика текста, М., 1978; Структура текста, (Сб. ст.], М., 1980; Лихачев Д. С., Лит-ра ~ реальность — лит-ра, Л., 1981; Bodkin М., Archetypal patterns in poetry, L., 1963; Barthes R., Le plaisir du texte, P., 1973]; Se?iotyka i struktura tekstu, Warsz., 1973; Schmidt S. J., Texttheorie, 2 Aufl., Munch., 1976; Riffaterre M., La production du texte. P., 1979. См. также лит. при ст. Структурализм.

 

В, С. Баевский.

 

СТРУКТУРАЛИЗМ (франц. structuralisme, от структура), направление в литературоведении, один из методов гуманитарных наук, разработанный с целью обнаружить, описать и объяснить структуры мышления, лежащие в Основе культуры прошлого и настоящего.

 

С. возник во 2-й пол. 1940-х —1-й пол. 1950-х гг. в трудах франц. этнолога К. Леви-Строса.

 

Исследование мифологии племен Южной в Центр. Америки привело Леви-Строса к противопоставлению уровня наблюдений (поверхностных структур, вариантов текстов) и уровня конструктов (глубинных структур, инвариантов, <языка> мифа). Миф рассматривается как коллективно-бессознательная (в духе К. Г. Юнга) инвариантная структура, проявляющаяся в ряде вариантов в разных сказках, обрядах, песнях и др. жанрах, изучение к-рых и позволяет воссоздать структуру мифа. Отсюда — содержательные параллели с вариационной техникой и формой фуги в музыке. Один из центр. разделов работы Леви-Строса “Сырое и вареное” назван <Тема и вариации”: инвариант мифа — тема, его реализации в фольклоре — вариации. С. исследует коды, с помощью к-рых передается сообщение: один и тот же миф в своих существ, частях может быть рассказан, изображен в драматич. действе, <спет> в ритуальных песнях, •“съеден” в ритуальном пире и т. д., может быть истолкован через социальные (отношения родства), экономич. (распределение пищи и др. благ), космологич. (взаимные отношения Земли, Неба, Солнца, звезд) реалии и структуры.

 

При построении определ. варианта мифа на каждом этапе избирается один из синонимичных элементов (ось выбора, вертикальная ось, парадигматика) и соединяется с предшествующим и последующим элементами (ось сочетания, горизонтальная ось, синтагматика). Важную роль в структуральном исследовании играет трансформационный анализ — установление “грамматик”, т. е. совокупностей правил перехода от инварианта к вариантам, от одних вариантов к другим, от одного кода к другому (ср. Генеративная поэтика). Конечной конкретной задачей становилось нахождение механизма порождения текста. Вообще С. уделяет больше внимания отношениям между элементами структуры, чем самим элементам. “Структурный анализ исходит из того, что художественный прием — не материальный элемент текста, а отношение” (Л о т м а н Ю. М., Анализ поэтич. текста, Л., 1972, с. 24). Выявление внутритекстовых связей, выделение уровней структуры произв. и установление иерархия, связей между ними, наконец,

 

моделирование как отд. текста, так и худож. структуры целых групп произв., лит. направлений и даже эпох — все эти неотъемлемые от С. приемы и задачи предполагают анализ системы отношений элементов, составляющих худож. целостность (см. Структурная поэтика). При структурном анализе в изучаемой структуре обычно выделяются две альтернативы — бинарная оппозиция. В мифе это жизнь <— смерть, свой " чужой, мужское <— женское, сырое <-“ вареное и т. д., вплоть до важнейшей: природа '— культура. В мифологии Леви-Строс видит сложнейшую систему бессознат. логич. операций, разрешающих противоречия бинарных оппозиций с помощью ряда приемов: 1) бриколаж (“увертки”) позволяет обходить противоречия, напр. запрет произносить священное имя; 2) метафоризация приводит к замене запретных имен названиями по к.-л. ассоциации и к снятию оппозиции; 3) медиация (прогрессирующее посредничество) заменяет бинарную оппозицию другой, менее сильной, эту — новой, еще менее сильной и т. д. до ее преодоления: жизнь — смерть заменяется оппозицией бодрствование —· сон и пр. Бинарным оппозициям С. придает универсальное значение.

 

С- вырос на почве науч. движения 20 в. В лингвистике ему предшествовали труды основоположника структурной лингвистики швейц. ученого Ф. де Соссюра и рус.-польск. языковеда И. А. Бодуэна де Куртенэ, а также пражской (см. Пражский лингвистический кружок}, копенгагенской, амер., англ. лингвистич. школ (расцвет к-рых приходится на 1930-е гг.); в семиотике — труды амер. ученых Ч. Пирса и Ч. Морриса (последняя треть 19— первая пол. 20 вв.); в логике — исследования философов-позитивистов Б. Рассела, Р. Карнапа, X. Рейхенбаха (первая пол. 20 в.).

 

Структурные методики и приемы исследования проникли в лит-ведение (см., напр., Синхрония Диахрония), лингвистич. поэтику, искусствоведение, социологию, историю, дали ощутимые результаты при дешифровке древних систем письменности, атрибуции и датировке анонимных текстов, в решении задач автоматич. перевода, реферирования и поиска информации. Со С. связаны острый интерес совр. лит-ведения к мифол. структурам (ощутимым в творчестве писателей нового времени — Дж. Джойса, Т. Манна, Ф. Кафки, А. Белого, Г. Гарсии Маркеса и др.) и, шире,— проблема архетипов; изучение соотнесенности фрагмента с текстом, текста с системой текстов, новый подход к понятиям контекста и подтекста.

 

Методологии и методич. приемы структурного анализа в каждой стране встречаются с особенностями нац. науч. традиции. Франц. структуралисты Ролан Барт, Ц. Тодоров, Ю. Кристева, А. Греймас сосредоточили внимание на теоретич. проблемах и на имманентном анализе поэтич. текстов. А. Греймас одно из осн. свойств текста видит в его <изотопии>— свойстве образовать свой смысл как совокупность множества равноправных прочтений (ср. Интерпретация, Герменевтика). Барт и Кристева, как и нек-рые др. франц. структуралисты, склонны видеть в С. общефилос. теорию — гносеологию и онтологию — послеэкзистенциалист. периода, против чего решительно возражают ученые-марксисты в СССР и странах социализма.

 

В России предпосылки С. были заложены трудами ОПОЯЗа и Московского лингвистического кружка, работами В. Я. Проппа (“Морфология сказки”, 1928, 2 изд., 1969), теоретиков иск-ва С. М. Эйзенштейна, Вс. Э. Мейерхольда, Б. Л. Яворского, психол. исследованиями Л. С: Выготского. Систематич. разработка структуралист, идей в СССР началась в 1962 симпозиумом по структурному изучению знаковых систем и координировалась Науч. советом по комплексной проблеме “кибернетика” АН СССР. Уже здесь структуральные методики были применены к лингвистике, лит-ведению, семиотике, связаны с использованием идей кибернетики, теории информации, теории вероятностей. С. особенно тесно связан с семиотикой, поскольку знаки функционируют только как элементы системы, или структуры (единообразное разграничение этих терминов и понятий не достигнуто); получил широкое распространение термин “структурно-семиотические исследования*·. Осн. центрами С. в СССР стали кафедра рус. лит-ры Тартуского ун-та (Ю. М. Лотман) и сектор структурной типологии

 

языков Ин-та славяноведения и балканистики АН СССР (Москва — Вяч. Вс. Иванов, В. Н. Топоров, И. И. Ревзин). Со структурно-семиотич. проблематикой связана концепция стихотв. речи изв. математика А. Н. Колмогорова, в к-рой разновидности ритма выступают как варианты устойчивого метра — инварианта; широкая картина пространства и времени в “Поэтике древнерус. лит-ры” Д. С. Лихачева и в трудах нек-рых др. исследователей; с нею соотносятся нек-рые положения М. М. Бахтина (полифонич. роман как “диалог” сознаний, знаковая природа ряда ситуаций в мениппее, оппозиция духовного “верха” и “материально-телесного низа” и др.).

 

С. до сих пор остается полем оживленной полемики и за границей, и в СССР. Основной пафос его сторонников: борьба за точное знание в гуманитарных науках эпохи НТР. Основная направленность его критиков: борьба против дегуманизации гуманитарных наук.

 

В более узком смысле С,— науч.-филос. течение, получившее наиб. распространение в 60-х гг. во Франции. Нек-рые представители С. абсолютизируют конкретно-науч. принципы структурного метода либо превращают его в социально-филос. доктрину.