Система современных международных отношений

Системный подход Ранее мы применяли системный под- к анализу междуна- ход к рассмотрению политико-власт- родных отношений ных отношений, складывающихся внутри конкретного общества. Метод системного анализа успешно применяется и к исследованию международных отношений. Его эффективность в данном случае обусловлена самой природой анализируемого объек­та - международных отношений, - которые предстают как сложно организованная целостность. Результатом системно­го анализа этой области общественных отношений является такая категория политической науки, как "международная система" или, что то же самое, "система международных от­ношений".

Здесь будет уместно напомнить, что системный подход к исследованию какого-либо явления помимо формулирова­ния определения рассматриваемого системного образования предполагает также вычленение его составных частей - эле­ментов (каждый из которых может выступать как "подсисте­ма", обладающая своей совокупностью элементов), выясне­ние ее структуры, т. е. способа организации совокупности элементов в единое целое, характера взаимодействия систе­мы со своей средой, определение функций системы и, нако­нец, выяснение типологической принадлежности объекта изучения.

Итак, какое же определение может быть дано такому со­циальному явлению, как международная система или систе­ма международных отношений? С нашей точки зрения, это определенная совокупность международных акторов - госу­дарств и международных организаций, - которые постоянно взаимодействуют между собой и средой своего окружения и образуют устойчивую целостность.

Как видно из данной формулировки, элементами между­народной системы являются государства, а также междуна­родные межправительственные и неправительственные орга­низации. Конечно, государство выступает в качестве основ­ного элемента международной системы, поскольку оно явля­ется главным актором международных отношений. Прост­ранственно-географической локализацией, количеством, размерами и мощностью государств, образующих данную целостность, определяются параметры и виды международ­ных систем. С этой точки зрения принято различать гло­бальную, или общепланетарную, международную систему, региональные и субрегиональные системы международных отношений.

Элементами глобальной международной системы высту­пают все действующие акторы международных отношений. Региональные международные системы составляют все рас­положенные в определенном географическом регионе госу­дарства, а также международные организации, сфера дея­тельности которых ограничивается главным образом дан­ным регионом. Объективной предпосылкой формирования региональных международных систем является общая гео­графическая принадлежность государств, что приводит к ус­тановлению специфических связей и взаимодействий между нами. К таковым, например, относятся европейская, панаме­риканская, африканская, азиатские (южно-азиатская, южно- восточно-азиатская), ближневосточная международные сис­темы. Субрегиональные международные системы образуют группы государств, которые являются составной частью ре­гиональных систем (например, страны Карибского бассейна, западноевропейского субрегиона или страны Бенилюкса, т. е. Бельгия, Нидерланды и Люксембург). Разумеется, регио­нальные международные системы могут рассматриваться в качестве нодсистем-компоиептов глобальной системы, а суб­региональные международные системы - как элементы ре­гиональных систем.

Под структурой международной системы понимается главным образом конфигурация соотношения сил среди ее участников, отражающая существование "центров власти" или, что то же самое, "центров силы", т. е. наиболее мощных, доминирующих на международной арене государств. Коли­чество таких "центров власти" и характер отношений меж­ду ними накладывает определенный отпечаток на взаимо­действие Между основными элементами международной си­стемы - суверенными государствами. Именно структура си­стемы придает ей устойчивость, определяет поведение всех международных акторов. Структура международной систе­мы навязывает также такую линию поведения тем или иным странам, например, в экономической области, которая может противоречить их собственным интересам. Структура же позволяет понять и предсказать характер поведения на меж- дупародной арене государств, обладающих неодинаковым весом в системе международных отношений. В связи с этим допускается и возможность тех или иных разновидностей международной системы в зависимости от числа доминиру­ющих в ней государств. Так, по данному критерию принято различать биполярные, многополярные и одионолярные, или имперские, международные системы.

В биполярной системе, как известно, господствуют два наи­более мощных государства. Если же сопоставимой с ними мощи достигают другие государства, то международная сис­тема трансформируется в многополярную. В равновесной многополярной системе, или в системе баланса сил, несколь­ко крупных государств сохраняют примерно одинаковое влияние на ход событий, обуздывая чрезмерные претензии друг друга. Наконец, в международной системе имперского типа господствует единственная сверхдержава, по своей со­вокупной мощи далеко опережающая все остальные государ­ства (напомним, что показателями мощи государства явля­ются уровень вооружений, экономический потенциал, запа­сы природных ресурсов, размеры территории, численность населения и т. п.).

В структуре международной системы выражаются и зако­ны функционирования и трансформации самой системы. Именно состояние структуры международной системы явля­ется показателем ее устойчивости и изменений, стабильно­сти и "революционности". Структура системы, т. е. конфигу­рация соотношения сил между ее участниками, может значи­тельное время оставаться неизменной и тогда система будет функционировать в стабильном режиме. Когда же со време­нем баланс сил внутри системы меняется, тогда система на­чинает функционировать в режиме нестабильности и она ли­бо эволюционным или даже революционным путем, т. е. че­рез международные потрясения, превращается в новую но своей структуре международную систему. Как следствие та­ких сдвигов в структуре системы выступают изменения и в политико-правовом режиме международных отношений, т. е. в совокупности регулирующих эти отношения формальных и неформальных принципов, норм, соглашений и процедур принятия решений.

Заслуживает внимания и такая структурная особенность международных систем, как низкий уровень их внешней и внутренней централизации. Иными словами, международ­ные системы - это социальные целостности особого типа, отличающиеся слабой степенью интеграции составляющих их элементов, а также значительной автономией этих эле­ментов. Эта их особенность обусловлена отсутствием вер­ховной власти и "плюрализмом" суверенитетов государств как основных их элементов. Правда, степень такой автоно­мии элементов международной системы нельзя абсолютизи­ровать: международные отношения характеризуются не только конфликтом интересов, по и взаимозависимостью их акторов. Даже высокоинтегрировапиое сообщество, т. е. го­сударственно организованное общество, пе избавлено от внутриобществениых конфликтов, которые при некоторых условиях могут привести к анархии и дезинтеграции целост­ности. Примеров этому история знает немало. Удивлять должно не то, что международные системы подвержены де­стабилизации и дезинтеграции, а то, что они обладают ус­тойчивостью при отсутствии в их рамках верховной власти.

Вопрос о внешней среде международных систем аналити­ками решается но-разному применительно к региональным и субрегиональным системам, с одной стороны, и к глобаль­ной - с другой.

Средой субрегиональных и региональных международ­ных систем, как это нетрудно представить, выступает их внешнее геополитическое окружение. Так, средой Европей­ского союза, например, будет являться совокупность других государств, а также различных международных организаций и иных акторов иа регионально-географическом (европей­ском) и глобальном уровне. Каждый из элементов этой сре­ды оказывает то или иное влияние на функционирование ЕС в качестве международной системы. Результатом этого воз­действия будут как изменения, происходящие в данной сис­теме, так и реакция ("ответы") па эти влияния со стороны Европейского союза.

Сложнее решается вопрос о среде глобальной, или обще­планетарной, международной системы. Такая система, как целостность, фактически не имеет возможности взаимодей­ствовать с родственными системными образованиями из-за отсутствия таковых. Внешняя среда глобальной междуна­родной системы может быть найдена только в природном окружении: геоландшафт, атмосфера, стратосфера, солнеч­ная система. В этой связи некоторые аналитики полагают, что глобальная международная система и не может рассмат­риваться как система в точном смысле этого термина. Одна­ко более убедительным является положение, согласно кото­рому любая система, но определению, не может пе иметь среды, но это еще пе означает, что каждая система обязатель­но находится во взаимодействии со своей средой. Существу­ют не только открытые, по и закрытые системы. Именно к числу закрытых систем и принадлежит глобальная между­народная система.

Несмотря на отмеченные сложности в понимании среды глобальной международной системы, абсолютное большин­ство исследователей согласно с тем, что специфической осо­бенностью данной системы является то, что существенное воздействие на ее функционирование оказывают присущие ей внутренние факторы. Именно то или иное состояние об­разующих целостность элементов, происходящие внутри них процессы, главным образом культурно-исторического харак­тера, навязывают ограничения и принуждения развитию глобальной международной системы. Вместе с тем в полити­ческой науке сформировалось направление - геополитика, ко­торое исследует влияние географической среды и, если под­ходить шире, других природных факторов иа международ­ную политику и, соответственно, иа структуру и функциони­рование международной системы. К геополитическим аспек­там современных международных отношений мы вернемся в заключительной части данного параграфа.

Международные системы объективно выполняют ряд со­циальных функций, которыми и оправдывается смысл суще­ствования таких образований. Прежде всего, это функция обеспечения стабильности международных отношений. Это есть их главная функция. Проиллюстрируем данное положе­ние выдержкой из Устава ООН - универсальной междуна­родной организации, которая является своего рода олице­творением глобальной международной системы. Вот как оп­ределяется основная цель ее деятельности: поддерживать международный мир и безопасность и с этой целыо прини­мать эффективные коллективные меры для предотвращения и устранения угрозы миру и подавления актов агрессии или других нарушений мира и проводить мирными средствами, в согласии с принципами справедливости и международного нрава, улаживание или разрешение международных споров или ситуаций, которые могут привести к нарушению мира. В числе других функций международных систем можно иа- звать следующие: осуществление международного сотрудни­чества в разрешении международных проблем экономиче­ского, социального, культурного и гуманитарного характера; обеспечение целостности и безопасности входящих в между­народное сообщество государств; создание благоприятных внешних предпосылок для решения проблем внутреннего развития государств - членов того или иного сообщества.

Что касается типологии международных систем, то мы уже фактически пользовались этим исследовательским ме­тодом, когда выделяли различные виды таких систем с точ­ки зрения их пространственно-географических характерис­тик или особенностей их структуры. В основу классифика­ции международных систем могут быть положены и другие их особенности или свойства. Например, с функциональной точки зрения в литературе в качестве самостоятельных не­редко рассматриваются такие виды международных систем, как экономическая, политическая, военно-стратегическая и т. п. В зависимости от особенностей их функционирования международные системы могут определяться как стабиль­ные и нестабильные (или революционные), конфликтные и кооперативные, открытые и закрытые.

Основываясь па изучении конкретных исторических ус­ловий, можно выделить те или иные исторические типы международных систем. Так, английский ученый Е. Луард выделил семь исторических типов международных систем: древнекитайская система (771-721 гг. до н.э.), система древ­негреческих государств (510-338 гг. до н.э.), эпоха европей­ских династий (1300-1559), эра религиозного господства (1559-1648), период возникновения и расцвета режима го­сударственного суверенитета (1648-1789), эпоха национа­лизма (1789-1914), эра господства идеологии (1914-1974) [125. С. 133]. Заметим, однако, что большинство исследова­телей возникновение современной международной системы связывают именно с утверждением в качестве ее основы ре­жима государственного суверенитета.

Современная, или В политической науке утвердилось Вестфальская, меж- как бесспорное положение о том, что дународная система современная система международных

отношений зародилась в период фор­мирования национальных государств ("наций-государств") на относительно бесформенном пространстве Римской им­перии. За точку отсчета ее истории принимается завершение "тридцатилетней войны" в Европе и заключение Вестфаль­ского мирного договора 1648 г. Как известно, этот договор санкционировал распад Священной Римской империи на 355 государств, после чего в качестве главной формы поли­тической организации общества повсеместно утверждается национальное государство. Это означает, что Вестфальский мир подвел черту под средневековой политической традици­ей, выражавшейся в духовном и политическом противобор­стве римской католической церкви и светских властей фео­дальных государств Европы. Если церковь, делавшая упор на всеобщность и единство "христианского мира", стреми­лась к созданию единой общеевропейской христианской мо­нархии, то светские власти, наоборот, делавшие упор на свое верховенство в рамках определенной территории, стреми­лись к утверждению национально-государственной самосто­ятельности. Вестфальский мир и знаменовал переход к меж­дународным отношениям, в основу которых был положен принцип национального, т. е. государственного, суверените­та. Это не только серьезно видоизменило политическую кар­ту Европы, но и привело к изменению характера межгосудар­ственных отношений. От ничем, кроме воли монарха, пе мо­тивированных связей национальные государства начинают переходить к упорядоченным отношениям друг с другом на основе появления у них целого комплекса осознанных инте­ресов. С этого момента международные отношения стали осознаваться как система, а сам весь указанный период меж­дународного взаимодействия вплоть до наших дней рассмат­ривается многими, особенно западными исследователями, как история единой Вестфальской системы международных отношений [97. С. 38].

С точки зрения состава участников, Вестфальская систе­ма отличается тем, что доминирующими ее субъектами яв­ляются суверенные государства. В данной системе отсут­ствует высший арбитр, поэтому государства независимы в проведении внутренней политики и равноправны в отноше­ниях друг с другом. Суверенитет государств предполагает их невмешательство во внутренние дела друг друга. Разумеется, абсолютного суверенитета не существовало никогда. Всту­пая в договоры или руководствуясь обычаем, государства шли на отказ от части своего суверенитета. Пример тому - принцип экстерриториальности дипломатических предста­вительств иностранных государств. В современных условиях государственный суверенитет становится еще более пробле-

матичным: глобализация мира делает границы между госу­дарствами фактически прозрачными. Тем не менее уважение суверенитета и невмешательство государств в дела друг дру­га па протяжении длительного времени остаются краеуголь­ными принципами международных отношений. Поскольку в Вестфальской системе мироустройства государство является центром, или основополагающим элементом, то впослед­ствии она получила название государственно-центристской модели мира.

Со временем государства выработали основанный на этих принципах свод правил, регулирующих их взаимоотношения, - международное право, которое подразделяется па междуна­родное частное право и публичное международное право. Вот как определяется эта область юриспруденции в соответству­ющем учебнике: "Международное право - это система меж­дународных договорных и обычных норм, создаваемых госу­дарствами и другими субъектами международного права, на­правленных иа поддержание мира и укрепление международ­ной безопасности, установление и развитие всестороннего международного сотрудничества, которые обеспечиваются добросовестным выполнением субъектами международного права своих международных обязательств, а при необходимо­сти и принуждением, осуществляемым государствами в ин­дивидуальном или коллективном порядке в соответствии с действующими нормами международного права" [69. С. 7].

Надо заметить, что со времени выхода в свет работ осно­воположника международного права голландского юриста Гуго Гроция и вплоть до наших дней ведется дискуссия об эффективности или даже самом существовании междуна­родного права как такового. Причина споров состоит в том, что в международных отношениях отсутствует внешняя по отношению ко всем участникам сила, которая бы в принуди­тельном порядке обеспечивала соблюдение международно- правовых норм. Если в международном частном праве, регу­лирующем отношения между гражданами, частными компа­ниями и организациями различных стран, степень подчине­ния правилам весьма высока из-за неминуемого исключения нарушителя из процесса взаимодействия, то в международ­ном публичном праве, сфера применения которого - межго­сударственные отношения, степень исполнения его норм го­раздо ниже. И хотя большинство государств, как правило, придерживается норм международного права, все же исключением из этого правила являются воины, которые зачастую перечеркивают все то позитивное, что накоплено в практике международного права в мирное время.

Отсюда со всей очевидностью предстает значение в Вест­фальской системе военной силы как средства достижения го­сударствами своих экономических и политических целей. На протяжении всей истории функционирования дайной систе­мы именно военным путем, с одной стороны, устанавлива­лись сферы влияния, захватывались стратегически важные территории, а с другой - блокировались аналогичные устремления соперников. Естественно, дипломатия, перего­воры также использовались государствами как средство ре­гулирования своих взаимоотношений, но в принципиальном плане вопросы в конечном счете разрешались путем военно­го столкновения.; Иными словами, в результате применения военной силы, а не путем осуществления дипломатических акций государства приобретали нечто, с их точки зрения, важное, либо лишали другие государства возможности реа­лизовать свои политические устремления.

Важной особенностью Вестфальской системы междуна­родных отношений является то, что основной ее движущей силой выступает соперничество между государствами: одни стремятся увеличить свое влияние, а другие - не допустить этого. Конфликты между государствами определяются тем, что национальные интересы, воспринимаемые как жизненно важные одними государствами, вступают в противоречие с национальными интересами других государств. Исход этого соперничества, как правило, определяется соотношением сил между государствами или их союзами. Установление равновесия, или баланса, означало период стабильных мир- пых отношений, нарушение же баланса сил в конечном сче­те вело к войне и последующему восстановлению равнове­сия в новой конфигурации, отражающей усиление влияния одних государств за счет других.

В связи с вышеизложенным исследователями отмечается такая черта рассматриваемой международной системы, как решающая роль структуры в определении характера поведе­ния ее участников.

Относительная устойчивость и предсказуемость контак­тов между национальными государствами создает предпо­сылки для структурирования международных отношений, т.е. выстраивания определенной иерархии государств вокруг основных центров силы. Роль таких центров силы стали вы­полнять те государства, которые аккумулировали объем мо­щи, достаточный для оказания решающего влияния па поли­тику окружающих их государств, на развитие процессов в том или ином регионе.

В Вестфальской системе принято различать несколько сменяющих друг друга ее структурных разновидностей, которые иногда рассматриваются и в качестве самостоя­тельных международных систем. К таковым относятся: си­стема преимущественно англо-французского соперничест­ва в Европе и борьбы за колонии в XVII-XVIII вв.; сис­тема Европейского "концерта наций", или Венского кон­гресса в XIX в.; Версальско-Вашингтонская система меж­ду двумя мировыми войнами; наконец, Ялтинско-Потсдам- ская система или, по более распространенной терминоло­гии, система холодной войны. Все указанные системы международных отношений объединены общими принци­пами своей организации, основополагающим из которых является принцип государственного суверенитета, но от­личаются друг от друга структурными особенностями, ха­рактерными для того или иного периода международной жизни.

Очевидно, что характерной особенностью Ялтинско-Пот- сдамской системы являлось доминирование на международ­ной арене двух сверхдержав -США и СССР, которые нахо­дились в состоянии перманентной "холодной войны" друг с другом, взаимных угроз и гонки вооружений. Такая конфи­гурация "центров силы" привела к разделению мира иа две противостоящие друг другу социально-политические систе­мы. Произошедший раскол мира выразился и в институцио- нализации направленных друг против друга двух военно-по­литических (НАТО и ОВД) блоках и политико-экономиче­ских (ЕЭС и СЭВ) союзах, он прошел не только по "цент­ру", но и по "периферии" международной системы. Образо­вание в 1945 г. ООН имело своей целыо обеспечение регу­лирования международных конфликтов, придание стабиль­ности международной системе, что какое-то время удава­лось. Вместе с тем вследствие ограниченности своих полно­мочий, ООН не смогла полностью выполнить возлагаемой на нее роли инструмента по поддержанию мира и безопас­ности, международной стабильности и сотрудничества меж­ду народами.

 

Проблема формиро- Произошедшие к началу XXI в. изме­нения новой между - нения в политической, экономиче- народной системы ской, духовной областях жизни миро­вого

сообщества, в сфере военной бе­зопасности народов и государств со всей очевидностью вы­двигают в повестку дня проблему формирования новой сис­темы международных отношений. Слово "новая" здесь име­ет тот смысл, что речь идет о такой международной системе, которая будет отлична от тех, которые функционировали на протяжении всего XX в., а во многом и начиная с классиче­ской Вестфальской системы. В чем же специфика нового этана в развитии мирового сообщества и каким образом можно обозначить новую систему международных отно­шений?

В основе различных подходов к определению специфики новой международной системы находится положение о том, что окончание холодной войны завершило в принципе про­цесс оформления единого мирового сообщества. Изолиро­ванность континентов, регионов, цивилизаций и пародов осталась в прошлом человечества. Ныне мировое сообщест­во фактически приобрело черты целостного организма с оп­ределенным общим набором принципов и закономерностей развития его отдельных частей. Поэтому в последнее время все большее внимание уделяется проблемам взаимозависи­мости и глобализации мира, общему знаменателю нацио­нальных составляющих мировой политики. Отметим основ­ные факторы и тенденции, в которых находит свое выраже­ние динамика современного мира.

Прежде всего обращает на себя внимание то, что в конце XX в. утратил свое былое значение идеологический возбуди­тель мировой политики в виде противоборства "коммунизм- антикоммунизм", что сразу же сблизило прежних противни­ков но вопросу их отношения к социально-политическим ценностям. Вслед за этим во многих регионах развернулся процесс трансформации политических систем тоталитарного и авторитарного типов в демократическом направлении. В результате распада советского блока страны Центральной и Восточной Европы превратились в самостоятельные акто­ры европейской и мировой политики. Это привело, в свою очередь, к определенному усилению европоцентризма и по­вышению самостоятельности западноевропейских интегра­ционных структур. В других частях мира также активизиру­ются процессы образования региональных группировок го­сударств. Соразмерны социально-политическим изменениям и сдвиги в мировой экономической системе. Здесь измене­ния выражаются в либерализации, интернационализации и усилении взаимозависимости экономик различных стран и регионов, в формировании на новом уровне единой глобаль­ной экономической системы. Чрезвычайно существенным фактором становится выдвижение экономического компо­нента на передний план мировой политики.

Как суммарный итог перечисленных изменений выступа­ет космоиолизация мировой политики. В современных усло­виях резко расширился круг ее участников. Если на протяже­нии трех с половиной веков государства были доминирующи­ми участниками международных отношений, а мировая поли­тика в основном политикой межгосударственной, то в послед­ние годы их теснят транснациональные компании, междуна­родные частные финансовые институты, неправительствен­ные общественные организации, не имеющие определенной национальной принадлежности, во многом космополитичные.

Вопрос о том, какая в этих условиях сложится система международных отношений, стал предметом анализа и ост­рых дискуссий во всем мире. При этом выдвинуто два основ­ных, внешне принципиально разных представления о фор­мирующейся международной системе. Одно из них связыва­ется с именем американского философа Ф. Фукуямы, второе принадлежит крупному американскому ученому С. Хантинг­тону.

Согласно Ф. Фукуяме, произошедшие к концу XX в. из­менения, главным из которых является идеологическое и стратегическое поражение советского блока, свидетельству­ют о возникновении новой универсальной цивилизации, охва­тывающей все важнейшие регионы земного шара. Эта циви­лизация основывается на торжестве либеральных ценностей, присущих западному обществу: "Трудно избавиться от ощу­щения, - писал Фукуяма в своей знаменитой статье "Конец истории?", - что во всемирной истории происходит нечто фундаментальное. На наших глазах в двадцатом веке мир был охвачен пароксизмом идеологического насилия, когда либерализму пришлось бороться сначала с остатками абсо­лютизма, затем с большевизмом и фашизмом и, наконец, с новейшим марксизмом, грозившим втянуть нас в апокалип­сис ядерной войны. Но этот век, вначале столь уверенный в триумфе западной либеральной демократии, возвращается теперь, под конец, к тому, с чего начал: не к предсказывавше­муся еще столь недавно "концу идеологии" или конвергенции капитализма и социализма, а к неоспоримой победе экономи­ческого и политического либерализма" [118. С. 134].

Основываясь на приведенном фундаментальном положе­нии, ряд аналитиков полагает, что в будущей международ­ной системе военная сила утратит свое прежнее значение во взаимоотношениях государств ввиду единых демократиче­ских норм и принципов разрешения противоречий, а также более глубокой экономической взаимозависимости стран и регионов. Одновременно ими выдвигаются различные про­екты создания системы мировых институтов, которые бы управляли международными экономическими и политиче­скими отношениями на основе применения норм нрава. При­чем в качестве принципа международных отношений выдви­гается суверенитет человеческой личности, а не госу­дарственный суверенитет, приоритет прав индивида, а не прав нации. Эти идеи получили название мондиализма (от фр. monde - мир) или доктрины "нового мирового порядка". В подтверждение реальности подобных проектов их авторы приводят опыт Европейского союза, в рамках которого уже созданы и действуют наднациональные органы. При этом одни авторы полагают, что ведущую роль в формировании наднациональных мировых институтов призваны сыграть многочисленные международные организации во главе с ООН, которая может рассматриваться как зачаток будущего Мирового Правительства. Другие же считают, что ООН не способна возглавить данный процесс, так как основополагаю­щим принципом ее организации и деятельности является го­сударственный суверенитет. Поэтому, по их мнению, вместо ООН следует учредить новую универсальную организацию го­сударств, способную обеспечить действенность общих принци­пов их поведения на международной арене. Иными словами, речь идет о делегировании подобному центру членами миро­вого сообщества части своих прав, части суверенитета. Сразу же заметим, что изложенные проекты имеют сколько сторонников, столько же и оппонентов. Свои возра­жения ее критики строят на том положении, что со времен Фукидида природа международных отношений не претерпе­ла сколько-нибудь существенных изменений: в основе ее бы­ло и остается силовое взаимодействие государств. Поэтому, считают они, следует оставить все надежды на реформирова­ние данной сферы, на построение международного порядка, основанного на правовых нормах, коллективной безопаснос­ти и решающей роли наднациональных организаций.

Обратимся теперь к представлениям С. Хантингтона от­носительно будущей международной системы. Они были из­ложены им сначала в вызвавшей большой резонанс статье "Столкновение цивилизаций?" (1993), а затем развиты в кни­ге под таким же названием (1996). С его точки зрения, одно­временно с распадом биполярной системы происходит деле­ние мира на более крупные, нежели отдельные государства, общности, которые в цивилизационном и политическом от­ношениях все больше расходятся друг с другом. Так, Хан­тингтон считает, что наряду с западной, т. е. атлантистской цивилизацией, включающей в себя Северную Америку и За­падную Европу, можно предвидеть все более четкое заявле­ние о себе еще семи цивилизаций: славяно-православной; конфуцианской (китайской); японской; исламской; индуист­ской; латиноамериканской и, возможно, африканской. Уче­ный убежден, что цивилизационное деление станет источни­ком международных противоречий и конфликтов и поэтому ои охарактеризовал будущую мировую политику как столк­новение цивилизаций. "Мировая политика, - писал Хантинг­тон, - вступает в новую фазу... Я полагаю, что в нарождаю­щемся мире основным источником конфликтов будет уже пе идеология и не экономика. Важнейшие границы, разделяю­щие человечество, и преобладающие источники конфликтов будут определяться культурой. Нация-государство останется главным действующим лицом в международных делах, но на­иболее значимые конфликты глобальной политики будут разворачиваться между нациями и группами, принадлежащи­ми к разным цивилизациям. Столкновение цивилизаций ста­нет доминирующим фактором мировой политики. Линии разлома между цивилизациями - это и есть линии будущих фронтов" [120. С.ЗЗ]. Естественно, что Хантингтон предлага­ет всячески укреплять военную и экономическую мощь за­падной цивилизации во главе США для ее будущих победо­носных столкновений с иными цивилизациями.

Концепция "столкновения цивилизаций" также обрела не­мало своих сторонников. Фактически ее модификацией яв­ляется идея многополюсного мира. Авторы концепции исхо­дят из того, что ныне формируются несколько самостоятель­ных "центров силы" - США, Европа, Россия, Китай и Яио- ния, а также несколько более низкого уровня - Бразилия, Ин­дия, Иран и др. Именно отношения между этими центрами и будут определять мировую политику, главным мотивом кото­рой станет недопущение военного доминирования какого-ли­бо одного "центра силы". Как видно, если данная концепция окажется справедливой, то военная сила как фактор мировой политики не только не утратит своей традиционной роли, но, возможно, даже приобретет новое, более важное значение.

Сегодня трудно сказать, какая из двух концепций буду­щей системы международных отношений утвердится в дей­ствительности и утвердится ли вообще какая-либо из них. Здесь мы должны заметить, что обе они определенной частью российских научных и политических кругов расцени­ваются как выражение новейшего атлантизма. При этом вы­двигается мнение, что на самом деле и та, и другая версии затрагивают лишь поверхностный срез реалий современного мира и оставляют непроясненными глубинные цивилизаци- онные пласты. Альтернативный подход к пониманию воз­можного будущего мирового сообщества рассмотрим в сле­дующей рубрике.

Геополитика и совре- В настоящее время явно усиливается менные международ- интерес исследователей и практиче- ные отношения ских политиков к геополитическим

аспектам международных отноше­ний. Причина тому - новые геополитические реалии, кото­рые сложились в мире в начале XXI в.

Как уже отмечалось, претензия геополитики на статус са­мостоятельного научного направления или даже особой на­учной дисциплины основывается па допущении зависимос­ти политики государства от его географического положения. С позиций основоположников геополитики, именно геогра­фическая среда является постоянным и незыблемым факто­ром, оказывающим существенное влияние на международно- политическое поведение государств. Потому они считают ге­ополитику особой наукой, предметом которой является изу­чение закономерных связей между географической средой государства и его внешней политикой. При этом само собой полагается, что государства в своей практической внешнепо­литической деятельности должны следовать выявленным ге­ополитическим закономерностям как своего рода импера­тивным требованиям.

На данном исходном положении основывались теорети­ческие построения таких основателей и классиков геополи­тики, как шведского профессора Рудольфа Челлена (1846-1922), который ввел термин "геополитика", немецко­го географа Фридриха Ратцеля, немецкого политика Карла Хаусхофера (1869-1946), английского ученого и политика Хэлфорда Дж. Макиндера (1861-1947), американского адми­рала Альфреда Мэхэна (1840-1914), русского экономиста Петра Николаевича Савицкого (1895-1968) и др. Их методо­логические подходы лежат также в основе различных проек­тов современных теоретиков геополитики.

Так, Ф. Ратцель полагал, что пространственная экспан­сия государства является естественным процессом и потому великими являются те народы, которые обладают чувством пространства и стремятся к его расширению. Эту геополити­ческую линию разработкой своей теории "жизненного про­странства" продолжил К. Хаусхофер. Для него картина пла­нетарного дуализма (противостояния) - "морские силы", или талассократия ("власть посредством моря"), против "конти­нентальных сил", или теллурократии ("власть посредством земли") - были тем ключом, который открывал все тайны международной политики. Идеи Хаусхофера, как известно, были взяты па вооружение нацистами для обоснования сво­их захватнических планов.

X. Дж. Макиндер выдвинул идею о том, что с планетарной точки зрения в центре мира находится Евразийский конти­нент - географическая ось истории. Это геополитическое по­нятие, утверждал он, тождественно России. А поэтому Ма­киндер полагал, что главной задачей англосаксонской поли­тики