Всю дорогу бежать, поняла? Давай, давай отсюда, пошла.

Та ничего не соображала: зрачки на полглаза, зеленые сопли до подбородка, волосы уже прихватило к ушам. Мокрый дедок подхватил свое пустое ведро и взял парящую девку под руку.

Пойду от греха, и эту вон доведу. Бежать, куда ей бежать. Вона как отходили. Ты бы тоже шел, сынок.

Ниче, воды еще не набрал. Вы давайте ведите ее, простынет к ебеням.

Проводив взглядом ковыляющую к берегу парочку, Ахмет наконец посмотрел в сторону активисток, старательно добивающихся его внимания. Те были взбешены - это что еще такое! Мало того, что кто-то посмел вмешаться в установление ими порядка, так он еще и РУКУ ПОДНЯЛ! На ЖЕНЩИНУ! Да еще, можно сказать, на ИХ территории! Вон, только гляньте: у Галины Алексеевны зуб выбит, это ж надо! А Зина-то - до сих пор встать не может, как он ее толкнул! И главно, кто посмел?! Какое-то гавно! Сопляк! Ебаная чурка из углового, морда нерусская, у него, люди говорят, целая комната краденной тушенки в квартире! Вот сидел бы и жрал свою тушенку, лезет он тут еще!

Ахмет стоял развернувшись на них всем корпусом, молча глядя в побелевшие зрачки на румяных мордах, старательно удерживая грозно-спокойную маску. Актив - чуть больше десятка баб, где-то около полтинника и старше, собрался в компактную группу, отделившись от рассыпавшейся и заинтересованно наблюдавшей очереди. Орать-то орали, но лезть со своими палками не спешили....Так, хорошо. Стоите - ну и стойте, целее будете. Сейчас обязательно надо подчеркнуто спокойно набрать воды, и достойно удалиться. Бля, хорошо, с собой ниче нету - а то привалил бы одну-другую. У-у, какие хари - блевать охота. Присел с черпаком у проруби. Когда перевалило за две трети, от кучки актива отделилась жирная как тумба баба с поднятой палкой - видимо, разогрела себя криком до потери чувства реальности. Повернулся к ней вполоборота, сделал голос позвериней и даже не заорал, а как-то зашипел:

С-стоять, ссука! Ножа захотела?

Баба опомнилась, тормознула, единый организм своры втянул ее обратно....Молодца тетя, умная. Ножа-то у меня нет, пришлось бы тебя под лед засовывать, прорубь поганить. А почему, кстати, у тебя за валенком нет ножа? Чтоб больше ни шагу, и дома тоже... Пристегивая флягу к санкам, Ахмет с удивлением прислушивался к их воплям, недоумевая - как же человеческий организм выдерживает эдакую нагрузку? Ведь орут непрерывно, горла не жалеют - и хоть бы одна охрипла....Че, падлы, обломилось вам развлечение. А то совсем уже охуели, твари. Проходя по тропке на берег, с удовлетворением отметил приглушенные, чтобы не донеслось до "общественниц", одобрительные реплики из очереди.

С того дня походы на водопой стали исключительно мужской работой - выпускать жену на лед он больше не решался. Эти почти ежедневные походы через неделю стали даже доставлять ему несколько извращенное удовольствие, отчасти напоминавшее флейм в форумах до Этого: ему всегда доставляло удовольствие вывести из себя злого или глупого. Вот с этой толпой, хоть и обновивший за зиму свой состав, ему сегодня без ружья видеться не хотелось: характер злобы сильно поменялся за зиму. Если осенью всем хватало жратвы, то сейчас многие плотно сосали лапу, а голод делает любого человека решительным и беспощадным. Ахмет прикидывал - коли тогда, в ноябре, он умудрился б упасть - возможно, что насмерть бы его не забили. Скорее всего, конечно, забили бы - но шанс оставался. Тогда люди, по большому счету, собачились от страха, алчности и из-за понтов; сейчас же, когда у каждого на глазах кого-то убили, или кто-то рядом умер от голода - шутки кончились....А я вчера привалил человек пять-семь, может даже больше. Раненых где-то десятка полтора; по нынешним временам - считай, тоже покойники. На мою прорубь ходит человек пятьсот минимум, это, в среднем по два на семью, тысяча. Да, вероятность хоть и невелика, но и не совсем чтоб смешная. Если я вчера выпустил мозги сыночку хоть одной из них - без стрельбы хуй обойдется. Автомат что ли взять... Не. Автомат - не время, нехуй светить. Бля, да че я за чмо - на баб с автоматом, вот тоже придумал. Ружье и то лишка, скорее всего.

Лишка не оказалось. Подходя к берегу, Ахмет издали заметил черневшую на на прибрежном бугре группу старых знакомых....Больше десяти, меньше пятнадцати. С собой шесть патронов. И хуй поймешь, то ли "целых", то ли "всего"... Несмотря на тяжесть ружья, приятно оттягивавшего плечо, в животе заметался холодный сквознячок, ноги как-то сами, незаметно сбавили ход. В голове вкрадчиво зазвучали логичные такие увещевания - патронов-то недобор! надо вернуться, взять побольше, или лучше даже вообще автомат. Ахмета обожгло стыдом и яростью. "...А еще лучше - дома остаться и за водой сходить как-нибудь потом..." Сука, да че это со мной?! Да хуй им в горло! Бояться будут - они! Сыночка завалил?! Да щас нахуй всех вас перехерачу!!! И с сыночками, и с внучочками! Лезете - так потом не плачьте! Взбесившись до какого-то радостного состояния, Ахмет бодро зашагал к берегу. Как только его шаг переменился - толпа задвигалась, словно получив какой-то долгожданный сигнал. Сначала от толпы отделилось две фигуры, затем какие-то перемещения туда-обратно, потом к первым двум прибавилась большая часть. Э, да они с тропки отходят! А раньше на самой тропе стояли, где не обойдешь! Наверно, ружье заметили - решил он тогда. (Впоследствии, гоняя в памяти это утро, Ахмет четко видел, как толпа сломалась в тот самый момент, когда его падлючий страшок чудесным образом переплавился в веселую ярость. Если б не сломалась - стояла бы неподвижно, ожидая когда ты сам подойдешь.) Сто метров. Пятьдесят. Размашисто шагая по тропе, на всякий случай убрал с лица улыбку. Одна стояла буквально в двух шагах от саночной колеи. По виду было ясно - статистика иногда ошибается: кто-то у нее вчера домой не вернулся. Когда Ахмет приблизился на десять-восемь метров, от толпы отделилось три бабы и затащили стоящую в задние ряды. Проходя, Ахмет на секунду повернул к ним каменное лицо. Молчат. Ну и хрен с вами. Набрал воды, пошел обратно. Кучка уменьшилась, трое-четверо ушло - увели ту, чей сын или муж вчера нарвался. Поравнявшись, остановился.