Давай-ка, х-х-хууу… готовься, х-х-хых… друг мой Эдя. Хух. Помнишь?

– Д-д-д…

Вот и умница. Сразу, хы… Раком, сука… Любишь рачком-то? Фух… Ответа не слышу!

– Дд-д-д…

Молодца… Все. Фф-ф-у-у-х. Стреляй.

Всадник с трудом задрал ствол винтовки и выпустил в посветлевшее небо весь магазин - два патрона. Ахмет, нисколько не притворяясь, расслабил забитые двумя километрами ноги и обрушил в глубокий снег свою ношу, мерзко воняющую мочой и страхом.

Ну, с-с-сука!!! Раком, быстро!

Вырубающийся иринис завозился в снегу, пытаясь встать на четвереньки.

Это че он? Че он там стрелял, мне не видно. Этого кончил, что ли?

Не, в воздух. Нам как бы. Может, думал, что мы не видим. А, нет… Смотри, смотри, падают!

Все, ну-ка, хорош смотреть! Встречаем, сэр? Они вроде как прошли минник.

Да. Все, забирайте их. Аккуратно, Обраилович, понял?

Бегом встал, сука! Брюхо вспорю!!!

От блока по целине уже расходились в стороны четверо, настороженно вытягивая тоненькие жала стволов в сторону бессильно возящихся в снегу людей. Наконец-то иринис кое-как зафиксировал на четвереньках непослушное тело, прикрыв своего носильщика от взглядов со стороны поста. Ахмет, стараясь не отсвечивать, сунул в выпущенный пленным глок полную обойму, дослал и подсунул пистолет под ноги бывшего всадника, зубами стянул себе на кистях подрезанный пластиковый хомут и замер.

Райерсон нетерпеливо наблюдал, как бойцы окружают копошащиеся в глубоком снегу тела, пинками отбрасывая стволы.

…Aга, потащили. Иринис ноги еще переставляет, хорошо… Ахмета, прикинувшегося шлангом, даже не зафиксировали с приклада на время переноски…Хе, - лыбился про себя закативший глаза Ахмет, хрипя и пуская сопли на руках волокущих его бойцов. - Салажня, мокрощелки… Давайте тащите на ручках, моя очередь кататься…

Вокруг внесенного на блок ириниса поднялась сочувственная суета, но Райерсон решительно выдернул его из кольца динкорповских и утащил в бывшую серверную, из которой нынешние хозяева блока устроили столовку.

– Во сука…

– Точно, Дмитар. Даже отдышаться ему не дал…

Ты заметил, он раненый, нет? Вроде как все штаны в кровище.

Так, что столпились? Фатмир, бля! Башким!

Вы где должны находиться?! Мухой наверх, распиздяи! Вы че, перед этим меня подставить решили?! - очнулся наконец старший.

Туртко, а с этим че делать?

С этим? - Старший посмотрел на брошенного у входа местного, напоминающего кучу хрипло дышащего тряпья. - А мы его спросим пока что, где он такие штаны с сапогами взял, где разгрузку такую. Обшмонать опять же надо. Так, ну-ка взяли его. Дмитар, помогай, я подстрахую.

Приблизившись, албанец попинал кучу в район живота, пытаясь вызвать реакцию.

Это чмо там не сдохло?

Не, скулит. О, иринис-то молодец, руки ему связал.

Коротко размахнувшись, албанец вбил мысок ботинка уже покрепче. Местный только хакнул и забулькал, хватая ртом воздух, но тут же затих, выпустив изо рта вялую струйку кровавых слюней.

Э, Агим, кончай. Вишь, кровь из грызла уже.

– Да это слюни. Хули ему будет…

Щас сдохнет еще.

А и хуй с ним. Что русский, что серб, какая разница.

Ага, «хуй с ним». Папа видел, что он живой еще был.

Че, разложим шмонать или на стуле? А, Туртко?

Да давай на стул сразу. Че там корячиться, все равно еле живой.

Старший отставил винтовку к стене и подтянул стул под лампу.

Сюда тащите.

Фу, вонючий, гандон.

А хули думал.

Скотч где? Есть скотч?

Дмитар, сходи, скотч глянь. И этого засоню давай подымай, пусть помогает!

– Давай, подержу пока. Слышь, Агим, давай ему руки за спинку. Да срежь ты эту хреновину… Во…

Давай, перехватываю. Че-то ворочается, сучонок…Э, а ну сиди норма…

Агим не успел понять, что произошло - глаза склонившегося над пленным Туртко вдруг остановились и стали какими-то не такими, а изо рта выплеснулась темная жижа…Блюет, что ли? - изумился выходке командира албанец, но тут же как-то забыл о своем изумлении - в солнечное сплетение что-то больно уперлось, видимо, на плече местного торчала какая-то то ли пряжка, то ли что-то еще, и внутри стало как-то очень необычно - тело словно потеряло вес и едва касалось пола подошвами. Попытавшись отодвинуться, Агим успел заметить лишь смазанное движение - пленный почему-то вставал…Как это… - снова начал было удивляться Агим, но продолжить не успел - Ахмет резко провернул широкое лезвие кухаря, и сознание албанца угасло, оставив под столом стучащее ногами тело.

Скользнув в приоткрытую дверь спальника, Ахмет, не прерывая движения, подбежал на цырлах к копошащемуся в картонной коробке бойцу и с обеих рук вбил кухаря в склоненный затылок. Неясно хрупнуло, и боец кулем ткнулся в короб, не издав ни звука. Придержав тело, Ахмет враскачку выдернул кухаря, устроил бойца к стойке нар и аккуратно перетек к спящему, умудрившемуся проспать собственную смерть. Прикончив его прямо через одеяло, выскочил в караулку и прислушался: нет кипиша? Нет. Сунув кухаря обратно в картонные ножны, Ахмет выкинул обойму из подобранного глока, вставил и дослал…Так. Теперь наверх или этого…