австрийской школы

Главные методологические особенности австрийской школы мож­но сформулировать следующим образом.

Последовательный и бескомпромиссный субъективизм. Австрийская теория ценности подчеркивала чисто субъективный характер этого феномена. Меновая ценность, т.е. меновое соотношение благ, лежа­щее в основе цен, выводилась представителями австрийской школы исключительно из субъективной важности или ценности, приписы­ваемой им обменивающимися лицами. Даже категорию издержек австрийцы трактовали чисто субъективно: как ценность наилучшей упущенной альтернативной возможности, от которой пришлось от­казаться в процессе выбора. (В то время как Джевонс трактовал из­держки как меру тягот труда, а Маршалл использовал в своем анали­зе «реальные» издержки производства.) Последовательный субъек­тивизм проявился также в том, как австрийская школа решала во­прос о ценности производительных благ, которая полностью выво­дилась из субъективных оценок потребительских благ, произведен­ных с их помощью. Этот тезис историки считают большим достиже­нием австрийской школы. Напомним, что классическая школа, на­против, «объективизировала» ценность потребительских благ, выво­дя ее из издержек производства.

Строгий методологический индивидуализм — напомним, что речь идет об объяснении экономических явлений через целенаправленные действия индивидов. При этом австрийская теория в отличие от Госсе­на и Джевонса не использует предпосылку гедонизма, т.е. не исходит из того, что все действия людей движимы желанием получить удоволь­ствие или избежать страданий. Австрийская школа последовательно выступала против любого агрегирования (даже того, которое заложе­но в концепцию кривой спроса, не говоря уже о каком-либо макро­экономическом подходе). То, что происходит в экономике, с их точки зрения, следует объяснять только как равнодействующую индивиду­альных предпочтений и решений. На макроуровне, с точки зрения ав­стрийцев (особенно представителей так называемой новой австрий­ской школы Мизеса и Хайека, см. гл. 35), нет никаких субъектов, ко­торые могли бы вести себя целенаправленно и рационально. Здесь про­явилась методологическая установка Менгера и его учеников на рас­крытие сущности явлений, причинно-следственных связей, что хоро­шо сочетается с использованием предпосылки рационального инди­вида, и их недоверие к функциональному анализу агрегатных величин, характерному для макроэкономического подхода.

Дискретность анализа. В отличие от других направлений маржинализма «австрийцы» обращают внимание на то, что блага не могут быть бесконечно делимыми (не случайно в качестве примера обме­ниваемого блага у них фигурируют кони — благо явно неделимое, тогда как Маршалл, например, в своем анализе спроса предпочитал исполь­зовать такое практически бесконечно делимое благо, как чай). По­этому в австрийской теории не может быть непрерывных функций спроса и предложения. Возможна только дискретная шкала спроса и предложения, а следовательно, нет и однозначно определяемой точ­ки равновесной цены — определить можно только интервал, в кото­ром эта цена будет находиться.

Отсюда, в свою очередь, вытекает невозможность применить в ав­стрийской теории математические методы. Австрийский маржинализм — чисто словесный, без формул и диаграмм, и дело тут не в том, что представители австрийской школы не получили достаточного математического образования, а прежде всего в их желании отразить некоторые аспекты экономической действительности в теории как можно более реалистично.

Рассмотрение экономики как процесса, происходящего в реальном времени. Эта черта, в которой также можно заметить стремление к большей реалистичности анализа, отделяет австрийскую школу от других направлений маржинализма. Австрийцы рассматривали не только и не столько итоговое оптимальное состояние равновесия, сколько ведущий к нему процесс. Но такой подход неминуемо ве­дет к тому, что приходится учитывать фактор времени, неопреде­ленность, знания, ожидания и даже ошибки экономических субъ­ектов. В дальнейшем исследования в области экономики информа­ции, неопределенности и риска во многом опирались на австрий­скую традицию. Повышенное внимание австрийцев к фактору вре­мени сказалось и в теории процента и капитала, разработанной Бём-Баверком. С другой стороны, этот подход явился еще одним пре­пятствием на пути обобщения и формализации экономического анализа, что повредило репутации австрийской школы в мировом сообществе экономистов.