Особенности определения вины юридических лиц

 

Вопросу определения вины юридических лиц при привлечении к административной ответственности посвящено большое количество научных публикаций. Достаточно, например, упомянуть таких ученых, как Ю.С. Адушкин, Д.Н. Бахрах, К.С. Бельский, А.С. Дугенец, И.С. Иванов, Ю.Ю. Колесниченко, Н.М. Конин, В.М. Манохин, М.Я. Масленников, П.В. Молчанов, Е.В. Овчарова, В.Д. Сорокин, Н.С. Суворов, Н.Ю. Хаманева*(36).

По общему правилу, основанием для наступления административной ответственности служит совершение административного правонарушения - виновного и противоправного деяния. Если противоправность является формально-правовым признаком, не вызывающим затруднений для идентификации, то проблема вины, определения виновности неодушевленного субъекта, существующего исключительно в пруденциальной сфере, представляет известную сложность.

Определение вины юридического лица является одной из самых сложных практических проблем непосредственно в правоприменительной, административно-юрисдикционной деятельности, особенно сейчас, когда административная ответственность юридических лиц окончательно признана законодательно, в том числе на уровне КоАП РФ.

В теории административного права вина юридического лица понимается неоднозначно.

Рассмотрение вины юридического лица как субъективного явления, т.е. как психологического отношения к противоправному деянию и его последствиям, дает ее понимание посредством проекции вины физических, включая должностных, лиц, непосредственно осуществляющих действия от имени юридического лица. Определенная таким способом "вина юридических лиц должна пониматься как психологическое отношение к содеянному коллектива, определяемое по доминирующей воле в этом коллективе". Аналогичное по конструкции понятие вины содержится в ст. 110 НК РФ.

В научной литературе по данной проблематике отмечалось, что "вина юридического лица не может произвольно определяться лишь при выявлении вины конкретного должностного лица. Доказыванию подлежит виновность всех работников, осуществляющих действия от имени организации в целом"*(37).

В науке административного права имеет место и иной подход к вине юридического лица, основанный на приоритете объективного аспекта в деятельности юридического лица. Тождественное по конструкции понятие вины используется в гражданском и предпринимательском праве. При таком подходе вина юридического лица определяется как "комплекс негативных элементов, характеризующихся дезорганизацией деятельности юридического лица, непринятием им необходимых мер для надлежащего исполнения возложенных на него обязанностей, неприложением требуемых усилий для предупреждения правонарушений и устранения их причин".

Анализируя современные научные концепции вины юридических лиц, можно выделить следующие направления (концепции) по определению вины юридического лица.

Сторонники субъективного (психологического) направления как в гражданском, так и в административном праве вину юридических лиц определяют через вину его коллектива, должностных лиц. При этом вина понимается как отношение организации в лице ее представителей (работников, администрации, должностных лиц и т.д.) к противоправному деянию, совершенному этой организацией*(38).

Данный подход в настоящее время нашел отражение в нормах НК РФ. В частности, в его ст. 110 вина организации в совершении налогового правонарушения определяется в зависимости от вины ее должностных лиц либо представителей, действия (бездействие) которых обусловили совершение правонарушения.

В НК РФ предпринята попытка свести вину юридического лица к вине других лиц, разделить понятие вины юридического лица на составляющие, свести свойство самостоятельного субъекта к свойствам его отдельных элементов. Думается, причиной тому является стремление законодателя сформулировать универсальную основу для определения вины и физических, и юридических лиц. В качестве такой основы выбрано определение вины как психологического отношения нарушителя к содеянному в форме умысла либо неосторожности. Такой подход легко применим к физическим лицам, но в отношении их говорить о психологических аспектах невозможно, поэтому вина в данном случае определена законодателем через виновность уполномоченных лиц.

В зависимости от того, как определяется воля юридического лица представителями психологического направления, выделяются теории коллективной воли, доминирующей воли, поведенческая и поведенческо-психологическая концепции.

Теория коллективной воли определяет вину юридического лица как коллективное, общее психологическое отношение*(39). В основу данной теории можно положить тезис о том, что "вина юридического лица - это особая вина коллектива"*(40). Обосновывая данную концепцию, авторы рассуждают, что "юридическое лицо - это коллектив, следовательно, виновность представляется коллективной. Коллектив в результате правонарушения претерпевает определенные негативные и материальные последствия"*(41).

Психологическим содержанием вины юридического лица является воля участников этого коллектива, а не отдельных индивидов, осуществляющих деятельность независимо от коллектива либо вне связи с собственными обязанностями. Юридическое лицо отвечает за виновные действия своих органов, представителей и членов, если таковые действовали в пределах своих полномочий.

Идеи коллективной воли исходят из понятия юридического лица, рассматриваемого в гражданском праве. В частности, А.В. Венедиктов разработал теорию коллектива, в которой указал, что только в совместной деятельности коллектива работников выражается единство воли. Поэтому работник, причинивший вред посредством нарушения своих служебных обязанностей, не противостоит юридическому лицу, его действия являются действиями юридического лица*(42).

Расхождение во взглядах ученых происходило лишь в одном: одни*(43) полагали, что воля организации выражается в решениях, принятых более или менее квалифицированным большинством его членов, другие*(44) - что вина должна определяться виновностью как одного должностного лица (руководителя), так и группы лиц (должностных или иных) в каждом конкретном правонарушении в зависимости от его вида.

Взгляды сторонников данной теории сходятся в том, что любое юридическое лицо состоит из индивидов; нельзя ставить знак равенства между юридическим лицом и коллективом людей, входящих в его состав, так как каждое юридическое лицо законом признается самостоятельным субъектом, существующим независимо от физических лиц.

Теория доминирующей воли рассматривает вину юридического лица как субъективное отношение к противоправному деянию коллектива этого юридического лица, но определяемое по преобладающей воле, под которой понимается прежде всего воля администрации (органов управления) и полномочных должностных лиц организации, а также иных лиц, имеющих право давать обязательные указания для работников юридического лица.

Отметим, что в Рекомендации Комитета министров стран - членов Совета Европы по ответственности предприятий - юридических лиц за правонарушения, совершенные в ходе ведения ими хозяйственной деятельности, было обращено внимание на следующее. В странах общего права проблемы вины физических лиц по отношению к корпоративным единицам не существует: по общему правилу корпорация может нести уголовную ответственность так же, как и физическое лицо. Данное правило основывается на теории о том, что директора или верхний эшелон управления корпорацией с юридической точки зрения и являются корпорацией: они, так сказать, Alter Ego (второе Я) корпорации, результатом чего является отнесение их вины на корпорацию, что делает ее ответственной за уголовные правонарушения.

Психологическое понимание вины было сформулировано в ГК РСФСР 1964 г., и некоторые авторы положительно оценивали закрепление в законодательстве именно психологического понимания, поскольку это позволяло совершенно четко отграничить вину как субъективное условие ответственности от объективных условий. При таком определении исключалась возможность возложения ответственности без вины тогда, когда она не предполагается законом или договором, по причине ее отождествления с объективными условиями ответственности*(45).

Психологическое содержание вины также использовалось советскими цивилистами для определения умысла и неосторожности применительно к организациям. Однако эти попытки ученых не увенчались успехом, поскольку содержание умысла и неосторожности организации они всегда сводили к содержанию умысла или неосторожности работников данной организации, причем со множеством нюансов*(46). По существу, происходила подмена объекта исследования: вместо вины самой организации изучалась вина составляющих ее физических лиц.

В КоАП РФ исключительно психологический подход не используется. Формы вины, изложенные в его ст. 2.2, применяются только к физическим лицам. При этом ч. 3 ст. 2.1 КоАП РФ устанавливает, что назначение административного наказания юридическому лицу не освобождает от административной ответственности за данное правонарушение виновное физическое лицо. Фактически в данной статье употребляется некорректная формулировка психологического направления: "...юридическое лицо - виновное физическое лицо".

Как указывает В.Д. Сорокин, "в связке "юридическое лицо - виновное физическое лицо", образно говоря, "виноватым названо только физическое лицо, а в отношении другого члена этой связки - лица юридического, закон воздерживается от прилагательного "виновное". Это фактически означает признание того, что юридическое лицо привлекается к административной ответственности без вины, что, однако, противоречит ч. 1 ст. 2.1 КоАП РФ, согласно которой юридическое лицо подлежит ответственности только за те правонарушения, в отношении которых установлена его вина"*(47).

Критически подходя к деликтной ответственности, французский юрист П. Дюпон-Дэлэстрэн говорил, что юридическое лицо, не имея собственной воли, не зависящей от воли товарищества, не может быть признано виновным в совершении деяния, так как у него нет волеизъявления, оно может нести лишь гражданско-правовую ответственность. С уголовно-правовой точки зрения, "юридическое лицо" - понятие абстрактное, "за таким лицом всегда стоит конкретное физическое лицо, а юридическое лицо не только не совершает деяние и не участвует в его совершении, но и не имеет никакой возможности предотвратить это деяние"*(48).

Поведенческая концепция считает вину субъективным основанием ответственности и пользуется объективными категориями поведения участников гражданского оборота. Вина юридического лица в данной концепции определяется как комплекс негативных элементов, обусловленных дезорганизацией деятельности юридического лица, непринятием им необходимых мер для надлежащего исполнения возложенных на него обязанностей, неприложением требуемых усилий для предупреждения правонарушений и устранения их причин. Данная концепция проявилась прежде всего в науке гражданского права.

Зачатки поведенческой концепции можно проследить в первой половине прошлого века. Еще Сенат в одном из своих разъяснений давал определение понятия вины с поведенческой позиции, прямо указывая, что "под понятие вины подходит не только положительное действие, но и всякое упущение в исполнении обязанности, то есть отсутствие такой предусмотрительности и заботливости, которые могли бы предупредить нанесение вреда другим..."*(49).

Гражданский кодекс РСФСР 1922 г. также содержал поведенческое понимание вины. В 1930-х гг. Г.Н. Амфитеатров предлагал в качестве условия ответственности, призванного заменить якобы устаревшее буржуазное начало вины, "неиспользование хозорганом хозрасчетных возможностей для исполнения договора", что, как правильно указывали К.М. Варшавский и О.С. Иоффе, по существу было предложением руководствоваться виной, только определенной другими словами, в "негативной формуле", в поведенческом аспекте.

Предпосылками возникновения поведенческой концепции вины стали, с одной стороны, невозможность практического применения к организациям психологического понимания вины, закрепленного в ГК РСФСР 1964 г., с другой - необходимость выполнять требование закона о возложении на организации ответственности только при наличии вины. Эта концепция получила широкое признание в арбитражной практике. Она была поддержана в Инструктивных указаниях Государственного арбитража СССР от 6 октября 1969 г. N И-1-33 "О практике применения арбитражами ст. 33 Основ гражданского законодательства", а также в работах многих ученых-цивилистов, в частности Б.И. Пугинского*(50).

В рамках поведенческого подхода учеными исследовались не аспекты психологии субъекта правонарушения, а его конкретные действия, при этом вина определялась как явление объективного порядка.

В общей теории права вина юридического лица также рассматривалась как принятие либо непринятие всех необходимых и возможных мер для предотвращения нарушения или смягчения его неблагополучных последствий. Данной точки зрения придерживались И.С. Самощенко и М.Х. Фарукшин*(51).

В ранних работах по административному праву вина юридического лица понималась сходным образом: "недостаточная организованность организации", недостаточность усилий ее коллектива, физических лиц. Считалось, что организация несет ответственность за собственную вину как при наличии четко выраженной провинности отдельных работников, так и тогда, когда вина конкретных лиц исключается или не может быть установлена*(52).

Е.В. Овчарова, формулируя понятие вины организации, обращается к теории гражданского права и берет за основу положение, сформулированное в статье Б.И. Пугинского*(53), указывая, что "вина юридического лица в совершении административного правонарушения понимается как неприложение юридическим лицом допускаемых и требуемых законодательством усилий для выполнения возложенных на него обязанностей, за нарушение которых предусмотрена административная ответственность, а также как неиспользование предоставленных прав и возможностей для устранения причин административного правонарушения"*(54).

Объективный подход нашел отражение в опубликованном в 1994 г. проекте Общей части УК РФ, где основание уголовной ответственности юридических лиц было сформулировано следующим образом:

"Юридическое лицо подлежит уголовной ответственности за деяние, предусмотренное уголовным законом, если:

юридическое лицо виновно в неисполнении или ненадлежащем исполнении прямого предписания закона, устанавливающего обязанности либо запрет на осуществление определенной деятельности;

юридическое лицо виновно в осуществлении деятельности, не соответствующей его учредительным документам или объявленным целям;

деяние, причинившее вред либо создавшее угрозу причинения вреда личности, обществу или государству, было совершено в интересах данного юридического лица либо допущено, санкционировано, одобрено, использовано органом или лицом, осуществляющим функции управления юридическим лицом. Уголовная ответственность юридических лиц не исключает ответственность физического лица за совершенное им преступление"*(55).

В законодательстве Федеративной Республики Германии также прослеживается поведенческий подход к определению вины организаций: "Если противоправное действие представителей или руководителей корпорации нарушает определенные законные обязанности корпорации или приносит финансовую выгоду компании (или преследовало цель принести финансовую выгоду компании), а также при противоправных действиях сотрудников компании, которые могли быть предотвращены ее руководителем, то есть при отсутствии должного контроля, применяется система наложения штрафов не только на физических лиц, но и на корпорации (Ordnungswidrigkeiten)"*(56).

В соответствии со ст. 2.3 КоАП РФ юридическое лицо признается виновным в совершении административного правонарушения, если будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых названным Кодексом или законами субъекта РФ предусмотрена административная ответственность, но данным лицом не были предприняты все зависящие от него меры по их соблюдению.

Таким образом, для признания юридического лица виновным КоАП РФ предусматривает два условия: 1) у лица была возможность для соблюдения правил и норм; 2) данным лицом не были предприняты все зависящие от него меры. Фактически КоАП РФ воспринял поведенческую концепцию определения вины юридических лиц.

Однако, как показывает судебная практика, фактически проблема установления вины трансформируется в проблему доказывания самого акта совершения правонарушения*(57).

Критики поведенческой концепции в гражданском праве указывали, что вина, выражающаяся в ненадлежащем выборе или надзоре, необоснованно сужает пределы юридической ответственности. Рассматривая вопрос об установлении невиновности лица в нарушении договора, следует исходить из предпосылки существования определенного комплекса действий, направленных на исполнение договора. Действия, которые, с одной стороны, приводят к нарушению договора, а с другой - выходят за рамки действий, требуемых для исполнения этого договора, должны признаваться виновными. Нарушение может быть признано виновным, если не совершено действие, требуемое для исполнения договора, либо совершено действие, выходящее за рамки действий, необходимых для исполнения договора. Определение вины с "поведенческих позиций" подходит для обязательственных правоотношений, однако в случае деликта оно мало что дает, в связи с тем что довольно трудно выделить круг необходимых (или требуемых) действий в ситуации, которая изначально не задана.

В результате критики субъективной и поведенческой концепций вины юридических лиц появилась поведенческо-психологическая концепция.

В частности, М.П. Петров*(58) полагает, что объективное вменение должно охватывать те случаи административной ответственности организаций, когда психологическое отношение коллектива, должностных лиц к своим обязанностям достаточно понятно, и в законе четко установлен алгоритм действия, по которому не составляет труда определить лицо, не выполнившее свою обязанность перед государством, особенно если об этой обязанности субъект ответственности знал заранее. Сказанное распространяется на формальные составы коллективных поступков. В то же время М.П. Петров указывает, что вина юридического лица представляет собой психологическое отношение коллектива данной организации к деянию и его последствиям. Вина юридического лица определяется в случае привлечения организации к ответственности за правонарушение, имеющее материальный характер, т.е. предполагающее наличие материальных последствий в виде реального объективированного ущерба. В остальных случаях вина может учитываться как обстоятельство, влияющее на размер установленной законом ответственности. Таким образом, названный автор полагает, что субъективное понимание вины может применяться в случае привлечения организаций к ответственности за правонарушения, имеющие материальный характер; объективное понимание вины охватывает только неосторожную форму проявления и распространяется на формальные составы коллективных поступков.

Ю.Ю. Колесниченко рассматривает вину организации как проявление человеческой воли, которая определяется в качестве совокупного психологического отношения коллектива, администрации юридического лица к административному правонарушению и оценки должностными лицами государственных органов административной юрисдикции совершенного деяния, за которое должно понести ответственность это юридическое лицо*(59). По мнению данного автора, выбор подхода (субъективного или объективного) к вине зависит от специфики правоотношений. В частности, при нарушении таможенного законодательства не может быть полностью применимо понимание вины в субъективном аспекте, установленное законодателем в НК РФ.

Вина юридического лица, нарушившего нормативные правовые акты о контрольно-кассовых машинах, согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в п. 4 мотивировочной части определения от 21 декабря 2000 г. N 244-О, была сконструирована через вину физических лиц (работников этой организации). То есть в субъективном аспекте вина организации при нарушении законодательства о контрольно-кассовых машинах проявляется в виновном действии (бездействии) соответствующих лиц, действующих от имени организации, и заключается в необеспечении выполнения правил физическими лицами (конкретными работниками), действующими от имени организации.

Поведенческо-психологический подход нашел отражение в ГК РФ. В соответствии с п. 1 ст. 401 ГК РФ "лицо, не исполнившее обязательство либо исполнившее его ненадлежащим образом, несет ответственность при наличии вины (умысла или неосторожности). Лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства". Это определение вины вобрало достоинства определений вины обеих названных выше концепций. В нем указано, что, с одной стороны, вина - это умысел или неосторожность (психологическая концепция), но, с другой стороны, лицо признается невиновным, если приняло все меры для надлежащего исполнения обязательств, исходя из той степени заботливости и осмотрительности, которые от него требовались по характеру обязательства и условиями оборота (поведенческая концепция).

С точки зрения сторонников поведенческо-психологического подхода, такое определение вины является удачным, поскольку оно исключает возможность возложения не предполагаемой законом или договором ответственности без вины как физических, так и юридических лиц, оно применимо не только к договорным, но и к деликтным обязательствам. В связи с этим, решая вопрос о наличии или об отсутствии вины при возложении ответственности за причинение вреда, судебным органам следует руководствоваться определением вины, содержащимся в п. 1 ст. 401 ГК РФ.

В ряде стран (государства Европы, в частности Нидерланды, США и др.) активно развивается концепция социальной вины, теория социальной ответственности. Ее сторонники полагают, что виновная ответственность физического лица имеет психологическое содержание, а виновная ответственность юридических лиц - социально-этическое.

Так, Рекомендация Комитета министров стран - членов Совета Европы по ответственности предприятий - юридических лиц за правонарушения, совершенные в ходе ведения ими хозяйственной деятельности, основывается на убеждении, что контроль за экономическими правонарушениями требует наложения ответственности на само предприятие, если правонарушение, совершенное в ходе выполнения предприятием своей деятельности, не должно остаться безнаказанным. В таких случаях может оказаться необходимым отойти от традиционных концепций вины и виновности и использовать систему ответственности, основанную на социальной вине*(60).

Надо заметить, что несправедливо привлекать лицо к ответственности за следование любым ущербным актам, исходящим от государства. Невиновность лица, в отношении которого возбуждено производство по делу об административном правонарушении, в данном случае очевидна независимо от того, акт какой отраслевой природы сориентировал его на противоправное деяние. В данном случае физическое или юридическое лицо действует добросовестно, а ответственность за издание актов, приведших к правонарушению, должна возлагаться на государство, в связи с чем административному законодательству целесообразно воспринять положение подп. 3 п. 1 ст. 111 НК РФ, устанавливающее выполнение письменных разъяснений в качестве обстоятельства, исключающего привлечение к административной ответственности.

Презумпция невиновности является конституционно-правовым принципом общеправового, универсального действия. Статья 49 Конституции РФ устанавливает: каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда; обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность; неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого. Как видим, Конституция РФ определяет содержание презумпции невиновности применительно к сфере уголовного законодательства. Однако правовое влияние этого принципа выходит далеко за рамки уголовного преследования, приобретая межотраслевой характер.

Разумеется, отраслевая специфика налагает отпечаток на содержание и применение презумпции невиновности. В частности, ГК РФ устанавливает, что отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство (п. 2 ст. 401). Таким образом, виновность нарушителя презюмируется и опровержение данной презумпции возлагается непосредственно на самого нарушителя. По этому поводу Конституционный Суд РФ указал: "Применительно к сфере уголовной ответственности Конституция РФ закрепляет презумпцию невиновности, то есть возлагает обязанность по доказыванию вины в совершении противоправного деяния на соответствующие государственные органы. В процессе правового регулирования других видов юридической ответственности законодатель вправе решать вопрос о распределении бремени доказывания вины иным образом, учитывая при этом особенности соответствующих отношений и их субъектов (в частности, предприятий, учреждений, организаций и лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью без образования юридического лица), а также требования неотвратимости ответственности и интересы защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и свобод других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства"*(61).

В административно-процессуальном законодательстве содержание презумпции невиновности существенно отличается от уголовно-правового толкования. Сравним определение презумпции невиновности в Конституции РФ, УПК РФ, КоАП РФ и НК РФ.

Конституция РФ, ст. 49: каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.

Уголовно-процессуальный кодекс РФ, ст. 14: обвиняемый считается невиновным, пока его виновность в совершении преступления не будет доказана в предусмотренном настоящим Кодексом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.

Кодекс РФ об административных правонарушениях, ст. 1.5: лицо, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, считается невиновным, пока его вина не будет доказана в порядке, предусмотренном настоящим Кодексом, и установлена вступившим в законную силу постановлением судьи, органа, должностного лица, рассмотревших дело.

Налоговый кодекс РФ, ст. 108: лицо считается невиновным в совершении налогового правонарушения, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке; лицо, привлекаемое к ответственности, не обязано доказывать свою невиновность в совершении налогового правонарушения; обязанность по доказыванию обстоятельств, свидетельствующих о факте налогового правонарушения и виновности лица в его совершении, возлагается на налоговые органы; неустранимые сомнения в виновности лица, привлекаемого к ответственности, толкуются в пользу этого лица.

Как видим, главной особенностью в отраслевом формулировании презумпции невиновности выступает круг субъектов, привлекающих к ответственности. В уголовном праве это суды общей юрисдикции, в административном субъектами административной юрисдикции, помимо судей, выступают множество иных органов и должностных лиц. Соответственно, если в уголовном праве виновность устанавливается исключительно вступившим в законную силу приговором суда, то в административном - постановлением судьи, а также любого иного органа или должностного лица, наделенного соответствующей компетенцией.

Лицо, привлекаемое к ответственности, не обязано доказывать свою невиновность в совершении правонарушения. Обязанность по доказыванию обстоятельств, свидетельствующих о факте правонарушения и виновности лица в его совершении, возлагается на административные органы (ст. 205, 206, 210 АПК РФ). Лицо, привлекаемое к административной ответственности, не обязано представлять какие-либо доказательства своей невиновности, т.е. может вести себя довольно пассивно без каких-либо негативных последствий.

Отсюда вытекает процессуальная последовательность представления и оценки доказательств в суде: сначала подлежат исследованию доказательства, представленные административным органом, затем - лицом, привлекаемым к административной ответственности, что не препятствует частному лицу активно доказывать свою невиновность, представляя соответствующие аргументы и доказательства.

Неустранимые сомнения в виновности лица, привлекаемого к ответственности, толкуются в его пользу (п. 4 ст. 1.5 КоАП РФ).

С учетом изложенного применение презумпции добросовестности юридического лица, привлекаемого к административной ответственности, представляется довольно проблематичным, поскольку в отношении юридического лица применяется принцип объективного вменения, предполагающий презумпцию виновности такого субъекта.

Другой вопрос, возникающий при применении п. 4 ст. 1.5 КоАП РФ, заключается в толковании термина "неустранимые сомнения".

"Неустранимыми сомнения признаются в тех случаях, когда собранные по делу доказательства не позволяют сделать однозначный вывод о виновности или невиновности лица, а предоставленные законом средства и способы собирания доказательств исчерпаны". Используемый ст. 1.5 КоАП РФ термин "сомнение" означает, на наш взгляд, невозможность для субъекта юрисдикции дать однозначную правовую квалификацию тем или иным правовым нормам, юридическим фактам, доказательствам, свидетельствующим о виновности лица, привлекаемого к налоговой ответственности. Такая неоднозначность может быть вызвана двумя причинами - нормативными либо правоприменительными: 1) неясностью или противоречивостью налогового законодательства (недостатки законодательной техники); 2) фактическим отсутствием доказательств по делу.

Впрочем, законодатель, по сути, признал "возможность привлечения лица к административной ответственности без вины (институт объективного вменения)", подвергнув корректировке ст. 1.5 КоАП РФ и установив привлечение к административной ответственности собственников (владельцев) транспортных средств. Так, в соответствии с ч. 1 ст. 2.6.1 КоАП РФ собственники (владельцы) транспортных средств (а ими могут быть как юридические, так и физические лица) привлекаются к административной ответственности за правонарушения в области дорожного движения в случае фиксации этих нарушений работающими в автоматическом режиме специальными техническими средствами, имеющими функции фото- и киносъемки, видеозаписи, или средствами фото- и киносъемки, видеозаписи (далее - специальные технические средства).

При этом согласно ч. 2 ст. 2.6.1 (в ред. Федерального закона от 23 июля 2010 г. N 175-ФЗ) КоАП РФ собственник (владелец) транспортного средства освобождается от административной ответственности, если в ходе рассмотрения жалобы на постановление по делу об административном правонарушении будут подтверждены содержащиеся в ней данные о том, что в момент фиксации административного правонарушения транспортное средство находилось во владении или в пользовании другого лица либо к данному моменту выбыло из его обладания в результате противоправных действий других лиц.

В науке учеными, в частности Б.В. Россинским, выдвигается мнение, что нет никаких особых проблем при использовании материалов съемки для доказывания факта административного правонарушения, если идентификационные характеристики транспортного средства (главное - его государственный регистрационный номер) запечатлены на снимке*(62). Дело в том, что согласно ст. 26.7 и 26.8 КоАП РФ возможно использование в качестве доказательств по делу об административном правонарушении документов, к которым относятся материалы фото- и киносъемки, видеозаписи, показания специальных технических средств. Эти показания являются источниками доказательств по делу об административном правонарушении. Однако, как показывает опыт эксплуатации подобных технических средств, довольно часто возникают ситуации, когда факт административного правонарушения автоматически "задокументирован" с помощью соответствующих технических средств совместно со средствами фото- и видеозаписи, но установить водителя, нарушившего правила дорожного движения, и, следовательно, привлечь его к ответственности не представляется возможным.

Это связано в основном с тем обстоятельством, что многие транспортные средства управляются по доверенности, а в результате автоматической фотодокументации нарушения по государственному регистрационному номеру транспортного средства устанавливается его собственник (владелец), например юридическое лицо, который не виновен в совершении зафиксированного нарушения. Иногда собственник (владелец) может указать, кто управлял его автомобилем, но нередко собственник (владелец) не знает, кто управлял транспортным средством, или не хочет назвать водителя-нарушителя.

Решение данной проблемы возможно путем возложения ответственности за нарушения в области дорожного движения на собственника (владельца) транспортного средства. Однако подобная практика, как подчеркивают ученые, вызывает ряд вопросов*(63).

В частности, многими участниками дорожного движения, отдельными учеными, журналистами высказывается суждение, что ч. 3 ст. 1.5 "Презумпция невиновности" КоАП РФ и примечание к этой статье противоречат ст. 49 Конституции РФ. Авторы отмечают, что, хотя в ст. 49 Конституции РФ принцип презумпции невиновности приведен применительно к уголовно-правовой сфере, он имеет значительно более широкое применение, в частности обязателен во всей области публичного права. Действительно, в ст. 49 утверждение о том, что лицо, привлекаемое к ответственности, не обязано доказывать свою невиновность, рассматривается как атрибут соблюдения принципа презумпции невиновности.

Между тем в соответствии со ст. 1079 ГК РФ использование транспортных средств рассматривается как деятельность, представляющая повышенную опасность для окружающих. В силу этого на владельца транспортного средства как владельца источника повышенной опасности возложена обязанность возместить причиненный транспортным средством вред, если только владелец не докажет, что вред возник вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего. Владелец источника повышенной опасности не отвечает также за вред, причиненный этим источником, если докажет, что источник выбыл из его обладания в результате противоправных действий других лиц.

Поскольку совершение административного правонарушения, выразившегося в несоблюдении правил дорожного движения, водителем транспортного средства (как водителем источника повышенной опасности) представляет существенную опасность для отдельных граждан и общества в целом, законодатель посчитал возможным назначать административное наказание собственнику (владельцу) транспортного средства в случае фиксации нарушения специальными техническими средствами. Соответствующие положения ст. 2.6.1 КоАП РФ сформулированы законодателем аналогично нормам гражданского законодательства (ст. 1079 ГК РФ).

Однако необходимо учитывать следующее. В гражданском процессе согласно ч. 1 ст. 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказывать те обстоятельства, на которые она ссылае