Глава 1. Связано с 8 вопросом по Экономике строительства

Глава 1

9:41 ДРАКОНА. Вейсхаупт.

На костяного цвета холме Сломанного Зуба прямо перед благоговейным взором Вальи высилась отдалённая крепость. Окаймлённые серебром знамёна на башнях бились на ветру, герб был неясен на таком расстоянии, но Валья знала, что там изображён серо-стальной грифон на голубом поле. Под башнями виднелись единственные ворота из крепкой древесины и стали. Брат Дженитиви писал в своей книге, что ворота достаточно широки, чтобы пропустить трёх идущих в ряд лошадей, однако с того места, где стояла Валья, они выглядели миниатюрой на фоне каменной громады Вейсхаупта.

Она грезила об этом месте неделями. Древняя твердыня Серых Стражей, последний приют для героев столетий, первый и последний оплот против ужасов Моров... А теперь и дом для неё. Эта мысль наполнила её трепетным восторгом.

На лицах её компаньонов подобного волнения не отражалось. Только страх, который они всеми силами старались скрыть.

Кроме Вальи, было ещё четверо — небывалое количество новобранцев, принятых за один раз, так ей сказали. Всем от шестнадцати до девятнадцати лет, кроме старшего чародея Эйлфаса, в чьей всклокоченной бороде соли было больше, чем перца. Все — маги, и это тоже было необычно. По традиции Стражи брали только одного рекрута из каждого Круга магов в Тедасе.

Но эта традиция была нарушена. Жестоко.

Всесторонняя охота на магов и травля началась в Киркволле и стремительно распространилась по всему Орлею. Орден Храмовников, предполагаемые защитники и покровители, обернулся против них. Валья не могла сказать, как и когда именно это случилось; несколько недель назад она была всего лишь ученицей, поэтому ей почти ничего не говорили, а слухи были невероятно обескураживающими.

Она точно знала только то, что Вейсхаупт и Серые Стражи олицетворяют святыню.

В любом другом месте в Тедасе мир мог сходить с ума. Она слышала, что кое-где некоторые Круги магов были полностью уничтожены. Башни сравняли с землёй, а каждого мага и каждого ученика безжалостно убили — даже маленьких детей — лишь за то преступление, что они родились с магическим даром. Другие Круги вроде бы подняли восстание и присоединились к армии магов, собирающейся где-то около Предела Андорала.

Но всё это творилось где-то там. Не здесь. Здесь, в Андерфелсе, мужчины и женщины помнили об истинных опасностях мира и не тратили понапрасну свои бесценные жизни на сражения друг с другом. Когда первые слухи достигли их Круга, старший чародей отправил в Вейсхаупт срочное сообщение, и несколько дней спустя пришёл ответ Стражей. Любой маг, пожелавший присоединиться к Серым Стражам, будет принят с радостью. Такого мага не станут беспокоить храмовники. Право Призыва Стражей было нерушимым — и это также было обещанием защиты.

И всё же на призыв Стражей откликнулись немногие. Стать Серым Стражем значило принять суровую жизнь и, так или иначе, неминуемую гибель. Это был благородный и древний обычай, воспетый бардами по всему Тедасу... И никто, абсолютно никто, кроме истинных героев и истинно отчаявшихся, не желал разделить эту участь.

Валья не знала, к кому из них отнести себя. Но она точно не хотела умереть, сражаясь с храмовниками, а Серые Стражи даже в большей степени, чем Круг магов, предлагали место, где эльф был равен любому человеку. Такого она в Тедасе нигде больше не найдёт.

Поэтому она собрала свои нехитрые пожитки и объявила, что отправляется вместе со старшим чародеем Эйлфасом и несколькими младшими магами в Вейсхаупт. Чтобы стать Серым Стражем или умереть, пытаясь.

Теперь, в тени Сломанного Зуба, она видела, что остальные сожалеют о своём решении. Их выдавал страх, который они так старательно прятали. Храмовники были фанатиками, но всё же оставались людьми. Их можно было убедить, обмануть, запугать, подкупить. С порождениями тьмы это не пройдёт. Только тяжёлая жизнь и неминуемая смерть.

Валья шагнула вперёд, начиная длинный и трудный путь к воротам Вейсхаупта.

 

* * *

Они повернули на Вейсхаупт во второй половине дня, но ворот достигли уже в полной темноте. Эйлфас дважды призывал сделать привал, чтобы отдохнуть и выпить воды. Жизнь в башне Круга со всеми этими бесконечными спиральными лестницами позволила старшему чародею оставаться в неплохой для его лет форме, но ни в одном Круге магов не было ничего похожего на подъём к Сломанному Зубу.

Тысяча футов высоты отделяла ворота Вейсхаупта от пыльной земли. Путь, пролегающий вверх по камням, представлял собой как минимум три мили подъёма, на особенно крутых склонах дорога прерывалась древними, вырезанными в камне ступенями. Каждая ступень была стёрта за века сапогами бесчисленных Серых Стражей так, что в ней осталось углубление, и подолы мантий магов, волочась по ним, поднимали лёгкие облачка пыли костяного цвета.

В более широких местах дороги в камне по обеим сторонам были вырезаны узкие выступы, предлагающие более чем скромную передышку, и это было единственное удобство на протяжении всего пути вверх. Да удобств и не должно быть. Сверху на путников уставились узкие чёрные щели бойниц для лучников, хотя вряд ли это было необходимо. Любой, кто попытается подняться по этой тропе под ярким солнцем, будет побеждён жарой и ветром задолго до того, как приблизится на расстояние выстрела. Даже в прохладе сумерек путь был изнурительным.

Наконец, когда Валья уже думала, что ноги сейчас подогнутся и отправят её в милосердный полёт вниз по склону горы, они добрались до последнего пролёта лестницы. Над ними в безоблачном небе сияла белая луна; внизу раскинулись во все стороны покрытые серыми и красными тенями выжженные земли Андерфелса. Впереди, в затенённом углублении сплошной стены, едва виднелась маленькая дверь. Старший чародей постучал в неё концом своего посоха, и через мгновение она распахнулась вовнутрь.

Внутри стояла женщина с грубоватым лицом в серой тунике и брюках. Рукава туники были оторваны, обнажая мускулистые, как у кузнеца, руки. Старый шрам пересекал её губу; рана оставила гладкую белую отметину над передними зубами, а сами зубы были сделаны из серебра, мерцающего в свете звёзд. В довольно истёртой петле на поясе женщины болтался шипастый боевой молот.

— Вы будете маги из Хоссберга? — спросила она.

Валья не узнала её акцент. Наверное, ферелденский. Она видела совсем мало ферелденцев.

Старший чародей Эйлфас любезно склонил голову, несмотря на изнеможение.

— Это мы.

— Проходите. Я покажу вам ваши комнаты. Там есть вода, если пожелаете умыться, и пища. Сегодня отдохните. Утром мы обсудим ваши дальнейшие действия.

— Конечно, — ответил старший чародей. — Могу я узнать ваше имя? Я - старший чародей Эйлфас из Круга Хоссберга... или был им. Полагаю, я не могу быть уверен в том, кто я теперь. Мои компаньоны — Валья, Беррит, Падин и Сека. Они молоды, но очень талантливы. Мы прибыли, чтобы предложить вам свои навыки.

— Сулвэ, — сказала женщина с серебряными зубами. — Мы найдём хорошее применение вашим талантам.

Она отступила вглубь крепости, скрывшись в темноте. Эйлфас опустил свой посох, шепнул слово, и камень в навершии мягко засветился.

В рассеянном свете, испускаемым лучистым камнем в навершии посоха Эйлфаса и в меньшей степени поддерживаемым силами учеников, маги из Хоссберга вошли в Вейсхаупт.

 

* * *

На рассвете Сулвэ вернулась и увела старшего чародея Эйлфаса для личной беседы. Она не сказала остальным, куда направляется, и никто не спросил об этом.

Спустя несколько минут в их дверь постучал молодой симпатичный эльф. Он носил серо-синее облачение Стражей с непринуждённой надменностью, но его манеры были гораздо менее пугающими, чем военная чёткость Сулвэ, и выглядел он едва ли лет на пять старше их. Его волосы насыщенного медового оттенка падали на плечи небрежными локонами. Лёгкая улыбка смягчала выражение его лица. Он принёс большую накрытую корзину, откуда донёсся дразнящий аромат свежеиспечённого хлеба.

Беррит, бесстыжая в свои шестнадцать лет, выпрямилась на кровати и приспустила блузку. Страж-эльф, казалось, не обратил на это внимания, если не учитывать улыбку, слегка тронувшую уголок его рта. Стараясь не смотреть в сторону юной волшебницы, он поставил корзину на стол.

— Добро пожаловать в Вейсхаупт, — сказал он.

Так получилось, что Валья сидела в противоположном от Беррит конце комнаты, поэтому Страж адресовал приветствие ей

— Меня зовут Кэронел. Я проверю, на что вы годитесь и проведу вводные уроки. Кстати, ваш завтрак. — Он указал на корзину. — Угощайтесь. Хлеб и козий сыр. Недорогой, но хороший. Мы тут не особенно роскошно живём.

— Благодарю, — с запинкой произнесла Валья, потому что кому-то надо было что-нибудь сказать. Она почувствовала, как по щекам расходится румянец. Кэронел в самом деле был возмутительно привлекателен. Чтобы скрыть смущение, она поспешно встала и взяла из корзины ломоть хлеба, затем передала её Секе.

— Что вы будете оценивать?

Если Кэронел и заметил, как она покраснела, то не подал вида. Он по-приятельски присел на пустую койку старшего чародея, повернувшись так, чтобы видеть всех.

— То, что вы изучили в Хоссберге. Что вам известно о порождениях тьмы, Стражах и нашем долге перед Тедасом. Насколько сильны вы в магии, есть ли у вас особые таланты в искусстве и знаете ли вы что-нибудь, что может пригодиться нам прямо сейчас.

— Очень много вопросов, — пробурчала Валья с полным ртом хлеба. Она с трудом проглотила кусок, довольная, что может оправдать сухость во рту.

— У нас много времени, — сказал Кэронел с насмешливой улыбкой. — Ну, какое-то время у нас есть. Может быть, не так уж и много. Давайте начнём с самого важного вопроса: что вам известно о порождениях тьмы? Вы когда-нибудь сражались с ними?

— Я сражался, — сказал Сека. Это был худой и мрачный парнишка с прямыми тёмными волосами и огромными глазами, из-за которых он выглядел младше своих шестнадцати лет. — До того, как я попал в Круг, на нашу ферму напали гарлоки. Мы не могли сдержать их стрелами и вилами, так что я их сжёг. Так и проявился мой дар.

Валья с удивлением рассматривала приятеля. Она никогда прежде не слышала этой истории и понятия не имела, что ему довелось пережить такую опасность. Строго говоря, Сека даже не был настоящим магом; он не прошёл Истязания, а значит, до сих пор считался учеником.

Или нет. Может, больше не будет никаких Истязаний, потому что теперь все они — отступники. Только маги Круга вынуждены переносить этот ужасный ритуал, но Кругов больше нет.

В таком случае, возможно, Сека был самым опытным магом из них.

 

Кэронел определённо казался впечатлённым. Эльф-Страж кивнул Секе с большим уважением. Затем взглянул на остальных.

— А вы?

Валья, как и все, безмолвно покачала головой. Конечно же, она читала о порождениях тьмы в хрониках и слышала бесчисленные истории от тех, кто сражался с этими ужасающими созданиями. В Андерфелсе не было ни одного ребёнка, эльфийского или человеческого, выросшего без страшных сказок на ночь о гарлоках, генлоках и поедающих малышей ограх. Но сама она никогда не видела никого из них и уж конечно не сталкивалась в бою с ревущей ордой.

— В таком случае вам многому нужно научиться, — сказал Кэронел. — Если вы станете Стражами, вашим первейшим долгом будет, разумеется, защита жителей Тедаса от налётов порождений тьмы. Вы не только будете лично сражаться с ними, но вам также придётся вести в бой других людей. Вам нужно знать о порождениях всё: их виды, тактику, всё, что нам известно об их происхождении и способностях.

Эльф сделал паузу.

— Все вы маги и, полагаю, умеете читать?

Валья кивнула, её компаньоны тоже. Кэронел одарил их ещё одним одобрительным взглядом.

— Очень хорошо. Тогда, пока не пришло для вас время Посвящения, вы можете отработать своё содержание — и, возможно, начать учиться чему-то полезному — в наших библиотеках.

— Отработать содержание? Как? — спросил Сека.

— Камергер Серых попросил вашей помощи в его исследовании, — ответил Кэронел. — Вам выпала честь оказать содействие. Думаю, это как-то связано с магией крови, хотя камергер не вдавался в подробности. Как бы то ни было, дело давнее. Но вы, маги, любите старые книги, не так ли? Вы, наверное, провели с ними кучу времени. Все эти... пергаменты. И пыль.

— Магия крови? — шёпотом повторил Сека, бросив на Валью взволнованный взгляд.

Она разделяла невысказанные чувства своего младшего товарища. Магов крови боялись и поносили по всему Тедасу за их магию, рождённую болью и жертвоприношениями и зачастую используемую для контроля чужих разумов и тел. Если это каким-то образом было связано ещё и с порождениями тьмы...

Валья не слышала о порождениях тьмы, практикующих такой вид магии. Она всегда думала, что они просто лишённые разума твари, а магия крови требует немалой изощрённости.

— Вроде того, — сказал Кэронел. — Вы будете искать свидетельства событий, когда Стражи вели себя... странно. Не подчинялись приказам, покидали свои посты и тому подобное. Также надо найти упоминания о необычных порождениях тьмы — способных говорить или думать, как люди. Такие вещи могли случаться вместе или по отдельности. Это не важно. Записывайте и то, и другое.

— Конечно, не каждый, кто был свидетелем этих событий, распознал бы их сущность. Упоминания могут быть загадочными, искажёнными или преувеличенными. Но любая найденная вами ссылка будет полезной. Я понимаю, может быть сложно отличить необъяснимое исчезновение Стражей от обычного дезертирства или гибели во время военных действий в форпостах. Также я понимаю, какие сложности может представлять язык, ведь вы будете работать с материалами, возраст которых насчитывает несколько столетий. Сделайте всё возможное.

— Когда нам следует начинать? — поинтересовалась Валья.

— Сегодня, — ответил Кэронел. Он встал, разглаживая невидимые складки на своём тёмно-синем мундире. — Как только закончите с завтраком.

На этом разговор был исчерпан. Валье, охваченной нервным возбуждением, пришлось заставлять себя проглотить пищу. Как бы ни была она голодна ранее, сейчас хлеб и сыр казались безвкусными, как древесные опилки.

Когда с едой было покончено, Кэронел повёл их из комнаты вниз по длинному пыльному коридору. По правую руку каменные стены были завешены гобеленами, изображавшими облачённых в пластинчатые доспехи Стражей верхом на грифонах, которые сеяли смерть в рядах вопящих внизу порождений тьмы. Расположенные слева бойницы для лучников пропускали солнечный свет, которого едва хватало для освещения гобеленов.

Иногда между гобеленами висело оружие. Оно выглядело творением порождений тьмы: воплощённая в черноте и жестокости неуклюжая и пугающая дикость. Лезвия были покрыты застарелыми пятнами. Возможно, кровь. Или что похуже. Валья не могла определить. Дрожа, она отвела взгляд.

— Ты должна смотреть, — прошептал ей Сека. Глаза мальчика остановились на измятом, окровавленном щите. — Ты должна удостовериться и осознать, почему так важно остановить их. Посвящение, Призыв... Всё это стоит того, если таким образом мы можем сдерживать порождений тьмы. Однажды ты поймёшь, что они такое.

Валья помотала головой, плотно сжав губы. Но всё же бегло глянула вверх на прибитое к стене оружие и на гобелены, напоминающие о страшных битвах, в которых это оружие, по-видимому, было захвачено. А потом она опустила глаза вниз, снова дрожа, и не отрывала больше взгляда от собственных пальцев, пока Кэронел вёл их через зал и дальше, вниз по широким лестничным пролётам в огромную библиотеку Вейсхаупта.

Это было впечатляющее зрелище, скорее собор, а не библиотека. Громадные стрельчатые окна выходили в прилегающий внутренний двор и заливали смежные палаты яркими солнечными лучами, в которых танцевали пылинки. Серые каменные стеллажи, все тяжело нагруженные пожелтевшими книгами и свитками в костяных футлярах, тянулись перед магами ряд за рядом и казались бесконечными. Над их головами в скрипучих железных подставках висели канделябры с ароматическими свечами, наполнявшими воздух в библиотеке смешанным благоуханием пчелиного воска, кедра и старого дыма. Стены были богато украшены резьбой с геральдическими грифонами, гербовыми щитами и растительными орнаментами — апельсины, гранаты и сочные гроздья винограда. Все фрукты, по которым скучал в засушливом Андерфелсе скульптор, догадалась Валья.

— Начнёте с материалов по Четвёртому Мору, — сказал Кэронел, проводив их в меньшую палату, расположенную сбоку от главной библиотеки. — Более старые записи недоступны большинству из нас. Если вы обучены древним языкам, мы будем рады, если вы рассмотрите эти записи... Но я догадываюсь, что не обучены, поэтому хроники Четвёртого Мора покажутся довольно сложными.

Он остановился под арочным проёмом и жестом пригласил их войти. Книги в кожаных переплётах заполняли одинаковыми рядами полки, протянувшиеся в верхней части комнаты. Они походили на официальные хроники, в которые писцы в уединённых комнатах заносили все события. Под этими аккуратными серыми томами пространство от стены до стены занимали огромные, окованные железом сундуки. Два сундука были открыты, явив взорам хаос из книг, статей, обрывков пергамента и прочих записей, которые как будто были когда-то отсортированы по размеру, но без особого успеха.

— В сундуках хранятся первоисточники. Оригинальные отчёты, полевые записи, письма от Стражей и солдат. Наиболее вероятно, что вы обнаружите искомое именно там, — пояснил из-под арки Кэронел.

Валья едва расслышала его.

В центре комнаты на платформе из белого с позолотой мрамора возвышался стеклянный саркофаг. От изголовья поднималась, почти упираясь в потолок, пара гигантских чёрных спиральных рогов, их концы терялись в тенях. Саркофаг явно был очень стар; слегка подкрашенные стеклянные панели, вставленные в стенки и крышку, были обработаны тщательно, чтобы избежать появления "бычьих глаз", ряби и других недостатков, встречающихся на старом стекле. Стёкла в саркофаге были не больше ладони Вальи, но каждое из них было безупречно.

Чувствуя себя как будто погружённой в своего рода транс, юная эльфийка-магесса шагнула под арку и направилась к саркофагу. Сквозь сеть стекла и свинца она разглядела сильверитовый пластинчатый доспех, слабо поблёскивающий в тускло-сером солнечном свете. Это была не церемониальная броня. На нагруднике вытравлен грифон Стражей, на шлеме и наплечниках ещё немного простой гравировки, всё это выглядело часто используемым и хорошо послужившим своему хозяину доспехом. На кожаных ремешках остались следы старого пота, а последний, кто полировал этот доспех, не смог избавиться от всех вмятин.

Обе пустых рукавицы сжимали оружие: длинный кинжал в простых кожаных ножнах и изящный лук с парой бело-серых пёрышек, привязанных кисточкой к одному плечу. Вид этих пёстрых перьев, ставших от времени ломкими, заставил внезапно узнавшую их Валью резко втянуть воздух.

Всё это принадлежало Гараэлу.

Гараэл был величайшим эльфийским героем, какого когда-либо знал Тедас. Как Серый Страж он сыграл решающую роль в сплочении союзных сил против Четвёртого Мора — и самолично сразил архидемона Андорала, отдав собственную жизнь за победу над ордой порождений тьмы.

Каждый эльфийский ребёнок знал эту историю. Гараэл занимал особое почётное место в их сердцах. Будучи эльфом, он претерпевал все те унижения, что и другие эльфы. Изгнанный, оплёванный, поставленный ниже всяческого уважения, он тем не менее поднялся над этим презрительным отношением и не только простил своих старых врагов, но избавил их от верной гибели.

Он в одиночку закончил Четвёртый Мор и спас Тедас.

Валья почтительно провела пальцами над стеклянными гранями саркофага. Она не посмела коснуться их; оставить отпечатки на мемориале Гараэла было бы нечестиво. Но даже такое лёгкое полукасание вызвало волнующее покалывание на её коже. Герой Четвёртого Мора.

 

Остальные маги проникли в комнату у неё за спиной. Они тоже смотрели на саркофаг, окружённый короной покрытых бороздами чёрных рогов. Их впечатления менялись от замешательства до трепета, когда они один за другим молча осознавали, чьи доспехи и оружие покоятся в этом стеклянном вместилище — и чьи рога установлены тут, словно надгробие.

Кэронел улыбнулся позади них.

— Здесь мы храним реликвии всех моров. Это не просто библиотека. Это памятник в честь павших. — Он пошёл прочь, убрав руку с арки. — Крикните, если что-нибудь понадобится. В библиотеке всегда есть кто-то из Стражей, а неподалёку расположен кабинет камергера. У правой стены за саркофагом с рогами огра есть уборная. Я вернусь позвать вас на обед.

Он ушёл, и четверо магов остались одни с книгами, сундуками и рогами Архидемона.

— Как вы думаете, это настоящее снаряжение Гараэла? — прошептала Падин. Она была самой старшей из них и самой высокой, застенчивая светловолосая девушка со изрытыми оспинами щёками и привычкой сутулится в тщетной попытке казаться меньше.

— Конечно, настоящее, — сказала Валья. — Стражи не держат подделок.

— Откуда хотите начать? — спросил Сека. — С официальных хроник или с сундуков?

Валья заколебалась. Она знала совсем немного об истории Четвёртого Мора. Героизм Гараэла был всем известным преданием, ещё она слышала старинные песни вроде "Ламента Поедателя Крыс" или "Сироты с Пятью Отцами", написанные во время бесславной осады Хоссберга, но детали о передвижении войск и битвах были для неё загадкой. Четвёртый Мор длился более десятилетия, ведь так? Значит, было огромное количество сражений. Откуда же им следует начать искать следы аномального поведения порождений тьмы или Стражей, уклонившихся от выполнения своих обязанностей?

— Начнём с военных карт, — решила она. — Так мы сможем сказать что-нибудь о передвижении отрядов Стражей. Лучше один раз увидеть, чем десять раз прочесть, не так ли?

— Если ты знаешь, как читать карты, — пробормотала Беррит. Миловидная блондинка, казалось, до сих пор дулась на равнодушное отношение к ней Кэронела.

Впрочем, больше никто не возражал. Падин подняла более крупную, чем остальные, книгу, содержащую официальные версии военных карт Стражей, и принялась внимательно просматривать страницу за страницей. Книга была очень старой, но её создали специально с расчётом на противостояние ходу времени и дополнительно усилили заклинаниями, поэтому цветные линии рек и лесов на крепком бежевом пергаменте были такими же яркими, как в тот день, когда их начертили.

Орды порождений тьмы заполнили карты почти сразу. Их силы обозначались простыми чёрными символами, зловещими в своей аскетичности. Они продвигались всё дальше, поглощая целые королевства, стирая в стремительном наступлении названия деревень, городов и столиц. Но единообразие отметок ничего не говорило Валье о видах порождений тьмы или о том, каким образом они завоевали территории.

Вместо этого она переключила внимание на перемещение Стражей. Может быть, будет проще предугадать схему их действий в ответ на наступление орды.

В отличие от порождений тьмы, Стражи были помечены на карте разными символами. Грифоны обозначались стилизованной головой орла, иногда синей, а иногда красной; Валья предположила, что это отряды под началом двух разных командиров. Кавалерия отмечалась головой лошади, цвета также варьировались, а пехота была наконечником копья. Маленькие флаги, нарисованные над копьями, указывали, были ли это Стражи или союзники из различных стран.

Но схема по-прежнему отсутствовала, по крайней мере, Валья ничего не могла определить по карте без контекста. Другие маги постепенно пришли к тому же выводу и разошлись, открывая сундуки и начиная просматривать первичные документы.

Валья упорно держалась за карты. Ей хотелось хотя бы добраться до конца книги прежде, чем сдаться и сменить тактику.

Пометка на полях одной из карт привлекла её внимание. На первый взгляд она выглядела как название очередного городка или деревни где-то около Старкхэвена, прямо на границе орды порождений тьмы, которая, без сомнения, захлестнёт это место так же, как и остальные. Ничего интересного.

Но это название было эльфийским словом "грифон", маловероятным для человеческой деревни, и пергамент под ним едва заметно мерцал втёртой в него пылью. Лириум. Совсем ничтожное количество, и к тому же сильно разбавленный, но после нескольких лет ученичества в Круге Магов Валья моментально распознавала лириумную пыль. Это зеленовато-голубое сияние, неизменное в мире живых и в Тени, было совершенно уникальным в Тедасе.

Валья бросила взгляд через плечо. Никто не обращал на неё внимания; все были погружены в собственные поиски среди писем и дневников.

Осторожно, но с любопытством, Валья провела нить маны из Тени и попыталась посмотреть на карту сквозь магическую призму. Бледно-голубой агат на её посохе засветился, совсем чуть-чуть; она могла бы объяснить это отражением солнечных лучей, если бы кто-нибудь заметил.

Но никто этого не видел, чему Валья очень обрадовалась и вновь устремила взгляд вниз на карту. Линия эльфийских букв мерцала на карте, сияя бледно-голубым, пока магия текла по напитанным лириумом чернилам, которыми была сделана надпись.

Lathbora viran.

Валья разорвала связь с Тенью, как только увидела эти слова. Они постепенно растворились и исчезли на пергаменте, но остались сиять в её разуме. Lathbora viran.

Стиль письма устарел, как и форма букв, но смысл слов не изменился. Перевода на человеческие языки не существовало, насколько было известно Валье, хотя фраза могла быть сведена к неуклюжему "путь к месту утраченной любви". Это была цитата из одного из немногих великих стихотворений, передаваемых из уст в уста у долийцев и в эльфинажах, и описывала она печальную мечту о красоте, которую никто и никогда не видел по-настоящему. Это сладкое и причиняющее боль ощущение сродни ностальгии, но более щедро приправленное горечью. То, что чувствует человек, вспоминая об утраченном наслаждении, но только тот, кто испытывает lathbora viran, жаждет того, чего никогда не знал.

— Я чувствовал это под ежевичной лозой, — пробормотала Валья себе под нос. Так начиналось стихотворение: мускусным благоуханием поспевающей ежевики, горьким и сладким, и желанием вспомнить давным-давно утраченные ароматы Арлатана.

Стихотворение само по себе было lathbora viran, потому что она не встречала ни одного эльфа, который помнил бы его на эльфийском языке. У эльфов сохранилось несколько отдельных слов и суть истории, но само произведение было кое-как переложено на человеческий язык. Не было в эльфинаже эльфов, которые достаточно хорошо знали бы родную историю и язык, чтобы воссоздать утраченные элементы искусства своей цивилизации. Они даже первоначального названия не знали. Оно называлось "Под ежевичной лозой", потому что больше никто не знал настоящего названия.

Очень странно было встретить нечто подобное на военной карте Четвёртого Мора. Для Вальи было очевидно, что лириумное послание оставили в то же время, когда была составлена карта. И правда, заклинание, скрывавшее слова от невооружённых глаз, было сплетено теми же чарами, что сохраняют и более очевидные пометки на карте.

Но для чего? Зачем кому-то скрывать поэтический отрывок так, что его может найти только маг, а понять только эльф? Если только это не просто образ причудливой ностальгии...

Есть ли в других комнатах резьба в виде ежевичной лозы?

Валья отправилась это выяснить. Главная библиотека была почти пуста, лишь один седовласый Страж смотрел в окно на поющих во внутреннем дворе птиц. Валья тихонько обошла его, чтобы обследовать растительный орнамент на стенах.

Всё осталось таким же, как она запомнила: инжир, гранаты, цитрусовые... и одна одинокая ежевичная лоза, украшенная цветами с широкими лепестками, тугими бутонами и сочными ягодами. Резная лоза обвивала подсвечник между двумя полками, затем вилась вниз к серой каменной скамье, встроенной прямо в стену.

Валья заглянула под подсвечник. Ничего особенного. А вот под лавкой обнаружилось ещё одно слабое мерцание лириумной пыли, втёртой в один из камней на стене. На этот раз след был так слаб, что она никогда бы не нашла его, если бы уже заранее не держалась за Тень.

Она опять оглянулась убедиться, что никто не смотрит, вновь коснулась Тени и направила вторую ниточку маны к камню. От прикосновения её магии отмеченный лириумом камень задрожал и выдвинулся на дюйм.

Скованная нервозностью ожидания Валья ухватила кончиками пальцев каменный блок и, неловко раскачивая, потянула его наружу. Вытащив камень, она осторожно опустила его и, когда он почти беззвучно коснулся пола, с облегчением выдохнула.

За камнем в стене было маленькое отверстие, а в нём лежала книга, небольшая, но толстая. Переплёт был потёрт и покрыт пятнами крови, а страницы покоробились от сырости, но в целом книга оставалась в хорошем состоянии. Прикусив губу, Валья вытащила книгу, затем аккуратно вставила на место каменный блок и села на скамью, как будто не произошло ничего необычного.

Не уверенная, чего ждать, она открыла книгу. Страницы заполняли строки, написанные торопливо и небрежно, рукой женской, но ни в коем случае не слабой.

«Это началось в год 5:12 Священного, когда мой брат Гараэл и я отправились в Антиву...»