Шенном снедействительно ведет к восстановлению ослабленных пред

шествующей работой функций центральной нервной системы.

М. М. Сусловой (1956) было проведено более обстоятельное иссле­дование влияния глубокого и неглубокого внушенного сна на работо­способность коры головного мозга во время внушенного сна и после него. Глубина сна определялась по состоянию защитных мигательных рефлексов. Было показано, что у всех находившихся под наблюдением

Рис. 27. Восстановление во внушенном сне высшей нервной деятельности, нару­шенной приемом спиртных напитков.

А — первое исследование; Б — второе исследование. На оси абсцисс — время в минутах, на оси ординат — количество правильных речевых репродукций в процентах, общее количество речевых репродукций за 3 минуты, скрытый период реакции в секундах. Ордината а — со­стояние в норме- ордината 6 — состояние через 6 минут после приема внутрь 150 мл портвей­на (20°)- ордината в — состояние через 20 минут после наступления внушенного сна; ордина-га г — состояние через 20 минут после приема спиртных напитков; ордината о — состояние через 10 минут после наступления внушенного сна. / — кривая количества правильных рече­вых репродукций в процентах; 2 — кривая количества речевых ответов за 3 минуты; 3 — кри­вая скрытого периода речевой реакции.

(6 человек, по 10—15 исследований у каждого) после глубокого вну­шенного сна работоспособность в постгипнотическом состоянии была выше, чем до сна. После же неглубокого внушенного сна работоспособ­ность повышалась не столь значительно. В обоих случаях положитель­но влияла не только интенсивность внушенного сна, но и его продол­жительность.

Далее специальные исследования, проведенные нами совместно с А. Н. Мацкевич (11931), показали, что перевод наблюдаемого на некото­рое время (на 10 или 20 минут) в состояние внушенного сна способст­вует восстановлению функций нервной системы, сниженных алкоголь­ной интоксикацией (рис. 27).

На приведенных диаграммах представлены данные двух исследо­ваний, в которых критерием состояния корковой аналитико-синтетиче-ской деятельности служили: количество правильных ответных речевых реакций в процентах (прямая линия), общее количество ответных ре-

— 69 —

чевых реакций за 3 минуты (пунктирная линия) и скрытый период рече­вой реакции (линия 3).

При первом сеансе (25/VI 1929 г.), после предварительного опреде­ления состояния указанных функций в норме (ордината а), исследуе­мая Д., 38 лет, выпила 150 мл портвейна, после чего через 6 минут указанные определения были произведены вновь. Произошло резкое снижение всех показателей (ордината б). Те же определения, выполнен­ные после 20-мищутного пребывания исследуемой в состоянии внушен­ного сна, в который она была погружена словами «засыпайте», «спите глубоко», показали полное восстановление функций до их исходного нормального значения (ордината в).

При втором исследовании (26/VI 1929 г.) исследуемая находилась после приема той же дозы алкоголя в бодрственном состоянии в течение 20 минут, и только на 21-й минуте была погружена на 10 минут в со­стояние внушенного сна. В данном случае состояние тех же функций определяли в начале исследования, т. е. до приема алкоголя (ордина­та а), через 6 минут после приема его (ордината б), затем через 21 ми­нуту (ордината г) и, наконец, после 10-минутного внушенного сна (орди­ната д). Следует подчеркнуть, что, кроме слов усыпления «засыпайте», «спите глубоко», никаких иных внушений, которые могли бы повлиять на состояние высшей нервной деятельности исследуемой, как и во время первого исследования, не производилось.

На обеих диаграммах отчетливо виден результат возникшего алко­гольного опьянения и последующего кратковременного пребывания ис­следуемой во внушенном сне: наблюдалось восстановление и даже не­которое улучшение аналитико-синтетической деятельности.

Аналогичные результаты в тех же условиях были получены нами, а также и совместно с М. С. Лебединским (1941). В последующие годы И. М. Вищем (1958) было показано, что чем глубже внушенный сон, тем лучше восстанавливается сниженная алкоголем интеллектуальная дея­тельность.

Таким образом, мы видим, что пребывание человека в состоянии внушенного сна способствует более быстрой нейтрализации действия алкоголя. Такой вывод не является неожиданным, так как известно, что даже кратковременный естественный сон может приводить к ослаблению алкогольного опьянения значительно быстрее, чем это происходит в со­стоянии бодрствования. Напомним аналогичные данные Р. Я. Шлифер. вызывавшей во внушенном сне снижение артериального давления, по вышенного путем инъекции адреналина, а также данные И. М. Виша,. наблюдавшего такое же явление при инъекции фенамина (стр. 60).

Дальнейшие исследования, проведенные нами в этом направлении (1932), показали, что одноминутный перерыв в работе, осуществленный в условиях внушенного сна, почти в 2 раза быстрее восстанавливает ра­ботоспособность мышц, утомленных почти до отказа подъемом груза весом 4 кг (на эргографе Моссо), чем перерыв такой же длительности в состоянии бодрствования (рис. 28).

Проведенные нами совместно с М. Е. Майстровой (1932) исследо­вания, касающиеся восстановления легочной вентиляции после опреде­ленной физической работы, показали, что во внушенном сне это проис­ходит вдвое быстрее, чем при бодрствовании (после той же работы и в тот же период).

В. И. Здравомыслов (1938) показал положительное влияние вну­шенного сна на сократительную деятельность матки, что, по-видимому, является результатом положительного индуцирования подкорковой дея­тельности

Итак, резюмируя сказанное как здесь, так к- в предыдущей главе, нужно признать, что если под влиянием слов «засыпайте», «спать» в коре мозга человека развивается сонное торможение, то в его вегетатив­ной нервной системе возникают изменения в сторону ваготонии. Важ­ным является то обстоятельство, что соответствующим внушением мы можем репулировать также глубину создаваемого таким путем внушен­ного сна. Эта особенность в различных случаях должна быть целесооб­разно использована практически.

Рис. 28. Различная работоспособность, восстановленная одинаковым по времени отды­хом в состоянии бодрствования и гипноза. Мышечные сокращения записаны эргографом

Моссо.

Так, каждую дачу снотворного следует сопровождать словами усыпляющего содержания, усиливая этим действие снотворного, а иногда и придавая индифферентному веществу усыпляющее действие. Наркотизатор также должен присоединять к даваемому им химическо­му наркозу слова усыпляющего содержания, имея в виду уменьшить таким путем дозу фармакологического наркоза, ибо словесный раздра­житель в данном случае подкрепляет основной, химический, агент, уси­ливая его действие. Присоединяя к фармакологическому агенту слова усыпляющего содержания, мы вырабатываем условнорефлекторный сон на слово. В дальнейшем словесный условный раздражитель заменяет химический агент и поддерживает его действие. Убаюкивая детей или усыпляя больных, мы можем углублять их сонное состояние, помня, что внушаемое слово вызывает соответствующие физиологические и биохимические изменения во всем организме.

Полагая_: что успокоение больного в состоянии бодрствования есть уже начальная, самая слабая степень торможения, мы на опыте убеж­даемся в том, что сами слова успокоения действительно производят полезные для организма изменения в состоянии клеток коры головного мозга. Слово «спокойно!» уже изменяет деятельность сердца в положи­тельную сторону (см. рис. 65).

Этими данными исчерпываются имеющиеся в нашем распоряжении материалы, подтверждающие, что состояние внушенного сна есть состоя-

ние анаболизма, обеспечивающее возможность восстановления нормаль­ного функционального уровня корковых клеток, ослабленных длитель­ной работой, интоксикацией и т. д.

Если внушенный сон не есть состояние анаболизма, то чем же мо­жет быть в таком случае обусловлено констатируемое всеми пробуж­денными от внушенного сна состояние общей бодрости и свежести? Чем объяснить отрезвление от умеренного алкогольного опьянения, возника ющее после 110-минутного внушенного сна?

Вместе с тем приведенные нами данные говорят о том, что господ­ствовавшие долгое время ошибочные представления о «небезвредности» для нервной системы, в частности для высших психических функций че­ловека, гипнотического сна лишены каких бы то ни было оснований. Необходимо дальнейшее изучение лежащих в его основе физиологиче­ских механизмов и поиски новых путей к овладению возможностью сознательного управления обменными, восстановительными и прочими процессами в организме.

Как отмечает К. М. Быков, «механизм влияний коры мозга на об­мен, пути этих влияний, их значение (нормальное и патологическое) — вот вопросы, разработка которых начата и ответ на которые может дать

много неожиданного»