Инструментальные и знаковые функции вещи

Инструментальные и знаковые функции вещи

Удачный проектный образ моделирует (в нем заложено и выявлено) отношение к нему потребителей, поскольку для них он и создан. Но когда образ этот еще только планировалось создать, проектировщику приходилось представлять в во­ображении возможное отношение к нему со стороны потенциальных адресатов. Как же он мог делать это заранее?

Решение проблемы адресности дизайн-проекта — основа профессии, но что по­могает дизайнеру придать своему продукту свойства, соответствующие потреби­тельским ожиданиям? Для этого требуется, чтобы человек с его сегодняшними вкусами и желаниями и вещь с ее реальными качествами и возможностями встре­тились на широком поле потребительской культуры. В помощь формированию в дизайнерском воображении различных социально-культурных типов адресатов его продукта разработаны специальные методики, с которыми мы познакомимся в главе 3. Сейчас же для нас важно понять, чем способствует этой счастливой встре­че сама вещь, о непростой природе которой мы уже говорили.

Вещь несет по отношению к человеку целый спектр разнообразных функций.
Конкретный набор их определяет ответ вещи на ожидания пользующегося ею человека — ожидания как сознательные, так, возможно, и не вполне им осознаваемые. Взглянем на проблему адресности дизайн-продукта как на профессиональ­ный ответ дизайнера требованиям адаптивно-адаптационного процесса — основы антропоэкологии. Антропоэкология — раздел экологии, относящийся к сохранению уже самого человека в природной, социальной и культурной среде его существования. Представляется, что такой подход наиболее нагляден (и на сегодняш­ний день, к сожалению, актуален).

Все живые существа обладают какими-либо приспособительными способностя­ми. Не представляет в этом исключения и человек — только у него, единственно­го на Земле, в роли такой адаптирующей способности выступает разум, который в процессе развития цивилизации и породил все множество окружающих его ве­щей. Они дополняют далеко не выдающиеся органические приспособительные возможности человека. Так что вещь работает при человеке его «усилителем», сообщая своему владельцу власть над физическим окружением: она защищает его

от неблагоприятных внешних воздействий, дает возможность производить любые действия, недоступные ему без помощи специальных технических устройств. Вы­полнение вещами таких функций связано, прежде всего, с их прямым назначением, ради которого эти вещи-инструменты создавались. Функции вещей, служащие при­способлению человека к физическому окружению и позволяющие производить любую нужную ему работу, называются инструментальными. Инструментальная функция подъемного крана — передвигать неподъемные для человека тяжести, транспорта — сообщать человеку скорость передвижения, на которую сам он не спо­собен. Инструментальная функция микроскопа или телескопа — усиливать возмож­ности человеческого зрения, а сверлильного станка — делать отверстия в твердом материале и т. д.

Совершенное исполнение вещами своих инструментальных функций, для того, соб­ственно, и предназначенными, казалось бы, может говорить только об их полезнос­ти для человека, однако абсолютизировать пользу такого рода опасно. Вся история развития цивилизации демонстрирует устойчивую тенденцию противопоставле­ния человеком себя своему физическому (включая и человеческое же!) окруже­нию. В этой обстановке выход ищется на двух путях: в защите себя и в изменении окружения. Эти взаимосвязанные процессы находят свое выражение:

■ в сооружении различного рода изолирующих человека оболочек (одежды, жилища, здания, крепостных стен и т. п.), но также и в формировании норма­тивного поведения, выработке правил и ритуалов, также требующих своей предметности;

■ во вторжении человека с его все возрастающими возможностями в естественную среду обитания, в нарушении ее природной целостности, но также и подчинении себе менее приспособленных индивидов в человеческом сообществе.

В результате как изоляция человека, так и его экспансия образовали антропо-техногенную среду, состояние которой еще болезненнее усугубляет проблему эко­логии человека. Чем дальше продвижение по пути прогресса технологий — тем очевидней нарастающая дисконтактность цивилизации, тем все отчужденнее от человека становятся ее плоды и тем меньше он способен влиять на события. При этом в его рационализированном сознании происходит абсолютизация частично­го знания и утверждается иллюзия непрекращающегося прогресса. Издержки раз­вития цивилизации вызывали озабоченность многих мыслителей (в том числе этой теме в свое время посвящались заседания международного Римского клу­ба). Но в сознании людей происходит и обратный этому процесс: например, в про­стодушной, казалось бы, наивной даже книге архитектора Г. Б. Борисовского [10], вышедшей еще в эпоху упоения завоеваниями технического прогресса, продемон­стрирована приверженность иным, гуманитарным, ценностям: «Впереди шла Го­лая Польза. Она была отвратительна в своей наготе. Вся она обвешена полезны­ми предметами», — пишет автор и называет сугубый функционализм — цинизмом.

И верно: человек — это не только существо, стремящееся к безопасности и совер­шенствованию условий своего физического комфорта. Такая адаптация — безус­ловная необходимость, и только. Но человек — это также и социальный индиви­дуум, культурная личность, и вещи играют при нем роль также социальных и культурных адаптеров. Собственно именно это, в первую очередь, и существен­но для дизайнера, поскольку спроектировать утилитарную вещь так, чтобы она выполняла свое прямое назначение, — нечто само собой разумеющееся, иэто за­дача скорее инженерная или конструкторская. Разговор об адресности дизайн-продукта начинается с выявления в проектируемом объекте его знаковых функ­ций — сторон проектного образа, выступающих знаком определенных социальных и культурных ценностей и предпочтений.

Многие исследователи, занимающиеся особенностями психологии и образа жизни древнейшего человека, приходят к выводу, что изначально мышление было глубоко символичным и, соответственно, вещь в человеческом обиходе не столько играла роль утилитарную, сколько несла на себе проекцию симво­лических значений. Так, одежда первоначально служила не для прикрытия наготы и даже не для защиты от холода, а была ритуальным атрибутом при совершении сакральных обрядов; пещеры, в которых помещались святили­ща, оказались древнее тех, где первобытный человек укрывался от непогоды и жил своей повседневной жизнью. Даже ворота, и те оказались древнее стен, хотя, по здравому смыслу, они есть закрывающийся в стене проем. Первона­чально ворота, а точнее, П-образная конструкция, тоже служили ритуальным целям: это были арки, определяющие переход из профанного (обыденного) пространства — в сакральное (освященное божественным присутствием). До сих пор на улицах наших городов стоят потомки тех сооружений — Триум­фальные арки, проезжая под которыми, уже в исторические времена отли­чившийся воин обретал новый для себя статус героя.

Система знаковых функций вещи сложнее системы инструментальных, соответ­ствующих, прежде всего, ее прямому назначению, но понимание многообразия типов знаковых функций важнее для адресного проектирования. Поэтому в ди­зайне разрабатывались различные типологии этих функций. Прежде всего, зна­ковые функции вещи различаются как культурно-ценностные и культурно-язы­ковые. Первые выявляют в вещи ее соответствие глубинным ценностям данной культуры, вторые — особые стороны выразительных возможностей стилевого язы­ка, этой культуре присущего. Разработанные знаково-символические языки опи­сания ценностей данной культуры — это уже технологии выражения ее культур­ных смыслов, и принадлежат они сложившейся на данный момент цивилизации.

Вот как трактует типологию всех функций вещи «Методика художественного конструирования» [37]. Авторы ее различают всего четыре типа функций, среди которых инструментальная, адаптивная, результативная и интегративная:

■ Инструментальная функция,о которой мы уже говорили, направлена на преоб­разование внешней среды. Здесь эта функция понимается расширенно и в опре­деленной степени перетекает в функции, которые можно было бы обозначить как знаковые. Утверждается, что «...отождествлять инструментальную функцию с назначением вещи было бы неправильно, потому что назначение связано так­же с другими функциями и значениями вещи; кроме того, инструментальная функция по своему содержанию значительно шире, чем это отражено в назначе­нии вещи... Для дизайнера важно человеческое содержание инструментального процесса и функции вещи в нем, человеческий способ инструментального дей­ствия, а не только конечная цель» [с. 41]. Представляется, что «человеческое содержание» инструментального процесса выводит его за рамки простого при­способления к физической среде.

 

■ Адаптивная функция направлена на поддержание среды в состоянии, обеспечивающем нормальную жизнедеятельность человека. Однако и здесь приводится замечание: «Следует предостеречь от сведения задачи проектирования адап­тивной функции к учету эргономических факторов. Эргономика не занимается культурными формами среды, пространства, движения, поз и т. п.» [с. 45]. Если не «размывать» границы между инструментальными и знаковыми функциями, то, с одной стороны, эту функцию тоже можно свести к инструментальной, спо­собствующей физическому приспособлению человека к внешней среде, только использующей для этого средства более гибкие и щадящие естественное окружение. С другой стороны, поддержание в удовлетворительном состоянии социально-культурной среды относится уже к знаковым функциям вещи.

■ Результативная функция направлена на достижение целей, некоего результата, когда вещь — знак этих целей, хотя сама в себе их не содержит. Поскольку вещь — знак цели (то есть в образе вещи цель каким-то образом закодирована, запечатлена), то эта функция вещи уже очевидно знаковая. «Для того чтобы учесть и связать в единую систему множество целей, сходящихся на вещи как на объекте проектирования, полезно строить целевые модели или программы.
Это может быть дерево целей, матрица целей, перечень требований к изделию в определенной последовательности и взаимосвязи, структурно-функциональная модель системы целей, сценарная модель ансамбля целей и др.» [с. 46].
Увлечение построениями такого рода моделей — знак эпохи системотехнических приемов в дизайн-исследованиях, которая к настоящему времени практи­чески миновала.

■ Интегративная функция направлена на общественную интеграцию людей во­круг определенных культурных ценностей. «Рассмотреть вещь с точки зрения ее интегративной функции — это значит взять ее как фрагмент и образ целого.
Вещь фокусирует смыслы, традиции, ценности, материалы и формы того мира, в котором живут люди» [с. 47]. Вещь как «фрагмент и образ целого», безусловно, воспринимается, прежде всего, в качестве знака: «...Ведь именно так мы подходим к вещам в музее: они являются для нас фрагментами прошлых куль­ тур, заключают в себе образ жизни той или иной эпохи» [там же]. Нет никаких сомнений в том, что функция вещи, понимаемой как воплощение «определенных культурных ценностей», — знаковая.

Можно предложить и другую типологию знаковых функций вещи, основанную на различной самооценке ее потенциальных потребителей, что приблизит нас к теме их «социальных ролей». То, как человек интерпретирует свою роль в обще­стве, в значительной степени определяет и ценности, которые видит он в принад­лежащей ему вещи. Назовем такое различное видение вещи «ценностными филь­трами». Чтобы типология знаковых функций оказалась полной, но не избыточной, следует опереться на уже обоснованную в социологии модель. В качестве такого фундамента примем следующее рассуждение.

Помимо общепринятых демографических характеристик адресата (его пола и возраста), уровня его покупательской способности (сколько денег он готов потратить), необходимо учитывать также тип его темперамента, характер миро­понимания, направленность ценностных ориентации, так как все это определя­ет своеобразие психической адаптации к среде и выдвигает дополнительные требования к личной вещи как посреднику. Можно утверждать, что при формировании функционального типажа вещи следует учитывать не только объек­тивную реальность, окружающую потребителя, но и то, каким образом эта реальность претворяется в его сознании, поскольку знаковые, символические функции целиком являются ответом на субъективную интерпретацию этой дей­ствительности. Интерпретаций, в том числе художественных, может быть вели­кое множество, и чем они более своеобразны, тем менее предсказуемы. Для решения же задач дизайна, связанных с серийным производством, целесообразно пользо­ваться образцами таких преломлений действительности, сведенными к стерео­типам.

Для построения наиболее обобщенной, базовой типологии источников форми­рования «ценностных фильтров» (и тем самым, знаковых функций вещи) можно воспользоваться предложенной Б. Ф. Моргуном [41] типологией форм деятель­ности,сводимой к четырем позициям (табл. 2.1). Каждая форма деятельности свя­зана с определенным человеческим типом и вовсе не обязательно соответствует реальному занятию в жизни. Скорее здесь следует говорить о внутренних пред­почтениях, которые не всегда могут реализоваться на практике, но определяют человеческий тип в мире символического социального взаимодействия.

 

Таблица 2.1. Типология знаковых функций вещи, основанная на самооценке потребителя

 

Форма деятельности (по М. Ф. Моргуну)	Сфера деятельности, породившая ценностный фильтр	Самооценка человека (условные имена)	Роль вещи — ее знаковая функция (условные определения)
Материальная (модельная)	Сфера созидания материальных благ	Созидатель	Инструмент(вещь, де­монстрирующая свою полезность в практи­ческой деятельности, в совершенствовании окружения)
Перцептивная (чувственная)	Сфера организации коммуникаций (в том числе в области художественной культуры)	Соучастник	Тавро(вещь, исполь­зующаяся как знак сопричастности одному делу, одной идее или одному сообществу, корпорации)
Речевая	Сфера организации общественного устройства (в том числе деятельность политиков, менеджеров и пр.)	Соперник	Визитная карточка (вещь, использующаяся для демонстрации статуса своего владельца)
Умственная	Сфера интеллек­туально-духовного созидания	Созерцатель	Талисман(вещь, выра­жающая культурные смыслы, хранящая вос­поминания, «принося­щая удачу», обеспечива­ющая душевный ком­форт своего владельца)

 

 

У нас выявились четыре различные роли вещи (Вещи как таковой), которые она может играть для своего владельца, идентифицирующего себя в обществе соот­ветствующим образом. Тем самым мы получили четыре типа знаковых функций этой вещи. Причем и первая ее роль, названная «инструментом», в этом случае действительно не совпадает с ее прямым назначением, а говорит лишь о том, что в восприятии адресата выражение в ее образе смысла инструментальной полез­ности является наиболее ценным. Итак, Вещь, обладая различными знаковыми функциями, адаптирует человека к его социально-культурной среде. В разных срезах его бытия и в соответствии с разными представлениями человека о том, что для него ценно, это происходит путем акцентирования в Вещи ее разных вы­разительных сторон:

■ в сфере практической, преобразовательной деятельности —это вещь-«инструмент»;

■ в сфере эмоционально окрашенных человеческих коммуникаций — это вещь- «тавро»;

■ в сфере субординационно-карьерных отношений — это вещь -«визитная карточка»;

■ в сфере интеллектуально-духовного бытия — это вещь-«талисман».

Своим присутствием Вещь достраивает образ владельца до завершенности и слу­жит проводником значений его внутреннего «Я» — такой, демонстративный, об­раз человека и принято называть имиджем.

Почему так прижилось в русском языке это англизированное французское слово, хотя оно является прямой «калькой» родного слова «образ»? Да потому что со словом «образ» у нас связано весьма обширное поле значений, среди них есть та­кие понятия, как «художественный образ», «образ мыслей», «прекрасный, неза­бываемый образ» и пр. Слово же «имидж», попав в русский язык, из всего этого богатого спектра смыслов выделило лишь один узкий сектор, а именно — прин­ципиально конформный, можно даже сказать корыстный, проектный образ. Та­кой образ вписывает вещь (или же человека с «его» вещами) в потребительскую культуру.