Баланс и овладение письменностью

Следующим революционным достижением цивилизации, если рассматривать ее с точки зрения эволюции бухгалтерского баланса, стала письменная речь.

Хозяйственная деятельность прогрессировала, количество достойных запоминания объектов имущественного комплекса все увеличивалось и увеличивалось, пока возможности человеческого мозга не оказались исчерпаны. Такой историческая предопределенность появления письменности предстает в глазах бухгалтера.

Учетная информация стала записываться, т. е. информационная система учета из мысленной превратилась в письменную. Как это сказалось на бухгалтерском учете вообще и бухгалтерском балансе в частности? Разумеется, сказалось. Не могло не сказаться.

Прежде всего, если при мысленном учете восприятие имущественного комплекса означало регистрацию этого имущественного комплекса в системе учета, то при письменном учете сам имущественный комплекс и его образ, составляющий систему учета, оказались разделены. Имущественный комплекс и система учета начали существовать раздельно. В реальности, что равносильно человеческому восприятию, имущественный комплекс представлял собой одно, а из бухгалтерских записей могло следовать нечто совершенно другое. Из‑за письменности система учета перестала соответствовать имущественному комплексу.

В итоге с появлением письменности бухгалтер получил возможность отражать объекты хозяйственной деятельности в системе учета по выбору. Если раньше он оперировал всеми данными, которые были им восприняты, – фактически всеми, имевшими место, – то теперь только теми объектами, которые были им зарегистрированы. Как бы между прочим обнаружилось, что имущественный комплекс может быть описан различными способами.

Далее, мысленный учет не предполагал какой‑либо настройки системы учета, т. к. система учета была совмещена с человеческим организмом. Возникший на его месте письменный учет вынес систему учета за пределы человеческого организма и тем самым предопределил необходимость в ее настройке. Необходимость настроить систему письменного учета выражалась прежде всего в необходимости разработать систему бухгалтерской записи, т. е. установить, каким способом выгоднее описывать имущественный комплекс. Ведь с изобретением письменности стало возможным описывать имущественный комплекс различными способами, причем в зависимости от того или иного способа различался и результат. К примеру, более детализированное описание вещи позволяло получать более детализированные отчеты об этой вещи, однако одновременно увеличивало объем регистрируемой информации. В итоге бухгалтер оказывался перед дилеммой: либо описывать имущественный комплекс сложно и полно, либо описывать имущественный комплекс быстро и просто. Полно же и одновременно просто не получалось никак. При мысленном учете подобных проблем не возникало, т. к. запоминание объектов хозяйственной деятельности происходило для бухгалтера неосознанно.

В момент, когда бухгалтеры впервые попытались записать информацию об имущественном комплексе, они по сути приступили к разработке системы бухгалтерской записи. Тогда и зародилась методология бухгалтерского учета – наука, рассматривающая способы ведения учета. Собственно, методология бухгалтерского учета и есть непосредственно бухгалтерский учет – усилиями людей сотворенная дисциплина. Ранее считаться научной дисциплиной бухгалтерский учет по причине своей нерукотворности, конечно же, не мог.

Занявшемуся письменной регистрацией информации бухгалтеру пришлось задуматься над тем, что каждый объект обладает фазой существования. Раньше ему было достаточно воспринять объект, без всяких дополнительных над ним размышлений, чтобы впоследствии по мере необходимости получать готовые отчеты. Теперь же бухгалтеру приходилось целенаправленно регистрировать объект, причем дважды: первый раз по приходу, второй раз по расходу. Хотя тогдашний бухгалтер был слишком упоен своим новым занятием, а понятия прихода и расхода на том этапе были еще слишком прозрачны для понимания, чтобы основывать на них какие‑нибудь теоретические выводы.

За отсутствием теоретических представлений о проектировании информационных систем объекты регистрировались под названиями. Разумеется, под названиями, поскольку человеческая речь заключается в использовании названий. Казалось, так просто: взять и записать хозяйственную утварь, находящуюся у тебя перед глазами, под своим названием, – однако подобное записывание приводило к совершенно определенному строению информационной системы, о чем осчастливленные овладением письменности бухгалтеры еще не догадывались.

На выходе информационной системы бухгалтеры получали составленную в письменном же виде инвентарную ведомость – правда, единственную, обусловленную принятой в речи группировкой. До появления письменности это было не суть важно: человеческий мозг, реагируя на малейшую необходимость, выдавал бухгалтеру все, что только мог выдать. Но отныне любую отчетную форму бухгалтеру приходилось составлять в поте лица. Можно ли винить бухгалтеров за то, что балансом они стали считать один из возможных вариантов отчетной формы, хотя таких вариантов – при иных, обусловленных речью группировках объектов – было представимо великое множество?

Случилось то, что случилось. С тех самых пор многие ученые от бухгалтерского учета, как одержимые, корпеют над классификацией счетов бухгалтерского учета и балансовых статей, изобретением самой‑самой наилучшей, самой‑самой наиправдивейшей формы баланса, не понимая, что классификация объектов в балансе целиком зависит от того, какие признаки объектов изначально помещены в информационную систему, вообще как информационная система спроектирована.