Политико-правовая идеология народничества

 

В 70-90-х гг. социалистическая мысль России развивалась в рамках сформировавшейся к тому времени идеологии народничества – движения демокра­тической русской интеллигенции, у истоков которого, как уже было сказано выше, стояли А.И. Герцен и Н.Г. Чернышевский.

В народничестве в пореформенный период проявились две тенденции – революционная и либеральная. Преобладающим было революционное народничество, выступавшее одновремен­но и против пережитков крепостного права, и против буржуаз­ного развития страны.

Расцвет революционного народничества приходится на 70-е гг., когда началось массовое «хождение в народ» демок­ратической интеллигенции и учащейся молодежи, которые по­ставили перед собой цель: приготовить сознание крестьян к предстоящему революционному перевороту. Народники счи­тали, что только революция может дать народу землю, подлин­ную свободу и посредством укрепления общинных традиций не допустить развития в России капиталистических отношений.

Идейной основой народничества была теория «русского со­циализма». Но в процессе осуществления этой теории внутри народничества определилось три разных направления, которые различались по методам достижения социалистического идеала: бунтарское, пропагандистское и заговорщическое. Каждое из них имело своих идеологов.

Лидером бунтарского направления народничества, поисти­не легендарной личностью был Михаил Александрович Бакунин (1814-1876 гг.), потомственный дворянин, профессиональный ре­волюционер, мыслитель мирового масштаба, самый выдающий­ся теоретик анархизма. За активное участие в революции 1848-1849 гг. дважды приговаривался к смертной казни саксонским и австрийским судами, выдан царскому правительству. Длитель­ное время находился в заключении в Петропавловской крепос­ти и сослан в Сибирь. В 1861 г. Бакунин бежал из Сибири за границу и вновь включился в революционное движение. Со­трудничал с Герценом, Прудоном, Марксом. Был членом I Интернационала. В 1870 и 1873-1874 гг. участвовал во Фран­ции в Лионском восстании, в восстаниях в Италии и Испании. Увлекался идеей революционного освобождения славян, объединения их в демократическую федерацию. Свою концеп­цию изложил в ряде работ: «Федерализм, социализм и антитео-логизм», «Кнуто-германская империя и социальная револю­ция», «Государственность и анархия».

Стремясь к социальной революции, Бакунин на первое ме­сто выдвигал борьбу с государственностью, ибо государство было для него источником всякого социального неравенства, всякой социальной несправедливости. Государство без рабства, открытого или замаскированного, немыслимо, утверждал он. «Где начинается государство, кончается индивидуальная сво­бода, и наоборот». А свобода, по Бакунину, – высшая цель все­го человеческого развития, единственная основа и единствен­ный законный творческий принцип всякой организации.

Даже демократическая республика для Бакунина неприем­лема, ибо в ней «палка, которой его будут бить, будет назы­ваться палкой народною». Дело в том, что всякое управление Бакунин отождествляет с эксплуатацией. Он отрицает и дикта­туру пролетариата. По его мнению, вообще невозможна дик­татура класса. Она неосуществима. За «ширмой» диктатуры класса всегда будет скрываться диктатура партии или другой организации, или вождей.

На развалинах всех государств, полагал Бакунин, согласно народным потребностям будет свободная федерация снизу вверх индивидов и производительных ассоциаций (товариществ, общин), областей и народов с постоянным сохранением для всех возможности объединяться или выходить из объединения и руководствующихся нормами нравственности. Только таким образом, считал он, можно будет достичь свободы каждого. «Я становлюсь свободным лишь благодаря свободе других...»

Свобода нужна для полного развития индивидом всех сво­их способностей и полного пользования ими путем воспита­ния, научного образования и материального благополучия. От­сюда следует, что свобода, по Бакунину, есть не самоцель, но то обязательное условие, наличие которого обеспечивает реа­лизацию идеала будущего – социализма. Ибо свобода, как счи­тал он, «возможна только при социализме... Свобода без социа­лизма – это привилегия, несправедливость... Социализм без сво­боды – это рабство...»

Бакунин отвергал политические формы классовой борьбы. Народные массы, считал он, не могут освободиться и путем просвещения. У них нет ни времени, ни средств на учебу. К тому же правительство и государственные сословия мешают народ­ному образованию, потому что видят в нем угрозу своей влас­ти. Поэтому остается только путь революционного освобож­дения. «Приуготовителем, т.е. организатором народной резо­люции» должна стать радикально настроенная интеллигенция.

Исходя из основных положений теории «русского социа­лизма», Бакунин считал, что русский мужик – это «прирожден­ный социалист» и «бунтарь по натуре», ему чужд всякий госу­дарственный интерес, он живет общиной, враждебной государ­ству. Но освобождению русского народа препятствует патри­архальность, поглощение лица общиной, вера в царя, христи­анская вера. «Надо поднять вдруг все деревни», – требовал Ба­кунин. Это не просто, но возможно, утверждал он, обращаясь к истории восстаний Пугачева и Разина, которые объявлялись им первыми революционерами.

С анархических позиций подходил Бакунин и к праву. Все юридические законы являются внешне навязанными, полагал он, а потому деспотическими установлениями, они порабоща­ют человека и одновременно развращают самих законодателей. Они враждебны свободе и противоречат естественному праву. «...Мы, – писал Бакунин, – отвергаем всякое привилегирован­ное, лицензионное, официальное и легальное, хотя бы и выте­кающее из избирательного права законодательство, власть и воздействие, так как мы убеждены, что они всегда неизбежно обращаются лишь к выгоде господствующего и эксплуатирую­щего меньшинства в ущерб огромного порабощенного боль­шинства. Вот в каком смысле мы действительно анархисты».

Юридическому закону Бакунин противопоставлял неопре­деленно-расплывчатое «рациональное», т.е. разумное, есте­ственное, человеческое право. В основе правовых отношений идеального общества, по его мнению, должен лежать труд. «Труд – основа достоинства человека и его права. Ибо лишь свободным разумным трудом творит человек цивилизованный мир, сам, как творец, отвоевывает у внешнего мира и у собствен­ной животной природы свое человеческое достоинство и пра­во».

Все попытки Бакунина и его сподвижников побудить на­род к стихийному бунту, осуществить немедленную социальную революцию окончились неудачей. Бакунисты не смогли под­нять не только «все деревни», но даже отдельные районы. Тем не менее идеи Бакунина о революционной избранности русско­го народа, и в целом влияние анархизма, сохранялись еще дол­го, получив дальнейшее воплощение в теоретических построе­ниях П.А. Кропоткина, в идеологии различных анархических групп и течений первых десятилетий XX в. А в 70-80 гг. XX в. бунтарей-бакунинцев потеснили, но не вытеснили «пропаган­дисты».

Идеологом пропагандистского течения в революционном народничестве был Петр Лаврович Лавров (1823-1900 гг.). Мате­матик по образованию, революционер по призванию, сподвиж­ник Н.Г. Чернышевского, К. Маркса и Ф. Энгельса, участник ряда революционных организаций в России, Парижской Ком­муны, руководитель русской политической эмиграции и жур­нала «Вперед», один из учредителей II Интернационала, Лав­ров оставил обширное литературное наследие, в котором стре­мился обосновать теорию социализма новейшими достижени­ями политэкономии, социологии и естественных наук, вывел известную «формулу прогресса»: «Развитие личности в физи­ческом, умственном и нравственном отношении; воплощение в общественных формах истины и справедливости».

Лавров полагал, что подготовка социальной революции в России потребует длительного периода, тщательных действий по пропаганде и агитации со стороны тайной организации революционеров. Он справедливо отмечал, что успех может быть связан лишь с широким участием в революции трудящихся клас­сов, которые осознают причины своих бедствий и соединят нео­сознанный протест отдельных личностей в единую могучую силу всеобщего протеста против существующего строя.

Социалистическое государство Лавров представлял в виде «народной федерации русских революционных общин – арте­лей». Он полагал, что государство необходимо для решения задач переходного периода. Однако оно будет постепенно от­мирать. Зрелый социализм, по Лаврову, не знает государствен­ности, управления человека человеком «в смысле принудитель­ной власти одной личности над другой».

Заговорщическое (бланкистское) направление в революци­онном народничестве было представлено её лидером Петром Никитичем Ткачевым (1844-1885 гг.). К революционной деятель­ности он приобщился еще будучи студентом Петербургского университета. Разрабатывал вместе с С.Г. Нечаевым «Програм­му революционного действия», в которой социальная револю­ция, являющаяся историческим законом, провозглашалась це­лью, а политическая революция – средством.

За участие во многих революционных выступлениях Тка­чев был осужден, отправлен в ссылку, откуда бежал за границу. За рубежом он издавал журнал «Набат» с эпиграфом: «Теперь, или очень нескоро, быть может – никогда!». Здесь он сблизился с французским революционером, коммунистом, участником ре­волюций 1830 и 1848 г. Луи Огюстом Бланки – сторонником вооруженного восстания в форме заговора, приводящего к захвату власти революционной партией, сотрудничал в его га­зете «Ни Бога, ни хозяина».

Ткачев рассматривал революционное движение главным образом как деятельность различных тайных обществ, органи­зацию заговоров. Был убежден, что такая тактика применитель­но к российской действительности просто обречена на успех, поскольку самодержавие в стране не имеет прочной социаль­ной базы, «висит в воздухе», так как, осуществив реформу 1861 г., поссорилось с крепостниками и не нашло опоры в бур­жуазии, которая все еще малочисленна, не имеет прочных кор­ней в экономической жизни и не воплощает в себе интересов сословий. А потому даже сравнительно небольшая группа за­говорщиков может, устранив самодержца и его окружение, захватить политическую власть и осуществить революцию. Такое положение, писал он в «Набате», в истории редкость. Не вос­пользоваться им- значит добровольно отсрочить возможность социальной революции надолго, а быть может и навсегда.

Он считал невозможным подготовить революцию в России воспитательно-пропагандистской работой, поскольку здесь нет городского пролетариата, свободы печати, представительных учреждений, условий для легальной пропаганды. К тому же опыт «хождения в народ» убедительно показал, что крестья­нин весьма смутно понимает идеалы социализма и даже враж­дебно относится к его пропагандистам. Такой крестьянин, и в этом Ткачев был прав, меньше всего будет думать «на второй день революции» о реализации социалистического идеала, а постарается максимально закрепить свои личные блага, вер­нуться «в свой мир, в свою общину».

Формулу социальной революции Ткачев сводил к следую­щему: не пропаганда предшествует социальному перевороту, а, напротив, социальный переворот предшествует пропаганде.

Необходимо сначала завоевать политические свободы, да­ющие возможность вести социалистическую пропаганду. Ору­дием захвата власти является подпольная организация револю­ционеров, а главным средством осуществления преобразований – революционное государство. Оно должно функционировать достаточно длительное время для реформирования экономи­ческих, политических и юридических отношений в обществе, подавления свергнутых классов, перевоспитания консерватив­ного большинства в коммунистическом духе.

В переходный период, полагал Ткачев, русскую общину сле­дует преобразовать в общину-коммуну, ввести новые обще­ственные учреждения, устранить неравенство, постепенно экс­проприировать частную собственность и передать её в общее пользование, развить общественное самоуправление и затем постепенно ослабить и упразднить принудительные функции государственной власти. Самая существенная черта без госу­дарственного будущего, по Ткачеву, должна выражаться сло­вом «братство», совмещающим и свободу, и равенство.

Одновременно с революционным течением в рамках народ­нической доктрины с конца 60-х гг. оформляется система взгля­дов, ориентированная на переустройство общества мирными, ненасильственными средствами. Основным теоретиком этого течения был Николай Константинович Михайловский (1842-1904 гг.).

Он, как и П.Л. Лавров, подчеркивал активную роль лично­сти в историческом процессе и считал, что общественный про­гресс возможен только при её всестороннем развитии. Его об­щественно-политические взгляды строились на том, что лич­ность выступает движущим мотивом развития общества, а за­коны общества так же, как и народные массы, играют подчи­ненную роль. Народу отводилось пассивное место ожидания появления героической личности, способной вовлечь его в борь­бу силою своего личного примера.

В революцию Михайловский не верил и боялся ее, сильно сомневался он и в революционных возможностях крестьянства, так же как и в его социалистических инстинктах. Но его призы­вы к активному воздействию на события истории прогрессив­но настроенного меньшинства, теоретическое обоснование им концепции «героев и толпы» объективно способствовали тер­рористическим действиям российских радикалов в 1880-х гг. и последующие годы, в определенной степени оправдывали тер­рор как средство решения общественных проблем.

Либеральное (легально-реформаторское) народничество как идейное течение сформировалось в середине 1880-х гг. и нашло свое выражение в творчестве Николая Францевича Даниельсона (1844-1918 гг.), Василия Павловича Воронцова (1847-1918 гг.) и др. Со своими предшественниками их объединяло негатив­ное отношение к развитию капитализма в России и признание возможности перехода к новому обществу через крестьянскую общину.

Считая капитализм чужеродным, случайным для России яв­лением, они призывали интеллигенцию спасти общину или наи­более безболезненно адаптировать крестьянское хозяйство к товарно-денежным отношениям путем повышения общей куль­туры народа, его просвещения, улучшения благосостояния. Предлагался тем самым новый, деполитизированный вариант «хождения в народ».

Ориентация на культурные и хозяйственные программы (устройство больниц, развитие сети народных школ, защита прав крестьянства, агрономическая помощь и т.п.) была, безус­ловно, демократической, но она заслоняла требования демок­ратизации политического строя, создавала некий вакуум в политике, который неизбежно заполнялся другими теориями, и необязательно умеренного толка.

В целом народничество оставило значительный след как в политико-правовой мысли России, так и в истории борьбы с царизмом. Но ни агитационно-пропагандистская деятельность народников, ни их штурм самодержавия не привели к его ниспровержению. Для народников, наряду с выводами о непри­емлемости некоторых форм и методов, стало очевидным и су­ществование идейной пропасти между крестьянским миром и интеллигенцией.

Начиная с 80-х гг. XIX в. революционное народничество вступило в полосу длительного кризиса, а в общественно-по­литической жизни получает развитие новый подход как к оценке общего состояния российского общества, так и возможных пер­спектив его развития в будущем. Среди революционных ради­калов все большую популярность завоевывают отечественные марксисты.