Капитализм и печать

В начале XX в. в деятельности и информационных, и массовых, и бульварных газет начали проявляться тенденции, пугавшие журналистов и всю русскую интеллигенцию, привыкших видеть и оце­нивать идейное служение обществу газет и журналов XIX в. Речь шла о проникновении капиталистических отношений в журналисти­ку, и в первую очередь, в газетное дело.

«Ареною желанного господства для капиталистов является именно ежедневная печать, проникающая повсюду, доставляющая не только огромные денежные обороты и доходы, но и возможность значительного промышленного влияния на многочисленные массы потребителей», — писал в 1910 г. один из известных публицистов «Вестника Европы» Л.З. Слонимский в статье «Периодическая пе­чать и капитализм»4. Ему вторил С. Мельгунов: «...приспособление газет к новым задачам меняет и самый облик печати. Там, где на первый план, как в «капиталистическом предприятии», выдвигает­ся вопрос о товарообмене — нет места идейному служению обще­ственным и политическим задачам. Современная газета начинает оправдывать свое итальянское происхождение... сорока. Этот со­рочий стрекот не стесняется средствами, т.к. его единственная цель подладиться под вкусы обывательского мира и иметь успех»5. Тип такой газеты, «как теперь признано», констатировал С. Мельгунов, олицетворяется «Русским словом». Действительно, неприя­тие многими современниками и «Русского слова», и «Нового вре­мени» объяснялось еще и тем, что обе газеты издавались предпри­нимателями капиталистического толка. Абрамович упрекал Дорошевича в том, что оп несет «знамя служения рынку», а не обще­ству, что он насытил газету «воздухом улиц, театральных фойе и ресторанных зал»6.

Представители идейной прессы, гордящиеся направлением сво­их изданий, пытались доказать, что русская журналистика, в отли­чие от европейской, сможет противостоять проникновению капитала в издание периодики. «В этом своеобразном товаре, который пуска­ется в оборот литературно-газетной промышленностью, всегда оста­ется нерастворимый, неуловимый для капитала, не поддающийся его захвату, остаток духовности, индивидуального творчества», — писал Слонимский, доказывая таким образом, что журналистика никогда до конца не будет подвластна капиталу. Кроме «заряда духовности», захвату прессы капиталом в России препятствуют и чисто русские условия: гнет цензуры, постоянный риск закрытия газеты или журнала не дают уверенности в получении стабильного дохода и делают вложение капитала в периодику невыгодным.

Слонимский не мог, конечно, не видеть, что целый ряд газет, в том числе крупных, уже издается на основе новых предпринима­тельских принципов, но он утверждал, что издавать газеты могут только «идейные капиталисты», и «между издателями, редактора­ми и главными сотрудниками больших газет часто устанавливаются товарищеские отношения, и все участники общего дела нередко дей­ствительно становились товарищами по несчастью». Кстати, таким «идейным капиталистом» Слонимский считал А.С. Суворина — ре­дактора-издателя «Нового времени». Автор «Вестника Европы» выражал уверенность всех старых русских журналистов в том, что «газетное и журнальное издательство является у нас поприщем не для выгодного помещения капитала, а для самоотверженного об­щественного служения». Это и давало возможность закончить ста­тью на оптимистической ноте: «Твердо установившиеся традиции русской журналистики позволяют надеяться, что в ней никогда не удастся восторжествовать чисто коммерческому капиталистическо­му духу, и что, избавившись от внешнего гнета, печать никогда не подпадет под другое иго, еще худшее, отравляющее самую ее ду­ховную сущность, ее душу»7. В этих словах отразилось огромное уважение к журналистике, характерное для русского общества, вера в то, что пресса сохранит свои лучшие традиции. Но общий итог статьи не соответствовал реалиям жизни: капиталистические отношения проникали в прессу все активнее, как и в других сфе­рах деятельности.