Информационные газеты

Но в последней четверти XIX в. с разницей в 20 лет возникли две газеты, которые по своим характеристикам «не вписывались» ни в одну из типологических групп. По влиянию на русское обще­ство, по распространению среди читающей публики они быстро вышли на первое место в системе газет России. Речь идет о «Новом времени» А.С. Суворина и о «Русском слове», имевшем самый большой тираж после 1902 г., когда издатель газеты И.Д. Сытин пригласил редактировать газету В.М. Дорошевича. Определение типов этих газет вызывало споры в начале XX в., нет единства по этому вопросу и в современной исследовательской литературе.

И ту и другую газету отличала большая насыщенность инфор­мацией. Вот как определял своеобразие издания Суворина В.В. Ро­занов, сотрудничавший в газете около 30 лет и хорошо знавший ос­новные принципы ведения этой газеты ее редактором-издателем. «Ничего — специального, ничего — частного, ничего — личного, ничего — особенного и партийного, все для всей России, для целой России». То есть аудитория газеты самая широкая (вся Россия), и для этой аудитории важно, чтобы она была «общераспространенною, первой по величине, живости и подписке». Розанов отмечает особый способ изложения материала: «Все целесообразно — и скан­дал и шутка, введено в газету, чтобы она была... первой по величи­не, живости и подписке». По его мнению, именно эти качества «Но­вого времени» способствовали тому, что Суворин добился такого внимания публики, «какого он никогда не мог бы получить, говоря со страниц малообразованной газеты или заслуженного академичес­кого органа печати»2.

Значит, Розанов говорит о таком типе газеты «Новое время», который находится посредине между «малообразованной» газетой и «академическим» органом прессы. Так же сложно опреде­лить тип «Русского слова» под редакцией В.М. Дорошевича. «Анализ не только содержания, но и социального состава коррес­пондентов (авторов писем), проведенный в начале века самой же редакцией «Русского слова», убедительно характеризовал изда­ние как орган привилегированных классов и слоев русского обще­ства»3. Но если это верно для начала XX в., то после первой рус­ской революции тиражи газеты стремительно растут, достигая со­тен тысяч и даже миллиона в 1917 г. — показателей, для России невиданных. Говорить о привилегированной публике, читающей газету, уже не приходится. Пытаясь понять феномен «Русского слова», один из исследователей прессы того времени Н.Я. Абрамович упрекал издание Сытина—Дорошевича прежде всего за то, что в газете не было «духовной возбудимости, резкого отклика, нервного повышенного тона», т.е. всего того, к чему привык чи­татель качественной газеты.

Автор отмечал также, что в «Русском слове» нет академизма и сухости, свойственных большим серьезным газетам, но нет в нем и типичной для малой прессы «желтизны», убийств, пожаров, скан­далов. Задача газеты, по определению памфлетиста, — «осведомитель», ее «могущество и служение» — выполнение информацион­ной функции. И в этом Абрамович был прав. Современники назы­вали «Русское слово» «фабрикой новостей».

Таким образом, на рубеже XIX и XX вв. современниками был замечен, но не назван четвертый тип русских газет. Газеты, относя­щиеся к этому типу следует назвать информационными. Если опре­делять историческое место информационных газет, то они возника­ли вслед за качественными, почти одновременно с массовой прес­сой. Информационные газеты вводили в орбиту влияния периоди­ки более широкие слои достаточно образованных читателей, созда­вали привычку ежедневного чтения газет для получения ежеднев­ной информации о событиях, происходящих в стране и в мире. Массовые газеты эту привычку закрепляли, вовлекали в сферу воз­действия периодики совсем не подготовленные к чтению слои насе­ления. Ту же задачу, хотя и на самом примитивном уровне, выпол­няла бульварная газета.