Московские ведомости» в начале XX в

«Московские ведомости» доставили правительству гораздо больше хлопот. Помня роль газеты при Каткове, который был лич­ным другом Александра III, Николай II очень ревностно относился к этому органу. Он писал великому князю Сергею Александрови­чу: «Мне чрезвычайно нравятся статьи и вообще тон этой газеты, и я успел уже почерпнуть из нее кое-что полезное для себя»15.

После смерти Каткова кандидатами на аренду были: историк Д. Иловайский, граф Е. Салиас, князь Д. Цертелев и педагог и реакционный публицист В. Грингмут. «За Грингмута говорил Вит­те», — утверждал А.С. Суворин в дневнике. Поддержал Грингмута и К. Победоносцев — всесильный обер-прокурор Святейшего Синода. В одном из писем он писал: «Господин Грингмут — сам по себе — че­ловек, которого уважать не приходится, по так или иначе он уберег газету»16.

В 1907 г. Грингмут умер, и судьба газеты снова надолго заняла умы современников. В конце 1907 г. «Книжный вестник» сообщил, что Совет Московского университета, собравшийся на специальное заседание, окончательно отказался от издания «Московских ведо­мостей», мотивируя свой отказ тем, что университет хочет освобо­дить свою типографию для печатания книг и брошюр. Но было со­вершенно ясно, что катковско-грингмутовская газета, потерявшая всякое влияние и превратившаяся в символ черносотенной журнали­стики, давно уже в тягость университету, храпящему свои демокра­тические традиции. Несмотря на то что издание приносило значи­тельный доход, университет воспользовался случаем и освободился от него. В 1908 г. это ходатайство было удовлетворено, издание «Московских ведомостей» было возложено на Главное управление по делам печати17. Арендатором стал бывший ректор Юрьевского университета профессор Будилович.

Неопределенностью положения «Московских ведомостей» быс­тро воспользовались некоторые министерства и ведомства, которые обязаны были поставлять газете казенные объявления. Монополия на подобные объявления давала московским и петербургским «Ведомостям» более 200 тыс. дохода. Акционерные общества и торгово-промышленные фирмы все чаще вкладывали капитал в издание различных органов прессы, и им было выгоднее помещать объявления в «своих» изданиях, поддерживая их таким образом материально.

В конце 1908 г., после смерти Будиловича, вопрос о «Московских ведомостях» встал снова. Он решался на специальном заседании Главного управления по делам печати. На аренду претендовали 15 кандидатов. В начале 1909 г. редактором был назначен Лев Тихомиров — бывший народоволец, отказавшийся от революционных идей и перешедший на государственную службу. В обществе он имел стойкую репутацию предателя, что не добавило авторитета газете, которую называли не иначе как орган Льва Тихомирова. В 1913 г. и Тихомиров отказался от газеты, с 1 января 1914 г. «Мос­ковские ведомости» перешли в руки цензора Б. Назаревского.

История длительных поисков арендатора для «Московских ве­домостей» свидетельствует о том, что правительство боялось поте­рять самый последовательный охранительный печатный орган и очень придирчиво отбирало претендентов на газету, боясь ошибить­ся. Но полное отсутствие пропагандистских навыков, абсолютное неумение завоевывать читательскую аудиторию привели к тому, что ни «Россия», ни другие созданные Столыпиным органы периодики поставленной перед ними задачи не выполнили. «Поднят вопрос об упразднении Осведомительного бюро (официальное учреждение, снабжающее прессу информацией, было создано в 1906 г. — С.М.) и «России», так как оба эти органа не пользуются популярностью в обществе и поэтому огромные траты, производимые на них, призна­ются не достигающими целей, — сообщал «Книжный вестник» в конце 1907 г., не уточняя, к сожалению, где и кем решался этот вопрос. — Поднят вопрос об учреждении официозного органа, по­ставленного так, чтобы он пользовался популярностью среди умеренных элементов, и о создании официозной прессы за границей»18.

Правда, ни «Россия», ни Осведомительное бюро не были зак­рыты, но влияние официозной прессы стало минимальным. Недо­верие к политике, проводимой Николаем II и его правительством, общее недовольство положением в стране делало пропаганду правительственных идей в официозной прессе абсолютно не эффектив­ной. Даже «умеренные элементы» не поддерживали правитель­ственную политику и правительственную печать.

Все большую силу набирала пресса оппозиционная, и первую скрипку в оркестре русской прессы начала XX в. играла газета.